Она вздохнула.
— И даже не видели его? — удивился Валя.
— Раз видела. Приехала к Музе, ну и застала.
— Он парень-то ничего, видный. Даже очень заметный.
И неизвестно, чего было больше в Валином тоне, одобрения или осуждения.
— Видный-то он видный, — вздохнула Альбина Афанасьевна. — Только Музе надо теперь заново жизнь строить. А для этого одного вида мало, — она смотрела в сторону, словно рассуждая сама с собой. — Тут солидность нужна, положение. Ведь и Муза не девочка уж. Тоже должна соображать, где лучше, где глубже. Вот Гвимар Иванович, он же озолотить ее может.
— Он что, принц, ваш Гвимар Иванович? — насмешливо спросил Валя.
— Принц не принц, а денег, видать, побольше, чем у любого принца, отрезала Альбина Афанасьевна и добавила: — Вон кольцо ей подарил. Три камня. Цены ему нет.
— Всему есть цена, — вздохнул Валя. — Мы только о ней иной раз не догадываемся.
— А тут и догадываться нечего. Муза снесла и оценила. Ей с ходу три тысячи дали. Это в государственном. А если с рук?
— Ого! Так и подарил? За красивые глаза?
— Как раз. Ваш брат за красивые глаза подарит, жди. Расчет у него. Жениться хочет. Он Музе еще на цветной телевизор дал. Только велел в рассрочку брать. Я сама уже вчера съездила, оформила. Чего ждать-то?
— Ну, и что Муза?
— Что? Смеется, дурочка. А могла бы…
— Коля тоже копейку имеет, — счел своим долгом вступиться за мнимого друга Денисов. — Какую ей дубленку отхватил, а?
— Эх, — снова вздохнула Альбина Афанасьевна. — Вот Гвимар Иванович ей и сказал: «Учти, то, что Коля имеет, это гроши по сравнению с тем, что я имею. Да он захочет, так ей дом подарит, не то что дубленку. Да еще со всей обстановкой.
— Откуда же он столько имеет?
— Откуда? А зачем это нам знать? Меньше знаем, спокойнее спим. Такое правило есть, мальчик. На все случаи. Запомни.
«Эге, — подумал Денисов. — Во всем этом деле появляется какой-то новый мотив. Кто же такой этот Гвимар Иванович, интересно знать».
— Да, — согласился он. — Жизнь, конечно, надо устраивать.
— Вот и я считаю, — подхватила Альбина Афанасьевна. — И потом, у ней же дочка растет. Нельзя ей — без отца. Уж я-то знаю, помучилась.
«И пожила в свое удовольствие тоже», — почему-то подумал Валя.
— Это конечно, — солидно согласился он и, не удержавшись, добавил: — У Коли вон тоже дочка бегает дома. В школу пошла.
— Ну вот! — внезапно вскипела Альбина Афанасьевна, и лицо ее сразу стало злым и усталым. — Говорила же я! И жена, конечно, осталась, верно?
— Ну, — нерешительно произнес Валя. — Само собой.
— Дура! Просто дура, и все! — в сердцах произнесла Альбина Афанасьевна.
— Ну, не поставишь же свою голову, — она осторожно, мизинцем, чтобы не размазать краску, промакнула уголки глаз и, вздохнув, сказала: — А вам уж и не знаю, чем помочь. Где их обоих носит, никакого понятия не имею. Где спят, где гуляют. Ах да! Она же вчера днем звонила. «Скажи, говорит, Нине, если позвонит, — это подружка ее, — что я у тебя ночевала». — «А ты где, спрашиваю?» — «А я, говорит, мамуля, далеко. Завтра вернусь». Вот и все.
— А как же на работу?
— Им же через день. Вот сегодня и должна быть на работе. Господи, я и забыла совсем. Вы ей на работу позвоните. Или нет, я сама!
Какое-то беспокойство охватило ее вдруг.
Альбина Афанасьевна легко вскочила со стула и побежала в коридор, где был телефон. Валя остался сидеть, чутко прислушиваясь к доносившемуся разговору.
— Музу Леснову, пожалуйста, — попросила Альбина Афанасьевна. — Как так
— нет?.. — переспросила она упавшим голосом. — Ну, мать говорит… Откуда же я знаю?.. — И вдруг сорвалась на крик: — Взрослая она, взрослая! Я ее за ручку не вожу!.. Коллектив называется!.. Плевать вам на всех! Плевать!..
Она просто задыхалась от боли и ярости.
Денисов кинулся в коридор и стал отнимать у нее трубку. Но Альбина Афанасьевна не отдавала и все кричала в полном исступлении, кричала, хотя из трубки уже неслись короткие, равнодушные гудки.
— …Плевать!.. Уроды!.. Сволочи!.. Что вам она!..
В комнате заплакал ребенок. Тогда Альбина Афанасьевна швырнула трубку с такой силой, что Валя еле успел ее подхватить, и с воплем кинулась в комнату.
— Сиротиночка моя!.. Брошеная!.. Всеми брошенная!.. Господи-и, жизнь эта проклятущая!..
В ту же минуту она выскочила обратно, держа ребенка в руках, голые ножки болтались из-под ее руки. Вид у нее был совершенно безумный, накрашенные губы тряслись, в расширенных глазах стояла какая-то злобная растерянность. Она пронзительно на одной ноте кричала:
— Идем!.. Искать идем!.. Гадину нашу!.. Сволочь!.. Тряпку половую!..
Ребенок истошно кричал, извиваясь у нее в руках.
— Успокойтесь… Альбина Афанасьевна… Нельзя же так… — говорил Денисов, безуспешно пытаясь ее удержать или хотя бы взять ребенка.
Он был совершенно ошеломлен всем происшедшим.
— А-а-а!.. Гадина!.. Где она?!. Где?!. — кричала Альбина Афанасьевна, продолжая метаться по передней и комнате в поисках каких-то вещей.
И тогда Валя вдруг сам крикнул несвойственным ему тонким, каким-то пронзительным голосом:
— Тихо!..
Альбина Афанасьевна внезапно умолкла, испуганно поглядела на него и начала медленно сползать по стене на пол, крепко прижимая к себе утихшего ребенка. И уже на полу, съежившись в комок, безудержно разрыдалась. Припадок кончился.
Денисов облегченно вздохнул, забрал из ее рук ребенка, отнес в кроватку, укрыл и тут же вернулся в переднюю. Там он поднял с пола Альбину Афанасьевну, отвел ее на кухню, и она тяжело опустилась на стул, всхлипывая и что-то бормоча. Прошло несколько минут, прежде чем она пришла в себя и уже осмысленно посмотрела на Валю.
— Часто это с вами бывает? — жестко спросил он.
— Когда сил больше не хватает… я ее ненавижу… Она мне всю жизнь искалечила… и вон ей тоже калечит, — Альбина Афанасьевна кивнула в сторону комнаты, где спала девочка, и сквозь стиснутые зубы повторила: — Ненавижу…
— Между прочим, это ваша дочь, — заметил Валя с неприязнью.
— Будь она проклята! Не дочь она мне! Змея, вот она кто!
— Сами такую воспитали. Еще и пример, наверное, подавали.
— А что? Если эта тварь появилась, так мне уже…
— Хватит, — оборвал ее Валя. — Сами не слышите, что говорите. Лучше подумайте, где она сейчас может быть со своим Колей, у кого? Подумайте же, — повторил он с силой. — Найти их надо.
Альбина Афанасьевна умолкла, обиженно поджала губы, потом вяло убрала падавшие на лоб волосы, провела ладонями по щекам, словно смывая с себя что-то, и задумчиво сказала:
— Вот Нине не звонила. Может, она знает, где они. А я так ума не приложу, честно вам говорю. — И с вновь накипающей злостью добавила: — И не хочу знать. Не хочу. И видеть ее тоже не хочу. Пропади она пропадом, тварь…
— Ладно, — сказал Валя устало. — Я пошел.
В передней он медленно оделся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119