Ах, если бы не вчера…
Так что же случилось вчера? Кто так напакостил ЗАО «Самоцветы» и лично Сан Санычу Бурмистрову? И что вообще происходит в стране?..
11
Начальник службы безопасности фирмы «Самоцветы» Николай Рудин явился утром на работу в каком-то потрепанном виде. Он долго оправдывался, что вчера перепил и не мог поделить с кем-то какую-то бабу. Нашел время пить и бузить! Вообще-то в нормальной ситуации Бурмистрову было бы на это наплевать, но сегодня ему нужен советчик с трезвой головой, чтобы серьезно обсудить сложившуюся ситуацию.
Известие о смерти Тарчевского привело Рудина в состояние, близкое к шоку. По крайней мере, первый его ответ на вопрос Сан Саныча, что делать, было очевидной глупостью.
Рудин предложил приставить хвост к секретарше Тарчевского, Любе: а вдруг что и выяснится? Если бы не многолетняя четкая служба Николая в фирме «Самоцветы», Сан Саныч выгнал бы его за такое предложение, не задумываясь. Подозревать тишайшую Любу! Женщина, конечно, аппетитная, но ни в чем таком не замечена. Одна воспитывает сына, за место держится, как утопающий за соломинку. Работает четко. С Тарчевским личных отношений не имела.
Нет, нужно срочно что-то предпринимать, а у Рудина сегодня одни бабы на уме. Хорошо, что такие ситуации случаются редко, а в обычной жизни слуга он незаменимый. Завтра проспится и будет, как верный пес, служить хозяину, рыть сразу по всем направлениям, проверит всех и вся, доложит обо всем, поможет разобраться. Но это завтра, а Бурмистрову нужно сегодня! Черт! Почему все так?
Начальник службы безопасности Николай Рудин был действительно с утра потрепан. Но вовсе не потому, что, пил и дрался из-за женщин. И даже не потому, что как Раскольников, сочиненный ненормольным Достоевским, сильно переживал по убиенному вчера человеку. Было бы о чем переживать…
Вчера, когда в сером плаще и черных очках он вошел к Боре Тарчевскому, убил его, взял изумруды и пачки «зеленых», он уже считал себя богатым человеком. Он уже реально был тем, кем так давно мечтал стать. И надо же было случиться такому, что от мысли о богатстве бывший чекист так расслабился, что, выйдя из лифта и направляясь к двери своей квартиры, он совсем не обратил внимания на целующуюся несколькими ступеньками выше парочку. Рудин повернулся к ним спиной, открывая дверь, и тут же с ним случилось то же самое, что и с Тарчевским, когда тот повернулся спиной к нему, Рудину. Он, Николай Рудин, старый опытный чекист, которого столько лет учили никогда ни при каких обстоятельствах не поворачиваться спиной к кому бы то ни было, получил сильнейший удар по голове. Очнувшись через несколько минут, он чуть не сдох от навалившейся ярости и тоски. И серый бархатный мешочек с изумрудами, и пачки «зеленых» с портретами Франклина – все, все исчезло. Только ключ от кейса висел у него, Рудина, на носу. Оставайся, дескать, дядя, с носом.
«Что за парочка? Могли ли эти двое быть случайными грабителями?» – спрашивал себя Рудин. Он очень хотел в это верить. Но он не верил.
От кого они пришли? Где он, Рудин, сделал ошибку? Сделал ошибку, и опять у него ничего не получилось. Одно слово – неудачник.
Ночь была длинной. Заснуть после столь впечатляющих событий не было никакой возможности, и Рудин стал вспоминать свою дурацкую жизнь, в течение которой он, будучи классным специалистом, все делал правильно в мелочах, но всегда ошибался в главном.
Он много лет служил Отечеству под названием Советский Союз и был отличным контрразведчиком. Он ловил Отечеству шпионов и делал это так же самозабвенно, так же стараясь перевыполнить план, как это делали рыбаки, которые ловили Отечеству навагу или хека. Он плевал на все россказни недоделанных диссидентов, которые черпали свою премудрость из мутных «Немецких волн», о якобы мерзком облике «этого гнусного КГБ». Комитет государственной безопасности, или, как они, причастные этому тайному ведомству, сами его называли, «контора», был той самой организацией, которую он любил больше всего на свете и которую считал единственным защитником Родины. Менты давно скурвились, ни хрена не работали, только брали взятки; армия погрязла в дедовщине и совсем обессилела под руководством своих толстобрюхих генералов. И лишь КГБ, по мнению Николая Рудина, работал четко, чисто и безупречно.
Но как-то незаметно времена стали меняться, и недоделанные диссиденты вдруг оказались и в руководстве страны, и даже на больших должностях в «конторе». И непонятно стало, кто шпион: то ли тот, кого надо ловить, то ли тот, кто дает это задание…
Что-то кричали о двоемыслии при власти Советов. Но у Рудина-то были в ту пору четкие мысли. А вот по пришествии в страну перестройки двоемыслие стало необходимо как основное свойство захватившей власть нации, так думая Рудин. У него же, как у истинного русского, мысль могла быть только прямой и четкой: плохой вот этот, хороший тот. И поскольку все смешалось в его родном доме, и стало все непонятно, и страна начала рушиться, а сделать с этим Рудин ничего не мог, то он и прибегнул к обычному для русских страусиному методу засовывания головы в песок: он запил горькую.
Кто только не ругал русский алкоголизм! А стоит ли это делать? Что делал бы без водяры русский мужик? Ну разве что в петлю или с моста вниз. Ведь только глянь вокруг – ну е да разъе! – и президент опять для русского мужика ничего хорошего не сделал! А столько обещал, сука, когда выбирали. И воруют все! И сплошное, блин, говно кругом… Ну а коль так, то рука сама собой тянется к вилам. А вилы-то давно уж пропиты. Зато бутылка, слава богу, вот она! Всегда рядом, всегда припрятана. Выпьет мужик – и все хорошо, и все в кайф, ну и х… с ним – и с президентом, и с другим каким говном. Так что без пьянства нам ну никак!
12
Но вернемся к Рудину…
Как только провалил он по пьянке пару заданий, из «конторы» его выгнали. Но Николай расстраиваться не стал. Раз Отечество оказалось проституткой – чего его любить? И ушел в еще более основательный запой.
А между тем такие кадры, как он, оказались востребованными… Долго пасла его одна преступная группировка. Уж как им хотелось заполучить себе этого классного специалиста. Не удалось. Отвертелся от бандюков Рудин и устроился в довольно спокойную ювелирную фирму. Конечно, и там не все было чисто: обман государства, левые сделки, но Рудину было на это начхать. Отечества уже не существовало – так какие на хрен могут быть налоги? Все равно они идут в чьи-то грязные огромные карманы.
«Правды нет, Россия продана»! Рудин мог бы присоединиться к националистическим движениям, он разделял их мнения полностью, но методы этих движений были так убога! Ни тебе размаха, ни четкой организации. А уж что говорить про их лидеров – стыдно смотреть…
И он стал преданно служить Бурмистрову, президенту закрытого акционерного общества с простеньким названием, вроде того, что было у когда-то популярного ансамбля, – «Самоцветы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Так что же случилось вчера? Кто так напакостил ЗАО «Самоцветы» и лично Сан Санычу Бурмистрову? И что вообще происходит в стране?..
11
Начальник службы безопасности фирмы «Самоцветы» Николай Рудин явился утром на работу в каком-то потрепанном виде. Он долго оправдывался, что вчера перепил и не мог поделить с кем-то какую-то бабу. Нашел время пить и бузить! Вообще-то в нормальной ситуации Бурмистрову было бы на это наплевать, но сегодня ему нужен советчик с трезвой головой, чтобы серьезно обсудить сложившуюся ситуацию.
Известие о смерти Тарчевского привело Рудина в состояние, близкое к шоку. По крайней мере, первый его ответ на вопрос Сан Саныча, что делать, было очевидной глупостью.
Рудин предложил приставить хвост к секретарше Тарчевского, Любе: а вдруг что и выяснится? Если бы не многолетняя четкая служба Николая в фирме «Самоцветы», Сан Саныч выгнал бы его за такое предложение, не задумываясь. Подозревать тишайшую Любу! Женщина, конечно, аппетитная, но ни в чем таком не замечена. Одна воспитывает сына, за место держится, как утопающий за соломинку. Работает четко. С Тарчевским личных отношений не имела.
Нет, нужно срочно что-то предпринимать, а у Рудина сегодня одни бабы на уме. Хорошо, что такие ситуации случаются редко, а в обычной жизни слуга он незаменимый. Завтра проспится и будет, как верный пес, служить хозяину, рыть сразу по всем направлениям, проверит всех и вся, доложит обо всем, поможет разобраться. Но это завтра, а Бурмистрову нужно сегодня! Черт! Почему все так?
Начальник службы безопасности Николай Рудин был действительно с утра потрепан. Но вовсе не потому, что, пил и дрался из-за женщин. И даже не потому, что как Раскольников, сочиненный ненормольным Достоевским, сильно переживал по убиенному вчера человеку. Было бы о чем переживать…
Вчера, когда в сером плаще и черных очках он вошел к Боре Тарчевскому, убил его, взял изумруды и пачки «зеленых», он уже считал себя богатым человеком. Он уже реально был тем, кем так давно мечтал стать. И надо же было случиться такому, что от мысли о богатстве бывший чекист так расслабился, что, выйдя из лифта и направляясь к двери своей квартиры, он совсем не обратил внимания на целующуюся несколькими ступеньками выше парочку. Рудин повернулся к ним спиной, открывая дверь, и тут же с ним случилось то же самое, что и с Тарчевским, когда тот повернулся спиной к нему, Рудину. Он, Николай Рудин, старый опытный чекист, которого столько лет учили никогда ни при каких обстоятельствах не поворачиваться спиной к кому бы то ни было, получил сильнейший удар по голове. Очнувшись через несколько минут, он чуть не сдох от навалившейся ярости и тоски. И серый бархатный мешочек с изумрудами, и пачки «зеленых» с портретами Франклина – все, все исчезло. Только ключ от кейса висел у него, Рудина, на носу. Оставайся, дескать, дядя, с носом.
«Что за парочка? Могли ли эти двое быть случайными грабителями?» – спрашивал себя Рудин. Он очень хотел в это верить. Но он не верил.
От кого они пришли? Где он, Рудин, сделал ошибку? Сделал ошибку, и опять у него ничего не получилось. Одно слово – неудачник.
Ночь была длинной. Заснуть после столь впечатляющих событий не было никакой возможности, и Рудин стал вспоминать свою дурацкую жизнь, в течение которой он, будучи классным специалистом, все делал правильно в мелочах, но всегда ошибался в главном.
Он много лет служил Отечеству под названием Советский Союз и был отличным контрразведчиком. Он ловил Отечеству шпионов и делал это так же самозабвенно, так же стараясь перевыполнить план, как это делали рыбаки, которые ловили Отечеству навагу или хека. Он плевал на все россказни недоделанных диссидентов, которые черпали свою премудрость из мутных «Немецких волн», о якобы мерзком облике «этого гнусного КГБ». Комитет государственной безопасности, или, как они, причастные этому тайному ведомству, сами его называли, «контора», был той самой организацией, которую он любил больше всего на свете и которую считал единственным защитником Родины. Менты давно скурвились, ни хрена не работали, только брали взятки; армия погрязла в дедовщине и совсем обессилела под руководством своих толстобрюхих генералов. И лишь КГБ, по мнению Николая Рудина, работал четко, чисто и безупречно.
Но как-то незаметно времена стали меняться, и недоделанные диссиденты вдруг оказались и в руководстве страны, и даже на больших должностях в «конторе». И непонятно стало, кто шпион: то ли тот, кого надо ловить, то ли тот, кто дает это задание…
Что-то кричали о двоемыслии при власти Советов. Но у Рудина-то были в ту пору четкие мысли. А вот по пришествии в страну перестройки двоемыслие стало необходимо как основное свойство захватившей власть нации, так думая Рудин. У него же, как у истинного русского, мысль могла быть только прямой и четкой: плохой вот этот, хороший тот. И поскольку все смешалось в его родном доме, и стало все непонятно, и страна начала рушиться, а сделать с этим Рудин ничего не мог, то он и прибегнул к обычному для русских страусиному методу засовывания головы в песок: он запил горькую.
Кто только не ругал русский алкоголизм! А стоит ли это делать? Что делал бы без водяры русский мужик? Ну разве что в петлю или с моста вниз. Ведь только глянь вокруг – ну е да разъе! – и президент опять для русского мужика ничего хорошего не сделал! А столько обещал, сука, когда выбирали. И воруют все! И сплошное, блин, говно кругом… Ну а коль так, то рука сама собой тянется к вилам. А вилы-то давно уж пропиты. Зато бутылка, слава богу, вот она! Всегда рядом, всегда припрятана. Выпьет мужик – и все хорошо, и все в кайф, ну и х… с ним – и с президентом, и с другим каким говном. Так что без пьянства нам ну никак!
12
Но вернемся к Рудину…
Как только провалил он по пьянке пару заданий, из «конторы» его выгнали. Но Николай расстраиваться не стал. Раз Отечество оказалось проституткой – чего его любить? И ушел в еще более основательный запой.
А между тем такие кадры, как он, оказались востребованными… Долго пасла его одна преступная группировка. Уж как им хотелось заполучить себе этого классного специалиста. Не удалось. Отвертелся от бандюков Рудин и устроился в довольно спокойную ювелирную фирму. Конечно, и там не все было чисто: обман государства, левые сделки, но Рудину было на это начхать. Отечества уже не существовало – так какие на хрен могут быть налоги? Все равно они идут в чьи-то грязные огромные карманы.
«Правды нет, Россия продана»! Рудин мог бы присоединиться к националистическим движениям, он разделял их мнения полностью, но методы этих движений были так убога! Ни тебе размаха, ни четкой организации. А уж что говорить про их лидеров – стыдно смотреть…
И он стал преданно служить Бурмистрову, президенту закрытого акционерного общества с простеньким названием, вроде того, что было у когда-то популярного ансамбля, – «Самоцветы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74