Он позвонит убийце, как следует его припугнет, и тот выложит за молчание кругленькую сумму.
Интуиция у отца Игнатия действительно была редкостной. Она не отказывала ему никогда. Хуже у пастыря обстояло дело с мозгами.
– Так кто же твоя прихожанка? – спрашивал безжалостный Рудин одуревшего от страха отца Игнатия.
– Но это же тайна исповеди.
Поп тут же защитил лицо обеими руками, но Рудин и не думал больше его бить. Он знал, что и так узнает сейчас все.
– Лилия Константиновна. Знаете ее? – проскулил отец Игнатий, обрадованный, что не получил никакого удара.
– Тьфу, черт! – сплюнул Рудин. – А ты, поп, оказывается, дурак! – Он отошел от него к окну. – Ой какой ты дурак…
Последнюю фразу Рудин отнес скорее к себе, чем к попу, но тот радостно закивал.
– Ага, ага! Дурак! Не подумал! – заскулил отец Игнатий. – Может быть, я пойду, а?..
Он с надеждой посмотрел на Рудина.
– Иди, иди… Попроси эту дуру, чтобы она тебе на сон еще что-нибудь рассказала…
Отец Игнатий, продолжая причитать и кланяться как китайский болванчик, быстро попятился к входной двери и тут же исчез.
Прикрывая рукой все еще кровоточащий нос, он выскочил на залитую жарким летним солнцем площадь возле памятника Долгорукому и быстро заспешил прочь, моля Бога о счастливом избавлении и клянясь ему, что он больше никогда в жизни не будет полагаться на свою редкостную интуицию.
А Рудин после его ухода вдруг вспомнил одно дело, которое вел на Лубянке еще при Брежневе. Дело касалось распространителей порнографии.
– Нет, не может быть, – отмахнулся Рудин от пришедшей мысли. – Да даже если и он, черт с ним….
Он заходил по квартире.
А вот Лиля, оказывается, не так глупа…
В голове Рудина шевельнулась какая-то смутная мысль.
А что, если это она организовала нападение на него в подъезде? Да нет! Этого не может быть. А если ей помогали ее великовозрастные сынки?.. Нет, старший не мог. Он добропорядочный семьянин и вообще мужик приличный… А младший?.. Стоп! А что, это версия! Он учится у нас в академии. Ему провернуть такое дело – как в казаков-разбойников поиграть. Разминка для начинающего чекиста. Вообще-то он ни разу не появлялся в фирме с момента развода родителей. Значит, у нас может работать кто-то, кто ему помогает…
Рудин сел за стол.
– Неужели за мной была непрерывная слежка? А я-то воображал себя богом и думал, что один знаю все про всех. Ну Лилия Константиновна! Я грешил на твою соперницу, на Веронику, а ты ее, оказывается, обскакала. Ну что ж, теперь посмотрим…
7
Вероника лежала в постели и слышала, как муж в соседней комнате щелкает и щелкает выключателем настольной лампы. Он сказал ей, чтобы она ложилась без него, он сегодня что-то не в форме.
«Пропало желание? – язвительно думала Вероника словами телевизионного призыва. – Заплати налоги, Бурмистров, и живи спокойно». Как точно ухватил сценарист этого рекламного ролика состояние бизнесмена, по следам которого идут налоговые ищейки!
Ситуация создалась непростая. Если напряженное состояние подкосит ее Сан Саныча и он отбросит копыта, это будет не так уж и плохо. Но возможен и второй вариант. Допустим, что налоговые ищейки чего-нибудь найдут и его посадят. Этот вариант не очень устраивал Веронику. На каком основании она сможет тогда стать главой фирмы? А даже если и станет – разборки с инспекцией могут настолько ухудшить положение фирмы, что те несколько лет, которые Бурмистров проведет в тюрьме, ей придется потратить на то, чтобы поднять «Самоцветы». А зачем ей это надо? Нет, она согласна поднимать фирму из пепла, но только при том условии, что сама она будет безраздельно ею владеть.
Конечно, вариант со смертью Бурмистрова лучше. Завещание его Вероника видела, с ним было все в порядке. Правда, этой его корове Лильке и ее детям отходит вся многочисленная недвижимость Сан Саныча, ну, конечно, кроме квартиры, где они с Вероникой живут. Ну и бог с ней, с недвижимостью. Главное, что фирма будет записана на нее. Господи, у нее просто руки чешутся самой заняться «Самоцветами». Как бы она расширила ее деятельность! Нет, она не остановится исключительно на ювелирных делах. Она займется многим и разным. Во-первых, модельным бизнесом. Во-вторых, кинобизнесом. Да мало ли сфер деятельности, где можно стать всемирно известной. Ее имя должно греметь. Она переименует фирму, назовет ее «Вероника» и пойдет по дороге бизнеса к славе. Конечно, потребуются годы, чтобы достичь полного успеха. Но она привыкла терпеть и годами добиваться результата. Вспомнить хотя бы ее опыты в то время, когда она работала в химической лаборатории. Чтобы написать свою диссертацию, она на протяжении многих лет записывала и записывала данные – собирала научные знания по крупицам. Так что занудной работы она не боится. Осталась самая малость – чтобы любезный супруг умер. И если до смерти Тарчевского у Вероники была очень слабая надежда на это – Бурмистров смотрелся молодцом, – то сейчас все стало казаться таким возможным… Нужно только все продумать и найти решение…
Конечно, вот-вот должен проявиться наследник Бори Тарчевского – ведь кому-то он должен был оставить свою часть акций компании. Но ничего, с наследником она договорится. А не договорится – так тем хуже для этого наследника.
С немецкими партнерами Вероника уже давно поддерживает теплые отношения. Вот и сегодня она встречалась с руководителем иностранного отдела фирмы «Рихтер Эдельштайн» Генрихом Кляйне – молодым долговязым блондином с проплешинами, свидетельствующими о его излишнем увлечении женским полом.
Он прилетел в Москву в связи со смертью Тарчевского. Завтра прилетит и сам Рихтер. Генрих сказал, что Рихтер просто взбешен и, если бы не срочные дела, он появился бы в Москве еще вчера. Ну что ж, она не знает, чем он там взбешен, но она готова встретиться и побеседовать и с Рихтером. Нужно готовить немцев к тому, что именно с ней им придется иметь дело в ближайшем будущем.
При встречах с Генрихом Кляйне Вероника уже давно не изображала недалекую дамочку, как она это всегда делала в «Самоцветах». Наоборот, с немцем она всегда была предельно деловита. Правда, Генриху было на это наплевать, и он уже в который раз пытался уложить ее в постель. С большим трудом Веронике удалось и на этот раз избежать его сексуального порыва, не обидев при этом сильно озабоченного немца.
А может быть, стоило ему уступить, думала она сейчас, лежа в постели и слушая, как Бурмистров щелкает выключателем настольной лампы. В честь чего она хранит ему верность, этому старикашке, которому место на кладбище?
Ай, да не в верности дело. Просто Вероника слишком горда. Она не может себе позволить спать с кем попало. Верность тут ни при чем, просто она пока не может найти достойного мужчину, с которым можно делить все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Интуиция у отца Игнатия действительно была редкостной. Она не отказывала ему никогда. Хуже у пастыря обстояло дело с мозгами.
– Так кто же твоя прихожанка? – спрашивал безжалостный Рудин одуревшего от страха отца Игнатия.
– Но это же тайна исповеди.
Поп тут же защитил лицо обеими руками, но Рудин и не думал больше его бить. Он знал, что и так узнает сейчас все.
– Лилия Константиновна. Знаете ее? – проскулил отец Игнатий, обрадованный, что не получил никакого удара.
– Тьфу, черт! – сплюнул Рудин. – А ты, поп, оказывается, дурак! – Он отошел от него к окну. – Ой какой ты дурак…
Последнюю фразу Рудин отнес скорее к себе, чем к попу, но тот радостно закивал.
– Ага, ага! Дурак! Не подумал! – заскулил отец Игнатий. – Может быть, я пойду, а?..
Он с надеждой посмотрел на Рудина.
– Иди, иди… Попроси эту дуру, чтобы она тебе на сон еще что-нибудь рассказала…
Отец Игнатий, продолжая причитать и кланяться как китайский болванчик, быстро попятился к входной двери и тут же исчез.
Прикрывая рукой все еще кровоточащий нос, он выскочил на залитую жарким летним солнцем площадь возле памятника Долгорукому и быстро заспешил прочь, моля Бога о счастливом избавлении и клянясь ему, что он больше никогда в жизни не будет полагаться на свою редкостную интуицию.
А Рудин после его ухода вдруг вспомнил одно дело, которое вел на Лубянке еще при Брежневе. Дело касалось распространителей порнографии.
– Нет, не может быть, – отмахнулся Рудин от пришедшей мысли. – Да даже если и он, черт с ним….
Он заходил по квартире.
А вот Лиля, оказывается, не так глупа…
В голове Рудина шевельнулась какая-то смутная мысль.
А что, если это она организовала нападение на него в подъезде? Да нет! Этого не может быть. А если ей помогали ее великовозрастные сынки?.. Нет, старший не мог. Он добропорядочный семьянин и вообще мужик приличный… А младший?.. Стоп! А что, это версия! Он учится у нас в академии. Ему провернуть такое дело – как в казаков-разбойников поиграть. Разминка для начинающего чекиста. Вообще-то он ни разу не появлялся в фирме с момента развода родителей. Значит, у нас может работать кто-то, кто ему помогает…
Рудин сел за стол.
– Неужели за мной была непрерывная слежка? А я-то воображал себя богом и думал, что один знаю все про всех. Ну Лилия Константиновна! Я грешил на твою соперницу, на Веронику, а ты ее, оказывается, обскакала. Ну что ж, теперь посмотрим…
7
Вероника лежала в постели и слышала, как муж в соседней комнате щелкает и щелкает выключателем настольной лампы. Он сказал ей, чтобы она ложилась без него, он сегодня что-то не в форме.
«Пропало желание? – язвительно думала Вероника словами телевизионного призыва. – Заплати налоги, Бурмистров, и живи спокойно». Как точно ухватил сценарист этого рекламного ролика состояние бизнесмена, по следам которого идут налоговые ищейки!
Ситуация создалась непростая. Если напряженное состояние подкосит ее Сан Саныча и он отбросит копыта, это будет не так уж и плохо. Но возможен и второй вариант. Допустим, что налоговые ищейки чего-нибудь найдут и его посадят. Этот вариант не очень устраивал Веронику. На каком основании она сможет тогда стать главой фирмы? А даже если и станет – разборки с инспекцией могут настолько ухудшить положение фирмы, что те несколько лет, которые Бурмистров проведет в тюрьме, ей придется потратить на то, чтобы поднять «Самоцветы». А зачем ей это надо? Нет, она согласна поднимать фирму из пепла, но только при том условии, что сама она будет безраздельно ею владеть.
Конечно, вариант со смертью Бурмистрова лучше. Завещание его Вероника видела, с ним было все в порядке. Правда, этой его корове Лильке и ее детям отходит вся многочисленная недвижимость Сан Саныча, ну, конечно, кроме квартиры, где они с Вероникой живут. Ну и бог с ней, с недвижимостью. Главное, что фирма будет записана на нее. Господи, у нее просто руки чешутся самой заняться «Самоцветами». Как бы она расширила ее деятельность! Нет, она не остановится исключительно на ювелирных делах. Она займется многим и разным. Во-первых, модельным бизнесом. Во-вторых, кинобизнесом. Да мало ли сфер деятельности, где можно стать всемирно известной. Ее имя должно греметь. Она переименует фирму, назовет ее «Вероника» и пойдет по дороге бизнеса к славе. Конечно, потребуются годы, чтобы достичь полного успеха. Но она привыкла терпеть и годами добиваться результата. Вспомнить хотя бы ее опыты в то время, когда она работала в химической лаборатории. Чтобы написать свою диссертацию, она на протяжении многих лет записывала и записывала данные – собирала научные знания по крупицам. Так что занудной работы она не боится. Осталась самая малость – чтобы любезный супруг умер. И если до смерти Тарчевского у Вероники была очень слабая надежда на это – Бурмистров смотрелся молодцом, – то сейчас все стало казаться таким возможным… Нужно только все продумать и найти решение…
Конечно, вот-вот должен проявиться наследник Бори Тарчевского – ведь кому-то он должен был оставить свою часть акций компании. Но ничего, с наследником она договорится. А не договорится – так тем хуже для этого наследника.
С немецкими партнерами Вероника уже давно поддерживает теплые отношения. Вот и сегодня она встречалась с руководителем иностранного отдела фирмы «Рихтер Эдельштайн» Генрихом Кляйне – молодым долговязым блондином с проплешинами, свидетельствующими о его излишнем увлечении женским полом.
Он прилетел в Москву в связи со смертью Тарчевского. Завтра прилетит и сам Рихтер. Генрих сказал, что Рихтер просто взбешен и, если бы не срочные дела, он появился бы в Москве еще вчера. Ну что ж, она не знает, чем он там взбешен, но она готова встретиться и побеседовать и с Рихтером. Нужно готовить немцев к тому, что именно с ней им придется иметь дело в ближайшем будущем.
При встречах с Генрихом Кляйне Вероника уже давно не изображала недалекую дамочку, как она это всегда делала в «Самоцветах». Наоборот, с немцем она всегда была предельно деловита. Правда, Генриху было на это наплевать, и он уже в который раз пытался уложить ее в постель. С большим трудом Веронике удалось и на этот раз избежать его сексуального порыва, не обидев при этом сильно озабоченного немца.
А может быть, стоило ему уступить, думала она сейчас, лежа в постели и слушая, как Бурмистров щелкает выключателем настольной лампы. В честь чего она хранит ему верность, этому старикашке, которому место на кладбище?
Ай, да не в верности дело. Просто Вероника слишком горда. Она не может себе позволить спать с кем попало. Верность тут ни при чем, просто она пока не может найти достойного мужчину, с которым можно делить все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74