И правильно. Сам в разведке работал, знает, что есть вещи, которыми интересоваться не следует.
7
Возле громадного, с размахом отреставрированного дома на Поварской улице густо стояли милицейские машины, «скорая» и толпа зевак. Чуть в стороне приткнулись две машины с телевизионщиками, которых милиция внутрь пока что не пускала.
– Надо же, уже пронюхали, шустрилы, – ухмыльнулся Никита, выходя из машины и глядя на кучкующихся у парадного молодых людей с камерами. – Демократия, едрена палка. А оперативные сведения расползаются, как вши.
Они направились к подъезду. Никита сунул под нос сержанту с автоматом в руках свое удостоверение и спросил:
– Майор Белавин наверху?
Тот утвердительно кивнул, и Орел с Русановым бодро поскакали в гости к покойнику.
Лифт остановился на шестом этаже. Едва только дверцы открылись, до Орла и Русанова долетели вопли.
– Говорю же, убили его! Я – свидетель. Я рядом живу! Кому, как не мне, все и знать. Он вчера собирался к врагам лететь, к немцам то есть, в Германию. Утром собирался. Я специально его все утро ждала, а он так и не вышел. Убили его, и все тут! Такой приятный мужчина. Всегда про погоду со мной, про здоровье…
Старушка соседка в ярко-малиновом платье наседала на рыжего молодого человека в джинсовом костюме, стоящего на входе. Было очевидно, что она уже давно нагружает его информацией. Парень выглядел как выжатый лимон.
– А вы что, тоже из милиции? – накинулась она на вновь прибывших.
– Тоже. – Никита решительно отстранил разговорчивую старушку.
– Нет, ну почему меня никто не слушает, убили его! – Она уцепилась за Русанова.
– Кто? – спросил Русанов.
– Дима, идем, – оглянулся Никита.
– Мужик из машины, – зачастила старушка. – Мужик в широком плаще, в шляпе и в темных очках.
– Это в теплую-то июньскую ночь в плаще? В темных очках ночью? – усомнился Русанов.
– А я-то о чем! Шпион он, этот… Рембо иль Бэтмен. Сидела я вечером, тихо уже, ночь наступила. Открыла окно и вижу: машина подъехала к дому. Не наша, не наших соседей. И вышел он – в плаще, в шляпе, в очках и рожу-то сверху совсем не видать.
– А номер машины?
– Да встал он не здесь, а подальше. Я даже бинокль взяла, не видно, хоть тресни.
– А марки какой?
– Да бог его знает. Не наша. Если б «Волга», я бы признала.
– А дальше?
– Дима, идем, – рассердился Орел.
– Сейчас.
– Так вот! Он к подъезду. Я стою, лифт слушаю. А он раз – и к нам на этаж. И точно к Тарчевскому.
– Сто процентов?
– Вот те крест.
– А ушел когда?
– А не знаю, милок. Я ждала, ждала. Не удержалась, заснула.
Орел был в бешенстве.
– Молодой человек, отведите старушку домой, пусть оформит показания в письменном виде, – сказал он рыжеватому. – Ты что, офигел? – обратился он к Русанову, когда бабка наконец исчезла.
– Свидетелей надо слушать.
– Мы с тобой здесь вообще-то совсем по другому делу.
– Извини, забыл, кто начальник, а кто дурак. Зато мы знаем теперь, что из себя представляет убийца.
– Ага, помесь Бэтмена с Рембо.
Никита хотел еще кое-что сказать об аналитических способностях бывших чекистов, но тут в дверях неожиданно появился майор Белавин.
– Здорово, Саня, – громко приветствовал его Никита.
– Здорово, предатель, – ответил тот.
Приятели обменялись рукопожатием.
– Утро у тебя, видать, бодрое? – Никита кивнул в сторону квартиры, куда рыжий увел старушку.
– Соседка, – возвел майор глаза к потолку. – Она же и в милицию первая позвонила. Мол, должен был сосед с утра в аэропорт поехать, а не поехал, она точно знает. Ну послали ее наши оперы, мало ли сумасшедших звонит. А в десять утра пришла этого Тарчевского домработница, старушка божий одуванчик, какая-то его дальняя родственница. Ну и увидела труп… Мы ее уже отпустили – плохо себя почувствовала. А вот соседка уходить не желает. Но ты ж сам понимаешь, понятые все равно нужны.
Майор Белавин был в штатском. Темные брюки, рубашка с короткими рукавами – все мускулы видны. На загорелом лице отчетливо выделялись шрамы. Добропорядочный обыватель, скорее всего, принял бы его за буйного с зоны. Никите же Белавин здорово напоминал знаменитого эсэсовского громилу Отто Скорцени, хотя на самом деле майор МУРа был добрейшим человеком, отцом троих пацанов-погодков и вообще старинным Никитиным приятелем.
– Что ж, выходит, нарисовался у нас с тобой совместный клиент? – проговорил Никита. – Знакомьтесь. Наш новый сотрудник, Русанов Дмитрий Андреич.
Мужчины обменялись рукопожатием.
– А чего это вы, ребята, при таком параде? У вас что, показ мод в отделении? – весело поинтересовался Белавин.
– Издеваешься, – мрачно выдавил Орел. – С утра в суд пришлось заехать, дело лопнуло, а теперь вот целый день мучаюсь. Заскочить переодеться времени не было. А у Димы – первый рабочий день. Сам понимаешь. Ладно, – поморщился он. – Показывай, что у вас тут…
– Смотри. Сначала вот это. – Белавин протянул Орлу запакованную в полиэтилен записку.
«Я не могу доказать свою невиновность. Все улики против меня. А мне не в чем оправдываться. В моей смерти прошу винить майора налоговой полиции Никиту Орла».
– Класс. – Никита немного помолчал. – Ясно,
что бред. Но зачем? Почерк сверяли?
– Конечно… Чем это ты его так достал, а, Орел?
– И ты туда же! Ничем я его не доставал. Ну был он у нас пару раз. Держался нагло, ничего не боялся. Знал, что концы спрятаны чисто. А вот зачем было убийце меня подставлять – вопрос…
– Убийцы не было.
– А мужчина в плаще?
– Ты что, Никита, наслушался-таки баек бабушки Ани? Ты ж бывший опер, должен знать, чего стоят такие показания. Тут чистое самоубийство. Эксперт проверял.
– Чего проверял-то?
– Как упал пистолет. Все точно. Упал, как и нужно.
– Ага, а убийца, значит, дурак. И должен был пяткой пистолет подтолкнуть не туда, куда надо!
– Чего ты взъелся?
– Кто-то кокнул твоего клиента, подставил меня, а вы сантиметры тут меряете – туда ли упал пистолет!
– Это наша работа. Тебе ли не знать: факты – упрямая вещь.
Никита вдруг опомнился, перешел на нормальный тон, даже улыбнулся. Ткнул друга пальцем в грудь и сказал:
– Мент поганый.
– А ты поганый сборщик налогов, – заржал в ответ Белавин. – От тебя только желание пропадает. А если честно, – сказал он вполне серьезно, – я сам не верю в самоубийство. Прямые улики подтверждают его, а косвенные полностью опровергают. Пойдемте.
8
Майор проводил своих гостей в кабинет, где вовсю пахала следственная бригада. Три окна, у одного из них стол. Напротив стола – – роскошный телевизор. Огромные напольные часы из красного дерева, на полу – мягкий ковер, пара картин на стенах.
– Ну что ж, – протянул, удовлетворенно кивнув головой, Никита, – достаточно простая обстановка, но от пола до потолка антикварная. За исключением телевизора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
7
Возле громадного, с размахом отреставрированного дома на Поварской улице густо стояли милицейские машины, «скорая» и толпа зевак. Чуть в стороне приткнулись две машины с телевизионщиками, которых милиция внутрь пока что не пускала.
– Надо же, уже пронюхали, шустрилы, – ухмыльнулся Никита, выходя из машины и глядя на кучкующихся у парадного молодых людей с камерами. – Демократия, едрена палка. А оперативные сведения расползаются, как вши.
Они направились к подъезду. Никита сунул под нос сержанту с автоматом в руках свое удостоверение и спросил:
– Майор Белавин наверху?
Тот утвердительно кивнул, и Орел с Русановым бодро поскакали в гости к покойнику.
Лифт остановился на шестом этаже. Едва только дверцы открылись, до Орла и Русанова долетели вопли.
– Говорю же, убили его! Я – свидетель. Я рядом живу! Кому, как не мне, все и знать. Он вчера собирался к врагам лететь, к немцам то есть, в Германию. Утром собирался. Я специально его все утро ждала, а он так и не вышел. Убили его, и все тут! Такой приятный мужчина. Всегда про погоду со мной, про здоровье…
Старушка соседка в ярко-малиновом платье наседала на рыжего молодого человека в джинсовом костюме, стоящего на входе. Было очевидно, что она уже давно нагружает его информацией. Парень выглядел как выжатый лимон.
– А вы что, тоже из милиции? – накинулась она на вновь прибывших.
– Тоже. – Никита решительно отстранил разговорчивую старушку.
– Нет, ну почему меня никто не слушает, убили его! – Она уцепилась за Русанова.
– Кто? – спросил Русанов.
– Дима, идем, – оглянулся Никита.
– Мужик из машины, – зачастила старушка. – Мужик в широком плаще, в шляпе и в темных очках.
– Это в теплую-то июньскую ночь в плаще? В темных очках ночью? – усомнился Русанов.
– А я-то о чем! Шпион он, этот… Рембо иль Бэтмен. Сидела я вечером, тихо уже, ночь наступила. Открыла окно и вижу: машина подъехала к дому. Не наша, не наших соседей. И вышел он – в плаще, в шляпе, в очках и рожу-то сверху совсем не видать.
– А номер машины?
– Да встал он не здесь, а подальше. Я даже бинокль взяла, не видно, хоть тресни.
– А марки какой?
– Да бог его знает. Не наша. Если б «Волга», я бы признала.
– А дальше?
– Дима, идем, – рассердился Орел.
– Сейчас.
– Так вот! Он к подъезду. Я стою, лифт слушаю. А он раз – и к нам на этаж. И точно к Тарчевскому.
– Сто процентов?
– Вот те крест.
– А ушел когда?
– А не знаю, милок. Я ждала, ждала. Не удержалась, заснула.
Орел был в бешенстве.
– Молодой человек, отведите старушку домой, пусть оформит показания в письменном виде, – сказал он рыжеватому. – Ты что, офигел? – обратился он к Русанову, когда бабка наконец исчезла.
– Свидетелей надо слушать.
– Мы с тобой здесь вообще-то совсем по другому делу.
– Извини, забыл, кто начальник, а кто дурак. Зато мы знаем теперь, что из себя представляет убийца.
– Ага, помесь Бэтмена с Рембо.
Никита хотел еще кое-что сказать об аналитических способностях бывших чекистов, но тут в дверях неожиданно появился майор Белавин.
– Здорово, Саня, – громко приветствовал его Никита.
– Здорово, предатель, – ответил тот.
Приятели обменялись рукопожатием.
– Утро у тебя, видать, бодрое? – Никита кивнул в сторону квартиры, куда рыжий увел старушку.
– Соседка, – возвел майор глаза к потолку. – Она же и в милицию первая позвонила. Мол, должен был сосед с утра в аэропорт поехать, а не поехал, она точно знает. Ну послали ее наши оперы, мало ли сумасшедших звонит. А в десять утра пришла этого Тарчевского домработница, старушка божий одуванчик, какая-то его дальняя родственница. Ну и увидела труп… Мы ее уже отпустили – плохо себя почувствовала. А вот соседка уходить не желает. Но ты ж сам понимаешь, понятые все равно нужны.
Майор Белавин был в штатском. Темные брюки, рубашка с короткими рукавами – все мускулы видны. На загорелом лице отчетливо выделялись шрамы. Добропорядочный обыватель, скорее всего, принял бы его за буйного с зоны. Никите же Белавин здорово напоминал знаменитого эсэсовского громилу Отто Скорцени, хотя на самом деле майор МУРа был добрейшим человеком, отцом троих пацанов-погодков и вообще старинным Никитиным приятелем.
– Что ж, выходит, нарисовался у нас с тобой совместный клиент? – проговорил Никита. – Знакомьтесь. Наш новый сотрудник, Русанов Дмитрий Андреич.
Мужчины обменялись рукопожатием.
– А чего это вы, ребята, при таком параде? У вас что, показ мод в отделении? – весело поинтересовался Белавин.
– Издеваешься, – мрачно выдавил Орел. – С утра в суд пришлось заехать, дело лопнуло, а теперь вот целый день мучаюсь. Заскочить переодеться времени не было. А у Димы – первый рабочий день. Сам понимаешь. Ладно, – поморщился он. – Показывай, что у вас тут…
– Смотри. Сначала вот это. – Белавин протянул Орлу запакованную в полиэтилен записку.
«Я не могу доказать свою невиновность. Все улики против меня. А мне не в чем оправдываться. В моей смерти прошу винить майора налоговой полиции Никиту Орла».
– Класс. – Никита немного помолчал. – Ясно,
что бред. Но зачем? Почерк сверяли?
– Конечно… Чем это ты его так достал, а, Орел?
– И ты туда же! Ничем я его не доставал. Ну был он у нас пару раз. Держался нагло, ничего не боялся. Знал, что концы спрятаны чисто. А вот зачем было убийце меня подставлять – вопрос…
– Убийцы не было.
– А мужчина в плаще?
– Ты что, Никита, наслушался-таки баек бабушки Ани? Ты ж бывший опер, должен знать, чего стоят такие показания. Тут чистое самоубийство. Эксперт проверял.
– Чего проверял-то?
– Как упал пистолет. Все точно. Упал, как и нужно.
– Ага, а убийца, значит, дурак. И должен был пяткой пистолет подтолкнуть не туда, куда надо!
– Чего ты взъелся?
– Кто-то кокнул твоего клиента, подставил меня, а вы сантиметры тут меряете – туда ли упал пистолет!
– Это наша работа. Тебе ли не знать: факты – упрямая вещь.
Никита вдруг опомнился, перешел на нормальный тон, даже улыбнулся. Ткнул друга пальцем в грудь и сказал:
– Мент поганый.
– А ты поганый сборщик налогов, – заржал в ответ Белавин. – От тебя только желание пропадает. А если честно, – сказал он вполне серьезно, – я сам не верю в самоубийство. Прямые улики подтверждают его, а косвенные полностью опровергают. Пойдемте.
8
Майор проводил своих гостей в кабинет, где вовсю пахала следственная бригада. Три окна, у одного из них стол. Напротив стола – – роскошный телевизор. Огромные напольные часы из красного дерева, на полу – мягкий ковер, пара картин на стенах.
– Ну что ж, – протянул, удовлетворенно кивнув головой, Никита, – достаточно простая обстановка, но от пола до потолка антикварная. За исключением телевизора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74