Неудивительно, что он так грустит.
Нетти изо всех сил старалась развеселить Тома. Он сначала совсем не реагировал, потом понемногу начал отходить. Ему нравилась ее компания, и он пригласил ее пообедать вместе.
– Но… я не из-за этого подошла к вам, – начала было возражать Нетти.
Том не обратил внимания на ее протесты и заказал обильный обед на двоих. Когда принесли еду, Том ел медленно, с большим удовольствием. Наверное, и скудный солдатский паек, на котором ему пришлось жить целую неделю, тоже не способствовал хорошему настроению.
Потихоньку настроение у него улучшалось. Он был очень благодарен Нетти. И не просто благодарен. Его все сильнее тянуло к ней. Он не хотел в этом признаваться, но знал, что она ему нравится.
Нетти почувствовала, как в нем что-то происходит. Она привыкла разбираться в малейших оттенках мужского настроения и потому могла точно сказать, что Том наконец-то увидел в ней женщину. И еще она знала, что он боится смутить ее непристойным предложением.
Нетти глубоко вдохнула, потом положила свою руку ему на локоть и посмотрела ему в глаза.
– Пойдем со мной, – сказал она. – Прямо сейчас. – Том покраснел. Он боялся, что она решит, будто обязана ему. И он замотал головой.
Нетти стояла на своем.
– Пожалуйста, – мягко добавила она. – Ты мне нравишься ничуть не меньше. – Странно, но она только теперь поняла, что так оно и было на самом деле.
Том сдался. Он заплатил за еду и напитки, и они быстро дошли до комнаты Нетти. Нетти сразу заметила, что Том Хиббард очень отличается ото всех других мужчин, которых она водила к себе. Те, другие, вели себя иначе: кто-то пытался проскользнуть незаметно, кто-то стыдился, кто-то вел себя вызывающе. Том, напротив, оставался самим собой, ему нравилось идти рядом с Нетти и совершенно не волновало, что о нем могут подумать прохожие.
В комнате Нетти основное место занимала огромная кровать с пологом на четырех столбиках. Том вдруг занервничал. Нетти взяла инициативу на себя, подошла к нему, и он нежно поцеловал ее.
По мере нарастания страстей Том становился все нежнее и заботливее. Ни один мужчина никогда не вел себя с Нетти подобным образом. Ее впервые в жизни захлестнуло настоящее чувство.
Они лежали, обнявшись и никак не могли оторваться друг от друга.
Наконец они молча оделись. Том откашлялся, ему было не по себе.
– Я не хочу обижать тебя, – сказал он, – но… – И он достал кошелек.
У Нетти вспыхнули щеки, она замотала головой:
– Нет. И никогда больше к этому не возвращайся. Никогда. – Он стоял и долго молча смотрел на нее. Потом вдруг сказал охрипшим голосом:
– Если у тебя найдется час или около того, пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.
Нетти кивнула.
Он подал ей пальто, чего тоже никто никогда не делал.
Они прошли к конюшне за гостиницей. Там Том взял напрокат двух лошадей. Он помог Нетти взобраться в седло и направил лошадь к реке, потом повернул на юг.
Нетти понятия не имела, что задумал Том. Они проехали мимо дома Иды Элвин и мимо почти полностью достроенного дома семейства Готье.
Наконец они выехали на открытое пространство. Плоская вершина холма, возвышавшегося над излучиной реки Коннектикут, была очищена от леса. Том спрыгнул на землю и помог спуститься Нетти.
Она медленно огляделась, посмотрела на реку.
– Здесь так красиво, – наконец вымолвила она.
– Это моя земля, – сказал ей Том. – Триста двадцать акров. Я расчистил этот холм уже много лет тому назад, собирался строить тут дом, но все так и осталось. Парни из ополчения предлагали помочь мне, и вот я думаю, что этой весной, когда станет тепло, я начну строить тут дом. И подготовлю землю к севу.
– Здесь замечательное место для дома, – сказала Нетти. Она не понимала, зачем он привез сюда ее.
Том и сам не понимал зачем.
– Я… я хотел показать его тебе, – тихо промолвил он.
Эндрю Уилсон уехал в Бостон, чтобы доложить губернатору Шерли о боевом отряде алгонкинов, совершившем ряд нападений на колонистские поселения. Полковник и губернатор долго беседовали, в конце концов, губернатор присвоил полковнику звание бригадного генерала. Теперь Уилсон стал вторым по старшинству офицером, выше его по званию был только генерал-майор Уильям Пепперелл, главнокомандующий милиции всего Массачусетса. Бригадный генерал Уилсон должен был взять на себя командование пехотой.
Ему надлежало отправиться в Нью-Хейвен для встречи с военными представителями других колоний, чтобы разработать план совместных действий на случай экстренных ситуаций. Он проезжал в день по сорок миль и добрался до Нью-Хейвена за трое суток.
Это был один из самых больших и оживленных городов Новой Англии. В гавани теснились торговые суда. Перед двумя церквями и гостиницей расстилалось зеленое поле, на котором паслись коровы и овцы. Состоятельные горожане поговаривали о создании нового колледжа в противовес Гарварду в Массачусетсе (единственному пока высшему учебному заведению во всех английских колониях).
Для военных забронировали комнаты в местной гостинице, и почти сразу после своего прибытия вновь испеченный бригадный генерал уже сидел за ужином вместе со своими коллегами из Коннектикута, Род-Айленда, Нью-Гэмпшира и Нью-Йорка. Двери в залу держали закрытыми, и как только слуги, принесшие еду, вышли, начались переговоры. Уилсон был старшим из присутствовавших офицеров, он взял председательство на себя и не терял времени даром.
Начал он с того, что подробно рассказал о нападении алгонкинов. Командир милиции из Нью-Гэмпшира уже был в курсе. Уилсон продолжал:
– Наше положение может оказаться крайне тяжелым, и вам всем это известно. У нас есть основания полагать, что генерал де Мартен в Луисберге располагает тремя тысячами солдат, и еще тысячью в Цитадели Квебека. Две тысячи воинов гуронов и оттава являются союзниками французов, а теперь к ним присоединятся и три тысячи алгонкинов.
Полковник Эдвард Шуйлер из Нью-Йорка провел рукой по седым волосам.
– Мы можем выставить лишь две с половиной тысячи ополченцев, – сказал он. – И даже если к нам присоединятся все ирокезы, нас все равно будет намного меньше.
Полковник Теодор Браунелл из Коннектикута, невысокого роста, вспыльчивый мужчина, который имел обыкновение говорить решительным тоном, заявил:
– Но больше, чем в людях, мы нуждаемся в современном огнестрельном оружии. Короткоствольные ружья с раструбами столь же эффективны, как те доисторические мушкеты, которыми до сих пор оснащены многие наши батальоны.
– Мы надеемся, что положение улучшится, когда наши специальные посланники в Англии смогут привлечь внимание короля Вильгельма, – ответил бригадный генерал Уилсон. – Тем временем мы должны организовать оборону наилучшим образом с тем, что имеем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Нетти изо всех сил старалась развеселить Тома. Он сначала совсем не реагировал, потом понемногу начал отходить. Ему нравилась ее компания, и он пригласил ее пообедать вместе.
– Но… я не из-за этого подошла к вам, – начала было возражать Нетти.
Том не обратил внимания на ее протесты и заказал обильный обед на двоих. Когда принесли еду, Том ел медленно, с большим удовольствием. Наверное, и скудный солдатский паек, на котором ему пришлось жить целую неделю, тоже не способствовал хорошему настроению.
Потихоньку настроение у него улучшалось. Он был очень благодарен Нетти. И не просто благодарен. Его все сильнее тянуло к ней. Он не хотел в этом признаваться, но знал, что она ему нравится.
Нетти почувствовала, как в нем что-то происходит. Она привыкла разбираться в малейших оттенках мужского настроения и потому могла точно сказать, что Том наконец-то увидел в ней женщину. И еще она знала, что он боится смутить ее непристойным предложением.
Нетти глубоко вдохнула, потом положила свою руку ему на локоть и посмотрела ему в глаза.
– Пойдем со мной, – сказал она. – Прямо сейчас. – Том покраснел. Он боялся, что она решит, будто обязана ему. И он замотал головой.
Нетти стояла на своем.
– Пожалуйста, – мягко добавила она. – Ты мне нравишься ничуть не меньше. – Странно, но она только теперь поняла, что так оно и было на самом деле.
Том сдался. Он заплатил за еду и напитки, и они быстро дошли до комнаты Нетти. Нетти сразу заметила, что Том Хиббард очень отличается ото всех других мужчин, которых она водила к себе. Те, другие, вели себя иначе: кто-то пытался проскользнуть незаметно, кто-то стыдился, кто-то вел себя вызывающе. Том, напротив, оставался самим собой, ему нравилось идти рядом с Нетти и совершенно не волновало, что о нем могут подумать прохожие.
В комнате Нетти основное место занимала огромная кровать с пологом на четырех столбиках. Том вдруг занервничал. Нетти взяла инициативу на себя, подошла к нему, и он нежно поцеловал ее.
По мере нарастания страстей Том становился все нежнее и заботливее. Ни один мужчина никогда не вел себя с Нетти подобным образом. Ее впервые в жизни захлестнуло настоящее чувство.
Они лежали, обнявшись и никак не могли оторваться друг от друга.
Наконец они молча оделись. Том откашлялся, ему было не по себе.
– Я не хочу обижать тебя, – сказал он, – но… – И он достал кошелек.
У Нетти вспыхнули щеки, она замотала головой:
– Нет. И никогда больше к этому не возвращайся. Никогда. – Он стоял и долго молча смотрел на нее. Потом вдруг сказал охрипшим голосом:
– Если у тебя найдется час или около того, пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать.
Нетти кивнула.
Он подал ей пальто, чего тоже никто никогда не делал.
Они прошли к конюшне за гостиницей. Там Том взял напрокат двух лошадей. Он помог Нетти взобраться в седло и направил лошадь к реке, потом повернул на юг.
Нетти понятия не имела, что задумал Том. Они проехали мимо дома Иды Элвин и мимо почти полностью достроенного дома семейства Готье.
Наконец они выехали на открытое пространство. Плоская вершина холма, возвышавшегося над излучиной реки Коннектикут, была очищена от леса. Том спрыгнул на землю и помог спуститься Нетти.
Она медленно огляделась, посмотрела на реку.
– Здесь так красиво, – наконец вымолвила она.
– Это моя земля, – сказал ей Том. – Триста двадцать акров. Я расчистил этот холм уже много лет тому назад, собирался строить тут дом, но все так и осталось. Парни из ополчения предлагали помочь мне, и вот я думаю, что этой весной, когда станет тепло, я начну строить тут дом. И подготовлю землю к севу.
– Здесь замечательное место для дома, – сказала Нетти. Она не понимала, зачем он привез сюда ее.
Том и сам не понимал зачем.
– Я… я хотел показать его тебе, – тихо промолвил он.
Эндрю Уилсон уехал в Бостон, чтобы доложить губернатору Шерли о боевом отряде алгонкинов, совершившем ряд нападений на колонистские поселения. Полковник и губернатор долго беседовали, в конце концов, губернатор присвоил полковнику звание бригадного генерала. Теперь Уилсон стал вторым по старшинству офицером, выше его по званию был только генерал-майор Уильям Пепперелл, главнокомандующий милиции всего Массачусетса. Бригадный генерал Уилсон должен был взять на себя командование пехотой.
Ему надлежало отправиться в Нью-Хейвен для встречи с военными представителями других колоний, чтобы разработать план совместных действий на случай экстренных ситуаций. Он проезжал в день по сорок миль и добрался до Нью-Хейвена за трое суток.
Это был один из самых больших и оживленных городов Новой Англии. В гавани теснились торговые суда. Перед двумя церквями и гостиницей расстилалось зеленое поле, на котором паслись коровы и овцы. Состоятельные горожане поговаривали о создании нового колледжа в противовес Гарварду в Массачусетсе (единственному пока высшему учебному заведению во всех английских колониях).
Для военных забронировали комнаты в местной гостинице, и почти сразу после своего прибытия вновь испеченный бригадный генерал уже сидел за ужином вместе со своими коллегами из Коннектикута, Род-Айленда, Нью-Гэмпшира и Нью-Йорка. Двери в залу держали закрытыми, и как только слуги, принесшие еду, вышли, начались переговоры. Уилсон был старшим из присутствовавших офицеров, он взял председательство на себя и не терял времени даром.
Начал он с того, что подробно рассказал о нападении алгонкинов. Командир милиции из Нью-Гэмпшира уже был в курсе. Уилсон продолжал:
– Наше положение может оказаться крайне тяжелым, и вам всем это известно. У нас есть основания полагать, что генерал де Мартен в Луисберге располагает тремя тысячами солдат, и еще тысячью в Цитадели Квебека. Две тысячи воинов гуронов и оттава являются союзниками французов, а теперь к ним присоединятся и три тысячи алгонкинов.
Полковник Эдвард Шуйлер из Нью-Йорка провел рукой по седым волосам.
– Мы можем выставить лишь две с половиной тысячи ополченцев, – сказал он. – И даже если к нам присоединятся все ирокезы, нас все равно будет намного меньше.
Полковник Теодор Браунелл из Коннектикута, невысокого роста, вспыльчивый мужчина, который имел обыкновение говорить решительным тоном, заявил:
– Но больше, чем в людях, мы нуждаемся в современном огнестрельном оружии. Короткоствольные ружья с раструбами столь же эффективны, как те доисторические мушкеты, которыми до сих пор оснащены многие наши батальоны.
– Мы надеемся, что положение улучшится, когда наши специальные посланники в Англии смогут привлечь внимание короля Вильгельма, – ответил бригадный генерал Уилсон. – Тем временем мы должны организовать оборону наилучшим образом с тем, что имеем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93