Никаких указаний с моей стороны вам не нужно, но будьте готовы к тому, что враги могут тут же выслать в бой своих индейцев.
Гонка ушел, и Джефри вместе с ним.
– Ополченцы атакуют правый фланг французов, – объявил генерал. – Ваши виргинцы тюйдут в авангарде, полковник Ридли. Массачусетс займет центр, за ним Нью-Йорк, Коннектикут и Нью-Гэмпшир.
Командиры ополченцев тоже отправились к своим полкам. На холме остались главнокомандующий и офицеры его штаба. Наконец-то после стольких месяцев ожидания обе армии сойдутся в открытом бою.
«Красные мундиры» и французские солдаты продолжали палить друг по другу. С обеих сторон солдаты проявляли беспримерное мужество. Если кого-то в строю убивали или ранили, другой солдат тут же занимал его место.
Скауты Ренно бежали впереди остальных ирокезских воинов. Они быстро обогнули боевые построения слева и направились к левому флангу французов. Рядом с молодым военным вождем, не отставая ни на шаг, бежал Нед Ридли.
– Держимся сбоку, – сказал Ренно. – Если обойдем французов сзади, то нас могут прижать к ним алгонкины.
Нед согласно кивнул. Скауты остановились, Ренно поднял руку, подавая, таким образом, сигнал открыть огонь. Одни воины стреляли из мушкетов, другие из луков.
Остальные воины сенеки и могауки, бежавшие вслед за скаутами, тоже остановились и выбирали позиции для стрельбы. Кое-кто присел у дерева или куста, кое-кто лег на землю. Индейцы готовились дать французам первый урок по ведению боя на пересеченной местности.
Ренно и Нед выбрали по офицеру среди французов, тщательно прицелились и не промахнулись. Пехотинцы остались без лидеров и пришли в полное смятение, особенно когда невидимый враг стал расстреливать их одного за другим. Они еще какое-то время сохраняли боевой порядок, но неминуемо должны были отступить.
Вскоре поднялась суматоха и на правом фланге. Виргинцы полковника Ридли открыли смертоносный огонь, а ополченцы из западной части Массачусетса под командованием Дональда Доремуса, который недавно получил звание майора, ни в чем им не уступали. Среди французских солдат началась паника, и офицеры били их плашмя шпагами, чтобы хоть как-то предотвратить массовое бегство.
Рене Готье опустился на колено за развесистым кустом, хорошо прицелился, выстрелил, тут же перезарядил мушкет и выстрелил снова. Он хотел вести счет убитым и раненым врагам, но вскоре понял, как трудно определить, от чьего выстрела погиб тот или иной французский солдат. Да это и не имело значения. Преследователи гугенотов дорого платили за свой фанатизм.
Капитан Джефри Уилсон находился на дальней стороне плато. К своему удивлению, он заметил, что ему нравится воевать. Он всегда считал себя человеком цивилизованным, но сейчас обнаружил в себе новые, дотоле скрытые качества. Он представлял, сколько всего пришлось пережить и выстрадать Адриане, и каждый раз, нажимая на курок мушкета, ощущал какое-то дикое, необъяснимое облегчение, а уж если француз падал на землю, то вообще радовался. Больше уже он никогда не станет называть своих индейских друзей дикарями. Он сам проявлял такое же неистовство, как и они.
Эличи начинал ощущать на себе бремя обязанностей старшего воина. Он уже убил двоих французов, одного из мушкета, второго из лука. Простому воину простилось бы, если бы он отвлекся, чтобы снять скальп со своих жертв. Теперь же ему пришлось себя сдерживать. Но ничего, еще представится случай пополнить коллекцию скальпов.
Первой ошибкой генерала де Мартена было то, что он послал в атаку одних лишь французов и приказал им сражаться по-европейски. Второй ошибкой явилось то, что на подмогу пехоте он отправил кавалерию.
Деревья, кусты, пересеченная местность не позволяли кавалеристам поддерживать боевой порядок. Они стремительно вылетели из крепости, но дальше ряды их смешались, и одномоментного удара не получилось. Кавалеристы на скаку размахивали своими тяжелыми саблями, но приходили в замешательство, не обнаруживая врагов, прятавшихся в густом подлеске или зарослях кустов.
Кавалеристы замешкались, и нескольких минут Ренно и Неду хватило, чтобы продумать план действий. Они принялись стрелять не по всадникам, а по лошадям. Скоро отовсюду раздавалось жалобное ржание раненых и умирающих животных. Многие лошади вставали на дыбы, сбрасывали седоков и в панике неслись прочь, спасаясь от града пуль и стрел.
На другом фланге ополченцы Массачусетса и виргинцы применили ту же тактику – и с теми же результатами. Кавалерия понесла серьезные потери, и те, кому посчастливилось остаться в живых, хромая бежали назад в Луисберг.
Только после этого генерал де Мартен ввел в бой индейцев. Генерал не ожидал, что бой примет такой размах, но он был обязан любой ценой поддержать пехоту и потому послал на плато индейцев.
Полковник Алан де Грамон с самого начала высказывался против сражения и был отстранен от командования своим полком; вместо него полк повел в бой подполковник. Теперь же Грамон должен был выступить во главе своих гуронов. Он оделся по-индейски, нанес боевую раскраску гуронов на лицо и тело. Грамон повел гуронов на позиции, занятые ополченцами. Вслед за гуронами шли оттава, и полковник был уверен в том, что победа будет за ним.
Одновременно с этим против сенеков и могауков двинулся большой отряд алгонкинов. Их было так много, что когда они высыпали из ворот крепости, то напоминали огромную приливную волну.
Гонка заметил приближение полчища алгонкинов и хладнокровно отдал приказ:
– Отставить огонь! Выждать!
Его воины приостановили бой с французами и приготовились отразить атаку несчетного числа алгонкинов.
Некоторые молодые воины засуетились, когда алгонкины не рассредоточились, как сделал бы любой другой, меньший по численности отряд, а пошли напролом сквозь низкорослый лесок и именно так подошли на расстояние выстрела.
Великий сахем продолжал внимательно следить за приближающимся противником. Он прищурился и внешне сохранял свое обычное спокойствие. Только когда алгонкины подошли на расстояние полета стрелы, он резко поднял руку вверх, подавая сигнал своим воинам к атаке.
Сенека и могауки отложили в сторону мушкеты и взяли в руки традиционное оружие предков. Тетивы были натянуты, и когда великий сахем подал знак, воины ударили по врагу.
Алгонкины резко остановились. Они были отважными людьми, но в боевом искусстве сильно уступали самому воинственному из индейских племен. Они попытались отразить удар, однако оказалось, что больше всего им мешает то, что их было так много. Многие алгонкины просто не смогли найти укрытия и погибли, не успев даже выстрелить.
Те, что шли сзади, напирали на передних, они рвались в бой, но, так же как и первые ряды нападавших, понесли тяжелые потери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Гонка ушел, и Джефри вместе с ним.
– Ополченцы атакуют правый фланг французов, – объявил генерал. – Ваши виргинцы тюйдут в авангарде, полковник Ридли. Массачусетс займет центр, за ним Нью-Йорк, Коннектикут и Нью-Гэмпшир.
Командиры ополченцев тоже отправились к своим полкам. На холме остались главнокомандующий и офицеры его штаба. Наконец-то после стольких месяцев ожидания обе армии сойдутся в открытом бою.
«Красные мундиры» и французские солдаты продолжали палить друг по другу. С обеих сторон солдаты проявляли беспримерное мужество. Если кого-то в строю убивали или ранили, другой солдат тут же занимал его место.
Скауты Ренно бежали впереди остальных ирокезских воинов. Они быстро обогнули боевые построения слева и направились к левому флангу французов. Рядом с молодым военным вождем, не отставая ни на шаг, бежал Нед Ридли.
– Держимся сбоку, – сказал Ренно. – Если обойдем французов сзади, то нас могут прижать к ним алгонкины.
Нед согласно кивнул. Скауты остановились, Ренно поднял руку, подавая, таким образом, сигнал открыть огонь. Одни воины стреляли из мушкетов, другие из луков.
Остальные воины сенеки и могауки, бежавшие вслед за скаутами, тоже остановились и выбирали позиции для стрельбы. Кое-кто присел у дерева или куста, кое-кто лег на землю. Индейцы готовились дать французам первый урок по ведению боя на пересеченной местности.
Ренно и Нед выбрали по офицеру среди французов, тщательно прицелились и не промахнулись. Пехотинцы остались без лидеров и пришли в полное смятение, особенно когда невидимый враг стал расстреливать их одного за другим. Они еще какое-то время сохраняли боевой порядок, но неминуемо должны были отступить.
Вскоре поднялась суматоха и на правом фланге. Виргинцы полковника Ридли открыли смертоносный огонь, а ополченцы из западной части Массачусетса под командованием Дональда Доремуса, который недавно получил звание майора, ни в чем им не уступали. Среди французских солдат началась паника, и офицеры били их плашмя шпагами, чтобы хоть как-то предотвратить массовое бегство.
Рене Готье опустился на колено за развесистым кустом, хорошо прицелился, выстрелил, тут же перезарядил мушкет и выстрелил снова. Он хотел вести счет убитым и раненым врагам, но вскоре понял, как трудно определить, от чьего выстрела погиб тот или иной французский солдат. Да это и не имело значения. Преследователи гугенотов дорого платили за свой фанатизм.
Капитан Джефри Уилсон находился на дальней стороне плато. К своему удивлению, он заметил, что ему нравится воевать. Он всегда считал себя человеком цивилизованным, но сейчас обнаружил в себе новые, дотоле скрытые качества. Он представлял, сколько всего пришлось пережить и выстрадать Адриане, и каждый раз, нажимая на курок мушкета, ощущал какое-то дикое, необъяснимое облегчение, а уж если француз падал на землю, то вообще радовался. Больше уже он никогда не станет называть своих индейских друзей дикарями. Он сам проявлял такое же неистовство, как и они.
Эличи начинал ощущать на себе бремя обязанностей старшего воина. Он уже убил двоих французов, одного из мушкета, второго из лука. Простому воину простилось бы, если бы он отвлекся, чтобы снять скальп со своих жертв. Теперь же ему пришлось себя сдерживать. Но ничего, еще представится случай пополнить коллекцию скальпов.
Первой ошибкой генерала де Мартена было то, что он послал в атаку одних лишь французов и приказал им сражаться по-европейски. Второй ошибкой явилось то, что на подмогу пехоте он отправил кавалерию.
Деревья, кусты, пересеченная местность не позволяли кавалеристам поддерживать боевой порядок. Они стремительно вылетели из крепости, но дальше ряды их смешались, и одномоментного удара не получилось. Кавалеристы на скаку размахивали своими тяжелыми саблями, но приходили в замешательство, не обнаруживая врагов, прятавшихся в густом подлеске или зарослях кустов.
Кавалеристы замешкались, и нескольких минут Ренно и Неду хватило, чтобы продумать план действий. Они принялись стрелять не по всадникам, а по лошадям. Скоро отовсюду раздавалось жалобное ржание раненых и умирающих животных. Многие лошади вставали на дыбы, сбрасывали седоков и в панике неслись прочь, спасаясь от града пуль и стрел.
На другом фланге ополченцы Массачусетса и виргинцы применили ту же тактику – и с теми же результатами. Кавалерия понесла серьезные потери, и те, кому посчастливилось остаться в живых, хромая бежали назад в Луисберг.
Только после этого генерал де Мартен ввел в бой индейцев. Генерал не ожидал, что бой примет такой размах, но он был обязан любой ценой поддержать пехоту и потому послал на плато индейцев.
Полковник Алан де Грамон с самого начала высказывался против сражения и был отстранен от командования своим полком; вместо него полк повел в бой подполковник. Теперь же Грамон должен был выступить во главе своих гуронов. Он оделся по-индейски, нанес боевую раскраску гуронов на лицо и тело. Грамон повел гуронов на позиции, занятые ополченцами. Вслед за гуронами шли оттава, и полковник был уверен в том, что победа будет за ним.
Одновременно с этим против сенеков и могауков двинулся большой отряд алгонкинов. Их было так много, что когда они высыпали из ворот крепости, то напоминали огромную приливную волну.
Гонка заметил приближение полчища алгонкинов и хладнокровно отдал приказ:
– Отставить огонь! Выждать!
Его воины приостановили бой с французами и приготовились отразить атаку несчетного числа алгонкинов.
Некоторые молодые воины засуетились, когда алгонкины не рассредоточились, как сделал бы любой другой, меньший по численности отряд, а пошли напролом сквозь низкорослый лесок и именно так подошли на расстояние выстрела.
Великий сахем продолжал внимательно следить за приближающимся противником. Он прищурился и внешне сохранял свое обычное спокойствие. Только когда алгонкины подошли на расстояние полета стрелы, он резко поднял руку вверх, подавая сигнал своим воинам к атаке.
Сенека и могауки отложили в сторону мушкеты и взяли в руки традиционное оружие предков. Тетивы были натянуты, и когда великий сахем подал знак, воины ударили по врагу.
Алгонкины резко остановились. Они были отважными людьми, но в боевом искусстве сильно уступали самому воинственному из индейских племен. Они попытались отразить удар, однако оказалось, что больше всего им мешает то, что их было так много. Многие алгонкины просто не смогли найти укрытия и погибли, не успев даже выстрелить.
Те, что шли сзади, напирали на передних, они рвались в бой, но, так же как и первые ряды нападавших, понесли тяжелые потери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93