Индейцы в первый раз в жизни пробовали жареный картофель, и он им очень нравился. В огромных количествах они поедали и хлеб из кукурузной муки. Многие из индейцев и говядину никогда раньше не ели. Воины брали большие куски мяса, рвали его руками и ели с большим аппетитом.
Нетти Хиббард сидела рядом с Томом. Она была потрясена свирепым видом воинов-сенеков. Ей трудно было поверить, что все эти люди – родственники или близкие друзья Ренно, который всегда был так нежен с ней.
– Они кажутся мне такими дикими, – прошептала она на ухо Тому. – Поразительно, что Ренно совершенно на них не похож.
– Если бы ты видела его в бою, – с усмешкой ответил Том, – ты бы сказала, что он самый дикий из них.
Наверное, хуже всего чувствовал себя на пиру Рене Готье. Индейцы убили и скальпировали его любимую Луизу. Он твердил себе, что эти индейцы друзья и союзники, что они помогут англичанам одержать победу над французами.
Большинство мужчин форта Спрингфилд последовали примеру бригадного генерала и сидели прямо на земле, скрестив ноги, как и воины-сенеки. Эндрю Уилсон посадил Гонку на самое почетное место справа от себя. Он чувствовал себя с индейцами привычно и спокойно и вовсю нахваливал Ренно.
Гонка ни в чем не уступал генералу и настаивал, что наверняка вклад Джефри в успех всего предприятия ничуть не меньше.
– Одно я знаю, точно, – бригадный генерал говорил на языке сенеков, который он выучил за время похода в Квебек, – наши сыновья обеспечили нам возможность обороняться. И мы можем гордиться ими.
Воин-сенека никогда не хвалит своих родственников, поэтому Гонка ничего напрямую не ответил. Он задумался, потом сказал:
– Теперь мы сможем напасть на новый большой форт французов.
– Луисберг! – Уилсон думал о том же. Но английские колонии были слишком разрозненны, и подобный план был обречен на провал. Губернатор Шерли и генерал Пепперелл никогда ничего подобного не позволят. Но в душе он был согласен с Гонкой и, улыбаясь, сказал: – Больше всего на свете я бы хотел сровнять Луисберг с землей.
Женщины ели отдельно от мужчин и, следуя примеру Милдред Уилсон, сидели на скамьях за длинными столами. Ина сидела между Милдред и Идой. Никому даже в голову не приходило, что она сидит за столом впервые в жизни. Она даже умудрилась есть с помощью вилки и ножа, а так как от природы была ловкой и грациозной, то и получилось у нее неплохо.
Балинта с озорным блеском в глазах повторяла все за матерью, но ей уже не впервой было сидеть за столом и есть с помощью столовых приборов, ведь она гостила в доме Элвинов и прежде. Уолтер предпочитал есть руками, как воины-сенеки. К его удивлению, мать даже не возражала. Видимо, она тоже изменилась.
Впереди предстояли тяжелые дни, и потому пир закончился рано вечером.
На следующее утро воины-сенеки и отряд милиции под командованием Дональда Доремуса вышли из форта Спрингфилд в направлении Бостона. Специально для Милдред Уилсон снарядили экипаж, и она настояла, чтобы Ина ехала вместе с ней. Балинта с радостью согласилась быть переводчицей.
Бригадный генерал Уилсон ехал верхом на лошади. Он предложил было одну из своих лошадей Гонке, но великий сахем отказался:
– Я еще не настолько стар и слаб, чтобы мои собственные ноги отказались меня нести. Мои воины высмеют меня, если я сяду в седло.
Эндрю Уилсон не настаивал. Он научился не спорить с индейцами. Он не удивился, когда Гонка без устали прошагал все расстояние до Бостона и чувствовал себя при этом великолепно.
Путешествие прошло спокойно. В Бостоне воины-сенеки и отряд милиции разбили лагеря по соседству на поле Коммон, где обычно пасли скот. Супруги Уилсон остановились у губернатора Шерли. Губернатор пригласил к себе и Гонку с семейством, но не настаивал. Эндрю Уилсон объяснил ему, что Гонка будет чувствовать себя намного спокойнее в простой палатке вместе со своими воинами.
Никто не имел точных сведений о том, когда прибудет конвой из Англии. Напряжение возрастало с каждым днем. Губернатор Шерли снабжал индейцев продовольствием, но воины, лишенные необходимости ежедневно добывать себе пищу, заскучали. По приказу Гонки они не разгуливали по городу, а проводили большую часть времени на поле, где был разбит лагерь. Великий сахем не хотел никаких недоразумений.
Из Мэна прибыл генерал-майор Уильям Пепперелл, главнокомандующий милицией Массачусетса. Он подружился с Гонкой во время военного похода на Квебек, и теперь оба обрадовались встрече. Но военным планам мешала неопределенность. Нужно было сначала узнать, в каком размере оказывает им помощь король Вильгельм.
Прошла целая неделя. Наконец губернатору сообщили, что в гавань заходит большой английский военный корабль, а с ним еще несколько судов. В доки тут же была направлена рота милиции Бостона и отряд милиции западной части Массачусетса, они оцепили весь район. Вскоре в доки прибыли гражданские и военные власти колонии, а вместе с ними воины-сенеки, впереди которых шагал великий сахем.
«Принцесса Анна» бросила якорь и опустила паруса. Торговые суда легче лавировали на мелководье и потому направились к верфям. Здесь будет вестись разгрузка ценного военного груза.
Военный шлюп, который принес в Бостон известие о прибытии конвоя, приветствовал корабли залпом своих орудий. Тогда на фрегате раскрыли орудийные порты и дали ответный залп. От грохота чайки взлетели высоко в небо, некоторые молодые воины-сенеки тоже не могли скрыть благоговейного страха. Они еще никогда не видели таких мощных громовых орудий.
С фрегата на воду спустили шлюпку, вслед за матросами по трапу в нее спустились еще несколько человек. Их трудно было различить на таком расстоянии, но одному из пассажиров помогали при спуске – это была женщина.
Даже в гавани море было неспокойно, и шлюпка подпрыгивала на волнах; постепенно она приближалась к выдающемуся в море причалу.
Гонка стоял, сложив руки на груди, и, хотя внешне казался вполне невозмутимым, на самом деле очень обрадовался, заметив в лодке сына. Ренно аккуратно побрил голову, умастил тело жиром и нанес боевую раскраску. Сразу было понятно, что он остался сенека и ценности белого человека не прельстили его.
Первым на берег величественно ступил коммодор Маркем в синей с золотом форме королевского флота. Вслед за ним из лодки вышел майор Ранд в парадном красном мундире, за ним Ренно и Джефри Уилсон. Все вместе они помогли сойти на берег Адриане. Она была в одном из своих новых открытых платьев.
Губернатор Шерли в сопровождении генерала Пепперелла, бригадного генерала Уилсона и Гонки направился к вновь прибывшим. У всех был торжественный вид.
Гонка ничего не говорил, Ренно тоже. Они пожали друг другу руки выше локтя, глаза великого сахема светились гордостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Нетти Хиббард сидела рядом с Томом. Она была потрясена свирепым видом воинов-сенеков. Ей трудно было поверить, что все эти люди – родственники или близкие друзья Ренно, который всегда был так нежен с ней.
– Они кажутся мне такими дикими, – прошептала она на ухо Тому. – Поразительно, что Ренно совершенно на них не похож.
– Если бы ты видела его в бою, – с усмешкой ответил Том, – ты бы сказала, что он самый дикий из них.
Наверное, хуже всего чувствовал себя на пиру Рене Готье. Индейцы убили и скальпировали его любимую Луизу. Он твердил себе, что эти индейцы друзья и союзники, что они помогут англичанам одержать победу над французами.
Большинство мужчин форта Спрингфилд последовали примеру бригадного генерала и сидели прямо на земле, скрестив ноги, как и воины-сенеки. Эндрю Уилсон посадил Гонку на самое почетное место справа от себя. Он чувствовал себя с индейцами привычно и спокойно и вовсю нахваливал Ренно.
Гонка ни в чем не уступал генералу и настаивал, что наверняка вклад Джефри в успех всего предприятия ничуть не меньше.
– Одно я знаю, точно, – бригадный генерал говорил на языке сенеков, который он выучил за время похода в Квебек, – наши сыновья обеспечили нам возможность обороняться. И мы можем гордиться ими.
Воин-сенека никогда не хвалит своих родственников, поэтому Гонка ничего напрямую не ответил. Он задумался, потом сказал:
– Теперь мы сможем напасть на новый большой форт французов.
– Луисберг! – Уилсон думал о том же. Но английские колонии были слишком разрозненны, и подобный план был обречен на провал. Губернатор Шерли и генерал Пепперелл никогда ничего подобного не позволят. Но в душе он был согласен с Гонкой и, улыбаясь, сказал: – Больше всего на свете я бы хотел сровнять Луисберг с землей.
Женщины ели отдельно от мужчин и, следуя примеру Милдред Уилсон, сидели на скамьях за длинными столами. Ина сидела между Милдред и Идой. Никому даже в голову не приходило, что она сидит за столом впервые в жизни. Она даже умудрилась есть с помощью вилки и ножа, а так как от природы была ловкой и грациозной, то и получилось у нее неплохо.
Балинта с озорным блеском в глазах повторяла все за матерью, но ей уже не впервой было сидеть за столом и есть с помощью столовых приборов, ведь она гостила в доме Элвинов и прежде. Уолтер предпочитал есть руками, как воины-сенеки. К его удивлению, мать даже не возражала. Видимо, она тоже изменилась.
Впереди предстояли тяжелые дни, и потому пир закончился рано вечером.
На следующее утро воины-сенеки и отряд милиции под командованием Дональда Доремуса вышли из форта Спрингфилд в направлении Бостона. Специально для Милдред Уилсон снарядили экипаж, и она настояла, чтобы Ина ехала вместе с ней. Балинта с радостью согласилась быть переводчицей.
Бригадный генерал Уилсон ехал верхом на лошади. Он предложил было одну из своих лошадей Гонке, но великий сахем отказался:
– Я еще не настолько стар и слаб, чтобы мои собственные ноги отказались меня нести. Мои воины высмеют меня, если я сяду в седло.
Эндрю Уилсон не настаивал. Он научился не спорить с индейцами. Он не удивился, когда Гонка без устали прошагал все расстояние до Бостона и чувствовал себя при этом великолепно.
Путешествие прошло спокойно. В Бостоне воины-сенеки и отряд милиции разбили лагеря по соседству на поле Коммон, где обычно пасли скот. Супруги Уилсон остановились у губернатора Шерли. Губернатор пригласил к себе и Гонку с семейством, но не настаивал. Эндрю Уилсон объяснил ему, что Гонка будет чувствовать себя намного спокойнее в простой палатке вместе со своими воинами.
Никто не имел точных сведений о том, когда прибудет конвой из Англии. Напряжение возрастало с каждым днем. Губернатор Шерли снабжал индейцев продовольствием, но воины, лишенные необходимости ежедневно добывать себе пищу, заскучали. По приказу Гонки они не разгуливали по городу, а проводили большую часть времени на поле, где был разбит лагерь. Великий сахем не хотел никаких недоразумений.
Из Мэна прибыл генерал-майор Уильям Пепперелл, главнокомандующий милицией Массачусетса. Он подружился с Гонкой во время военного похода на Квебек, и теперь оба обрадовались встрече. Но военным планам мешала неопределенность. Нужно было сначала узнать, в каком размере оказывает им помощь король Вильгельм.
Прошла целая неделя. Наконец губернатору сообщили, что в гавань заходит большой английский военный корабль, а с ним еще несколько судов. В доки тут же была направлена рота милиции Бостона и отряд милиции западной части Массачусетса, они оцепили весь район. Вскоре в доки прибыли гражданские и военные власти колонии, а вместе с ними воины-сенеки, впереди которых шагал великий сахем.
«Принцесса Анна» бросила якорь и опустила паруса. Торговые суда легче лавировали на мелководье и потому направились к верфям. Здесь будет вестись разгрузка ценного военного груза.
Военный шлюп, который принес в Бостон известие о прибытии конвоя, приветствовал корабли залпом своих орудий. Тогда на фрегате раскрыли орудийные порты и дали ответный залп. От грохота чайки взлетели высоко в небо, некоторые молодые воины-сенеки тоже не могли скрыть благоговейного страха. Они еще никогда не видели таких мощных громовых орудий.
С фрегата на воду спустили шлюпку, вслед за матросами по трапу в нее спустились еще несколько человек. Их трудно было различить на таком расстоянии, но одному из пассажиров помогали при спуске – это была женщина.
Даже в гавани море было неспокойно, и шлюпка подпрыгивала на волнах; постепенно она приближалась к выдающемуся в море причалу.
Гонка стоял, сложив руки на груди, и, хотя внешне казался вполне невозмутимым, на самом деле очень обрадовался, заметив в лодке сына. Ренно аккуратно побрил голову, умастил тело жиром и нанес боевую раскраску. Сразу было понятно, что он остался сенека и ценности белого человека не прельстили его.
Первым на берег величественно ступил коммодор Маркем в синей с золотом форме королевского флота. Вслед за ним из лодки вышел майор Ранд в парадном красном мундире, за ним Ренно и Джефри Уилсон. Все вместе они помогли сойти на берег Адриане. Она была в одном из своих новых открытых платьев.
Губернатор Шерли в сопровождении генерала Пепперелла, бригадного генерала Уилсона и Гонки направился к вновь прибывшим. У всех был торжественный вид.
Гонка ничего не говорил, Ренно тоже. Они пожали друг другу руки выше локтя, глаза великого сахема светились гордостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93