Когда я уже узнал о работе, которую ведут евреи в прессе, в искусстве и в литературе — иудаизм получил в моих глазах совершенно определенную окраску.
Нужно было только взглянуть на афиши театров и кинематографов, на которых стояли имена авторов разлагающих общество драм и трагедий, чтобы проникнуться антипатией к евреям.
Духовная зараза, которую они распространяли, была хуже чумы.
Я стал внимательно просматривать иностранные газеты. Либеральные тенденции в прессе приняли для меня теперь тоже новое освещение.
Спокойный сдержанный тон при ответах на нападки, а то и полное игнорирование их, казались мне теперь просто хитроумным трюком.
Блестящие театральные критики расхваливали авторов-евреев и, наоборот, резко осуждали авторов-германцев.
Шпильки в адрес кайзера Вильгельма и восхваления французской культуры еще больше настраивали меня против прессы, находившейся под влиянием евреев.
Теперь, когда я узнал, что евреи являются вдохновителями социал-демократической партии, моя длительная духовная борьба закончилась. Завеса спала с моих глаз.
В конце-концов я убедился в том, что социал-демократическая пресса находится всецело в руках евреев.
Более того, — я убедился в том, что вообще ни одна газета, к которой имели какое-нибудь отношение евреи, не могла называться действительно националистической в том смысле, в каком я привык понимать.
Что же касается чисто марксистской прессы, то в ней все, начиная с редакторов и кончая самыми младшими сотрудниками были евреи.
Авторы всех социал-демократических брошюр были евреями. Статьи социал-демократических газет почти всегда имели подписи журналистов-евреев.
Чем больше я заинтересовывался в деятельности еврейства, тем больше убеждался в том, что не ошибаюсь.
Евреи доминировали в рейхсрате, в рабочих союзах, председательствовали в различных организациях, выступали уличными агитаторами.
Все это в конце-концов убедило меня в том, что евреи никогда не будут немцами.
И привело меня к мысли, что они являются элементом, разлагающим нашу нацию.
Чем более интересовался я евреями, тем более узнавал их особенности.
Так, например, в диспутах они всегда полагались на глупость оппонентов, а если этот способ терпел неудачу, они сами прикидывались дурачками. Если же и здесь следовала неудача, они просто «переводили стрелку» на другой предмет. Встречая неодобрение слушателей, они на другой день с неподражаемой легкостью отрекались от своих слов и даже возмущались теми мыслями, которые сами высказывали накануне.
Их ловкость, изворотливость, лживость сделали в конце-концов то, что я их возненавидел.
Эта ненависть имела однако и свою хорошую сторону, т.к. чем более ненавидел я их, тем более проникался любовью к собственному народу.
Итак, из равнодушного наблюдателя я сделался фанатиком-антисемитом.
Еврейская доктрина марксизма отвергает принцип аристократизма в природе и вместо вечной привилегии силы индивидуумов выдвигает мертвый вес масс. Иными словами, марксизм отрицает ценность индивидуальности, лишая всякого значения тех, кто вел и ведет человечество к высшей культуре. Его стремление навязать миру свои законы может привести только к хаосу.
Если еврейство с помощью марксизма победит все нации мира, его корона будет погребальным венком для человечества и наша планета станет снова безлюдной, как миллионы лет назад.
Природа должна будет отомстить за всякую узурпацию своих прав.
И теперь я верю в то. что действую так, как угодно Всемогущему. Борясь с евреями, я делаю Божье дело!
3. Австрия и немцы
Политическая мысль работала в старом дунайском государстве гораздо ярче и сильнее, чем в Германии, исключая конечно Пруссию, Гамбург и северное побережье.
Австрияк-немец, живший в границах Австрийской империи, никогда не терял сознания своего расового долга. Несмотря на то, что судьба оторвала его от общегерманского отечества, он всегда мечтал о разрешении огромной задачи — об объединении Германии, разодранной политическими смутами.
Кругозор австрийских немцев шире границ их государства. Они играли в стране первенствующую роль, занимая ответственные посты в правительстве. Они сосредоточили в своих руках внешнюю торговлю, вопреки проискам евреев, также занимавшихся торговлей. Они составляли, главным образом, кадр офицерства. Науку и искусство двигали также они.
В музыке, архитектуре, скульптуре Вена могла гордиться именами германцев.
И, наконец, внешней политикой ведали немцы, хотя в министерство иностранных дел и проникали еще иногда венгры.
И все-таки попытки сохранить австрийскую монархию были тщетны: империя расползалась и это видел сам император.
Венгерский Будапешт начинал превращаться в настоящую столицу и рост ею становился угрожающим для старой Вены. За Будапештом стала поднимать голову чешская Прага. Львов и Лайбах стали также тянуться за ними.
Если бы работа по сохранению австрийского государства велась серьезно, то цель была бы достигнута. Но такой работы не велось.
В стране должен быть установлен действительно единый язык и единый принцип школьного воспитания.
Через 10—20 лет это несомненно не дало бы настоящих результатов. Нужно было рассчитать работу на столетие и проводить ее неуклонно. Но правительство было слишком слабо. Каждая из рас, составлявших империю, жила своей собственной жизнью и в результате Габсбурская монархия пала.
Иосиф II, римский император Германской империи, скончавшийся в 1790 году, понимал хорошо опасность, угрожавшую его династии.
С нечеловеческой энергией пытался он исправить промахи своих предшественников, но с его смертью снова все пошло по старому. Его преемники по тем или иным причинам своей миссии не выполнили.
Революция 1848 года должна была послужить началом классовой борьбы по всему миру, но в Австрии она явилась началом борьбы народностей ее составляющих.
К сожалению, немцы, очевидно, не понимая сущности движения в Австрии, отдали себя в распоряжение революционного движения и тем самым определили свою судьбу. Они сыграли важную роль в поднятии духа мировой демократии, который вскоре же поколебал основы их собственного существования.
Сформирование парламента, в котором не был установлен единый государственный язык, положило конец доминированию германской расы в Австрии. С этого момента империя покатилась к гибели.
Я не хочу останавливаться здесь на деталях падения австрийской монархии, т.к. это не является целью моей книги. Я хочу только указать здесь на факты, имевшие значение для нашей эпохи и сформировавшие мою политическую мысль.
Среди учреждений, которые привели австрийскую монархию к гибели, каждый человек, мало-мальски разбирающийся в политике, прежде всего укажет на австрийский парламент, или как его называли рейхсрат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106