На заднем плане обозначалась Кангченджунга и все переплетения хребтов Восточных Гималаев. Хиллари снимал во всех направлениях, спеша запечатлеть на пленку окружающее. В первую очередь он стремился заснять хребты, идущие от Джомолунгмы, а затем и остальное. Он не надеялся на то, что фотографии выйдут удачными, так как снимать в рукавицах было неудобно, но, как Хиллари говорил сам, он хотел завоевать рекорд высотной съемки.
Работал он без кислородного прибора и поэтому уже через десять минут он почувствовал, что ему трудно дышать; к тому же и руки у него закоченели. Он снова надел кислородный прибор и еще раз испытал благотворное действие даже нескольких глотков кислорода, этого животворного газа.
В то время как Хиллари занимался фотографированием, Тенсинг вырыл в снегу вершины небольшую ямку и, положив в нее различную еду (плитку шоколада, пачку печенья и горсть конфет), внимательно и аккуратно зарыл ямку и заровнял снег. Впоследствии Тенсинг сообщал, что он на вершине чувствовал себя очень счастливым. Он с интересом смотрел во все стороны. День был хороший, безветренный. Тенсинг видел монастырь Ронгбук на севере, а повернувшись назад, видел монастырь Тьянг-Бочи на юго-западе. Никто еще не мог одновременно видеть и то и другое вместе. «Смотря на монастырь Тьянг-Бочи, — говорил Тенсинг, — я думал о том, что ламы молятся там Будде. Я положил в снег вершины свою маленькую жертву и совершил молитву Будде, как намеревался еще тогда, когда мальчиком смотрел на вершину Джомолунгмы с перевала Нангпа-ла».
Однако долго оставаться на вершине они не могли. Запас кислорода все уменьшался. После пятнадцатиминутного пребывания на вершине альпинисты начинают спускаться.
А с Южного седла оставшиеся там наблюдали за южным гребнем. Он был хорошо виден во всех деталях вплоть до южной вершины. Наблюдатели давно потеряли из виду штурмующих. С того момента, когда они скрылись за южную вершину, в лагере 8 все находились в напряженном ожидании. Как кончится штурм Хиллари и Тенсинга? Удастся ли им добраться до вершины или они, так же как Эванс и Бурдиллон, спустятся обратно, не добившись желаемого результата.
Но вот уже первый час дня, а их все нет. Чувство беспокойства перемежается с чувством радостной надежды— раз до сих пор их нет, значит, они штурмуют вершину. А может быть, уже стоят на ней…
Если при подъеме альпинисты видели перед собой нескончаемое ребро, то теперь горизонты значительно расширились. Мир лежал у их ног, как гигантская рельефная карта, и они могли одним взглядом окинуть всю страну, в которой, как вспоминал Хиллари, они провели много месяцев во время их предшествующих экспедиций, снимая карты и исследуя территорию… Теперь, когда цель была уже достигнута, восходители чувствовали слабость в ногах и затрудненность дыхания. Подгоняемые невосполнимой убылью кислорода, они довольно быстро на кошках начали спускаться по казавшимся им при подъеме бесконечными снежным взлетам, часто сменяя друг друга. Они уже легко пролезли по узкой щели между скальным жандармом и снежным карнизом. Несмотря на усталость, победители соблюдали тщательную осторожность. Всего один час потребовался им на спуск до южной вершины. Здесь они выпили лимонад и снова продолжали двигаться дальше вниз.
Альпинисты внимательно и осторожно проходили сложный участок гребня ниже южной вершины, тщательно вырубая ступени на фирновых участках. У них было такое чувство, что каждая ступенька приближала их к полной безопасности. И когда они прошли участок крутого фирнового склона и вступили на достаточно безопасный и легкий для прохождения скальный гребень, остановились, взглянули друг на друга и сразу же отделались от чувства страха, которое, по их признанию, не покидало альпинистов весь день.
И как-то сразу участники штурма почувствовали сильную усталость, но продолжали автоматически двигаться к тому месту, где оставались два запасных баллона с кислородом. Наконец, они подошли к баллонам, но, не включая их, по старым своим следам достигли оставленной утром палатки. Весь спуск от вершины до лагеря 9 занял 2 ч. 15 м.
Здесь они растопили снег и, смешав полученную воду с лимонным соком и подсластив сахаром, жадно пили и долго не могли утолить жажду. Сменив кислородные баллоны и сократив расход кислорода до двух литров в минуту, альпинисты посмотрели вниз, в сторону Южного седла. Далеко внизу они видели крохотные фигурки — это их ждали друзья, еще не знающие, удалось ли им победить вершину.
У спускающихся еще хватило сил снять палатку и забрать с собой все имущество. Затем, в последний раз бросив взгляд на этот лагерь, который в значительной степени обеспечил их успех, медленно двинулись вниз.
При спуске в большой кулуар их встретил сильный ветер. Он сильно мешал движению и затруднял спуск еще и потому, что занес все ступени снегом.
Снова пришлось пустить в ход ледоруб. Под сильными порывами ветра альпинистов шатало, и была опасность сорваться со ступеней. Сначала они рубили ступени, а затем, зайдя на более мягкий фирн, стали выбивать их ботинками.
Наконец, победители показались на последнем, перед лагерем, взлете гребня. Им навстречу спешили Лоу и Нойс, нагруженные горячим супом и запасными баллонами с кислородом .
Еще до того как они встретились, нетерпеливый Лоу уже кричал Хиллари и Тенсингу об успехе, о победе. Спускающиеся только кивали головами в знак подтверждения догадок встречающих. Победители слишком устали и не могли иначе ответить на те восторженные поздравления, с которыми бросились к ним встречающие. Они только сказали, что вершина взята.
Силы совсем начали оставлять возвратившихся. С большим напряжением они спустились к седлу и, шатаясь, поднялись на несколько метров к палаткам.
Здесь им помогли снять кислородные приборы, и, наконец, уставшие, но довольные успехом Хиллари и Тенсинг залезли в спальные мешки.
Так окончился первый удачный штурм высочайшей вершины мира — Джомолунгмы. Восходители лежали в теплых спальных мешках. Палатка над их головами хлопала и сотрясалась под сильными порывами ветра, почти никогда не стихающими здесь, на Южном седле. Вспоминая этот момент, Хиллари говорил в интервью корреспонденту, что «Южное седло может быть самое худшее место на земле, но в те минуты, когда мы залезли в спальные мешки, а в палатке рычал примус и наши друзья Лоу и Нойс хлопотливо суетились вокруг нас, стремясь сделать для нас все, что бы мы ни захотели, оно было для нас родным домом».
Весть о победе высочайшей вершины мира сразу же была передана в эфир, но это сообщение носило своеобразный характер. В коротких словах радиограммы говорилось о том, что экспедиция ввиду неблагоприятной погоды вынуждена прекратить штурм и спускается вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Работал он без кислородного прибора и поэтому уже через десять минут он почувствовал, что ему трудно дышать; к тому же и руки у него закоченели. Он снова надел кислородный прибор и еще раз испытал благотворное действие даже нескольких глотков кислорода, этого животворного газа.
В то время как Хиллари занимался фотографированием, Тенсинг вырыл в снегу вершины небольшую ямку и, положив в нее различную еду (плитку шоколада, пачку печенья и горсть конфет), внимательно и аккуратно зарыл ямку и заровнял снег. Впоследствии Тенсинг сообщал, что он на вершине чувствовал себя очень счастливым. Он с интересом смотрел во все стороны. День был хороший, безветренный. Тенсинг видел монастырь Ронгбук на севере, а повернувшись назад, видел монастырь Тьянг-Бочи на юго-западе. Никто еще не мог одновременно видеть и то и другое вместе. «Смотря на монастырь Тьянг-Бочи, — говорил Тенсинг, — я думал о том, что ламы молятся там Будде. Я положил в снег вершины свою маленькую жертву и совершил молитву Будде, как намеревался еще тогда, когда мальчиком смотрел на вершину Джомолунгмы с перевала Нангпа-ла».
Однако долго оставаться на вершине они не могли. Запас кислорода все уменьшался. После пятнадцатиминутного пребывания на вершине альпинисты начинают спускаться.
А с Южного седла оставшиеся там наблюдали за южным гребнем. Он был хорошо виден во всех деталях вплоть до южной вершины. Наблюдатели давно потеряли из виду штурмующих. С того момента, когда они скрылись за южную вершину, в лагере 8 все находились в напряженном ожидании. Как кончится штурм Хиллари и Тенсинга? Удастся ли им добраться до вершины или они, так же как Эванс и Бурдиллон, спустятся обратно, не добившись желаемого результата.
Но вот уже первый час дня, а их все нет. Чувство беспокойства перемежается с чувством радостной надежды— раз до сих пор их нет, значит, они штурмуют вершину. А может быть, уже стоят на ней…
Если при подъеме альпинисты видели перед собой нескончаемое ребро, то теперь горизонты значительно расширились. Мир лежал у их ног, как гигантская рельефная карта, и они могли одним взглядом окинуть всю страну, в которой, как вспоминал Хиллари, они провели много месяцев во время их предшествующих экспедиций, снимая карты и исследуя территорию… Теперь, когда цель была уже достигнута, восходители чувствовали слабость в ногах и затрудненность дыхания. Подгоняемые невосполнимой убылью кислорода, они довольно быстро на кошках начали спускаться по казавшимся им при подъеме бесконечными снежным взлетам, часто сменяя друг друга. Они уже легко пролезли по узкой щели между скальным жандармом и снежным карнизом. Несмотря на усталость, победители соблюдали тщательную осторожность. Всего один час потребовался им на спуск до южной вершины. Здесь они выпили лимонад и снова продолжали двигаться дальше вниз.
Альпинисты внимательно и осторожно проходили сложный участок гребня ниже южной вершины, тщательно вырубая ступени на фирновых участках. У них было такое чувство, что каждая ступенька приближала их к полной безопасности. И когда они прошли участок крутого фирнового склона и вступили на достаточно безопасный и легкий для прохождения скальный гребень, остановились, взглянули друг на друга и сразу же отделались от чувства страха, которое, по их признанию, не покидало альпинистов весь день.
И как-то сразу участники штурма почувствовали сильную усталость, но продолжали автоматически двигаться к тому месту, где оставались два запасных баллона с кислородом. Наконец, они подошли к баллонам, но, не включая их, по старым своим следам достигли оставленной утром палатки. Весь спуск от вершины до лагеря 9 занял 2 ч. 15 м.
Здесь они растопили снег и, смешав полученную воду с лимонным соком и подсластив сахаром, жадно пили и долго не могли утолить жажду. Сменив кислородные баллоны и сократив расход кислорода до двух литров в минуту, альпинисты посмотрели вниз, в сторону Южного седла. Далеко внизу они видели крохотные фигурки — это их ждали друзья, еще не знающие, удалось ли им победить вершину.
У спускающихся еще хватило сил снять палатку и забрать с собой все имущество. Затем, в последний раз бросив взгляд на этот лагерь, который в значительной степени обеспечил их успех, медленно двинулись вниз.
При спуске в большой кулуар их встретил сильный ветер. Он сильно мешал движению и затруднял спуск еще и потому, что занес все ступени снегом.
Снова пришлось пустить в ход ледоруб. Под сильными порывами ветра альпинистов шатало, и была опасность сорваться со ступеней. Сначала они рубили ступени, а затем, зайдя на более мягкий фирн, стали выбивать их ботинками.
Наконец, победители показались на последнем, перед лагерем, взлете гребня. Им навстречу спешили Лоу и Нойс, нагруженные горячим супом и запасными баллонами с кислородом .
Еще до того как они встретились, нетерпеливый Лоу уже кричал Хиллари и Тенсингу об успехе, о победе. Спускающиеся только кивали головами в знак подтверждения догадок встречающих. Победители слишком устали и не могли иначе ответить на те восторженные поздравления, с которыми бросились к ним встречающие. Они только сказали, что вершина взята.
Силы совсем начали оставлять возвратившихся. С большим напряжением они спустились к седлу и, шатаясь, поднялись на несколько метров к палаткам.
Здесь им помогли снять кислородные приборы, и, наконец, уставшие, но довольные успехом Хиллари и Тенсинг залезли в спальные мешки.
Так окончился первый удачный штурм высочайшей вершины мира — Джомолунгмы. Восходители лежали в теплых спальных мешках. Палатка над их головами хлопала и сотрясалась под сильными порывами ветра, почти никогда не стихающими здесь, на Южном седле. Вспоминая этот момент, Хиллари говорил в интервью корреспонденту, что «Южное седло может быть самое худшее место на земле, но в те минуты, когда мы залезли в спальные мешки, а в палатке рычал примус и наши друзья Лоу и Нойс хлопотливо суетились вокруг нас, стремясь сделать для нас все, что бы мы ни захотели, оно было для нас родным домом».
Весть о победе высочайшей вершины мира сразу же была передана в эфир, но это сообщение носило своеобразный характер. В коротких словах радиограммы говорилось о том, что экспедиция ввиду неблагоприятной погоды вынуждена прекратить штурм и спускается вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116