Взяв в карман несколько вафель, термос с чаем и таблетки первитина, он пошел дальше.
Идти было все труднее. Его страшно мучила жажда. Несмотря на голод, он не мог проглотить вафли. Буль вспоминал о сале, оставшемся в рюкзаке Кемптера.
Без продуктов, без теплой одежды и без всякой надежды на возможную помощь спутников Буль теперь мог рассчитывать только на свои собственные силы. Несколько раз он испытывал искушение подкрепиться таблетками первитина, ибо ничего другого у него уже не было. Однако, зная действие этого средства, возбуждающего силы на 5—6 часов, после чего усталость еще более увеличивается, Буль пока воздерживался от употребления таблеток.
Добравшись до предвершины, Буль все же принял дозу первитина. От предвершины Буль спустился к так называемой Бацинской впадине, потеряв при этом значительную высоту. Отсюда, по сильно разрушенным скалам предвершинного гребня, он поднялся почти к самой вершине Нанга-Парбат. Далее оставался короткий и совсем нетрудный путь по снежному склону. Наконец, в 19 час. 3 июля 1953 г. Буль стоял победителем на вершине очередного восьмитысячника, сдавшегося на «милость победителя».
Наконец, после почти что шестидесятилетней борьбы, вершина Нанга-Парбат была побеждена. К сожалению, эту победу нельзя назвать закономерной. Она не явилась результатом усилий всего коллектива экспедиции и даже усилий штурмовой группы, а лишь результатом напряженных, но вряд ли рациональных и целесообразных усилий отдельной небольшой группы альпинистов.
Не только Буль — этот способный, но придерживающийся авантюристической тактики «одиночного хождения» в горах альпинист добился большого успеха. Этот успех во многом был обеспечен большой поддержкой опытных альпинистов Эртля и Фрауенбергера. В то же время характерна неблаговидная, трусливая тактика руководства экспедиции в лице Херлигкоффера и Ашенбреннера. Они принимали все меры к тому, чтобы не допустить восхождения. И в этом стремлении дошли до открытого конфликта. Достаточно было даже отдельных небольших неудач в восхождении, чтобы, они, руководители, всю вину взвалили бы на Фрауенбергера, Эртля и Буля…
Буль, поднявшись на вершину, уже чувствовал весь трагизм своего положения. Скоро ночь, а он один на вершине без теплой одежды, спального мешка и палатки. У него не было даже питания. Оставаться на ночь на высоте около 8000 м в таких условиях было безумием, но и выхода из такого положения у Буля не было. На самом деле его положение было чрезвычайно тяжелым, если не сказать безвыходным. Подобное положение могло создаться только потому, что в экспедиции господствовал дух голого рекордсменства, стремления любой ценой достичь вершины.
Уставший Буль установил ледоруб с тирольским вымпелом и произвел несколько снимков. Затем он повторил съемку вершины с ледорубом, на котором был укреплен пакистанский флаг, и быстро начал спускаться.
Несмотря на большую усталость, Буль достаточно быстро спустился в Бацинскую впадину. На пути к предвершине его застигла ночь. Быстро спустившаяся темнота и большая усталость не дали возможности Булю добраться до той группы скал, которую он наметил для своей невеселой вынужденной ночевки. И он вынужден был остановиться на ночь в совершенно неподходящем месте — на скальной полке, на которой с трудом можно расположиться. На крутом скальном склоне Буль не имел даже возможности привязаться к скалам, так как у него не было и веревки. Буль рассказывал, что всю ночь он удерживал себя от сна, боясь сорваться со своей полки. Ночь для него прошла очень тревожно. Но в то же время Булю способствовали изумительно благоприятные метеорологические условия — ветра не было, температура понижалась за ночь сравнительно немного. Верно, Булю было холодно. Особенно это чувствовали ноги. Усталость не проходила. Пожалуй, даже, наоборот, принятые им перед вечером две таблетки первитина уже окончили свое действие, и затерявшийся на склонах предвершины альпинист чувствовал себя плохо. Подкрепиться ему было нечем, никаких продуктов с собой он не имел. Его рюкзак лежал в верхней части Серебряного плато. Да и в нем оставалось только немного чернослива, который не мог бы удовлетворить его большого аппетита. Силы его явно уменьшались. Эта памятная ночь дорого стоила Булю — он отморозил пальцы ног.
С рассветом голодный, продрогший и не отдохнувший альпинист продолжал свой путь. Немало времени пошло у него на достижение предвершины. Спускался он на Серебряное седло по снежному склону на кошках. Идти было очень тяжело. Пошатываясь, он шел тяжелой походкой, не обращая внимания на окружающее.
У Буля порвался ремень одной из кошек. Дальше он шел на одной кошке, не имея сил закрепить вторую. Надежды, что его встретит Кемптер, не оправдались. С огромным напряжением сил, очень медленно продолжался спуск.
Как вспоминает Буль, у него временами были галлюцинации. Иногда им овладевала мысль, что ему уже больше не вернуться к своим спутникам. Наконец, почти в бессознательном состоянии он добрался до оставленного им накануне рюкзака. Долго сидел он здесь без движения. Несколько таблеток глюкозы и первитина подкрепили его силы. Он почувствовал себя лучше и теперь уже мог сознательно реагировать на окружающее. Буль видел далеко внизу, как от лагеря 5 к лагерю 4 спускалась группа людей — это был Кемптер с носильщиками.
Долго сидел здесь Буль, приходя в себя и набирая сил для дальнейшего движения. День был прекрасный. Все вершины сияли под лучами яркого солнца. На востоке снежные хребты уходили в синеющую даль. На северо-западе совсем близко поднимались круто изогнутые хребты Каракорума. Их вершины, особенно восьмитысячники, были видны настолько рельефно, что казались совершенно рядом. Но нужно было идти дальше. Тяжело поднявшись, Буль медленно пошел по направлению к Серебряному седлу.
Расстояние, которое накануне он прошел менее чем за три часа, казалось ему огромным и нескончаемым. Несмотря на то что путь шел вниз, движение часто замедлялось, а временами останавливалось совершенно…
Поднявшийся вслед за Булем на Серебряное седло Кемптер решил ждать его возвращения. Он сидел и сначала дремал, а затем все чаще и чаще поглядывал на предвершину, ожидая возвращения Буля. Но тот все не показывался. В 17 часов Кемптер решил, что ждать больше нельзя, и, не оставив даже продуктов для находившегося вверху Буля, он решил спускаться в лагерь 5, не рискуя остаться на ночь без палатки и спального мешка на такой высоте.
Еще до темноты он спустился в лагерь 5 и переночевал здесь. А наутро сюда поднялись Эртль и Фрауенбергер с четырьмя носильщиками. Еще перед выходом из лагеря 4 в 7 часов утра Эртль передал по радио Херлигкофферу о том, что Буль и Кемптер ушли па вершину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Идти было все труднее. Его страшно мучила жажда. Несмотря на голод, он не мог проглотить вафли. Буль вспоминал о сале, оставшемся в рюкзаке Кемптера.
Без продуктов, без теплой одежды и без всякой надежды на возможную помощь спутников Буль теперь мог рассчитывать только на свои собственные силы. Несколько раз он испытывал искушение подкрепиться таблетками первитина, ибо ничего другого у него уже не было. Однако, зная действие этого средства, возбуждающего силы на 5—6 часов, после чего усталость еще более увеличивается, Буль пока воздерживался от употребления таблеток.
Добравшись до предвершины, Буль все же принял дозу первитина. От предвершины Буль спустился к так называемой Бацинской впадине, потеряв при этом значительную высоту. Отсюда, по сильно разрушенным скалам предвершинного гребня, он поднялся почти к самой вершине Нанга-Парбат. Далее оставался короткий и совсем нетрудный путь по снежному склону. Наконец, в 19 час. 3 июля 1953 г. Буль стоял победителем на вершине очередного восьмитысячника, сдавшегося на «милость победителя».
Наконец, после почти что шестидесятилетней борьбы, вершина Нанга-Парбат была побеждена. К сожалению, эту победу нельзя назвать закономерной. Она не явилась результатом усилий всего коллектива экспедиции и даже усилий штурмовой группы, а лишь результатом напряженных, но вряд ли рациональных и целесообразных усилий отдельной небольшой группы альпинистов.
Не только Буль — этот способный, но придерживающийся авантюристической тактики «одиночного хождения» в горах альпинист добился большого успеха. Этот успех во многом был обеспечен большой поддержкой опытных альпинистов Эртля и Фрауенбергера. В то же время характерна неблаговидная, трусливая тактика руководства экспедиции в лице Херлигкоффера и Ашенбреннера. Они принимали все меры к тому, чтобы не допустить восхождения. И в этом стремлении дошли до открытого конфликта. Достаточно было даже отдельных небольших неудач в восхождении, чтобы, они, руководители, всю вину взвалили бы на Фрауенбергера, Эртля и Буля…
Буль, поднявшись на вершину, уже чувствовал весь трагизм своего положения. Скоро ночь, а он один на вершине без теплой одежды, спального мешка и палатки. У него не было даже питания. Оставаться на ночь на высоте около 8000 м в таких условиях было безумием, но и выхода из такого положения у Буля не было. На самом деле его положение было чрезвычайно тяжелым, если не сказать безвыходным. Подобное положение могло создаться только потому, что в экспедиции господствовал дух голого рекордсменства, стремления любой ценой достичь вершины.
Уставший Буль установил ледоруб с тирольским вымпелом и произвел несколько снимков. Затем он повторил съемку вершины с ледорубом, на котором был укреплен пакистанский флаг, и быстро начал спускаться.
Несмотря на большую усталость, Буль достаточно быстро спустился в Бацинскую впадину. На пути к предвершине его застигла ночь. Быстро спустившаяся темнота и большая усталость не дали возможности Булю добраться до той группы скал, которую он наметил для своей невеселой вынужденной ночевки. И он вынужден был остановиться на ночь в совершенно неподходящем месте — на скальной полке, на которой с трудом можно расположиться. На крутом скальном склоне Буль не имел даже возможности привязаться к скалам, так как у него не было и веревки. Буль рассказывал, что всю ночь он удерживал себя от сна, боясь сорваться со своей полки. Ночь для него прошла очень тревожно. Но в то же время Булю способствовали изумительно благоприятные метеорологические условия — ветра не было, температура понижалась за ночь сравнительно немного. Верно, Булю было холодно. Особенно это чувствовали ноги. Усталость не проходила. Пожалуй, даже, наоборот, принятые им перед вечером две таблетки первитина уже окончили свое действие, и затерявшийся на склонах предвершины альпинист чувствовал себя плохо. Подкрепиться ему было нечем, никаких продуктов с собой он не имел. Его рюкзак лежал в верхней части Серебряного плато. Да и в нем оставалось только немного чернослива, который не мог бы удовлетворить его большого аппетита. Силы его явно уменьшались. Эта памятная ночь дорого стоила Булю — он отморозил пальцы ног.
С рассветом голодный, продрогший и не отдохнувший альпинист продолжал свой путь. Немало времени пошло у него на достижение предвершины. Спускался он на Серебряное седло по снежному склону на кошках. Идти было очень тяжело. Пошатываясь, он шел тяжелой походкой, не обращая внимания на окружающее.
У Буля порвался ремень одной из кошек. Дальше он шел на одной кошке, не имея сил закрепить вторую. Надежды, что его встретит Кемптер, не оправдались. С огромным напряжением сил, очень медленно продолжался спуск.
Как вспоминает Буль, у него временами были галлюцинации. Иногда им овладевала мысль, что ему уже больше не вернуться к своим спутникам. Наконец, почти в бессознательном состоянии он добрался до оставленного им накануне рюкзака. Долго сидел он здесь без движения. Несколько таблеток глюкозы и первитина подкрепили его силы. Он почувствовал себя лучше и теперь уже мог сознательно реагировать на окружающее. Буль видел далеко внизу, как от лагеря 5 к лагерю 4 спускалась группа людей — это был Кемптер с носильщиками.
Долго сидел здесь Буль, приходя в себя и набирая сил для дальнейшего движения. День был прекрасный. Все вершины сияли под лучами яркого солнца. На востоке снежные хребты уходили в синеющую даль. На северо-западе совсем близко поднимались круто изогнутые хребты Каракорума. Их вершины, особенно восьмитысячники, были видны настолько рельефно, что казались совершенно рядом. Но нужно было идти дальше. Тяжело поднявшись, Буль медленно пошел по направлению к Серебряному седлу.
Расстояние, которое накануне он прошел менее чем за три часа, казалось ему огромным и нескончаемым. Несмотря на то что путь шел вниз, движение часто замедлялось, а временами останавливалось совершенно…
Поднявшийся вслед за Булем на Серебряное седло Кемптер решил ждать его возвращения. Он сидел и сначала дремал, а затем все чаще и чаще поглядывал на предвершину, ожидая возвращения Буля. Но тот все не показывался. В 17 часов Кемптер решил, что ждать больше нельзя, и, не оставив даже продуктов для находившегося вверху Буля, он решил спускаться в лагерь 5, не рискуя остаться на ночь без палатки и спального мешка на такой высоте.
Еще до темноты он спустился в лагерь 5 и переночевал здесь. А наутро сюда поднялись Эртль и Фрауенбергер с четырьмя носильщиками. Еще перед выходом из лагеря 4 в 7 часов утра Эртль передал по радио Херлигкофферу о том, что Буль и Кемптер ушли па вершину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116