ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В противном случае это означало подрыв дисциплины.
— Я благодарю вас, господин капитан, за понимание.
— Мой милый Хохбауэр, — сказал Ратсхельм, — я умею ценить доверие, которое мне оказывают подчиненные. И смею надеяться, что они будут так поступать и впредь. Ибо старый, испытанный девиз гласит: доверие за доверие. И соответственно: верность за верность! Понимаете, что я имею в виду?
Фенрих Хохбауэр кивнул. В данном случае ему не требовалось никаких дополнительных пояснений. Он сделал вид, будто от сильного волнения не может вымолвить ни слова. Между тем Ратсхельм застегнул рубашку, натянул мундир, обул сапоги. Сердечно, по-товарищески хлопнул Хохбауэра по плечу.
— Я не из тех, кто много обещает, — сказал капитан. — Но я кое-что предприму, в этом могу вас заверить.

— Разрешите поговорить с вами самую малость, капитан Федерс?
— Нет, — ответил Федерс, — меня здесь нет, во всяком случае, если и есть, то не для каждого.
Капитан Ратсхельм был начальником учебного потока и в этом качестве старался точно соблюдать правила игры. Он никого не обходил в докладах по служебной лестнице, если не имелось достаточно веских оснований для противного. И поэтому он решил начать с капитана Федерса, который был здесь преподавателем тактики.
Однако Федерс совсем не хотел, чтобы ему мешали. Он играл в бильярд — причем сам с собой. Это было приятное занятие: таким образом он выигрывал каждую партию.
— Я отниму у вас всего пару минут, — уверял Ратсхельм, — а речь идет об одном деле, о котором я просил бы вас никому не рассказывать.
— Ну ладно, Ратсхельм, я молчу.
— Я и не думал иначе, Федерс, — начал сварливо начальник потока. — Я полагаю: то, что мы сейчас обсудим, останется между нами. Служебная тайна, так сказать. Меня очень беспокоит обер-лейтенант Крафт. Серьезные сомнения относительно него. Его методы вызывают у меня недовольство, более того — отвращение. Его действия свидетельствуют о том, что он несерьезен. У меня возникло неприятное чувство: он высмеивает то, что для него должно было бы быть святым, во всяком случае — уважаемым согласно присяге. Давайте откровенно, Федерс. Что вы думаете о Крафте?
— Да отстаньте вы от меня с этим ничего не значащим новичком! — ответил с раздражением преподаватель тактики. — Я выхожу из себя, когда подумаю о нем. Просто глаза застилает. А мне нужно сейчас ясно видеть — я же играю в бильярд.
— Следовательно, я могу констатировать, что ваше мнение о нем резко отрицательное.
— Вы прирожденный провидец, Ратсхельм. И как таковой, должны наконец понять, что вы давно мне мешаете.
— Федерс, вы шутник.
— Может быть, но, к сожалению, я еще никак не могу придумать, как нужно вести себя, когда хочется смеяться над собеседником.

— Разрешите осведомиться, как вы поживаете? — любезно спросил Ратсхельм.
— Так себе, — ответила племянница майора. — А вы?
— Спасибо, тоже так себе.
Этот разговор, очень серьезный и многозначительный, состоялся в передней квартиры майора Фрея по адресу: Вильдлинген-на-Майне, Рыночная площадь, дом семь. Барбара Бендлер-Требиц, экономка, служанка и племянница в одном лице, приветствовала незваного гостя.
Майору пришлось сменить войлочные шлепанцы на ботинки, а его супруге — привести в порядок свою фасонную прическу перед зеркалом, кстати настоящим венецианским. Между тем Барбара, племянница-служанка, принимала капитана.
Она, судя по всему, была очень услужливой девицей: помогла Ратсхельму снять шинель, смахнула с мундира несколько пылинок и ниточек. Ратсхельм нашел, что сделала она это несколько утрировано, но очень по-женски. И его это тронуло. Барбара принялась за его тыловую сторону, прошлась ладонью вниз по спине почти до того места, где она кончалась.
— Очень благодарен, — сказал слегка смущенный Ратсхельм.
— Не стоит благодарности, лишь бы это вам понравилось.
Ратсхельм не успел ответить: появился майор. Его рыцарский крест сверкал, а голос звучал сердечно.
— Вы всегда желанный гость в моем доме.
В этом же самом заверила и фрау Фелицита, вошедшая вслед за майором.
— Разрешите предложить рюмочку мадеры? — Майор знал: это предложение — верный знак того, что супруга жаловала Ратсхельма. По какой-то совершенно непонятной причине Филицита считала мадеру царицей всех вин. Только избранные гости получали мадеру, ну и он сам, конечно. Майор протежировал Ратсхельму и не имел ничего против, что тому предлагалась мадера. Ибо он мог доверить Ратсхельму не только службу, но и свою собственную жену. Капитан никогда бы не перешел дозволенных границ, так полагал Фрей.
— Вы человек с принципами, Ратсхельм, — заверил майор. — Я умею это ценить.
— Но, прошу вас, господин майор, — заскромничал капитан, — ведь каждый исполняет свой долг как может.
— Жаль, — сказала майорша задумчиво, — жаль, что вы до сих пор не женаты, дорогой господин Ратсхельм. Очень жаль. Вы же прирожденный глава семейства — верный и заботливый, праведный и твердый.
— Моя милая, — сдерживая супругу, вмешался майор, — сейчас у нашего Ратсхельма более чем достаточно забот с его фенрихами, да и с некоторыми офицерами к тому же. Не правда ли?
— Как всегда! — пылко заверил Ратсхельм. — У господина майора острый ум, который позволяет ему вовремя распознать зарождающиеся неприятности. У господина майора верный глаз на такие штучки.
Польщенный, майор улыбнулся и скромно воздел руки, как бы обороняясь от льстивых слов. Но фрау Фелицита бросила на супруга взгляд, весьма далекий от восхищения. Она была раздосадована: майор помешал ее маневрам, как устроить дальнейшую жизнь капитана.
— Итак, выкладывайте, — подбодрил Фрей. — Спокойно излагайте ваши доверительные сведения.
— Деликатная история, — сказал Ратсхельм, — и, полагаю, не для дамских ушей, конечно.
— Я супруга командира, — заявила Фелицита решительно. — И поэтому я имею отношение ко всему, что касается службы моего мужа.
— Благодарю тебя, — сказал майор.
— Следовательно, можете говорить совершенно откровенно, дорогой господин Ратсхельм. — Фелицита улыбнулась, сгорая от любопытства. — В конце концов, у нас достаточно жизненного опыта, не правда ли?
Капитан Ратсхельм кивнул. Затем он стал докладывать, сделав вид, что это ему очень не хочется. Он считал пример, который выбрал обер-лейтенант Крафт для разбора на занятиях по хорошим манерам, неприличным и возмутительным.
Майор усмехнулся.
— Ну, ну, — сказал он игриво, — конечно, немного смелая шутка, но, пожалуй, ничего особенного. В мое время, когда я был фенрихом, кстати лучшим слушателем в выпуске, мы тоже от всего сердца смеялись над подобными смешными ситуациями. Ха-ха-ха!
Однако смех застрял у него в глотке, когда он увидел каменное, искаженное судорогой возмущения лицо супруги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190