Улыбаюсь и вдруг словно прихожу в себя. “Перестань, брось думать об этом, – говорю я себе. – Какая разница? Тебе не грозит ни стать лесбиянкой, ни уйти в монастырь, ни связаться с женатым мужчиной. Тебя пригласил на свидание симпатичный холостяк, которому ты явно нравишься. Так что постарайся сделать себе привлекательное лицо, надень свое самое сексуальное платье и радуйся, корова старая. Давай, смелей. Покажи, какая ты шикарная женщина, и пусть все сразу подумают, что ты самая похотливая самка на свете”.
Слышу, как хлопнула входная дверь и Фрэнк, которого не было видно со вчерашнего дня, болтает с Мэри и Хани. Слышу, как он поднимается на второй этаж и окликает меня.
– Я в ванной, собираюсь, – кричу в ответ.
– Поедем вместе, – говорит он через дверь. – Луиза и этот диджей тоже вдвоем приедут.
– Я буду готова минут через десять.
– Можешь не торопиться, мне еще надо принять душ, побриться, одеться. Встречаемся внизу. Если спустишься раньше меня, вызови, пожалуйста, такси.
– Ладно.
Что это он так старается? Обычно перед свиданием он только чистит зубы и, может быть, иногда меняет футболку. А для Луизы прикладывает неимоверные усилия. Ну и что? Что с того? Я тоже вот стараюсь, расфуфыриваюсь для Адриана. И сделаю все возможное, чтобы мое свидание удалось.
Как хорошо, что я умею делать макияж по всем правилам. Смываю свой скромный и непритязательный облик и раскладываю весь набор кистей, чтобы нарисовать себе новое лицо. Роюсь в косметичке, меня охватывает волнение – итак, приступим. Приступим. Корректор. Основа со светоотражающими частицами, тон подобран под заказ. Профессионально и изящно. Легким движением руки оттеняю переносицу и подбородок. (Да, я прекрасно знаю, как это делается – юность в Париже не прошла даром.) Щеки: с помощью двух оттенков румян я могу сделать себе самые высокие и изящные скулы на свете. Делаю. Новый изгиб бровей – да здравствует пинцет, немного пудры цвета загара, чуточку твердого карандаша – упрямая и сдержанная линия женщины-вамп. Кошачьи глазки: три оттенка теней, и мои глаза приобретают желанную миндалевидную форму.
Щипцы для загибания ресниц, три слоя туши. Немного светлой помады на губы – я все же не хочу выглядеть как проститутка. Отхожу на пару шагов назад, оцениваю результат своих усилий – потрясающий. Пять звезд. На меня смотрит уверенная, страстная женщина с пухлыми губами. Я ее не знаю, но выглядит она очень привлекательно и подмигивает мне. Дело сделано. Убираю инструментарий обратно в косметичку и выключаю свет.
– Вот это да, – говорит впечатленный Фрэнк, оглядывая меня. – Неслабо наштукатурилась.
– Старалась, – легко отвечаю я, а у самой уже лицо болит от всех эти похлопываний и замазываний. – Все для него, Адриана. Красавчика-жеребца. Ты, я смотрю, тоже постарался. Как мило. Новая рубашка?
– Да, – пожимает Фрэнк плечами. Темная, серо-зеленая рубашка гармонирует с его серыми глазами. – Но не так, как ты. Я тебя еще ни разу не видел с настоящим макияжем. Красавица-кобылка. – Он улыбается, но во взгляде такое изумление, что я тут же понимаю: перестаралась. Наверняка. – Новое платье? – спрашивает Фрэнк.
– Это? – Теперь я пожимаю плечами. – Что ты! Ему сто лет уже. – На мне черное платье с туго затянутым корсетом (и мне в нем уже неудобно), купленное пару лет назад в припадке безумия. (Корсет мне затянула Мэри, так что я чувствую себя как Скарлетт О'Хара.) Тем не менее, если уж говорить о платьях-завлекалках, это самое подходящее – грудь поднимается, талия утягивается, попка округляется. Платье с рукавами, так что мне не придется выставлять напоказ свои дряблые руки, юбка прямая, так что и бедра в выигрышном формате. Платье очень красивое, но мне в нем неловко. Слишком много выставлено напоказ. Много и сразу.
– О, да ты еще и подросла, как я погляжу, – говорит Фрэнк и переводит взгляд на сексапильные замшевые сапожки с вытянутым носком, на убийственных шпильках. От этих испанских сапожек у меня жуткая боль в ногах, и если придется сегодня танцевать, летальный исход обеспечен. Очень, очень надеюсь, что мой диджей не потащит нас на дискотеку. А ведь до этой минуты такая мысль даже не приходила мне в голову. Черт!
Фрэнк смотрит на мои колени, потом на часы.
– Славные ножки. Ты вызвала такси?
– Да, будет через десять минут.
Фрэнк меряет шагами комнату, как юнец.
– Успокойся, Фрэнк, мы не опоздаем. Фрэнк улыбается, но тут же снова делается серьезным и продолжает ходить по комнате. Ни разу не замечала, чтобы он так нервничал перед свиданием. И с Луизой он виделся только вчера. А если учесть, что он не ночевал дома, то не вчера, а сегодня утром. В этом изобретении из китового уса я даже не могу вздохнуть, так что и не вздыхаю. Вместо этого надеваю свое любимое розовое бархатное пальто без застежек, но с широким поясом.
Потом – двадцать минут неловкой тишины в такси. Он поглощен своими мыслями, а я умираю от желания спросить его о Луизе, но молчу, потому что боюсь, как бы ответ не оказался мне противен. Мы высаживаемся у “Дыни” – там полно модненьких мальчиков и девочек, у мальчиков экстравагантные бородки, а у девочек – экстравагантный пирсинг, у тех и у других штаны болтаются на бедрах, держатся на честном слове где-то на середине ягодиц.
– У меня такое чувство, будто я приехала на школьную дискотеку за дочерью. – Я вдруг понимаю, что вся эта затея никуда не годится. И что здесь делаю я в таком виде?
– А у меня такое чувство, что ты меня завернула, завязала сверху бантик и вручила своей подруге.
Это его первое развернутое предложение за последние двадцать минут. Но я его игнорирую и гну свое:
– Здравствуйте. Я приехала забрать Хани из пятого класса. Честное слово, Фрэнк, я себя чувствую как пенсионерка.
– Если бы это была школьная дискотека, то ты была бы мамой, в которую влюблены все мальчики, так что перестань волноваться. Пошли поищем их. – Он по-доброму улыбается мне в первый раз за вечер, берет за руку и ведет за собой.
Мы протискиваемся сквозь плотную толпу орущих бородато-пирсингованных подростков. Музыка грохочет, интерьер – в стиле “индастриал”: бетон, серая краска, трубы. (Удивительно, как такой интерьер никогда не выходит из моды. Помню, еще лет пятнадцать назад я ходила в такие же заведения, и тогда нам казалось, что это очень современно.) За длинным баром открывается большая комната с посадочными местами – угловатыми бетонными столами, жесткими стульями и неудобными, обтянутыми грязно-коричневой тканью скамейками. Не самое уютное место, но лучше, чем ничего. Адриан и Луиза сидят за прямоугольным столом, пьют коктейли из стаканов. Мы их первыми заметили – теплая сухая ладонь Фрэнка незаметно пожимает мою, потом он отпускает меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Слышу, как хлопнула входная дверь и Фрэнк, которого не было видно со вчерашнего дня, болтает с Мэри и Хани. Слышу, как он поднимается на второй этаж и окликает меня.
– Я в ванной, собираюсь, – кричу в ответ.
– Поедем вместе, – говорит он через дверь. – Луиза и этот диджей тоже вдвоем приедут.
– Я буду готова минут через десять.
– Можешь не торопиться, мне еще надо принять душ, побриться, одеться. Встречаемся внизу. Если спустишься раньше меня, вызови, пожалуйста, такси.
– Ладно.
Что это он так старается? Обычно перед свиданием он только чистит зубы и, может быть, иногда меняет футболку. А для Луизы прикладывает неимоверные усилия. Ну и что? Что с того? Я тоже вот стараюсь, расфуфыриваюсь для Адриана. И сделаю все возможное, чтобы мое свидание удалось.
Как хорошо, что я умею делать макияж по всем правилам. Смываю свой скромный и непритязательный облик и раскладываю весь набор кистей, чтобы нарисовать себе новое лицо. Роюсь в косметичке, меня охватывает волнение – итак, приступим. Приступим. Корректор. Основа со светоотражающими частицами, тон подобран под заказ. Профессионально и изящно. Легким движением руки оттеняю переносицу и подбородок. (Да, я прекрасно знаю, как это делается – юность в Париже не прошла даром.) Щеки: с помощью двух оттенков румян я могу сделать себе самые высокие и изящные скулы на свете. Делаю. Новый изгиб бровей – да здравствует пинцет, немного пудры цвета загара, чуточку твердого карандаша – упрямая и сдержанная линия женщины-вамп. Кошачьи глазки: три оттенка теней, и мои глаза приобретают желанную миндалевидную форму.
Щипцы для загибания ресниц, три слоя туши. Немного светлой помады на губы – я все же не хочу выглядеть как проститутка. Отхожу на пару шагов назад, оцениваю результат своих усилий – потрясающий. Пять звезд. На меня смотрит уверенная, страстная женщина с пухлыми губами. Я ее не знаю, но выглядит она очень привлекательно и подмигивает мне. Дело сделано. Убираю инструментарий обратно в косметичку и выключаю свет.
– Вот это да, – говорит впечатленный Фрэнк, оглядывая меня. – Неслабо наштукатурилась.
– Старалась, – легко отвечаю я, а у самой уже лицо болит от всех эти похлопываний и замазываний. – Все для него, Адриана. Красавчика-жеребца. Ты, я смотрю, тоже постарался. Как мило. Новая рубашка?
– Да, – пожимает Фрэнк плечами. Темная, серо-зеленая рубашка гармонирует с его серыми глазами. – Но не так, как ты. Я тебя еще ни разу не видел с настоящим макияжем. Красавица-кобылка. – Он улыбается, но во взгляде такое изумление, что я тут же понимаю: перестаралась. Наверняка. – Новое платье? – спрашивает Фрэнк.
– Это? – Теперь я пожимаю плечами. – Что ты! Ему сто лет уже. – На мне черное платье с туго затянутым корсетом (и мне в нем уже неудобно), купленное пару лет назад в припадке безумия. (Корсет мне затянула Мэри, так что я чувствую себя как Скарлетт О'Хара.) Тем не менее, если уж говорить о платьях-завлекалках, это самое подходящее – грудь поднимается, талия утягивается, попка округляется. Платье с рукавами, так что мне не придется выставлять напоказ свои дряблые руки, юбка прямая, так что и бедра в выигрышном формате. Платье очень красивое, но мне в нем неловко. Слишком много выставлено напоказ. Много и сразу.
– О, да ты еще и подросла, как я погляжу, – говорит Фрэнк и переводит взгляд на сексапильные замшевые сапожки с вытянутым носком, на убийственных шпильках. От этих испанских сапожек у меня жуткая боль в ногах, и если придется сегодня танцевать, летальный исход обеспечен. Очень, очень надеюсь, что мой диджей не потащит нас на дискотеку. А ведь до этой минуты такая мысль даже не приходила мне в голову. Черт!
Фрэнк смотрит на мои колени, потом на часы.
– Славные ножки. Ты вызвала такси?
– Да, будет через десять минут.
Фрэнк меряет шагами комнату, как юнец.
– Успокойся, Фрэнк, мы не опоздаем. Фрэнк улыбается, но тут же снова делается серьезным и продолжает ходить по комнате. Ни разу не замечала, чтобы он так нервничал перед свиданием. И с Луизой он виделся только вчера. А если учесть, что он не ночевал дома, то не вчера, а сегодня утром. В этом изобретении из китового уса я даже не могу вздохнуть, так что и не вздыхаю. Вместо этого надеваю свое любимое розовое бархатное пальто без застежек, но с широким поясом.
Потом – двадцать минут неловкой тишины в такси. Он поглощен своими мыслями, а я умираю от желания спросить его о Луизе, но молчу, потому что боюсь, как бы ответ не оказался мне противен. Мы высаживаемся у “Дыни” – там полно модненьких мальчиков и девочек, у мальчиков экстравагантные бородки, а у девочек – экстравагантный пирсинг, у тех и у других штаны болтаются на бедрах, держатся на честном слове где-то на середине ягодиц.
– У меня такое чувство, будто я приехала на школьную дискотеку за дочерью. – Я вдруг понимаю, что вся эта затея никуда не годится. И что здесь делаю я в таком виде?
– А у меня такое чувство, что ты меня завернула, завязала сверху бантик и вручила своей подруге.
Это его первое развернутое предложение за последние двадцать минут. Но я его игнорирую и гну свое:
– Здравствуйте. Я приехала забрать Хани из пятого класса. Честное слово, Фрэнк, я себя чувствую как пенсионерка.
– Если бы это была школьная дискотека, то ты была бы мамой, в которую влюблены все мальчики, так что перестань волноваться. Пошли поищем их. – Он по-доброму улыбается мне в первый раз за вечер, берет за руку и ведет за собой.
Мы протискиваемся сквозь плотную толпу орущих бородато-пирсингованных подростков. Музыка грохочет, интерьер – в стиле “индастриал”: бетон, серая краска, трубы. (Удивительно, как такой интерьер никогда не выходит из моды. Помню, еще лет пятнадцать назад я ходила в такие же заведения, и тогда нам казалось, что это очень современно.) За длинным баром открывается большая комната с посадочными местами – угловатыми бетонными столами, жесткими стульями и неудобными, обтянутыми грязно-коричневой тканью скамейками. Не самое уютное место, но лучше, чем ничего. Адриан и Луиза сидят за прямоугольным столом, пьют коктейли из стаканов. Мы их первыми заметили – теплая сухая ладонь Фрэнка незаметно пожимает мою, потом он отпускает меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57