Он положил на стол ключ — потемневший, исцарапанный, старый…
Дженни непонимающе глядела на него.
— Это ключ Брайана от твоего дома.
— Он оставил ключ?
Значит, это не сон. Брайан любил их дом. Поначалу он не хотел его покупать, опасаясь излишних обязательств, но потом так любовно им занимался. Для него это было лишним доказательством, что с Оклахомой покончено. У жителей Среднего Запада никогда не было таких высоких и узких домов из красного кирпича. Алек об этом как-то уже говорил. Дженни не стыдилась, в отличие от Брайана, своего происхождения…
Он оставил ключ. Променял дом на Риту. «Больше тебя ничто не связывает с Оклахомой. Теперь ты избавился и от меня. Значит, с прошлым покончено?»
Алек заговорил:
— Ты все еще его любишь?
Дженни не отвечала. Последние два года она так боялась этого вопроса! Что она могла ответить? Дженни закрыла лицо руками:
— Я чувствую себя обманутой… Все как в тумане. Мне казалось, годы, прожитые вместе, что-то значили. Но выяснилось, что я для него пустое место.
— Иногда лучше быть честным до конца, чем останавливаться на полпути…
— По-твоему, я в дураках?
— Ты не уронила своего достоинства.
Что он имеет в виду? В дураках она или нет? Не мог напрямую ответить! Она слишком устала, чтобы понимать иносказания. Внутри была звенящая пустота… Сейчас она могла говорить лишь напрямик:
— Он сказал, что мы никогда не любили друг друга, и это больнее всего. Он говорит, что я не могу понять его, потому что никогда не любила и не знаю, что такое любовь. Это ложь. Мы любили друг друга. Брайан не смеет зачеркивать прошлого. Не может от него отречься…
— Но он это сделал.
Какая несправедливость. Он уходит с глубочайшим убеждением, что никогда ее не любил.
— Наверное, людям следовало бы любить друг друга вечно. — Голос Алека звучал спокойно. — Но так не бывает. — Он положил ладонь на ее плечо. — Так почти никогда не бывает.
Теплая ладонь поглаживала ее руку. Это действовало успокаивающе. Дженни словно отогревалась под его ладонью.
— Глядя на тебя, я всегда вспоминаю Тинкер Белл.
Тинкер Белл? О чем он?
— Нет, я не о диснеевском мультике. Я про пьесу. Тинкер Белл чудесна. Она сильная, мужественная, справедливая…
— Но Питеру и потерянным мальчикам, — Дженни тоже хорошо знала «Питера Пена», — нужна была Венди.
Венди, милашка в белой ночной рубашечке. Венди, умеющая зашивать порванные кармашки. Мамочка-Венди. Прошлой весной Дженни целых восемь недель собиралась стать мамой. А потом организм сыграл с ней жестокую, злую шутку…
— Это были мальчики, Дженни, — голос Алека доносился откуда-то издалека. — Им нужна была Венди, потому что они малыши. Мужчинам нужно совсем другое.
«Брайан до сих пор мальчик. И не хочет взрослеть».
— Тинкер Белл выпила яд вместо Питера. Он слишком упрям и глуп, чтобы поверить, что в стакане действительно яд — и она выпивает его сама. Именно так ты и поступила, Дженни. Ты выпила яд, но парень не стоил того.
Выпила яд? Неужели?
— Но он предпочел мне вовсе не Венди, — горько прозвучало в ответ.
— Да, на Венди она похожа меньше всего, — согласился Алек.
— Но, ей-Богу, в «дамских штучках» она разбирается…
— Если ты о сексе, то я с тобой не согласен.
— Брось! Ты же ее видел. Почти всю — без купюр…
— Спору нет, она одевается как проститутка, чтобы ощутить власть над мужчиной, привлечь к себе внимание. Только с чувственностью это не имеет ничего общего.
Для Дженни это было чересчур сложно.
— Она обвела меня вокруг пальца. Следующим будет Брайан. Если ты прав, то как же ему не повезло! Сначала я, потом она… Ему никогда не найти женщину, которая утешила бы его в постели.
— Зачем ты продолжаешь заниматься самоуничтожением? — он не убирал ладони. Дженни чувствовала тепло его руки сквозь тонкую ткань. — Почему ты позволила ему убедить себя, что сексуально неполноценна? Это не так. Ты должна в это поверить.
Она вдруг вырвала руку:
— Что ты обо мне знаешь?
Он никогда не был с нею близок и не знает, как она ужасна. Откуда ему знать, как ей бывало тяжело, сколько усилий стоило сосредоточиться, сконцентрироваться на происходящем. Ее мысли разбредались, она отвлекалась — и ничего не получалось…
— Гораздо больше, чем ты думаешь, — ответил он. — Я внимательно наблюдал за тобой, как ты двигаешься. Как сжимаешь в ладонях кофейную чашечку — ты любишь ощущение тепла в ладонях… Я видел, как ты натягиваешь воротник на подбородок, когда размышляешь. Тебе нравится касаться щекой мягкой ткани…
Дженни на самом деле любила тепло чашечки с кофе, прикосновение мягкой ткани… Он следил за ней пристальнее, чем она за собой. Но все это не имело ничего общего с постелью…
— Ну и, — закончил он, — я читал твой сценарий.
— О, — она отмела его аргумент сразу. — Это просто фантазии. — Ее всегда смущало, если люди пытались сделать какие-то выводы о ней исходя из рукописей.
— Может быть. Но однажды кто-то докажет тебе, насколько они реальны. Поверь мне, Дженни. Брайан обманывал тебя. Возможно, он не намного лучше разбирается в таких вещах, но все равно он не прав. Когда-нибудь ты убедишься в этом. Кто-нибудь раскроет тебе глаза.
…Когда-нибудь… кто-нибудь… Не верится. Ее любил только Брайан. А теперь и он убежден в том, что этого никогда не было…
Алек пытается уговорить ее, что влюблен, но на самом деле это не так. Или нет — он действительно верит в это, но жестоко заблуждается.
Однажды он сядет, обдумает все хорошенько и поймет, что ошибался.
— Непохоже, чтобы ты собирался выступить в роли «кого-то»… — ее слова прозвучали жалобно.
Он не сразу понял, о чем речь.
— Я ни на чем не настаиваю, если ты, конечно, об этом.
— А почему бы нет? Ты же думаешь, что любишь меня. — Ее всегда пугала мысль, что он произнесет эти слова, но теперь все неважно. Жизнь кончена.
— Я не думаю. Я люблю тебя. Но, Дженни… Бога ради, подумай, что сейчас произошло. — Алек указал на дверь, за которой скрылся Брайан. — Не считаешь ли ты, что воспользоваться ситуацией непорядочно? И несколько неуместно.
— Почему? — требовательно повторила она, вскочив из-за стола так стремительно, что стул со стуком упал на пол. — В самом деле, что во мне не так? Еще утром я думала, что есть на свете два человека, любящих меня — ты и он. Всего двенадцать часов спустя он женат на какой-то сучке, а ты бежишь от меня как черт от ладана!
— Дженни, я…
Она разрыдалась.
Сильные руки обняли ее, он прижал ее к груди. Алек гладил ее по волосам, по спине, утешая и успокаивая. Она чувствовала на щеке его горячее дыхание, слышала биение его сердца…
— Прости меня. — Она отступила, изо всех сил прижимая к глазам ладони, пытаясь остановить слезы. — Я почти никогда не плачу.
— И почти никогда не требуешь от людей, чтобы они с тобой переспали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72