– Я не хочу, чтобы ты оставалась тут, – сказал он.
Он очень устал. Все, чего он хотел сейчас, – это спать.
– Я останусь, – проговорила она, обхватывая крепче его руку. – Лукас, я поверить не могу, что ты один с этим справлялся. Ты пытался помочь мне, когда тебе следовало беспокоиться о себе.
– Я серьезно, – настаивал он. – Я просто хочу поспать во время диализа. А ты поезжай домой.
Она отвернулась от него, но он прекрасно знал, о чем она думала.
– Мне кажется, тебе не следует возвращаться в Западную Виргинию одной, – сказал он.
– Сегодня я не поеду, – пообещала она. – Я хочу быть рядом с тобой. Но я не перестану искать Софи. Я не могу объяснить это, Лукас, но я знаю, что она там.
В ее глазах было что-то, чего он до этого не замечал. Решительность, да, но что-то еще, большее. В ее глазах был почти маниакальный блеск, который заставлял его опасаться за нее.
– Жан, – сказал он, – посмотри на меня. Посмотри, что произошло со мной из-за того, что я пропускал диализ, ел более беспорядочно, чем обычно, нерегулярно принимал все лекарства. А теперь пойми… я знаю, это трудно, но, пожалуйста, Жан, постарайся посмотреть фактам в лицо. Софи все еще нуждается в диализе. Ты знаешь, что она еще не в том состоянии, чтобы обходиться одной Гербалиной. И она пропустила уже два приема Гербалины. К тому же у нее не было еды со времени аварии, за исключением, может быть, тех дикорастущих плодов, которые она смогла найти в лесу.
Она опять отвернулась от него. Безумный блеск в ее глазах превратился в слезы, которые в любой момент готовы были побежать по щекам.
– Я знаю, что ужасно об этом думать, – проговорил он. – Я знаю, это мучительно, но…
– Я не могу об этом думать. – Она встала. – Хорошо. Ты выиграл. Я еду домой.
В ее голосе не было гнева, но он знал, что причинил ей боль, вырвав из сердца надежду.
– Пожалуйста, позвони мне, если тебе будет что-нибудь нужно, – сказала она. – Я заеду позже и проверю, положили ли тебя в больницу.
– Ладно, – сказал он. – Спасибо, что привезла меня сюда.
Она потянулась и поцеловала его в губы.
– Я люблю тебя, – шепнула она. – Поправляйся, пожалуйста. Я не могу потерять еще и тебя.
Он смотрел, как она уходила, и маленький холодильник с Гербалиной был последним, что он видел перед тем, как закрылась дверь.
Он спрашивал себя, следует ли ему позвонить ей позже, следует ли ему рассказать все остальное. Он мог бы сказать ей, что тоже знает эту боль потери ребенка. Но он знал, что не позвонит ей. Она достаточно узнала о его обмане для одного дня.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Жаннин переживала связанные с болезнью Софи мгновения муки и отчаяния последние несколько лет, но все это было несравнимо с тем, как она чувствовала себя сейчас. Сидя на диване в коттедже, она просматривала старые видеозаписи своей дочери. Мысленно она разделила видеокассеты на те, на которых Софи относительно здорова, до того как ей исполнилось пять лет, и те, на которых Софи больна, начиная с неудавшегося трансплантата. Софи и танцевала, и каталась на скейте, и гримасничала в камеру в каждый период своей жизни, но Жаннин видела разницу по лицу дочери. Здоровая Софи была совершенно беззаботна. Ее улыбка была искренней, без страха, доверяющей миру. Больная Софи тоже часто улыбалась, но это была отважная улыбка, улыбка, чтобы скрыть страх и беспокойство. Улыбка, созданная, чтобы успокоить свою маму.
Лукас был на паре последних видеокассет. Одна из любимых записей Жаннин была сделана в домике на дереве, лишь несколькими неделями раньше, когда Гербалина начала творить свои чудеса. На губах Софи была счастливая, беззаботная улыбка, когда она помогала Лукасу подметать веранду домика на дереве. Лукас использовал большой складывающийся веник, а Софи подметала маленьким кухонным веничком. Слышалось хихиканье и смех, и множество нежных улыбок пробегало между ними. Море любви. Смотря фильм, Жаннин боролась со слезами, наполнившими ее глаза. Неужели она потеряет обоих? И Софи, и Лукаса?
Медсестра Лукаса, Шерри, догнала Жаннин еще до того, как та ушла из отделения, где делают диализ.
– Он рассказывал мне о вас, – сказала Шерри. – Я все знаю о вашей дочери. Я просто хотела сказать вам, как я вам сочувствую. Это, должно быть, очень тяжелое для вас время.
– Да, так и есть, спасибо, – сказала тогда Жаннин.
– Лукас, кажется, очень любит вашу дочь и вас, – продолжала Шерри. – Он умный малый, но он слишком много рисковал своим здоровьем последнее время. Я не уверена, что точно знаю, что с ним происходит.
– Он помогал мне, – сказала Жаннин.
– Да. И у меня такое впечатление, что вы понятия не имели о его болезни.
Жаннин покачала головой:
– Я действительно не знала.
– Ну, сейчас, когда вы знаете, пожалуйста, попытайтесь присмотреть за ним немного, – попросила Шерри. – Он подверг себя огромной опасности. Если бы он не приехал сюда сейчас, я не знаю, сколько бы он еще протянул до остановки дыхания или сердечного приступа. Он запросто мог умереть. Он и сейчас может, если мы не сбалансируем уровень калия и фосфора в его организме.
– Я знаю, – сказала Жаннин.
Она вспомнила, как была разочарована в Лукасе из-за того, что он остался в Вене той ночью, когда она хотела, чтобы он был с ней в Западной Виргинии. Сколько бы еще ночей он игнорировал ее желания и приезжал в больницу для диализа?
– Хотела бы я, чтобы он сказал мне раньше, что с ним происходит, – сказала она.
– Он держит все в себе, это уж точно, – поддержала ее Шерри. – Мы были знакомы уже много месяцев, когда он рассказал мне о своей дочери.
– Вы хотите сказать, моей дочери, – поправила ее Жаннин.
– Нет-нет, – возразила Шерри. – Я хочу сказать, о его дочери. О той, которая умерла.
– Я… – Жаннин пыталась мыслить ясно. – Может, вы его перепутали с кем-то другим? – спросила она. – У него есть племянница такого же возраста, как Софи, но она по-прежнему живет… по крайней мере, насколько я знаю.
Шерри, казалось, была удивлена, потом она сморщила нос.
– Вы хотите сказать, что не знаете о его дочке? – спросила она.
– Он сказал мне, что у него не было детей.
Шерри выдохнула:
– Упс… Мне кажется, я только что допустила оплошность.
– О чем вы говорите? – насторожилась Жаннин.
– Ну, это, конечно, не мне нужно бы вам рассказывать, – сказала Шерри, – и я никогда бы ничего не сказала, если бы я думала, что вы…
– Я не могу больше выносить эти секреты.
Шерри посмотрела в сторону комнаты, где делают диализ, затем опять повернулась к Жаннин.
– В общем, у него была дочь с этой же болезнью, – сказала она. – Она обычно наследственная, ну, вы и сами это знаете, поскольку ваша дочь тоже была больна.
– Не была больна, а больна, – поправила ее Жаннин.
Она не была готова говорить о Софи в прошедшем времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90