— За все то время, что мы с тобой встречаемся, ты еще ни разу не видел моих детей. Ты не хочешь пойти вместе с нами завтра на гамбургеры?
— Завтра? Гм… завтра я не могу. Я договорился встретиться с отцом.
У нее упало сердце. Она не представляла себе мужского смятения там, где его не должно существовать. Проклятие! Она так хотела, чтобы ее интуиция оказалась неверной. Но стоило ей только подумать об этом, как все, чего она боялась, предстало прямо перед глазами. Это и чуть заметная суетливость в его движениях, и напряженная улыбка, и неспособность выдержать обращенный к нему взгляд.
— Так забирай с собой отца, — сказала Марисса спокойно. — Мы будем ему более чем рады.
— Извини. К сожалению, ничего не получится.
— Тогда в пятницу, — сказала она без всякого выражения.
— У меня… гм… — Коди замялся.
— Еще какое-то чрезвычайно важное дело, — закончила за него Марисса. Она прошла к двери, распахнула ее и держала открытой. — Я думаю, сейчас тебе лучше уйти.
— Что такое?
— Может, я тупая, но не полная дура, — сказала Марисса и встряхнула дверь. — Уходи.
— Рисса, — начал Коди, — на самом деле все не так, как может показаться…
— Неужели? — перебила его Марисса. — На самом деле я вполне для тебя хороша, когда тебя посетит желание попрыгать со мной на матрасе. Но когда дело доходит до знакомства с твоей семьей, выясняется, что я этого недостойна. И моя семья тебе тоже не подходит.
— Нет! — Коди хотел дотронуться до нее, но она отдернулась назад. Его рука упала вдоль туловища, однако, исполненный решимости, он наклонился вперед. — Послушай, это просто из-за того, что… моя сестра часто меняет мужчин. Я вижу, как мой племянник Джейкоб каждый раз тяжело это переживает. Мальчик только начинает привыкать к человеку, как он исчезает. Вот почему я избегаю знакомства с детьми тех женщин, с кем встречаюсь. Это моя маленькая уловка.
Марисса чувствовала, как в крови зарождается дикий гнев. Это чувство затрагивало сразу столько уровней, что его с трудом удавалось держать под контролем. Но ей хватило твердости укротить свой характер.
— Ну да, — коротко сказала она с холодным безразличием. — Право же, приятно узнать, какое место я занимаю в твоей жизни. Значит, я — одна из твоих женщин.
— Ты — единственная женщина, с кем я встречаюсь в последнее время, — сказал Коди. Но он почувствовал, что земля под ним внезапно сделала опасный поворот. Один неверный шаг — и он будет втянут в зыбучие пески, откуда ему никогда не выбраться.
— Я понимаю, — сказала Марисса обычным тоном, но глаза ее горели гневом. — Я рангом выше, чем одна из многих, и поэтому удостоена чести спать с тобой. Но в то же время очень старательно ограждаема от участия в любой другой стороне твоей жизни. — Она постаралась придать голосу пренебрежительное звучание, но получилось далеко не так.
— Мне совсем не хочется видеть у других детей то же, что я вижу в глазах Джейкоба, — сказал Коди. — Я по собственному опыту знаю, что…
— Все женщины — шлюхи?
— Нет.
— Я полагаю, это именно то, что ты думаешь, — сказала Марисса. — Ты считаешь, что все женщины заботятся больше о собственном сексуальном удовольствии, чем о своих детях.
Хоть и понимая, что ему не следует вторгаться в эту область, Коди не заметил, как у него вырвалось:
— В первый же вечер нашей встречи…
— Я упала прямо в постель с тобой, — прервала его Марисса резким, язвительным тоном. — Отсюда следует единственное резонное заключение, что я делаю то это с каждым, кого встречаю.
Коди в отчаянии ерошил волосы.
— Черт побери, ты дашь мне закончить предложение? Или по крайней мере не вкладывай мне в уста свои слова.
— О, прошу прощения. Тогда позволь спросить тебя еще. Ты полагаешь, что был просто одним из многих?
Он поколебался, слишком долго для мгновения, потому что именно так и думал… первое время. Но потом он узнал ее лучше.
Прежде чем Коди успел сказать, что больше так не считает, Марисса коротко кивнула.
— Это то, чего я и опасалась. Но у меня есть для тебя новость, самовлюбленный эгоист. Я не падаю в постель с первым встречным. Я думала, что ты особенный. Она невесело засмеялась. — Черт! Мне казалось, я начинаю в тебя влюбляться.
Коди почувствовал, как сердце ударилось в груди и забилось сильнее. Он непроизвольно сделал энергичный шаг вперед, но Марисса вскинула руку и уперлась ему в грудь. Глаза ее, казалось, наэлектризовались от бешенства. С ослиным упрямством сжимая свои нежные губы, она решительно теснила Коди назад, шаг за шагом.
— По правде сказать, — категорично заявила она, — я тебя совсем не знаю. А тебе наверняка не известно самое главное обо мне, если ты считал, что я последую твоему сценарию. Я не стала бы говорить моим детям: «Познакомьтесь с новым дядей, он будет жить у нас», как ты, вероятно себе представлял. Просто я думала, было бы мило, если бы они подружились с первым мужчиной, с которым я встречаюсь, с тех пор как не стало их отца. Но, по всей видимости, я ошиблась.
Марисса обошла вокруг него, и где-то в дальнем уголке сознания Коди отметил грохот небольших жалюзи на распахнутой двери. Но он не придал никакого значения этому звуку, потому что его внимание зафиксировалось на словах «влюбляться» и «первый». Они рикошетом отскакивали от его мозга, как пули от скалистого склона.
— Должно быть, мне это снилось, — сказала Марисса. — Но знаешь что? Теперь я полностью проснулась. И я не хочу, чтобы мои дети находились рядом с человеком, который считает их мать эгоистичной потаскухой. — С этими словами она твердо подтолкнула Коди локтем.
И следующее, что Коди ощутил, оказавшись в ее дворике, был ледяной ветер, со свистом пробивающийся сквозь его меховую куртку. Он удивленно смотрел на раскачивающиеся жалюзи, когда кухонная дверь громко хлопнула у него перед носом.
Купер положил у двери свое последнее подношение — рамку с фотографией Лиззи и Дессы, наряженных в яркие платья, и медленно распрямился. Это ухаживание было нелегким делом. И он совершенно не представлял себе, как будет воспринят его подарок. Черт побери, он даже не знал, можно ли это рассматривать как подарок. Начать с того, что фотографию делала Вероника. Он только сходил в маленький магазинчик на Третьей улице купить рамку и сделал матировку. Куп считал, что это дает ему моральное право на поощрительные очки. Но как знать, заработает ли он их? В данный момент, когда он в прямом смысле подошел к этому вплотную, у него возникли сомнения. Женщины — создания непредсказуемые.
Было без четверти три ночи. Стоя в коридоре подобно просителю, Куп испытывал сильное искушение войти к Веронике, как он привык это делать. Ему было бы нетрудно пробудить в ней желание, она завелась бы раньше, чем успела окончательно проснуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Завтра? Гм… завтра я не могу. Я договорился встретиться с отцом.
У нее упало сердце. Она не представляла себе мужского смятения там, где его не должно существовать. Проклятие! Она так хотела, чтобы ее интуиция оказалась неверной. Но стоило ей только подумать об этом, как все, чего она боялась, предстало прямо перед глазами. Это и чуть заметная суетливость в его движениях, и напряженная улыбка, и неспособность выдержать обращенный к нему взгляд.
— Так забирай с собой отца, — сказала Марисса спокойно. — Мы будем ему более чем рады.
— Извини. К сожалению, ничего не получится.
— Тогда в пятницу, — сказала она без всякого выражения.
— У меня… гм… — Коди замялся.
— Еще какое-то чрезвычайно важное дело, — закончила за него Марисса. Она прошла к двери, распахнула ее и держала открытой. — Я думаю, сейчас тебе лучше уйти.
— Что такое?
— Может, я тупая, но не полная дура, — сказала Марисса и встряхнула дверь. — Уходи.
— Рисса, — начал Коди, — на самом деле все не так, как может показаться…
— Неужели? — перебила его Марисса. — На самом деле я вполне для тебя хороша, когда тебя посетит желание попрыгать со мной на матрасе. Но когда дело доходит до знакомства с твоей семьей, выясняется, что я этого недостойна. И моя семья тебе тоже не подходит.
— Нет! — Коди хотел дотронуться до нее, но она отдернулась назад. Его рука упала вдоль туловища, однако, исполненный решимости, он наклонился вперед. — Послушай, это просто из-за того, что… моя сестра часто меняет мужчин. Я вижу, как мой племянник Джейкоб каждый раз тяжело это переживает. Мальчик только начинает привыкать к человеку, как он исчезает. Вот почему я избегаю знакомства с детьми тех женщин, с кем встречаюсь. Это моя маленькая уловка.
Марисса чувствовала, как в крови зарождается дикий гнев. Это чувство затрагивало сразу столько уровней, что его с трудом удавалось держать под контролем. Но ей хватило твердости укротить свой характер.
— Ну да, — коротко сказала она с холодным безразличием. — Право же, приятно узнать, какое место я занимаю в твоей жизни. Значит, я — одна из твоих женщин.
— Ты — единственная женщина, с кем я встречаюсь в последнее время, — сказал Коди. Но он почувствовал, что земля под ним внезапно сделала опасный поворот. Один неверный шаг — и он будет втянут в зыбучие пески, откуда ему никогда не выбраться.
— Я понимаю, — сказала Марисса обычным тоном, но глаза ее горели гневом. — Я рангом выше, чем одна из многих, и поэтому удостоена чести спать с тобой. Но в то же время очень старательно ограждаема от участия в любой другой стороне твоей жизни. — Она постаралась придать голосу пренебрежительное звучание, но получилось далеко не так.
— Мне совсем не хочется видеть у других детей то же, что я вижу в глазах Джейкоба, — сказал Коди. — Я по собственному опыту знаю, что…
— Все женщины — шлюхи?
— Нет.
— Я полагаю, это именно то, что ты думаешь, — сказала Марисса. — Ты считаешь, что все женщины заботятся больше о собственном сексуальном удовольствии, чем о своих детях.
Хоть и понимая, что ему не следует вторгаться в эту область, Коди не заметил, как у него вырвалось:
— В первый же вечер нашей встречи…
— Я упала прямо в постель с тобой, — прервала его Марисса резким, язвительным тоном. — Отсюда следует единственное резонное заключение, что я делаю то это с каждым, кого встречаю.
Коди в отчаянии ерошил волосы.
— Черт побери, ты дашь мне закончить предложение? Или по крайней мере не вкладывай мне в уста свои слова.
— О, прошу прощения. Тогда позволь спросить тебя еще. Ты полагаешь, что был просто одним из многих?
Он поколебался, слишком долго для мгновения, потому что именно так и думал… первое время. Но потом он узнал ее лучше.
Прежде чем Коди успел сказать, что больше так не считает, Марисса коротко кивнула.
— Это то, чего я и опасалась. Но у меня есть для тебя новость, самовлюбленный эгоист. Я не падаю в постель с первым встречным. Я думала, что ты особенный. Она невесело засмеялась. — Черт! Мне казалось, я начинаю в тебя влюбляться.
Коди почувствовал, как сердце ударилось в груди и забилось сильнее. Он непроизвольно сделал энергичный шаг вперед, но Марисса вскинула руку и уперлась ему в грудь. Глаза ее, казалось, наэлектризовались от бешенства. С ослиным упрямством сжимая свои нежные губы, она решительно теснила Коди назад, шаг за шагом.
— По правде сказать, — категорично заявила она, — я тебя совсем не знаю. А тебе наверняка не известно самое главное обо мне, если ты считал, что я последую твоему сценарию. Я не стала бы говорить моим детям: «Познакомьтесь с новым дядей, он будет жить у нас», как ты, вероятно себе представлял. Просто я думала, было бы мило, если бы они подружились с первым мужчиной, с которым я встречаюсь, с тех пор как не стало их отца. Но, по всей видимости, я ошиблась.
Марисса обошла вокруг него, и где-то в дальнем уголке сознания Коди отметил грохот небольших жалюзи на распахнутой двери. Но он не придал никакого значения этому звуку, потому что его внимание зафиксировалось на словах «влюбляться» и «первый». Они рикошетом отскакивали от его мозга, как пули от скалистого склона.
— Должно быть, мне это снилось, — сказала Марисса. — Но знаешь что? Теперь я полностью проснулась. И я не хочу, чтобы мои дети находились рядом с человеком, который считает их мать эгоистичной потаскухой. — С этими словами она твердо подтолкнула Коди локтем.
И следующее, что Коди ощутил, оказавшись в ее дворике, был ледяной ветер, со свистом пробивающийся сквозь его меховую куртку. Он удивленно смотрел на раскачивающиеся жалюзи, когда кухонная дверь громко хлопнула у него перед носом.
Купер положил у двери свое последнее подношение — рамку с фотографией Лиззи и Дессы, наряженных в яркие платья, и медленно распрямился. Это ухаживание было нелегким делом. И он совершенно не представлял себе, как будет воспринят его подарок. Черт побери, он даже не знал, можно ли это рассматривать как подарок. Начать с того, что фотографию делала Вероника. Он только сходил в маленький магазинчик на Третьей улице купить рамку и сделал матировку. Куп считал, что это дает ему моральное право на поощрительные очки. Но как знать, заработает ли он их? В данный момент, когда он в прямом смысле подошел к этому вплотную, у него возникли сомнения. Женщины — создания непредсказуемые.
Было без четверти три ночи. Стоя в коридоре подобно просителю, Куп испытывал сильное искушение войти к Веронике, как он привык это делать. Ему было бы нетрудно пробудить в ней желание, она завелась бы раньше, чем успела окончательно проснуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83