Уверен, он предпочтет, чтобы за ним присматривали вы, а не Гидеон. Я бы так и сделал на его месте! Кажется, возникли кое-какие сомнения о причине вашего ухода. В этой библиотеке, где тепло и удобно, вы могли бы все выяснить, а мы бы на цыпочках удалились…
— Уже два часа ночи, и мисс Ловатт пойдет к себе в комнату, — отрезал Гидеон, словно отдал приказ.
Чарлз ему улыбнулся.
— Я просто подумал, мисс Ловатт — молодая женщина, которая явно пользуется успехом, или, скорее, производит неизгладимое впечатление. Я до сих пор не могу забыть, как удивился, когда понял, что сегодня днем вы с ней совершали прогулку верхом! Ты должен позволить ей обменяться несколькими словами с глазу на глаз с тем, у кого она работала, так как утром, скорей всего, он уедет. В конце концов, он уже осмотрел маму и вынес заключение…
— Чарлз! — воскликнула Нерисса почти таким же резким тоном, каким говорил Гидеон. — Ты весь вечер пил коньяк, теперь тебе, несомненно, следует отправиться в кровать. У Гидеона есть свои обязанности, мисс Ловатт больше не нужна сегодня вечером… или, вернее, утром!
Ким восприняла эти слова, как разрешение уйти, быстро выбралась из комнаты, прежде чем появился кто-то из врачей. Она так и не поняла, пожелал ли Гидеон ей спокойной ночи, но Чарлз подмигнул ей, приканчивая свой коньяк, а Нерисса плотно сжала губы. Ким бегом взлетела вверх по лестнице, умудрившись избежать встречи с доктором Малтраверзом и доктором Давенпортом, и, оказавшись в своей комнате, твердо решила: что бы ни случилось, она изо всех сил постарается не видеться с Ральфом Малтраверзом перед его отъездом. Чарлз Фейбер привел ее в негодование, потому что ему явно доставляло удовольствие изводить Гидеона, и уж, конечно, его абсолютно не касалось, что в тот день она отправилась на прогулку вместе с человеком, который платит ей жалованье.
Что касается Нериссы, когда дошло до разделения на два лагеря, она стала на сторону Гидеона, а Чарлз, скоре всего, вызывал у нее лишь чувство презрения. Трудно было решить, к какому типу людей принадлежит Чарлз, но, видимо, стоило ему увидеть в доме привлекательное женское личико, как взор его затуманивался, и Ким все еще не остыла от возмущения, потому что он завладел ее рукой и настоял, чтобы она присоединилась к ним в библиотеке после разговора с врачами. Но еще больше ее возмутило подмигивание, когда он желал ей спокойной ночи. Она была уверена, что Гидеон все видел.
Утром Ким проснулась от шума проехавшей под окном машины, а дорожные часики возле кровати показывали только семь часов. Это означало, что доктор Малтраверз хотел успеть к раннему поезду, и Ким, как обычно, приняла ванну и оделась к завтраку, испытывая чувство облегчения, потому что теперь могла не опасаться ненужной встречи. Не то чтобы она боялась ее, но тот эпизод был уже в прошлом, и она хотела, чтобы и дальше он оставался только в прошлом.
Небольшая обшитая дубом комната, в которой семья собиралась на завтрак, была пуста, но виднелись следы того, что доктор Малтраверз побывал там до нее — небрежно отброшенная салфетка, остатки томатного сока и тоста. Доктор Малтраверз не был любителем плотных завтраков.
Нерисса завтракала в своей комнате, и Ким не видела ее до одиннадцати. Но еще раньше она натолкнулась на Гидеона, вернувшегося с прогулки вместе с Макензи и Джессикой, которых он держал на поводках. Он молча занимался собаками, пока Ким смотрела на его мрачное неподвижное лицо.
— Как сегодня чувствует себя ваша мама? — тихо спросила она. — Вы думаете, мне разрешат ее навестить?
Гидеон пожал плечами.
— Если вы будете осторожны и ничем не расстроите ее, то разрешат.
Ким внезапно охватил приступ негодования.
— Я абсолютно не собиралась расстраивать миссис Фейбер, — сказала она. — Просто хотела повидать ее. Возможно, и ей хотелось бы увидеть меня.
Гидеон, который в эту минуту расстегивал ошейник на одной из собак, как-то странно посмотрел на Ким снизу вверх. В серых глазах промелькнула не только враждебность, но и высокомерие.
— Почему вы так решили? — спросил он. — Или вы считаете, что всем становится лучше, стоит только взглянуть на вас, мисс Ловатт? Похоже, вы думаете, что действуете как лекарство, которое назначает врач, чтобы пациент быстрей поправился? Боб Дункан, если верить Монике Флеминг, был совершенно выбит из колеи, когда познакомился с вами… Мой брат Чарлз не прочь пофлиртовать с вами, если вас не смущает, что он женатый человек! Мой брат Тони, случись ему оказаться здесь, почти наверняка захотел бы сделать вам предложение, так как он у нас очень впечатлительный, а доктор Малтраверз вчера просто засиял, столкнувшись с вами в коридоре. Редко можно увидеть, чтобы человек, который проделал длинный путь ради серьезной консультации, так открыто радовался. Чарлз думает, что он знает, почему так происходит! Ким до крови прикусила губу.
— А вы, мистер Фейбер? — спросила она тихим голосом, в котором, однако, слышалась угроза, — что думаете вы?
Он опустил в карман поводки собак и бесстрастно посмотрел на Ким.
— Я вернулся к тому, с чего мы начали, мисс Ловатт. Я не знаю, что думать о вас.
Ким снова прикусила губу.
— А вчера, когда приглашали меня на прогулку, вы ощущали то же самое? — спросила она.
Он подошел к окну и устремил неподвижный взор в серую даль… День был очень мрачен, совсем не похож на предыдущий, предвещавший весну — лужайки и озеро сковал мороз, деревья выглядели еще более черными. В такой день нет ничего приятного за окном, и мало что приятно в комнате, заставленной книжными шкафами, в которой огонь только недавно развели и он еще не дает тепла, а освещение всегда довольно скудное из-за величины комнаты и отделки темными панелями.
— Я уже точно не помню, что чувствовал вчера, — холодно ответил он. — Возможно, я опасался, что вам здесь наскучит и вы сбежите, прежде чем мать сумеет как следует воспользоваться вашими услугами, когда я взял на себя труд выбрать вам лошадь. Теперь, тогда она выбрана, вы, конечно, можете пользоваться ею, когда захотите. — Он обернулся и вновь посмотрел в лицо Ким с тем же жестоким блеском в глазах, который так испугал ее при первой их встрече.
— Между прочим, доктор Малтраверз вернется через несколько дней, чтобы еще раз взглянуть на мать, и он надеется, что снова увидит вас. Он приедет пораньше и останется на ночь. А еще он просил передать вам вот это, — Гидеон Фейбер вынул из кармана конверт. — Если вы все еще хотите навестить мою мать, я советую прежде пройти к себе и прочитать свою корреспонденцию!
Ким взяла конверт и вышла из комнаты, не видя ничего перед собой. Ей редко доводилось встречать такую надменность в холодных мужских глазах, и, поднимаясь по лестнице, она все никак не могла прийти в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Уже два часа ночи, и мисс Ловатт пойдет к себе в комнату, — отрезал Гидеон, словно отдал приказ.
Чарлз ему улыбнулся.
— Я просто подумал, мисс Ловатт — молодая женщина, которая явно пользуется успехом, или, скорее, производит неизгладимое впечатление. Я до сих пор не могу забыть, как удивился, когда понял, что сегодня днем вы с ней совершали прогулку верхом! Ты должен позволить ей обменяться несколькими словами с глазу на глаз с тем, у кого она работала, так как утром, скорей всего, он уедет. В конце концов, он уже осмотрел маму и вынес заключение…
— Чарлз! — воскликнула Нерисса почти таким же резким тоном, каким говорил Гидеон. — Ты весь вечер пил коньяк, теперь тебе, несомненно, следует отправиться в кровать. У Гидеона есть свои обязанности, мисс Ловатт больше не нужна сегодня вечером… или, вернее, утром!
Ким восприняла эти слова, как разрешение уйти, быстро выбралась из комнаты, прежде чем появился кто-то из врачей. Она так и не поняла, пожелал ли Гидеон ей спокойной ночи, но Чарлз подмигнул ей, приканчивая свой коньяк, а Нерисса плотно сжала губы. Ким бегом взлетела вверх по лестнице, умудрившись избежать встречи с доктором Малтраверзом и доктором Давенпортом, и, оказавшись в своей комнате, твердо решила: что бы ни случилось, она изо всех сил постарается не видеться с Ральфом Малтраверзом перед его отъездом. Чарлз Фейбер привел ее в негодование, потому что ему явно доставляло удовольствие изводить Гидеона, и уж, конечно, его абсолютно не касалось, что в тот день она отправилась на прогулку вместе с человеком, который платит ей жалованье.
Что касается Нериссы, когда дошло до разделения на два лагеря, она стала на сторону Гидеона, а Чарлз, скоре всего, вызывал у нее лишь чувство презрения. Трудно было решить, к какому типу людей принадлежит Чарлз, но, видимо, стоило ему увидеть в доме привлекательное женское личико, как взор его затуманивался, и Ким все еще не остыла от возмущения, потому что он завладел ее рукой и настоял, чтобы она присоединилась к ним в библиотеке после разговора с врачами. Но еще больше ее возмутило подмигивание, когда он желал ей спокойной ночи. Она была уверена, что Гидеон все видел.
Утром Ким проснулась от шума проехавшей под окном машины, а дорожные часики возле кровати показывали только семь часов. Это означало, что доктор Малтраверз хотел успеть к раннему поезду, и Ким, как обычно, приняла ванну и оделась к завтраку, испытывая чувство облегчения, потому что теперь могла не опасаться ненужной встречи. Не то чтобы она боялась ее, но тот эпизод был уже в прошлом, и она хотела, чтобы и дальше он оставался только в прошлом.
Небольшая обшитая дубом комната, в которой семья собиралась на завтрак, была пуста, но виднелись следы того, что доктор Малтраверз побывал там до нее — небрежно отброшенная салфетка, остатки томатного сока и тоста. Доктор Малтраверз не был любителем плотных завтраков.
Нерисса завтракала в своей комнате, и Ким не видела ее до одиннадцати. Но еще раньше она натолкнулась на Гидеона, вернувшегося с прогулки вместе с Макензи и Джессикой, которых он держал на поводках. Он молча занимался собаками, пока Ким смотрела на его мрачное неподвижное лицо.
— Как сегодня чувствует себя ваша мама? — тихо спросила она. — Вы думаете, мне разрешат ее навестить?
Гидеон пожал плечами.
— Если вы будете осторожны и ничем не расстроите ее, то разрешат.
Ким внезапно охватил приступ негодования.
— Я абсолютно не собиралась расстраивать миссис Фейбер, — сказала она. — Просто хотела повидать ее. Возможно, и ей хотелось бы увидеть меня.
Гидеон, который в эту минуту расстегивал ошейник на одной из собак, как-то странно посмотрел на Ким снизу вверх. В серых глазах промелькнула не только враждебность, но и высокомерие.
— Почему вы так решили? — спросил он. — Или вы считаете, что всем становится лучше, стоит только взглянуть на вас, мисс Ловатт? Похоже, вы думаете, что действуете как лекарство, которое назначает врач, чтобы пациент быстрей поправился? Боб Дункан, если верить Монике Флеминг, был совершенно выбит из колеи, когда познакомился с вами… Мой брат Чарлз не прочь пофлиртовать с вами, если вас не смущает, что он женатый человек! Мой брат Тони, случись ему оказаться здесь, почти наверняка захотел бы сделать вам предложение, так как он у нас очень впечатлительный, а доктор Малтраверз вчера просто засиял, столкнувшись с вами в коридоре. Редко можно увидеть, чтобы человек, который проделал длинный путь ради серьезной консультации, так открыто радовался. Чарлз думает, что он знает, почему так происходит! Ким до крови прикусила губу.
— А вы, мистер Фейбер? — спросила она тихим голосом, в котором, однако, слышалась угроза, — что думаете вы?
Он опустил в карман поводки собак и бесстрастно посмотрел на Ким.
— Я вернулся к тому, с чего мы начали, мисс Ловатт. Я не знаю, что думать о вас.
Ким снова прикусила губу.
— А вчера, когда приглашали меня на прогулку, вы ощущали то же самое? — спросила она.
Он подошел к окну и устремил неподвижный взор в серую даль… День был очень мрачен, совсем не похож на предыдущий, предвещавший весну — лужайки и озеро сковал мороз, деревья выглядели еще более черными. В такой день нет ничего приятного за окном, и мало что приятно в комнате, заставленной книжными шкафами, в которой огонь только недавно развели и он еще не дает тепла, а освещение всегда довольно скудное из-за величины комнаты и отделки темными панелями.
— Я уже точно не помню, что чувствовал вчера, — холодно ответил он. — Возможно, я опасался, что вам здесь наскучит и вы сбежите, прежде чем мать сумеет как следует воспользоваться вашими услугами, когда я взял на себя труд выбрать вам лошадь. Теперь, тогда она выбрана, вы, конечно, можете пользоваться ею, когда захотите. — Он обернулся и вновь посмотрел в лицо Ким с тем же жестоким блеском в глазах, который так испугал ее при первой их встрече.
— Между прочим, доктор Малтраверз вернется через несколько дней, чтобы еще раз взглянуть на мать, и он надеется, что снова увидит вас. Он приедет пораньше и останется на ночь. А еще он просил передать вам вот это, — Гидеон Фейбер вынул из кармана конверт. — Если вы все еще хотите навестить мою мать, я советую прежде пройти к себе и прочитать свою корреспонденцию!
Ким взяла конверт и вышла из комнаты, не видя ничего перед собой. Ей редко доводилось встречать такую надменность в холодных мужских глазах, и, поднимаясь по лестнице, она все никак не могла прийти в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36