— Ты обещал рассказать.
Мышастый довольно подробно описал сегодняшние события, не забыв упомянуть о мерзких рожах похитителей. Приятели слушали, стараясь не пропустить ни слова — у каждого имелись дети, — и когда рассказ был закончен, все принялись горячо обсуждать услышанное. Под разговор Мышастый незаметно для себя почти прикончил бутылку и с удивлением обнаружил, что слегка опьянел.
— Да, — подводя итог дискуссии, произнес Воловиков, — времена, понимаешь. Скоро уже на улицу нельзя выйти будет.
Совсем оборзели, девок средь бела дня похищают… — Все вдруг вспомнили, что они сами если и не похитили, то, по-крайней мере, завлекли обманом женщину, которая, только что высеченная ими же, лежит сейчас в подвале. — Ну, мы-то другое дело, — с усмешкой поторопился добавить Воловиков. — Нам можно.
Мышастый, услышав про «девок», внезапно почувствовал бодрость и желание вполне определенного рода. «Если девчонка не реагирует на хлыст, может, на другой предмет она откликнется активнее?» — подумал он, вспоминая постельные достоинства Ольги, а вслух, вставая, предложил:
— Пойдем, посмотрим, что она там делает? Кто-нибудь желает?
— Пошли, — согласились оба, — все равно скукотища.
Уже подходя к каминному залу, Мышастый почуял что-то неладное. Дверь, несмотря на отданное им распоряжение, была слегка приоткрыта, а спиной к ним, просунув голову в щель, стоял один из «санитаров». «Что еще за ерунда такая?» Сделав предупреждающий знак идущим вслед за ним товарищам, стараясь ступать бесшумно, он подкрался к торчащему в дверях парню.
— И что там интересного показывают? — тихо спросил он, положив тому руку на плечо.
Парень испуганно вздрогнул, медленно повернулся, и при виде хозяина у него отвисла челюсть:
— Т-там… там ничего… — побледнев, промямлил он.
— А ну-ка, сдерни отсюда! — Оттолкнув его, Мышастый осторожно вошел в зал, даже не представляя себе пока, что там могло происходить и почему так испугался этот шестерик.
Открывшаяся взору картина заставила его остолбенеть.
Не веря своим глазам, застыв неподвижно и наливаясь яростью, он смотрел, как раздевшийся до пояса Филипыч, со спущенными штанами лежит на Ольге и, самозабвенно отдаваясь приятному занятию, яростно елозит иссохшими тощими ягодицами. А та, к его негодованию, судя по хорошо знакомым ему негромким стонам, испытывает явное наслаждение! Но что поразило его больше всего, даже уколом какой-то нелепой ревности отдавшись в сердце — эта дрянь обняла шею старика и задрала ноги, подтянув колени к плечам, как обычно бывало с ней при подступлении оргазма — то есть, вела себя точь-в-точь, как в свое время с ним, Мышастым! С ним — да, но с каким-то Филипычем!.. А второй «санитар» стоит рядом, копошится в ширинке, и, завороженно наблюдая за действиями старика, не иначе как дожидается своей очереди — это же очевидно!
«Да они попросту устроили с ней хоровуху! — в ярости сообразил Мышастый, которому звуки двух мокрых от пота, ритмично соприкасающихся животов, казалось, били прямо в мозг.
— А этот, третий, стоял на стреме! Ну, подождите, уроды, сейчас вы у меня попляшете!»
— Постой Антон, — тихо прошептал Воловиков ему в ухо, с трудом подавляя рвущийся наружу смешок, — дай старому козлу хотя бы кончить. — И вообще, интересно же…
Дрожа от ярости, Мышастый, тем не менее, повиновался.
Интересно, но почему эта мерзавка сейчас реагирует на мужчину в точности так же, как делала это обычно? Если чертова девица только что почти не испытывала боли, если чувствительность ее тела заторможена, разве может она ощущать наслаждение от ласк Филипыча? Не конкретно старика — вообще подобного рода мужских действий?.. А черт его знает, ведь они и впрямь не являются знатоками физиологии человека… Раздражение Мышастого усилилось. Доведется ли ему хоть когда-нибудь, хоть разок попользоваться столь роскошным материалом, телом такой породистой девчонки? Попадется ли когда-нибудь в их сети такая красивая и страстная штучка?
Видимо, почувствовав чье-то присутствие, парень, ожидающий своей очереди, нервно оглянулся и обомлел, глупо заметавшись на месте, затем отбежал в дальний угол и забился в него, со страхом глядя на разгневанного пахана, уже сжимающего в руке рукоять пистолета и, на его счастье, пока не сводящего пропитанного ненавистью взгляда со старого прелюбодея. А тот, произведя последние, судорожно-частые толчки, замер, и, издав протяжный вздох, рухнул на Ольгу, истекая потом, который, собираясь на морщинистой спине в крупные капли, стекал вниз, на замершую под ним любовницу. «Откуда в этой старой щепке, пропитанной чифирем, столько влаги?» — Как-то отрешенно подумал Мышастый, машинально отметив, что женское тело также блестит от пота — очевидно своего и чужого, обильно стекающего сверху. Наконец, Филипыч собрался с силами, скинул со своей шеи руки Ольги, слез с ее тела, и, больше не обращая на нее никакого внимания, позвал, одновременно подтягивая штаны:
— Ну, Борюся, вперед, теперь твоя оче… — Он поперхнулся, заметив обмочившегося со страха компаньона, который, так и забыв подтянуть штаны, сидел в углу, уставившись на Мышастого застывшим взглядом. Его сотрясала нервная дрожь.
Видимо, догадавшись, в чем дело, не оборачиваясь пока назад, старый рецидивист как-то слишком уж тщательно управлялся с брюками, оттягивая момент, когда все равно придется повернуться, но вот его рука тихонько скользнула в карман…
— Что, старый козел, доигрался? — тихим, зловеще прозвучавшим голосом поинтересовался Мышастый и вскинул руку.
Как ни настраивался он внутренне на любые неожиданности, его выстрел все-таки прозвучал мгновением позже, а тем же мгновением раньше — стремительно, подобно стальной пружине повернувшийся Филипыч метнул нож, который, сверкнув своим лезвием возле самой шеи Мышастого, ударился о стену и со звоном упал на пол. Сам старик, с аккуратной дырочкой во лбу, уже растянулся перпендикулярно деревянному «брачному ложу», на котором только что испытал последний в своей жизни оргазм.
Воловиков с Желябовым, выпучив глаза смотрели на труп Филипыча, с трудом воспринимая такой простейший факт, что этот человек только что был жив, здоров, и даже весьма неплохо проводил последние в своей жизни минуты.
— Т-ты… Т-ты… — все силился и никак не мог что-то произнести Воловиков. Он с трудом оторвал взгляд от того, что только что было стариком-рецидивистом и уставился на Мышастого, с которым провел во всевозможных развлечениях столько времени и даже не подозревал, что тот может вот так запросто убить человека.
— Что — я? Я защищался, — со злостью ответил тот, пряча пистолет обратно в кобуру. — Кстати, этот его подарочек мог ведь и ты запросто поймать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Мышастый довольно подробно описал сегодняшние события, не забыв упомянуть о мерзких рожах похитителей. Приятели слушали, стараясь не пропустить ни слова — у каждого имелись дети, — и когда рассказ был закончен, все принялись горячо обсуждать услышанное. Под разговор Мышастый незаметно для себя почти прикончил бутылку и с удивлением обнаружил, что слегка опьянел.
— Да, — подводя итог дискуссии, произнес Воловиков, — времена, понимаешь. Скоро уже на улицу нельзя выйти будет.
Совсем оборзели, девок средь бела дня похищают… — Все вдруг вспомнили, что они сами если и не похитили, то, по-крайней мере, завлекли обманом женщину, которая, только что высеченная ими же, лежит сейчас в подвале. — Ну, мы-то другое дело, — с усмешкой поторопился добавить Воловиков. — Нам можно.
Мышастый, услышав про «девок», внезапно почувствовал бодрость и желание вполне определенного рода. «Если девчонка не реагирует на хлыст, может, на другой предмет она откликнется активнее?» — подумал он, вспоминая постельные достоинства Ольги, а вслух, вставая, предложил:
— Пойдем, посмотрим, что она там делает? Кто-нибудь желает?
— Пошли, — согласились оба, — все равно скукотища.
Уже подходя к каминному залу, Мышастый почуял что-то неладное. Дверь, несмотря на отданное им распоряжение, была слегка приоткрыта, а спиной к ним, просунув голову в щель, стоял один из «санитаров». «Что еще за ерунда такая?» Сделав предупреждающий знак идущим вслед за ним товарищам, стараясь ступать бесшумно, он подкрался к торчащему в дверях парню.
— И что там интересного показывают? — тихо спросил он, положив тому руку на плечо.
Парень испуганно вздрогнул, медленно повернулся, и при виде хозяина у него отвисла челюсть:
— Т-там… там ничего… — побледнев, промямлил он.
— А ну-ка, сдерни отсюда! — Оттолкнув его, Мышастый осторожно вошел в зал, даже не представляя себе пока, что там могло происходить и почему так испугался этот шестерик.
Открывшаяся взору картина заставила его остолбенеть.
Не веря своим глазам, застыв неподвижно и наливаясь яростью, он смотрел, как раздевшийся до пояса Филипыч, со спущенными штанами лежит на Ольге и, самозабвенно отдаваясь приятному занятию, яростно елозит иссохшими тощими ягодицами. А та, к его негодованию, судя по хорошо знакомым ему негромким стонам, испытывает явное наслаждение! Но что поразило его больше всего, даже уколом какой-то нелепой ревности отдавшись в сердце — эта дрянь обняла шею старика и задрала ноги, подтянув колени к плечам, как обычно бывало с ней при подступлении оргазма — то есть, вела себя точь-в-точь, как в свое время с ним, Мышастым! С ним — да, но с каким-то Филипычем!.. А второй «санитар» стоит рядом, копошится в ширинке, и, завороженно наблюдая за действиями старика, не иначе как дожидается своей очереди — это же очевидно!
«Да они попросту устроили с ней хоровуху! — в ярости сообразил Мышастый, которому звуки двух мокрых от пота, ритмично соприкасающихся животов, казалось, били прямо в мозг.
— А этот, третий, стоял на стреме! Ну, подождите, уроды, сейчас вы у меня попляшете!»
— Постой Антон, — тихо прошептал Воловиков ему в ухо, с трудом подавляя рвущийся наружу смешок, — дай старому козлу хотя бы кончить. — И вообще, интересно же…
Дрожа от ярости, Мышастый, тем не менее, повиновался.
Интересно, но почему эта мерзавка сейчас реагирует на мужчину в точности так же, как делала это обычно? Если чертова девица только что почти не испытывала боли, если чувствительность ее тела заторможена, разве может она ощущать наслаждение от ласк Филипыча? Не конкретно старика — вообще подобного рода мужских действий?.. А черт его знает, ведь они и впрямь не являются знатоками физиологии человека… Раздражение Мышастого усилилось. Доведется ли ему хоть когда-нибудь, хоть разок попользоваться столь роскошным материалом, телом такой породистой девчонки? Попадется ли когда-нибудь в их сети такая красивая и страстная штучка?
Видимо, почувствовав чье-то присутствие, парень, ожидающий своей очереди, нервно оглянулся и обомлел, глупо заметавшись на месте, затем отбежал в дальний угол и забился в него, со страхом глядя на разгневанного пахана, уже сжимающего в руке рукоять пистолета и, на его счастье, пока не сводящего пропитанного ненавистью взгляда со старого прелюбодея. А тот, произведя последние, судорожно-частые толчки, замер, и, издав протяжный вздох, рухнул на Ольгу, истекая потом, который, собираясь на морщинистой спине в крупные капли, стекал вниз, на замершую под ним любовницу. «Откуда в этой старой щепке, пропитанной чифирем, столько влаги?» — Как-то отрешенно подумал Мышастый, машинально отметив, что женское тело также блестит от пота — очевидно своего и чужого, обильно стекающего сверху. Наконец, Филипыч собрался с силами, скинул со своей шеи руки Ольги, слез с ее тела, и, больше не обращая на нее никакого внимания, позвал, одновременно подтягивая штаны:
— Ну, Борюся, вперед, теперь твоя оче… — Он поперхнулся, заметив обмочившегося со страха компаньона, который, так и забыв подтянуть штаны, сидел в углу, уставившись на Мышастого застывшим взглядом. Его сотрясала нервная дрожь.
Видимо, догадавшись, в чем дело, не оборачиваясь пока назад, старый рецидивист как-то слишком уж тщательно управлялся с брюками, оттягивая момент, когда все равно придется повернуться, но вот его рука тихонько скользнула в карман…
— Что, старый козел, доигрался? — тихим, зловеще прозвучавшим голосом поинтересовался Мышастый и вскинул руку.
Как ни настраивался он внутренне на любые неожиданности, его выстрел все-таки прозвучал мгновением позже, а тем же мгновением раньше — стремительно, подобно стальной пружине повернувшийся Филипыч метнул нож, который, сверкнув своим лезвием возле самой шеи Мышастого, ударился о стену и со звоном упал на пол. Сам старик, с аккуратной дырочкой во лбу, уже растянулся перпендикулярно деревянному «брачному ложу», на котором только что испытал последний в своей жизни оргазм.
Воловиков с Желябовым, выпучив глаза смотрели на труп Филипыча, с трудом воспринимая такой простейший факт, что этот человек только что был жив, здоров, и даже весьма неплохо проводил последние в своей жизни минуты.
— Т-ты… Т-ты… — все силился и никак не мог что-то произнести Воловиков. Он с трудом оторвал взгляд от того, что только что было стариком-рецидивистом и уставился на Мышастого, с которым провел во всевозможных развлечениях столько времени и даже не подозревал, что тот может вот так запросто убить человека.
— Что — я? Я защищался, — со злостью ответил тот, пряча пистолет обратно в кобуру. — Кстати, этот его подарочек мог ведь и ты запросто поймать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222