Подключили и Желябова с Сидорчуком, которому было проще всех — он просто не был женат. Желябову же, бедолаге, единственному из всех троих приходилось как-то выкручиваться — на ночь он оставаться уже никак не мог. Вечером он уезжал домой, а утром, вместо своего офиса, попадал прямиком на продолжение банкета. И прошло у него все это, надо отметить, настолько чисто, что жена даже не догадалась о его трехдневном загуле — вот что значит партийная выучка!
Ну конечно, они там, в своем славном прошлом, научились пить так, что и комар носу не подточит. Могли полночи просидеть с девочками, щедро наливаясь при этом коньячком, а утром, как ни в чем не бывало, чисто выбритыми, в белоснежных рубашках, с приятным запахом изо рта вместо омерзительнейшего выхлопа, сидеть где-нибудь в президиуме и важно надувая щеки решать свои партийные проблемы. Как им это все удавалось, Мышастый никак не мог взять в толк. Может быть, такому учили где-нибудь на закрытых спецкурсах для партийного руководства? Желябов, когда его об этом спрашивали, только таинственно отмалчивался, усмехаясь, тщательно оберегая свою партийную тайну. Наверное, склонялся к мысли Мышастый, они действовали по американской системе: утром, после вчерашней вечеринки — ни грамма, только всякое дерьмо типа алказельцера. До шести вечера надо старательно терпеть и только тогда начинать новую расслабуху. И так каждый день, покуда хватит здоровья. Работа прежде всего, понимаешь… Но, как бы там ни было, Желябов по приходу домой умудрялся волевым партийным усилием относительно убедительно трезветь, объясняя некоторые остаточные признаки употребления тем, что проводил весьма важные деловые переговоры, во время которых никак нельзя было этого избежать, дабы не обидеть партнеров и не сорвать выгодные сделки, а утром опять мчался к ним на продолжение банкета.
И вот, на второй день этого райского блаженства, наигравшись вдоволь в биллиард, съев массу собственноручно, с толком приготовленных шашлыков, перепив множество различных коньяков, переспорив все возможные споры, они пришли к мнению, к которому должны были прийти с фатальной неизбежностью: без женщин ну просто никак нельзя, нет. Приняв это как данность, тут же начали перебирать различные варианты — какие категории женских особей вписались бы в их коллектив, не испортив прекрасный, выстраданный ими праздник? Первый приз — бутылку превосходнейшего коньяка за самое остроумное предложение — единогласно присудили Сидорчуку. Как ни странно, при всей его некоторой ограниченности у парня иногда прорезалось чувство юмора — он просто предложил им отозвать из командировки и пригласить на праздник души своих жен. Хорошо же было ему шутить, не будучи связанным семейными узами! Предложение привлечь к отдыху своих секретарш также категорически отверглось. Во-первых, кому-то надо находиться в офисе и отвечать на звонки, но основной причиной отказа явилось то, что секретарш они использовали для всех видов работ именно там, где это и должно было происходить — на рабочем месте, для этого и существовала у каждого комната психологической разгрузки. И приглашать своих, откровенно говоря, слегка поднадоевших помощниц получилось бы делом пресноватым, хотелось чего-нибудь пооригинальнее и посвежее. И тогда он, Мышастый, внес гениальнейшее в своей простоте предложение — вызвать проституток. Первой реакцией был если не шок, то уж замешательство — точно…
— Проституток? — ошалело переспросил Воловиков, даже приостановив на полдороге рюмку коньяка, не донеся ее до уже приоткрытого в нетерпении рта. — Ты что, Антон, шутишь, как недавно Сидорчук? Или у тебя крыша поехала? Ведь они имеют контакт с несколькими клиентами в день. А если к тому же делают все это без презерватива? Но не в презервативе, может даже, суть. А если она пропустила через себя уже полгорода — это как, ничего? Чтоб я стал у нее почетным-десятитысячным каким-нибудь? Даже если они так называемые элитные, все равно…
Молчание и вопросительные взгляды остальных позволяли предположить, что они присоединяются к вопросу, заданному Воловиковым.
— Нет, отнюдь, — возразил Мышастый, которому своя же идея, по мере ее прокрутки в голове, нравилась все больше и больше. — Сейчас я вам все объясню. Вот насчет крыши ты как раз правильно заметил. Только не у меня крыша поехала, а я сам являюсь крышей трех крупных интим-клубов, действующих в нашем городе. Ведь для вас это тайной не является, верно?
Ответом послужили утвердительные молчаливые жесты — даже словами им не хотелось касаться подобных тем. Они были как бы выше этого. Да, все в наше время так или иначе связано с криминалом, и они сами порой делают деньги на многом, что упоминается в УК вовсе не в качестве положительного примера, но делать — это делать, а упоминать об этом вслух, в их, как они считали, якобы светском или в не менее якобы высшем обществе было дурным тоном.
— Так вот, — продолжил Мышастый, не обращая внимания на их дешевые выкрутасы — он-то знал, что они в действительности из себя представляют. Для подобного рода людей даже определение «человек с гнилым нутром» было бы чересчур мягким.
Свою персону Мышастый к праведником не причислял, но и вел себя попроще — не изображал какого-нибудь святого… — Так вот, я вас спрашиваю: а откуда появляются в интим-сервисе эти самые проститутки?
— Ну ясно же, — ответил Воловиков, — что тут непонятного? Печатаются объявления в газетах типа: «Ищем молодых, стройных, красивых, без комплексов…» Правильно?
— Правильно, — подтвердил Мышастый. — Ну, разве что работающие девочки еще своих подруг приводят, и так далее.
— Ну, а дальше-то, дальше? — спросил нетерпеливый Сидорчук. — Ну, объявления, ну приводят…
— А дальше, кем они становятся после приема на работу?
— поинтересовался Мышастый.
— Ну, проститутками и становятся, кем же еще? — недоуменно ответил Воловиков. — Действительно, дальше-то что?
— А перед этим они проститутками, значит, не были? Верно?
— Верно, — удивленно подтвердил Воловиков и в его глазах появился, наконец, проблеск понимания. — Ты имеешь в виду…
— Правильно, — ответил Мышастый. Он обвел взглядом всех троих и удовлетворенно кивнул. — Наконец-то до вас дошло.
Пришла девочка работать. Ну, довелось, может, разок-другой на вызов съездить — ну и что? От этого она уже стала старой изношенной шлюхой? А то, может, она и вообще еще не приступала еще к работе.
— Короче, проститутками не рождаются, проститутками становятся. — Желябов задумался. — А что, интересная постановка вопроса. Очень даже.
— Ну, разве что так, — протянул Воловиков. — Тогда, получается, их и настоящими проститутками-то нельзя назвать.
Это ведь совсем еще свеженькие девочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Ну конечно, они там, в своем славном прошлом, научились пить так, что и комар носу не подточит. Могли полночи просидеть с девочками, щедро наливаясь при этом коньячком, а утром, как ни в чем не бывало, чисто выбритыми, в белоснежных рубашках, с приятным запахом изо рта вместо омерзительнейшего выхлопа, сидеть где-нибудь в президиуме и важно надувая щеки решать свои партийные проблемы. Как им это все удавалось, Мышастый никак не мог взять в толк. Может быть, такому учили где-нибудь на закрытых спецкурсах для партийного руководства? Желябов, когда его об этом спрашивали, только таинственно отмалчивался, усмехаясь, тщательно оберегая свою партийную тайну. Наверное, склонялся к мысли Мышастый, они действовали по американской системе: утром, после вчерашней вечеринки — ни грамма, только всякое дерьмо типа алказельцера. До шести вечера надо старательно терпеть и только тогда начинать новую расслабуху. И так каждый день, покуда хватит здоровья. Работа прежде всего, понимаешь… Но, как бы там ни было, Желябов по приходу домой умудрялся волевым партийным усилием относительно убедительно трезветь, объясняя некоторые остаточные признаки употребления тем, что проводил весьма важные деловые переговоры, во время которых никак нельзя было этого избежать, дабы не обидеть партнеров и не сорвать выгодные сделки, а утром опять мчался к ним на продолжение банкета.
И вот, на второй день этого райского блаженства, наигравшись вдоволь в биллиард, съев массу собственноручно, с толком приготовленных шашлыков, перепив множество различных коньяков, переспорив все возможные споры, они пришли к мнению, к которому должны были прийти с фатальной неизбежностью: без женщин ну просто никак нельзя, нет. Приняв это как данность, тут же начали перебирать различные варианты — какие категории женских особей вписались бы в их коллектив, не испортив прекрасный, выстраданный ими праздник? Первый приз — бутылку превосходнейшего коньяка за самое остроумное предложение — единогласно присудили Сидорчуку. Как ни странно, при всей его некоторой ограниченности у парня иногда прорезалось чувство юмора — он просто предложил им отозвать из командировки и пригласить на праздник души своих жен. Хорошо же было ему шутить, не будучи связанным семейными узами! Предложение привлечь к отдыху своих секретарш также категорически отверглось. Во-первых, кому-то надо находиться в офисе и отвечать на звонки, но основной причиной отказа явилось то, что секретарш они использовали для всех видов работ именно там, где это и должно было происходить — на рабочем месте, для этого и существовала у каждого комната психологической разгрузки. И приглашать своих, откровенно говоря, слегка поднадоевших помощниц получилось бы делом пресноватым, хотелось чего-нибудь пооригинальнее и посвежее. И тогда он, Мышастый, внес гениальнейшее в своей простоте предложение — вызвать проституток. Первой реакцией был если не шок, то уж замешательство — точно…
— Проституток? — ошалело переспросил Воловиков, даже приостановив на полдороге рюмку коньяка, не донеся ее до уже приоткрытого в нетерпении рта. — Ты что, Антон, шутишь, как недавно Сидорчук? Или у тебя крыша поехала? Ведь они имеют контакт с несколькими клиентами в день. А если к тому же делают все это без презерватива? Но не в презервативе, может даже, суть. А если она пропустила через себя уже полгорода — это как, ничего? Чтоб я стал у нее почетным-десятитысячным каким-нибудь? Даже если они так называемые элитные, все равно…
Молчание и вопросительные взгляды остальных позволяли предположить, что они присоединяются к вопросу, заданному Воловиковым.
— Нет, отнюдь, — возразил Мышастый, которому своя же идея, по мере ее прокрутки в голове, нравилась все больше и больше. — Сейчас я вам все объясню. Вот насчет крыши ты как раз правильно заметил. Только не у меня крыша поехала, а я сам являюсь крышей трех крупных интим-клубов, действующих в нашем городе. Ведь для вас это тайной не является, верно?
Ответом послужили утвердительные молчаливые жесты — даже словами им не хотелось касаться подобных тем. Они были как бы выше этого. Да, все в наше время так или иначе связано с криминалом, и они сами порой делают деньги на многом, что упоминается в УК вовсе не в качестве положительного примера, но делать — это делать, а упоминать об этом вслух, в их, как они считали, якобы светском или в не менее якобы высшем обществе было дурным тоном.
— Так вот, — продолжил Мышастый, не обращая внимания на их дешевые выкрутасы — он-то знал, что они в действительности из себя представляют. Для подобного рода людей даже определение «человек с гнилым нутром» было бы чересчур мягким.
Свою персону Мышастый к праведником не причислял, но и вел себя попроще — не изображал какого-нибудь святого… — Так вот, я вас спрашиваю: а откуда появляются в интим-сервисе эти самые проститутки?
— Ну ясно же, — ответил Воловиков, — что тут непонятного? Печатаются объявления в газетах типа: «Ищем молодых, стройных, красивых, без комплексов…» Правильно?
— Правильно, — подтвердил Мышастый. — Ну, разве что работающие девочки еще своих подруг приводят, и так далее.
— Ну, а дальше-то, дальше? — спросил нетерпеливый Сидорчук. — Ну, объявления, ну приводят…
— А дальше, кем они становятся после приема на работу?
— поинтересовался Мышастый.
— Ну, проститутками и становятся, кем же еще? — недоуменно ответил Воловиков. — Действительно, дальше-то что?
— А перед этим они проститутками, значит, не были? Верно?
— Верно, — удивленно подтвердил Воловиков и в его глазах появился, наконец, проблеск понимания. — Ты имеешь в виду…
— Правильно, — ответил Мышастый. Он обвел взглядом всех троих и удовлетворенно кивнул. — Наконец-то до вас дошло.
Пришла девочка работать. Ну, довелось, может, разок-другой на вызов съездить — ну и что? От этого она уже стала старой изношенной шлюхой? А то, может, она и вообще еще не приступала еще к работе.
— Короче, проститутками не рождаются, проститутками становятся. — Желябов задумался. — А что, интересная постановка вопроса. Очень даже.
— Ну, разве что так, — протянул Воловиков. — Тогда, получается, их и настоящими проститутками-то нельзя назвать.
Это ведь совсем еще свеженькие девочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222