Словно настоящий волшебник, Брис околдовал свою ученицу. У нее закружилась голова, время и пространство смешались для нее в одно мистическое облако экстаза. Неведомая сила, незаметная и неуловимая, завладела всеми уголками ее существа, она чувствовала ее всеми фибрами своей души. И, наполняясь этой силой, девушка становилась открытой, храброй, несокрушимой. Руки Эллис дрожали от избытка этой новой энергии, когда она, торопясь и путаясь в пуговицах, стягивала одежду с мужчины, чтобы еще полнее впитать его колдовскую силу.
Брис предстал перед ней во всем сиянии своего мужественного, сильного, стройного тела. Узловатые мускулы буграми выдавались под смуглой гладкой поверхностью кожи. Его горячее тело манило: ей хотелось трогать, ласкать, пробовать его. Эллис пьянила ее вдруг обретенная способность вызывать волнение в теле мужчины. С несказанным наслаждением она чувствовала, как напрягаются и дрожат его мышцы под легкими прикосновениями ее пальцев. Она слышала, как Брис глубоко, резко вдыхал и выдыхал воздух, не в силах сдержать спазмы удовольствия. Руки и глаза девушки свободно блуждали везде, где хотела их хозяйка.
Нетерпение и желание приобретать новые знания наполняли ее разум; ее тело слабело. Эллис склонилась к Брису, тяжело дыша и задыхаясь от возбуждения, удивляясь тому, как синхронно бьются их сердца. Шелк простыни охладил ее пылающую кожу. Туманные мысли появлялись и исчезали, не оставляя за собой следа. Внезапно она потеряла время.
— Брис? — испуганно позвала девушка. Голос ее звучал, словно издалека. Она открыла глаза, но в ту же секунду почувствовала, как рядом с ней под тяжестью мужского тела прогнулся матрац.
— Чш-ш-ш, — прошептал Брис, погладив ее шею. Потом его ладонь двинулась в путь по холмам и впадинам ее обнаженного тела, меж девичьих грудей, по светлой, покатой раковине ее живота к ложбине между стройными ногами девушки. — Я тут, девочка моя.
— Что…
— Чш-ш-ш… — Он заставил ее замолчать, прижавшись губами к ее рту и возвращаясь к тому вопросу, который волновал девушку в самом начале. — Мы не будем сегодня ночью заводить детей…
— Нет? Но…
— Пока это не входит в наш план, — сказал Брис и приник губами к груди Эллис. Она застонала от наслаждения и вытянулась на кровати.
Медленно и тщательно он показывал ей все, что умел, всю свою технику и мастерство. Эллис была прекрасной ученицей, и Брис спешил использовать отведенное ему время с наибольшей пользой для обоих — — показать и испытать с ней все, что возможно. Ее необычная отзывчивость на ласки делала новыми и свежими ощущения самого мужчины. И все же ее реакция торопила Бриса, он сам чувствовал, что его терпение на исходе, и что, наконец, настал тот момент, та минута, которую он так долго ждал.
Осторожно, словно Эллис была девственницей, Брис проник в нее и с радостью обнаружил, какую страсть ему удалось пробудить в этой девушке, совсем недавно напоминавшей холодный камень. А сейчас она, придя в неистовство уже от первых его движений, двинулась вниз, буквально нанизываясь на мужчину; ее пальцы, оставляя красные следы на его коже, скользнули по спине и, наконец, впились в его ягодицы. Она старалась сильнее прижаться к нему, глубже принять его в себя. И так, плотно слившись воедино, они пересекли хрупкую грань, отделяющую тело от души и чудовищное мучение от изысканного наслаждения.
Потом Эллис долго лежала, не имея сил дышать, вся дрожа от испытанного блаженства, слушая, как успокаивается его дыхание и гулко стучит под ее щекой сердце Бриса. Maло-помалу, словно просыпаясь после ночи, наполненной прекрасными нежными снами, ее мир снова приходил в порядок, обновляясь. Ее прошлое, словно мрачное, печальное пятно, пронеслось мимо, и руки девушки непроизвольно задрожали, когда она обняла любимого.
Он прижал ее к себе, отвечая на движение ее рук, чувствуя, с какой неохотой она расстается с их удивительной близостью.
— Эй! Что это еще такое? — прикрикнул Брис, переводя взгляд с капель на своей руке на слезы, выступившие у девушки на глазах и стекавшие по ее щекам.
Эллис резко отвернулась, а когда мужчина попытался повернуть ее лицо к себе, она совсем зарылась носом в подушки.
— Не смотри на меня! И не смей смеяться! — нервно бормотала она, злясь на саму себя за свое поведение, изнемогая в бессильных попытках остановить слезы. — И выключи этот дурацкий свет! О!.. — Эллис жалобно всхлипнула. — Я себя веду, как ребенок. Я не хочу… Но не могу остановиться!
Кровать качнулась один раз, потом снова, когда комната окуталась спасительной темнотой. Эллис почувствовала, что Брис рядом и он ждет.
— Готова спорить, что больше ни одна из твоих женщин не плакала. Ненавижу плакс, а ты? — Она громко всхлипнула. — Я… Я никогда не плакала, никогда! — Девушка беззвучно зарыдала, закрывшись простыней. Наплакавшись, она устала и снова произнесла:
— Я не знаю…
Ее слезы причиняли боль Брису. Он чувствовал себя беспомощным из-за того, что позволял ей плакать.
— Я не знаю, — опять повторила Эллис растерянно.
— Чего ты не знаешь?
— Что это так может быть. Я ничего подобного никогда не испытывала. Никто не говорил мне об этом.
— Может, никто про это и не знал. Такое не для каждого, — услышала девушка его далекий голос.
— В тот первый раз он… сделал мне больно.
— Он не любил тебя и не особенно берег, Эллис. Это просто была его супружеская обязанность. И больше это для него ничего не значило. Поэтому и тебе нечего стыдиться. Забудь обо всем, что было, — от волнения Брис с трудом подбирал нужные слова.
Он стянул простыню, которой накрывалась девушка, заглянул ей в глаза.
Забыть оказалось непросто. Вся жизнь Эллис изменилась той ночью. И именно эта ночь станет основой, на которой Эллис построит новую жизнь для себя и для…
— Мне нужно кое-что сказать тебе, — вдруг произнесла девушка.
Настало время. Ей не хотелось, чтобы между ними оставалось хоть что-то недосказанное. Ложь не должна стоять между ними. И правды, которую надо скрывать, тоже не должно быть. В ее жизни есть кое-что, о чем Брис теперь обязан знать. А если он после этого возненавидит ее? По крайней мере, ей следовало учитывать и такую возможность.
— Тогда поверни ко мне свое лицо и скажи, — предложил Брис. Эллис заколебалась.
— Если ты будешь, как дурак, ухмыляться или вздумаешь дразниться, я тебе так врежу, что губы по спине размажутся, — предупредила она мужчину. — У меня нет настроения слушать твои глупости, Брис. Это очень важно.
— Обещаю быть суровым, как прокурор. Она снова потянула на себя простыню, убедившись, что Брис посерьезнел и больше не улыбается. Девушка совсем было открыла рот, чтобы заговорить и выложить ему все до конца, но мужчина вновь не дал ей вымолвить ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51