Корри проделала всю неблагодарную работу – часами выстаивала на коктейлях, утомительных приемах и бесконечных вечеринках лишь для того, чтобы вымостить путь к триумфу Бланш. Она, Корри, показала себя надежной, исполнительной, веселой, и даже остроумной спутницей – идеальная жена, только без привилегий и прав законной супруги. А теперь Бланш достанутся лавры победительницы.
Зависть, ревность и слепая ярость отозвались болью в сердце. Но тут на помощь пришел ехидный трезвый голосок, неожиданно зазвучавший в мозгу. Она ведет себя как настоящая содержанка! Но ведь по условиям контракта Корри всего-навсего платная компаньонка! Какое ей дело до жизни Гая?
Девушка постаралась взять себя в руки и даже изобразить на лице нечто вроде улыбки.
– Вы хотите поехать?
Он пристально наблюдал за ней! Мысли Корри лихорадочно заметались, но она ничем не выказала, как огорчена и расстроена.
– Белое мне не идет. По крайней мере это мнение истинного знатока. Спорить бесполезно.
Корри снова растянула губы в усмешке, отложила салфетку и встала из-за стола, чувствуя себя так, будто ее переехал грузовик. Она едва могла двигаться. Медленно поднявшись к себе, девушка переоделась в бежевый жаккардовый костюм и направилась в гостиную. Сердце бешено колотилось. Корри попеременно бросало то в жар, то в холод.
– Я ухожу.
Гай стоял у окна, читая письмо. Он даже не поднял головы, лишь кивнул, точно Корри вообще не существовало. Девушка каким-то шестым чувством поняла, что это – любовное послание. Ничто иное не могло настолько увлечь его.
«Взгляни на меня! – хотелось ей крикнуть. – Скажи хотя бы глазами, считаешь ты меня хорошенькой или нет? Идут ли мне платье и прическа?»
Но Гаю явно было не до этого. Корри громко хлопнула дверью. Впервые за много лет она до такой степени не владела собой, что находилась на грани истерики.
Все утро Корри провела в бутиках и магазинчиках на левом берегу Сены, подолгу разглядывая витрины, но так ничего и не купила. Усталая и злая, она вернулась домой. На столике в холле Корри ждала записка. Гай уведомлял ее, что оставшиеся до бала три дня он проведет в поместье, помогая Бланш со всеми приготовлениями, и потому ее услуги не потребуются.
Три дня. Самые долгие в жизни Корри. Она слонялась по дому, не в состоянии ни читать, ни петь, ни чем-либо заниматься. Начала было письмо Арлекину, но тут же бросила, не найдя нужных слов. Превратилась в тень, призрак. Не понимала, что с ней творится. Не находила себе места.
Еще хуже были ночи. Она мечтала о том, чтобы забыться хотя бы ненадолго, а вместо этого бесконечно грезила, строила планы мести. Черно-белой мести.
Корри так и не поняла, когда эта невероятная мысль впервые пришла ей в голову. Все началось с фантазии, безумного полуночного сценария, который она сочиняла, надеясь скоротать время до рассвета. Но идея обрастала подробностями. Последняя соломинка. Сожженные мосты. Корри пыталась противиться, твердила себе, что Арлекин ни за что не одобрил бы. Поздно. Семя укоренилось и проросло.
Утром в день бала она уже знала, как поступит. Главное – решиться, а остальное проще простого. Корри спокойно, не торопясь, ощущая только слабый душевный трепет, напоминавший о чудовищном деянии, которое она готовилась совершить, приступила к задуманному. Для начала она отнесла черный костюм от Диора в магазин одежды на одной из крохотных улочек и, получив за него ровно полцены, отправилась в оперную костюмерную. Девушка прекрасно знала, чего хочет, и была готова заплатить любую цену. К счастью, ей удалось украдкой пронести громоздкие пакеты наверх. Подождав, пока солнце уйдет из внутреннего дворика, она срезала букет маков. Они сияли в ее руке, как огромные бирманские рубины.
Корри отменила ужин и отпустила слуг. Наконец, оставшись одна в доме, она развернула новое приобретение. Ее собственное, пусть и на один вечер, но ее!
Девушка не осмеливалась хорошенько разглядеть то, что выбрала из бесчисленных запасов костюмерной. Может, она зашла слишком далеко? По крайней мере так казалось в спартанской обстановке комнаты. Но отступать поздно. В таких случаях нельзя останавливаться ни перед чем! Он назвал ее вкус утрированным, обвинил в пристрастии к аляповатым, кричащим вещам. Пусть так! Ничего, Корри ему покажет! Она прикалывала к костюму маргаритки, ходила по снегу босой, но все это лишь цветочки! Ягодки впереди! Уж сегодня она не останется незамеченной!
Девушка натянула невероятно тяжелое платье, отважно сражаясь с застежками и крючками. Потом распустила волосы, перевила их маками, надела расшитые бисером туфли. В ушах оглушительно стучала кровь, но Корри, посмотревшись в зеркало, удовлетворенно кивнула. Да, это то, что надо. Сегодня она не беспечная фривольная парижанка. Сегодня она итальянка, опасная, одержимая ненавистью пантера.
Корри накинула на плечи черный плащ и надвинула капюшон. Она готова. Осталось последнее.
Девушка бесшумно сбежала по лестнице, пробралась в гостиную, нашла приглашение, оставленное Гаем на каминной полке, и бестрепетной рукой добавила букву «е» к слову «cheri», тем самым изменив «дорогой» на «дорогая». Тщательно промокнув чернила, она спрятала карточку в карман плаща.
В дверь позвонили. Приехало заказанное такси. Пора.
Глава 9
Разноцветные искры взметнулись в небо. Гости любовались фейерверком с каменной террасы. Внизу, между высокими кипарисами, журчали фонтаны, отражавшие прихотливую игру света. Многие из приглашенных гуляли в знаменитом саду Шато де Корбевий. Фонарики, спрятанные в темных кронах деревьев, выхватывали из мрака крошечные звездочки жасмина, прозрачные колокольчики вьюнка, свисавшие с каменных урн. В самом центре посреди куртинки розмарина росла древняя магнолия, по сторонам которой стояли сфинксы работы Фальконе.
На террасе горели высокие белые свечи с запахом лилий. Тут же слуги расставили столы с холодными закусками, но почти никто не дотрагивался до еды. Событие было слишком важным, слишком значительным. И присутствующих терзал совсем не физический голод, а неудовлетворенное тщеславие. Все шло как обычно – ледяное шампанское, тихие осторожные голоса…
Фейерверк погас, и небо вновь затянуло покрывалом черного бархата. Луна медленно плыла над кипарисами. Дамы и господа неторопливо возвращались в зал восемнадцатого века с мраморными колоннами, где оркестр играл торжественный гавот. Гай де Шардонне на минуту позволил себе расслабиться и отыскал глазами Мари-Бланш, дефилирующую среди приглашенных. На балу она затмевала всех. Никто не понимал так сложнейшего языка и почти неуловимых нюансов белого цвета, как она. Сегодня, в день их официальной помолвки, она позволила себе лишнего, воспользовавшись правами не только хозяйки, но и будущей жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Зависть, ревность и слепая ярость отозвались болью в сердце. Но тут на помощь пришел ехидный трезвый голосок, неожиданно зазвучавший в мозгу. Она ведет себя как настоящая содержанка! Но ведь по условиям контракта Корри всего-навсего платная компаньонка! Какое ей дело до жизни Гая?
Девушка постаралась взять себя в руки и даже изобразить на лице нечто вроде улыбки.
– Вы хотите поехать?
Он пристально наблюдал за ней! Мысли Корри лихорадочно заметались, но она ничем не выказала, как огорчена и расстроена.
– Белое мне не идет. По крайней мере это мнение истинного знатока. Спорить бесполезно.
Корри снова растянула губы в усмешке, отложила салфетку и встала из-за стола, чувствуя себя так, будто ее переехал грузовик. Она едва могла двигаться. Медленно поднявшись к себе, девушка переоделась в бежевый жаккардовый костюм и направилась в гостиную. Сердце бешено колотилось. Корри попеременно бросало то в жар, то в холод.
– Я ухожу.
Гай стоял у окна, читая письмо. Он даже не поднял головы, лишь кивнул, точно Корри вообще не существовало. Девушка каким-то шестым чувством поняла, что это – любовное послание. Ничто иное не могло настолько увлечь его.
«Взгляни на меня! – хотелось ей крикнуть. – Скажи хотя бы глазами, считаешь ты меня хорошенькой или нет? Идут ли мне платье и прическа?»
Но Гаю явно было не до этого. Корри громко хлопнула дверью. Впервые за много лет она до такой степени не владела собой, что находилась на грани истерики.
Все утро Корри провела в бутиках и магазинчиках на левом берегу Сены, подолгу разглядывая витрины, но так ничего и не купила. Усталая и злая, она вернулась домой. На столике в холле Корри ждала записка. Гай уведомлял ее, что оставшиеся до бала три дня он проведет в поместье, помогая Бланш со всеми приготовлениями, и потому ее услуги не потребуются.
Три дня. Самые долгие в жизни Корри. Она слонялась по дому, не в состоянии ни читать, ни петь, ни чем-либо заниматься. Начала было письмо Арлекину, но тут же бросила, не найдя нужных слов. Превратилась в тень, призрак. Не понимала, что с ней творится. Не находила себе места.
Еще хуже были ночи. Она мечтала о том, чтобы забыться хотя бы ненадолго, а вместо этого бесконечно грезила, строила планы мести. Черно-белой мести.
Корри так и не поняла, когда эта невероятная мысль впервые пришла ей в голову. Все началось с фантазии, безумного полуночного сценария, который она сочиняла, надеясь скоротать время до рассвета. Но идея обрастала подробностями. Последняя соломинка. Сожженные мосты. Корри пыталась противиться, твердила себе, что Арлекин ни за что не одобрил бы. Поздно. Семя укоренилось и проросло.
Утром в день бала она уже знала, как поступит. Главное – решиться, а остальное проще простого. Корри спокойно, не торопясь, ощущая только слабый душевный трепет, напоминавший о чудовищном деянии, которое она готовилась совершить, приступила к задуманному. Для начала она отнесла черный костюм от Диора в магазин одежды на одной из крохотных улочек и, получив за него ровно полцены, отправилась в оперную костюмерную. Девушка прекрасно знала, чего хочет, и была готова заплатить любую цену. К счастью, ей удалось украдкой пронести громоздкие пакеты наверх. Подождав, пока солнце уйдет из внутреннего дворика, она срезала букет маков. Они сияли в ее руке, как огромные бирманские рубины.
Корри отменила ужин и отпустила слуг. Наконец, оставшись одна в доме, она развернула новое приобретение. Ее собственное, пусть и на один вечер, но ее!
Девушка не осмеливалась хорошенько разглядеть то, что выбрала из бесчисленных запасов костюмерной. Может, она зашла слишком далеко? По крайней мере так казалось в спартанской обстановке комнаты. Но отступать поздно. В таких случаях нельзя останавливаться ни перед чем! Он назвал ее вкус утрированным, обвинил в пристрастии к аляповатым, кричащим вещам. Пусть так! Ничего, Корри ему покажет! Она прикалывала к костюму маргаритки, ходила по снегу босой, но все это лишь цветочки! Ягодки впереди! Уж сегодня она не останется незамеченной!
Девушка натянула невероятно тяжелое платье, отважно сражаясь с застежками и крючками. Потом распустила волосы, перевила их маками, надела расшитые бисером туфли. В ушах оглушительно стучала кровь, но Корри, посмотревшись в зеркало, удовлетворенно кивнула. Да, это то, что надо. Сегодня она не беспечная фривольная парижанка. Сегодня она итальянка, опасная, одержимая ненавистью пантера.
Корри накинула на плечи черный плащ и надвинула капюшон. Она готова. Осталось последнее.
Девушка бесшумно сбежала по лестнице, пробралась в гостиную, нашла приглашение, оставленное Гаем на каминной полке, и бестрепетной рукой добавила букву «е» к слову «cheri», тем самым изменив «дорогой» на «дорогая». Тщательно промокнув чернила, она спрятала карточку в карман плаща.
В дверь позвонили. Приехало заказанное такси. Пора.
Глава 9
Разноцветные искры взметнулись в небо. Гости любовались фейерверком с каменной террасы. Внизу, между высокими кипарисами, журчали фонтаны, отражавшие прихотливую игру света. Многие из приглашенных гуляли в знаменитом саду Шато де Корбевий. Фонарики, спрятанные в темных кронах деревьев, выхватывали из мрака крошечные звездочки жасмина, прозрачные колокольчики вьюнка, свисавшие с каменных урн. В самом центре посреди куртинки розмарина росла древняя магнолия, по сторонам которой стояли сфинксы работы Фальконе.
На террасе горели высокие белые свечи с запахом лилий. Тут же слуги расставили столы с холодными закусками, но почти никто не дотрагивался до еды. Событие было слишком важным, слишком значительным. И присутствующих терзал совсем не физический голод, а неудовлетворенное тщеславие. Все шло как обычно – ледяное шампанское, тихие осторожные голоса…
Фейерверк погас, и небо вновь затянуло покрывалом черного бархата. Луна медленно плыла над кипарисами. Дамы и господа неторопливо возвращались в зал восемнадцатого века с мраморными колоннами, где оркестр играл торжественный гавот. Гай де Шардонне на минуту позволил себе расслабиться и отыскал глазами Мари-Бланш, дефилирующую среди приглашенных. На балу она затмевала всех. Никто не понимал так сложнейшего языка и почти неуловимых нюансов белого цвета, как она. Сегодня, в день их официальной помолвки, она позволила себе лишнего, воспользовавшись правами не только хозяйки, но и будущей жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80