Запомнить все это. Потому что мгновение пролетит безвозвратно и навсегда.
Девушка повернулась к Гаю, переполненная готовыми вырваться на волю впечатлениями. Как все странно… после блеска и роскоши бала очутиться здесь, на сумеречных улицах, на грани света и тьмы среди сине-сиреневых теней, под хрупким сводом неба. Все так просто, так обыденно и чудесно, как улыбка незнакомца в хмурое утро… Мир полон сокровищ, и сумеет ли она когда-нибудь отыскать их?
Если бы можно было, Корри запела бы, приветствуя наступающий день. Чувства, копившиеся в ней, требовали выхода. Празднества души. Оставалось лишь одно. И пусть рядом не он, не Арлекин, а время самое неподходящее, ничего не поделаешь.
Корри протянула Гаю руки:
– Потанцуйте со мной. Пожалуйста.
Кто-то внизу забренчал на гитаре. Печальная, незатейливая, но по-своему прекрасная мелодия. «Ничто не вечно, – говорила она, – ничто не совершенно. Ловите прекрасные моменты, ибо жизнь коротка».
– Всего один танец. Все равно никто не увидит и не узнает. Не бойтесь.
Она почти не узнавала его в полумраке. Гай стоял неподвижно, окаменевшая статуя с пустыми глазами. Корри ждала, словно застыв между прошлым и будущим, мраком и сиянием. Гай по-прежнему не шевелился. Корри опустила ресницы и чуть подалась вперед. И в следующую секунду очутилась в его объятиях.
Медленно, нерешительно, связанные лишь тонкой нитью музыки, они принялись кружиться на древних камнях.
Ее макушка как раз доставала до его подбородка; руки Гая неожиданно оказались теплыми и почему-то едва заметно дрожали. Однако он сжимал ее хоть и не сильно, но уверенно, так, что Корри казалась себе легчайшей пушинкой. Она слушала шуршание золотистой парчи, ощущала каждое движение Гая, будто бы их тела вели безмолвный диалог. Происходило что-то, над чем Корри не имела никакой власти. Они танцевали над пропастью с завязанными глазами…
Корри внезапно очнулась. Да кто же он, этот человек, который так нежно и бережно держит ее? Знает ли она его? И пыталась ли вообще узнать? Поздно. Она не видит его лица… то ли он слишком близко, то ли далеко. Дыхание Гая чуть шевелило ее волосы, а спину до самых кончиков пальцев ног будто пронзила молния. Она лишилась сил. Совершенно беспомощна, а веки опускаются сами собой, точно Корри опоили сонным зельем. Краем глаза она отметила, что остальные тоже встают со ступенек и присоединяются к танцующим. Юноша и девушка в джинсах, тихо смеясь, покачивались в такт музыке, престарелая пара улыбалась и перешептывалась. Вот он, этот миг откровения! У каждого Арлекина своя Коломбина…
Тьма постепенно рассеивалась, и девушка ощущала, что ее прежняя сущность как бы тоже вытекает, капля за каплей, а душа переполняется… но чем?
Она подняла глаза. Лицо Гая по-прежнему было в тени, но исходившее от него тепло согревало сердце Корри. Он нагнул голову и слегка коснулся губами ее щеки. В мгновенно сузившемся до крохотного пятачка мире остались лишь это прикосновение и звук чуть хрипловатого дыхания. Сердце Корри стучало так сильно, что сотрясалось тело. Она потеряла способность думать и дышать, ослепла, оглохла и онемела. Едва удерживалась на краю обрыва, страстно желая взмахнуть руками и полететь, но смертельно боясь удариться о землю. Утратила волю и мужество. Куда подевались решимость и сила духа? Все растаяло и расплавилось от одного почти дружеского поцелуя. Она гибнет. Умирает. Рассыпается на мельчайшие осколки.
Гай нашел ее губы своими. Сердце Корри снова рванулось куда-то и перестало биться. Она падала бесконечно долго, проваливаясь к самому центру земли. Он продолжал безжалостно сжимать ее, свою пленницу, маленькую и такую беспомощную. Корри не могла вымолвить ни слова, даже если и хотела бы. Заключенная в кокон темноты, где единственной реальностью был его поцелуй. Кровь бешеными толчками пульсировала в ушах. Мрак совершенно поглотил ее.
Корри не знала, сколько прошло времени, прежде чем он чуть отстранился, лишь почувствовала, что рот распух и горит, как обожженный. Она едва стояла на ногах, безвольная, обмякшая, точно после тяжелой болезни. Не удерживай ее Гай, она рухнула бы на землю.
Девушка с огромным усилием подняла голову и встретилась с ним взглядом. Его зрачки были до того расширены, что глаза казались черными. Корри не могла отвернуться, не имела сил отойти, покорная неодолимому притяжению, опаленная исходившим от него жаром. И лишь вглядывалась в Гая так пристально, как никогда раньше. Линия темных бровей, абрис подбородка, густые, жесткие, чуть вьющиеся на висках волосы… Ей хотелось дотронуться до него, вобрать в себя каждую косточку, каждый нерв. Почему она до этой минуты не замечала совершенства этих черт, не ощущала запаха кожи – сложного аромата сосны, снега, миндаля. Она могла бы целыми днями просто разглядывать его, следя за каждым поворотом головы, блеском изумительно красивых глаз, движениями губ. Даже сейчас она смотрела на них так, будто все это уже принадлежало ей.
– Ваш очередной фокус, мисс Модена? – резко, почти грубо бросил Гай. – А я всегда считал, что англичане – сторонники честной игры.
Пальцы его сомкнулись на ее плечах с такой силой, что девушка поморщилась. Он впился в нее глазами, и Корри неожиданно растерялась, как заблудившийся в лесу ребенок. Что она наделала? Пересекла невидимую границу и оказалась в стране, о существовании которой не подозревала, языка которой не понимала. Как теперь вернуться обратно домой?
Она сама не знала, как ей удалось оторваться от созерцания его лица.
– Подумаешь, поцелуй! Что за счеты между друзьями? – беспечно засмеялась она, но голос, казалось, ей не принадлежал.
– Мы не друзья, – холодно процедил Гай. Зрачки его снова сузились и стали похожи на два крошечных отверстия в пистолетных дулах. – Никогда не были и не будем друзьями.
– Неужели вы настолько терпеть меня не можете?
К собственному стыду и изумлению, девушка почувствовала, как к глазам подступают предательские слезы, и быстро заморгала, пытаясь сдержаться. Все это бред! Она просто устала и расстроена.
– А что, по-вашему, я должен к вам испытывать? – взорвался Гай. – Любить вас или ненавидеть! С самой первой встречи от вас одни неприятности! Вы постоянно стараетесь ранить и задеть меня любым способом, который вам взбредет в голову, – рассорили меня с друзьями, испортили день помолвки, а теперь, кажется, решили расстроить мою свадьбу.
За какие грехи мне такая кара? Чем я провинился перед Богом? Конечно, я старался оправдать ваши выходки юностью… несчастным прошлым… возможно, дурным воспитанием… Но на сей раз вы зашли слишком далеко. С меня довольно. И я собираюсь положить этому конец.
– Простите, больше этого не случится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Девушка повернулась к Гаю, переполненная готовыми вырваться на волю впечатлениями. Как все странно… после блеска и роскоши бала очутиться здесь, на сумеречных улицах, на грани света и тьмы среди сине-сиреневых теней, под хрупким сводом неба. Все так просто, так обыденно и чудесно, как улыбка незнакомца в хмурое утро… Мир полон сокровищ, и сумеет ли она когда-нибудь отыскать их?
Если бы можно было, Корри запела бы, приветствуя наступающий день. Чувства, копившиеся в ней, требовали выхода. Празднества души. Оставалось лишь одно. И пусть рядом не он, не Арлекин, а время самое неподходящее, ничего не поделаешь.
Корри протянула Гаю руки:
– Потанцуйте со мной. Пожалуйста.
Кто-то внизу забренчал на гитаре. Печальная, незатейливая, но по-своему прекрасная мелодия. «Ничто не вечно, – говорила она, – ничто не совершенно. Ловите прекрасные моменты, ибо жизнь коротка».
– Всего один танец. Все равно никто не увидит и не узнает. Не бойтесь.
Она почти не узнавала его в полумраке. Гай стоял неподвижно, окаменевшая статуя с пустыми глазами. Корри ждала, словно застыв между прошлым и будущим, мраком и сиянием. Гай по-прежнему не шевелился. Корри опустила ресницы и чуть подалась вперед. И в следующую секунду очутилась в его объятиях.
Медленно, нерешительно, связанные лишь тонкой нитью музыки, они принялись кружиться на древних камнях.
Ее макушка как раз доставала до его подбородка; руки Гая неожиданно оказались теплыми и почему-то едва заметно дрожали. Однако он сжимал ее хоть и не сильно, но уверенно, так, что Корри казалась себе легчайшей пушинкой. Она слушала шуршание золотистой парчи, ощущала каждое движение Гая, будто бы их тела вели безмолвный диалог. Происходило что-то, над чем Корри не имела никакой власти. Они танцевали над пропастью с завязанными глазами…
Корри внезапно очнулась. Да кто же он, этот человек, который так нежно и бережно держит ее? Знает ли она его? И пыталась ли вообще узнать? Поздно. Она не видит его лица… то ли он слишком близко, то ли далеко. Дыхание Гая чуть шевелило ее волосы, а спину до самых кончиков пальцев ног будто пронзила молния. Она лишилась сил. Совершенно беспомощна, а веки опускаются сами собой, точно Корри опоили сонным зельем. Краем глаза она отметила, что остальные тоже встают со ступенек и присоединяются к танцующим. Юноша и девушка в джинсах, тихо смеясь, покачивались в такт музыке, престарелая пара улыбалась и перешептывалась. Вот он, этот миг откровения! У каждого Арлекина своя Коломбина…
Тьма постепенно рассеивалась, и девушка ощущала, что ее прежняя сущность как бы тоже вытекает, капля за каплей, а душа переполняется… но чем?
Она подняла глаза. Лицо Гая по-прежнему было в тени, но исходившее от него тепло согревало сердце Корри. Он нагнул голову и слегка коснулся губами ее щеки. В мгновенно сузившемся до крохотного пятачка мире остались лишь это прикосновение и звук чуть хрипловатого дыхания. Сердце Корри стучало так сильно, что сотрясалось тело. Она потеряла способность думать и дышать, ослепла, оглохла и онемела. Едва удерживалась на краю обрыва, страстно желая взмахнуть руками и полететь, но смертельно боясь удариться о землю. Утратила волю и мужество. Куда подевались решимость и сила духа? Все растаяло и расплавилось от одного почти дружеского поцелуя. Она гибнет. Умирает. Рассыпается на мельчайшие осколки.
Гай нашел ее губы своими. Сердце Корри снова рванулось куда-то и перестало биться. Она падала бесконечно долго, проваливаясь к самому центру земли. Он продолжал безжалостно сжимать ее, свою пленницу, маленькую и такую беспомощную. Корри не могла вымолвить ни слова, даже если и хотела бы. Заключенная в кокон темноты, где единственной реальностью был его поцелуй. Кровь бешеными толчками пульсировала в ушах. Мрак совершенно поглотил ее.
Корри не знала, сколько прошло времени, прежде чем он чуть отстранился, лишь почувствовала, что рот распух и горит, как обожженный. Она едва стояла на ногах, безвольная, обмякшая, точно после тяжелой болезни. Не удерживай ее Гай, она рухнула бы на землю.
Девушка с огромным усилием подняла голову и встретилась с ним взглядом. Его зрачки были до того расширены, что глаза казались черными. Корри не могла отвернуться, не имела сил отойти, покорная неодолимому притяжению, опаленная исходившим от него жаром. И лишь вглядывалась в Гая так пристально, как никогда раньше. Линия темных бровей, абрис подбородка, густые, жесткие, чуть вьющиеся на висках волосы… Ей хотелось дотронуться до него, вобрать в себя каждую косточку, каждый нерв. Почему она до этой минуты не замечала совершенства этих черт, не ощущала запаха кожи – сложного аромата сосны, снега, миндаля. Она могла бы целыми днями просто разглядывать его, следя за каждым поворотом головы, блеском изумительно красивых глаз, движениями губ. Даже сейчас она смотрела на них так, будто все это уже принадлежало ей.
– Ваш очередной фокус, мисс Модена? – резко, почти грубо бросил Гай. – А я всегда считал, что англичане – сторонники честной игры.
Пальцы его сомкнулись на ее плечах с такой силой, что девушка поморщилась. Он впился в нее глазами, и Корри неожиданно растерялась, как заблудившийся в лесу ребенок. Что она наделала? Пересекла невидимую границу и оказалась в стране, о существовании которой не подозревала, языка которой не понимала. Как теперь вернуться обратно домой?
Она сама не знала, как ей удалось оторваться от созерцания его лица.
– Подумаешь, поцелуй! Что за счеты между друзьями? – беспечно засмеялась она, но голос, казалось, ей не принадлежал.
– Мы не друзья, – холодно процедил Гай. Зрачки его снова сузились и стали похожи на два крошечных отверстия в пистолетных дулах. – Никогда не были и не будем друзьями.
– Неужели вы настолько терпеть меня не можете?
К собственному стыду и изумлению, девушка почувствовала, как к глазам подступают предательские слезы, и быстро заморгала, пытаясь сдержаться. Все это бред! Она просто устала и расстроена.
– А что, по-вашему, я должен к вам испытывать? – взорвался Гай. – Любить вас или ненавидеть! С самой первой встречи от вас одни неприятности! Вы постоянно стараетесь ранить и задеть меня любым способом, который вам взбредет в голову, – рассорили меня с друзьями, испортили день помолвки, а теперь, кажется, решили расстроить мою свадьбу.
За какие грехи мне такая кара? Чем я провинился перед Богом? Конечно, я старался оправдать ваши выходки юностью… несчастным прошлым… возможно, дурным воспитанием… Но на сей раз вы зашли слишком далеко. С меня довольно. И я собираюсь положить этому конец.
– Простите, больше этого не случится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80