Блондин в красной жилетке. А Джейн почему-то не смогла прийти, может, она была на другой свадьбе.
Мы с Иззи замираем. А затем хором говорим:
– Мерзавец.
Я передаю Иззи приглашение, чтобы она сама могла убедиться в его низости. Иззи трогает белую открытку, гладит выпуклый рисунок и вздыхает. Сегодня у нас с ней не лучший день.
– Вот почему он не хотел давать свой телефон.
– Может, кто-нибудь из вас выйдет за меня? – спрашивает Джош. Он понял, что Иззи расстроена, но не знает причины.
– Нет, – говорю я.
– Да, – говорит Иззи, – но только для того, чтобы надеть подвенечное платье.
Мы смеемся. Мы часто играем в эту игру. По окончании университета Джош говорил, что женится на той из нас, которая не выйдет замуж до двадцати пяти. Нам давно не двадцать пять, и никто из нас не нашел себе пару. Но ни Иззи, ни я так и не смогли представить себя в роли его жены. Поэтому мы решили оставить все как есть и отложить исполнение уговора до тридцати лет, предположив, что к тому времени мы отчаемся найти мужа и станем менее привередливыми. Нам стукнуло тридцать, но Джош сказал, что никак не может выбрать одну из нас, а двоеженство – это преступление и преследуется законом. Словом, мы договорились вернуться к этому вопросу в две тысячи пятом году. Но Джош постоянно просит нас выйти за него замуж, и это поднимает нам настроение. Он часто пытается делать свое предложение, сообразуясь с нашими менструальными циклами, о которых против воли осведомлен.
– Ты представляешь? Этот самый Маркус спал со мной за два дня до рассылки свадебных приглашений!
– Могу, – отвечаю я.
Она хмурится и тихо говорит:
– Да, конечно, ты всегда ждешь от людей худшего. А ты представляешь? – поворачивается она к Джошу. Меня бесит, что она считает, будто существует мужская и женская точка зрения. Она часто не принимает меня всерьез и обращается к Джошу, «потому что он мужчина, а мужчины по-другому к этому относятся». Но Джош неизменно со мной соглашается.
– Все так поступают. Последние дни свободы, – говорит Джош, и я довольна, хотя знаю, что его слова огорчили Иззи. – Я нарочно разыскиваю бывших подружек, прежде чем они выйдут замуж. Провести с ними несколько оставшихся дней, – добавляет он.
– Да?! – в ужасе восклицает Иззи.
– Да? – говорю я и снова чувствую уважение к нему. Джош пытается придать лицу выражение, которое понравится нам обеим, – что-то среднее между раскаянием и гордостью. Передумывает и умолкает, улыбнувшись мне.
– Ну, говори же, – прошу я. Джош отличный друг, у него много достоинств, и одно из них – его беспринципность. Он всегда делится со мной опытом.
– Это самый удобный вариант. Все так делают. Если женщина уже с тобой спала, то и еще разок согласится. – Я поднимаю брови, и Джош ловит мой скептический взгляд. Самой-то мне не слишком нравится возвращаться в прошлое, это ведь уже совсем не то.
– Ну, вообще это так и бывает, – поясняет он, – у обычных женщин. Все хотят напоследок урвать свободы, но при этом ничем не рисковать. Поэтому им удобней переспать с бывшим дружком. Я несколько раз так делал. Лучше провести последнюю бурную ночь, избежав осложнений, как у Маркуса, из-за того, что нашел себе новую любовницу. – Иззи нахмурилась. Джош смущенно пожимает плечами. Но что я могу сделать? Он много лет чувствует себя виноватым перед Иззи за свою половину рода человеческого, но лично он не виноват. А сейчас просто хочет развеять ее грусть.
– Точно! Супер! Гениально! Джош, ты же гений! – ору я, обнимая его. Джош с удовольствием поддается, не подозревая о причине моей радости. – Вот это мысль! Вот так идея для программы! «Свидание вслепую» вперемешку с «Шоу Трумена».
– Что? – переспрашивает Джош. Иззи просто удивленно на меня смотрит, она редко может уследить за моей мыслью.
– Шоу типа «муха на стене». Приглашаем пары молодоженов за неделю до свадьбы, и они рассказывают, почему решили пожениться. – Я пытаюсь объяснить, но язык не поспевает за мыслями, и вряд ли что они что-нибудь понимают. – Они будут нести всякую слащавую чушь о том, как полюбили друг друга с первого взгляда и что никогда не смогут полюбить никого другого. А потом мы выясним, кто из них врет о том, что занимается по вечерам общественной работой.
– Но… – вставляет Иззи.
– Можешь не сомневаться, – уверенно говорю я. – Потом устраиваем встречу с бывшим. А дальше все покатится само собой.
– Думаешь, получится?
– Конечно. Что может быть соблазнительнее бывшего?
Иззи смотрит на меня скептически.
– За исключением, может быть, «Гуччи», – уступаю я. Я уже завелась. – Там будет все! И любопытство, и разочарование в сексе, и подтасовка фактов, и вранье.
– Но это ужасно! – восклицает Иззи.
– Это гениально.
– Я считаю, это абсолютно недопустимо, – прибавляет она.
– У меня нет принципов, это теперь не принято.
– Тем хуже.
Я уже думаю о маркетинге и рекламе этого шоу.
– Он прибавил пару фунтов и, может, чуточку полысел, но все равно не изменился. В двадцать один год ты была в него безумно влюблена. С тех пор прошло десять лет. У него все та же мальчишеская улыбка, он все еще помнит, как называл тебя тогда, и помнит, что ты покупала в аптеке гель для волос в баночке с золотыми рыбками. Разве ты сможешь устоять? – в восторге спрашиваю я.
– Заигрывать с прошлым рискованно, – откликается Иззи.
– Вот потому-то шоу и станет жутко популярным!
– Можно разрушить их жизнь. Если свадьбы не состоятся, ты будешь виновата.
– Мы оплатим издержки, если они не состоятся.
Джош смотрит на меня так, будто я только что вылезла из унитаза. Странно.
Что такое? – говорю я раздраженно. – Я налоги экономлю. Налоги, которые ты платишь. – Думаю, это на него подействует. Джош принадлежит к тем самым сорока процентам населения. Он лечится в частной клинике, а в детстве учился в частной школе, поэтому мой разумный аргумент, что налоги идут не только на строительство и ремонт дорог, но и на расширение и обновление здравоохранения и на будущее, его никогда не убеждал. Теперь я ему признательна.
– Если эти люди поженятся, то рано или поздно все равно разведутся и будут таскать по судам своих пятерых детей. Дети получат эмоциональную травму и, без сомнения, совершат ту же ошибку, повторяя сценарий неудачного брака своих родителей. И в целом их судебные издержки составят сотни тысяч, – печально говорит Иззи.
– Боже, Кэс, ты заслужила медаль, – ехидничает Джош.
Я решила проигнорировать его сарказм:
– Я знала, что ты в меня веришь.
От волнения я не могу уснуть. Я продумываю мельчайшие детали. Нужно учитывать, что, возможно, не у всех новобрачных отношения незадолго до свадьбы дадут трещину, но можно дать рекламное объявление. На передачу никто не захочет прийти добровольно, ведь про непостоянство или похоть узнают все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Мы с Иззи замираем. А затем хором говорим:
– Мерзавец.
Я передаю Иззи приглашение, чтобы она сама могла убедиться в его низости. Иззи трогает белую открытку, гладит выпуклый рисунок и вздыхает. Сегодня у нас с ней не лучший день.
– Вот почему он не хотел давать свой телефон.
– Может, кто-нибудь из вас выйдет за меня? – спрашивает Джош. Он понял, что Иззи расстроена, но не знает причины.
– Нет, – говорю я.
– Да, – говорит Иззи, – но только для того, чтобы надеть подвенечное платье.
Мы смеемся. Мы часто играем в эту игру. По окончании университета Джош говорил, что женится на той из нас, которая не выйдет замуж до двадцати пяти. Нам давно не двадцать пять, и никто из нас не нашел себе пару. Но ни Иззи, ни я так и не смогли представить себя в роли его жены. Поэтому мы решили оставить все как есть и отложить исполнение уговора до тридцати лет, предположив, что к тому времени мы отчаемся найти мужа и станем менее привередливыми. Нам стукнуло тридцать, но Джош сказал, что никак не может выбрать одну из нас, а двоеженство – это преступление и преследуется законом. Словом, мы договорились вернуться к этому вопросу в две тысячи пятом году. Но Джош постоянно просит нас выйти за него замуж, и это поднимает нам настроение. Он часто пытается делать свое предложение, сообразуясь с нашими менструальными циклами, о которых против воли осведомлен.
– Ты представляешь? Этот самый Маркус спал со мной за два дня до рассылки свадебных приглашений!
– Могу, – отвечаю я.
Она хмурится и тихо говорит:
– Да, конечно, ты всегда ждешь от людей худшего. А ты представляешь? – поворачивается она к Джошу. Меня бесит, что она считает, будто существует мужская и женская точка зрения. Она часто не принимает меня всерьез и обращается к Джошу, «потому что он мужчина, а мужчины по-другому к этому относятся». Но Джош неизменно со мной соглашается.
– Все так поступают. Последние дни свободы, – говорит Джош, и я довольна, хотя знаю, что его слова огорчили Иззи. – Я нарочно разыскиваю бывших подружек, прежде чем они выйдут замуж. Провести с ними несколько оставшихся дней, – добавляет он.
– Да?! – в ужасе восклицает Иззи.
– Да? – говорю я и снова чувствую уважение к нему. Джош пытается придать лицу выражение, которое понравится нам обеим, – что-то среднее между раскаянием и гордостью. Передумывает и умолкает, улыбнувшись мне.
– Ну, говори же, – прошу я. Джош отличный друг, у него много достоинств, и одно из них – его беспринципность. Он всегда делится со мной опытом.
– Это самый удобный вариант. Все так делают. Если женщина уже с тобой спала, то и еще разок согласится. – Я поднимаю брови, и Джош ловит мой скептический взгляд. Самой-то мне не слишком нравится возвращаться в прошлое, это ведь уже совсем не то.
– Ну, вообще это так и бывает, – поясняет он, – у обычных женщин. Все хотят напоследок урвать свободы, но при этом ничем не рисковать. Поэтому им удобней переспать с бывшим дружком. Я несколько раз так делал. Лучше провести последнюю бурную ночь, избежав осложнений, как у Маркуса, из-за того, что нашел себе новую любовницу. – Иззи нахмурилась. Джош смущенно пожимает плечами. Но что я могу сделать? Он много лет чувствует себя виноватым перед Иззи за свою половину рода человеческого, но лично он не виноват. А сейчас просто хочет развеять ее грусть.
– Точно! Супер! Гениально! Джош, ты же гений! – ору я, обнимая его. Джош с удовольствием поддается, не подозревая о причине моей радости. – Вот это мысль! Вот так идея для программы! «Свидание вслепую» вперемешку с «Шоу Трумена».
– Что? – переспрашивает Джош. Иззи просто удивленно на меня смотрит, она редко может уследить за моей мыслью.
– Шоу типа «муха на стене». Приглашаем пары молодоженов за неделю до свадьбы, и они рассказывают, почему решили пожениться. – Я пытаюсь объяснить, но язык не поспевает за мыслями, и вряд ли что они что-нибудь понимают. – Они будут нести всякую слащавую чушь о том, как полюбили друг друга с первого взгляда и что никогда не смогут полюбить никого другого. А потом мы выясним, кто из них врет о том, что занимается по вечерам общественной работой.
– Но… – вставляет Иззи.
– Можешь не сомневаться, – уверенно говорю я. – Потом устраиваем встречу с бывшим. А дальше все покатится само собой.
– Думаешь, получится?
– Конечно. Что может быть соблазнительнее бывшего?
Иззи смотрит на меня скептически.
– За исключением, может быть, «Гуччи», – уступаю я. Я уже завелась. – Там будет все! И любопытство, и разочарование в сексе, и подтасовка фактов, и вранье.
– Но это ужасно! – восклицает Иззи.
– Это гениально.
– Я считаю, это абсолютно недопустимо, – прибавляет она.
– У меня нет принципов, это теперь не принято.
– Тем хуже.
Я уже думаю о маркетинге и рекламе этого шоу.
– Он прибавил пару фунтов и, может, чуточку полысел, но все равно не изменился. В двадцать один год ты была в него безумно влюблена. С тех пор прошло десять лет. У него все та же мальчишеская улыбка, он все еще помнит, как называл тебя тогда, и помнит, что ты покупала в аптеке гель для волос в баночке с золотыми рыбками. Разве ты сможешь устоять? – в восторге спрашиваю я.
– Заигрывать с прошлым рискованно, – откликается Иззи.
– Вот потому-то шоу и станет жутко популярным!
– Можно разрушить их жизнь. Если свадьбы не состоятся, ты будешь виновата.
– Мы оплатим издержки, если они не состоятся.
Джош смотрит на меня так, будто я только что вылезла из унитаза. Странно.
Что такое? – говорю я раздраженно. – Я налоги экономлю. Налоги, которые ты платишь. – Думаю, это на него подействует. Джош принадлежит к тем самым сорока процентам населения. Он лечится в частной клинике, а в детстве учился в частной школе, поэтому мой разумный аргумент, что налоги идут не только на строительство и ремонт дорог, но и на расширение и обновление здравоохранения и на будущее, его никогда не убеждал. Теперь я ему признательна.
– Если эти люди поженятся, то рано или поздно все равно разведутся и будут таскать по судам своих пятерых детей. Дети получат эмоциональную травму и, без сомнения, совершат ту же ошибку, повторяя сценарий неудачного брака своих родителей. И в целом их судебные издержки составят сотни тысяч, – печально говорит Иззи.
– Боже, Кэс, ты заслужила медаль, – ехидничает Джош.
Я решила проигнорировать его сарказм:
– Я знала, что ты в меня веришь.
От волнения я не могу уснуть. Я продумываю мельчайшие детали. Нужно учитывать, что, возможно, не у всех новобрачных отношения незадолго до свадьбы дадут трещину, но можно дать рекламное объявление. На передачу никто не захочет прийти добровольно, ведь про непостоянство или похоть узнают все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88