Он расхохотался.
— Не говорите мне только, что вы верите этому вздору.
Я вновь скрестила в раздражении руки на груди.
— Мне казалось, что вы, по крайней мере, судите обо всем непредвзято, в отличие от остальных. Как-никак, вам приходилось встречаться в своих путешествиях с новыми идеями, непривычным образом мышления.
— Мои путешествия отныне в прошлом, и вся эта романтика не имеет более для меня никакого значения.
— Почему?
— На мне лежит серьезная ответственность, — ответил он тоном, не располагавшим к дальнейшим расспросам. — Сейчас значение имеет только будущее.
— По крайней мере, мы хоть в чем-то придерживаемся одинаковых взглядов, — проворчала я, пряча ладони в складки юбки в надежде немного согреться.
Машину подбросило на выбоине, и на мои развевающиеся на ветру волосы попали брызги грязи. Взглянув на меня, Натаниэль снял с шеи шарф и бросил мне его на колени.
— Вот, повяжите им волосы.
— Спасибо.
Шарф был необычайно теплым и насквозь пропитан мужскими запахами кожи и табака, и, повязав им голову, я почувствовала себя на верху блаженства.
Перед громадным величественным зданием Натаниэль вдруг затормозил. У меня округлились глаза.
— Случайно, это не особняк Шпреклза? — Я видела фотографии этого роскошного дома, но ни одна из них не передавала его истинного великолепия. По моей спине пробежал холодок, когда я вспомнила постигшую его судьбу — он был уничтожен пожаром, начавшимся вскоре после землетрясения.
— Он самый, — ответил Натаниэль. Он сдвинул кепи на затылок и воззрился на меня в удивлении. — Так вы видели его раньше?
— Я давно не была здесь.
— А… — он понимающе кивнул. — Да, полагаю, вас не слишком часто отпускали. — Тон его смягчился. — Не относилась ли к вам плохо мадам или кто-то из клиентов… не поэтому-то вы и сбежали?
Я вспыхнула.
— Прекратите вы наконец делать выводы в отношении меня?
— Извините, — он покачал головой. — Я лезу не в свои дела. А теперь я вас на мгновение оставлю. Мне нужно передать кое-какие бумаги.
— Какие бумаги?
— Лучше вам этого не знать для собственной же пользы. Мои враги уже сделали мне предупреждение, взорвав одно из моих судов. Не стоит вовлекать вас во все это.
Предупреждение… Взрыв судна? В чем же был замешан Натаниэль?
— Подождите меня в машине, — сказал он, прежде чем я успела задать ему новый вопрос. — Я вернусь через несколько минут.
Итак, я была недостойна сопровождать его в дом Шпреклза. Стараясь не показать обиды, я небрежно бросила:
— О'кей, я подожду здесь, наслаждаясь видом.
Он действительно возвратился через несколько минут, и мы продолжили свой путь. Я молчала, не в силах отделаться от кошмарной мысли, что очень скоро все эти прекрасные дома, мимо которых мы сейчас проезжали, превратятся в почерневшие от огня руины. У меня не было никакой возможности предотвратить землетрясение или пожар, но я, черт меня возьми, должна была попытаться спасти дом Наганиэля от уготованной ему Феннивиком участи! Я стиснула зубы, стараясь не показать, что расстроена.
Натаниэль бросил на меня взгляд, в котором сквозила тревога.
— Что-то не так?
— Да. — Я сжала пальцами виски и многозначительно проговорила: — Должно случиться нечто ужасное. Я вижу… — Я закрыла глаза. — …Здания падают, дрожит сама земля! И огонь… пламя охватывает весь город. — Слегка покачиваясь, я зловеще продолжала: — Этот особняк сгорит и…
Мгновение спустя, я открыла глаза и потерла их.
— Что произошло? У меня раскалывается голова.
— Вы только что произнесли здесь напыщенную тираду о пожаре.
— В самом деле? — Я округлила глаза. — О Господи. Думаю, я опять впала в транс. Говорят, мне передался от бабушки этот дар. Она была цыганкой-гадалкой. Из Румынии.
— Что-то вы не слишком похожи на тех цыганок-гадалок, которых я видел. — Натаниэль поднял в раздражении одну бровь, пронзив меня взглядом. — А теперь, полагаю, вы предложите мне посеребрить вам ручку.
— Но это правда! Говорю вам…
— Прекратите вы, наконец, болтать ерунду? Я же обещал, что помогу вам покончить с вашей прошлой жизнью. Так что не надо пытаться задурить мне голову всей этой дурацкой цыганской дребеденью.
Я не осмелилась продолжать, испугавшись, как бы он в сердцах не выбросил меня из машины. Итак, прощай план номер один.
Натаниэль поправил выбившиеся из-под кепи волосы.
— Вижу, я расстроил вас своими неуместными расспросами о вашем прошлом… И в отместку вы решили придумать кое-что поинтереснее.
— Я не…
— Не возражайте, — оборвал он меня на полуслове. — Я сам виноват. Позвольте же мне в качестве компенсации за мою грубость устроить вам настоящую экскурсию.
Прежде чем я успела ответить, он развернулся и поехал по Маркет-стрит, мимо конок и пешеходов. Внезапно послышался громкий лязг и, подняв голову, я увидела спускающийся с холма прямо нам навстречу вагон фуникулера. Натаниэль просигналил и резко свернул, умело избежав столкновения, после чего спокойно поехал дальше.
— Вы представляете, Руф и его приспешники задумали построить в Сан-Франциско наземную электрическую железную дорогу — так называемые трамваи, которые будут получать ток через подвесную контактную сеть, — что явится настоящей чумой для города, если вы меня спросите, — проворчал он.
— Руф?.. Босс Руф? — Я опешила, услышав имя известного политика, стоявшего у руля коррумпированной политической машины Сан-Франциско в начале двадцатого века.
— У Шпреклза есть план, как остановить это безумие Руфа, и с моей помощью — если на то, конечно, будет Божья воля, — он его осуществит.
— Так бумаги имели отношение к этому плану?
Натаниэль искоса посмотрел на меня.
— Это неважно. Для вашего же собственного блага лучше вам ничего об этом не знать.
— Для моего блага? Как так? — Чем же таким занимался Натаниэль, что могло представлять опасность?
— Посмотрите-ка туда, — сказал он внезапно, так и не ответив на мой вопрос. — Вон там, видите? — Он с нескрываемой гордостью показал на роскошное величественное здание. — Это «Палас-Отель», считающийся самым прекрасным в мире.
Увидеть старый Сан-Франциско в дни его блеска и славы, до того, как он был целиком уничтожен во время одного из самых ужасных в истории Соединенных Штатов природных катаклизмов, было мечтой любого историка, и для меня она претворилась в жизнь. Я чувствовала себя как ребенок, распаковывающий подарки наутро после Рождества, глядя на здания, названные в честь великих людей того времени: «Джеймс Флад билдинг», «Крокер бэнк», «Клаус Шпреклз билдинг». У меня не хватило мужества сказать Натаниэлю, когда он показывал мне все эти знаменитые здания, что очень скоро почти все они превратятся в груду развалин. Да он и не поверил бы мне, скажи я ему об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76