Во время перерыва слуга принес Лидии конверт на серебряном подносе. То была записка от графа:
«Мисс Форест,
Прошу вас отужинать со мной сегодня вечером, если вы свободны.
Стефан де ла Рош».
– Ответ будет?
– О Боже… нет. Скажите, что я отвечу позднее.
– По местам! – крикнул Бернар.
Эпизод отсняли, сделав еще три дубля. Бернар подошел к Лидии:
– Сегодня вечером я буду занят в монтажной, – сказал он весьма отчужденно. – Хочешь взять машину?
– Нет. – Она вдруг решила использовать шанс и отомстить Бернару. Да, он заставил ее играть на пределе возможностей, но каким способом! – Граф де ла Рош пригласил меня на ужин.
– Дело твое. – Пожав плечами, Бернар ушел.
Шарль убрал со стола салат из порея и принес чистые бокалы.
– Надеюсь, вам понравится это вино, – сказал Стефан, когда слуга наполнил бокалы. – Мне интересно ваше мнение.
Научившись от Алекса дегустировать вина, Лидия подняла бокал, чуть-чуть покрутила, понюхала, поднесла к губам, пригубила, подержала вино во рту и наконец проглотила.
– Вкус отменный.
– Что еще?
– Оно ароматное и мягкое… нежное… Боюсь, мой запас эпитетов этим исчерпывается. – Лидия усмехнулась. – А что это за вино?
– «Шато Бургейль» урожая семидесятого года с моих виноградников. Оно особенно хорошо, пока молодое.
– У вас есть виноградники? Где?
– В Турени, в долине Луары.
Приятно удивленная, Лидия едва подавила желание сказать «Однако!».
– Может, вы еще и владелец замка?
– Небольшого. Часть его построена в шестнадцатом веке. Им владели десять поколений моих предков. Получив его в наследство, я начал восстанавливать виноградники, запущенные отцом.
– Я предполагала, что вы богаты, поскольку финансируете фильм Бернара, но не знала, что французские аристократы занимаются виноделием. Я-то думала, что они только пьют да проматывают состояния, покупая гоночные машины, скаковых лошадей… и женщин.
Стефан рассмеялся:
– Многие так и делают. – При мягком свете свечей, горящих в канделябре, его глаза приобрели теплый лазурно-голубой оттенок. – Американцы прелестны своей непосредственностью!
– Меня часто упрекали в прямолинейности. Надеюсь, я не обидела вас?
– Вы очаровательны. Позвольте задать вам нескромный вопрос: вы близки с Бернаром?
– Да, однако в последнее время у нас возникли трения. Полагаю, наши отношения закончатся, как только завершатся съемки.
– Понятно.
Шарль подал горячее блюдо – фрикадельки из дичи и пюре. Стефан попросил Лидию рассказать о себе и, судя по всему, обрадовался, что она из хорошей семьи. Он сообщил ей, что часто бывает по делам в Нью-Йорке и поэтому решил купить там два одинаковых дома в районе Шестидесятых улиц, принадлежавших прежде одной престарелой вдове. Старушка держала там множество экзотических птиц, поэтому дома нуждались в серьезном ремонте. Впрочем, добавил Стефан, это неплохое вложение капитала. Он намеревался сдать один дом в аренду, а в другом останавливаться, приезжая в Нью-Йорк.
Они побеседовали о нью-йоркском театре. Стефан знал все новинки бродвейского сезона, которые Лидия пропустила, и вкратце охарактеризовал лучшие постановки. В других театрах он не бывал. Когда Лидия сказала ему, что самые замечательные спектакли идут в «Ла Мама» и «Шейд компани», Стефан внес названия в записную книжку, чтобы заглянуть туда в следующий раз.
На десерт была подана шарлотка с миндалем и сладкое вкусное вино.
– Это сотерн? – спросила Лидия.
– Нет, старое немецкое вино с виноградников в долине Наэ.
Лидия вздохнула:
– Вино – тема любопытная, но для меня почти неизвестная.
Стефан нежно взглянул на нее:
– С радостью поделюсь с вами своими познаниями.
Не согласитесь ли после окончания съемок навестить меня в Мурдуа? Я покажу вам свои виноградники, и вы узнаете кое-что из этой области.
– С удовольствием.
– Я не хотел бы становиться между вами и Бернаром в этот трудный для вас обоих период. Но когда съемки закончатся и если позволят обстоятельства… – Стефан подал Лидии визитную карточку. – Буду очень рад, если позвоните.
Поцеловав Лидии руку, он отправил ее домой в своей машине. Наутро Стефан собирался в Женеву.
По дороге на Кэ де Л'0рлож машина попала в транспортную пробку, квартала два ползла со скоростью улитки, а потом вообще остановилась. Глядя на огни левого берега Сены, Лидия вспомнила первые месяцы в Париже с Джуно и Алексом. Теперь она жила на Иль-де-Сите.
В смене жилья прослеживалась определенная тенденция.
«Кто знает, – подумала она, – не прибьет ли меня после сегодняшнего вечера к более аристократическому правому берегу и не появится ли в моей жизни граф Стефан де ла Рош?»
Глава 13
Гардероб Лидии постепенно претерпевал изменения.
Позвонив матери, она сказала, что заинтересовалась парижской высокой модой. Та обрадовалась и прислала дочери деньги, дабы помочь ей сформировать новый облик.
Разумеется, Марджори Форест не догадывалась, почему Лидия внезапно ощутила влечение к элегантной одежде.
Бернар эту перемену заметил, однако истинная причина была неизвестна и ему. Сначала он подшучивал над Лидией. «Стефан де ла Рош, – говорил он, – типичный современный измельчавший аристократ. С ним за один уик-энд спятишь от скуки». Поскольку Лидия на это не реагировала, Бернар оставил ее в покое, решив, что она все поймет сама.
Частые ссоры не испортили их интимных отношений. Это не снимало проблем, но временно успокаивало обоих. Впрочем, Лидия все чаще избегала близости, либо допоздна засиживаясь с книгой, либо, напротив, рано ложилась, не дожидаясь Бернара.
Бернар не хотел терять Лидию, хотя никогда не признался бы ей в этом. Он был привязан к этой девушке и дорожил ею как актрисой. Просмотрев отснятые сцены, он уже не сомневался в ее незаурядном таланте. Порой Бернар пытался компенсировать нежностью дома резкость на съемочной площадке, но Лидия не верила ему и держалась холодно. Когда же она оттаивала и шла ему навстречу, уязвленный Бернар замыкался в себе.
Порой Лидия вспоминала о том, что любит Бернара, одержимого работой. В эти минуты ей казалось, что их совместная жизнь – такое же содружество режиссера и актрисы, как у Клода Шаброля и Стефани Одрэ, – сулит прекрасное будущее, но непредсказуемость Бернара порождала массу проблем. Они то и дело ссорились из-за профессиональных вопросов. Дома он тоже проявлял властность, слишком много требуя от нее, и принимал все как должное.
Между тем аристократизм Стефана де ла Роша пленял Лидию. Она никогда и никому не призналась бы в этом, но в ней проснулось желание сделать то, что надлежало по праву рождения, и порадовать родителей.
Когда-то Лидия отвергла все это. Мятеж не дал ей ничего – только пощекотал самолюбие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107