Нет, я вовсе не предпочитаю телевидение театру, но в Голливуде платят баснословные деньги.
– Значит, ты бросишь пьесу?
Она присела на подлокотнике его кресла.
– Вовсе нет. Пьеса мне нравится, и ты это знаешь.
Но… если ее снимут с репертуара… А Голливуд набирает актеров на этот сериал именно сейчас. Мне придется быть там на следующей неделе.
– А как же я? Мы?
– Почему бы и тебе не поехать? Ты найдешь там сколько угодно работы…
– Да пропади пропадом это телевидение! – Он поднялся и взял пальто.
– Ох, Алекс, только не злись. Ты должен понять меня.
Я не собираюсь бросать пьесу… но если ее все равно снимут, мне надо знать заранее.
– О'кей. Через пару дней я скажу тебе точно.
– Спасибо. Это все, о чем я прошу. – Она прижалась к нему и обхватила руками за шею. – Пойдем в постельку, почему ты не хочешь? Я бы как следует помассировала тебе спинку…
Алекс рассеянно поцеловал ее.
– Нет, не сегодня. Сейчас мне лучше пойти домой. – Выскользнув из ее объятий, он исчез за дверью.
Джон Кинсолвинг налил кофе в фаянсовую кружку и поставил ее на стол перед Алексом, который просматривал столбцы цифр в смете.
– Послушай, старина, – сказал Джон, – сколько ни смотри на эти цифры, они не уменьшатся. – Джон, ровесник Алекса, поджарый, атлетического телосложения кареглазый блондин, был инвестиционным банкиром. Отец его нажил состояние на производстве промышленных вентиляторов. Молодые люди познакомились в Нью-Йоркском спортивном клубе, где оба играли в скуош. Джон вложил половину необходимых средств в постановку пьесы «Смерть героя». Другую часть внес Алекс.
– Сколько нужно денег, чтобы пьеса продержалась на сцене, скажем, еще две недели? – Алекс перебросил бухгалтерский отчет на стол Джона. – Тогда мы успеем привлечь зрителей.
– Такой суммы у тебя нет, Алекс. Она больше, чем даже я могу позволить себе. На финансовом рынке для таких ситуаций есть ходовая фраза: «Пускаться в плавание без весел». – Он положил руку на плечо Алекса. – Извини. Пьеса замечательная. И появились положительные отзывы.
– Да, в «Сохо ньюс» и «Берген дейли рекорд».
– А также в «Войс» и «Дейли ньюс»… черт побери, даже в «Тайме» ее похвалили!
– Видел. «Сейджу есть, что сказать, и, возможно, со временем мы услышим от него нечто действительно важное».
– Почитал бы ты, что писали о начинающем Юджине О'Ниле. Видишь ли, я ничуть не жалею о том, что вложил деньги. Всем известно, что вкладывать их в театр весьма рискованно. Пожелав получить гарантированную прибыль, я поддержал бы Нила Саймона. Но я поверил в успех твоей пьесы и верю до сих пор, поэтому считаю, что вложил деньги не зря.
– Спасибо, Джон. Я ценю твою дружбу.
– Эй, встряхнись, это еще не конец света, а лишь окончание проката пьесы на сцене… Помни, будут и другие пьесы. Как там в «Войс» тебя назвали? Один из наших самых перспективных молодых драматургов? Следующая пьеса принесет тебе успех.
– Следующей не будет. Я исписался.
– Бред собачий! Ты говорил то же самое после предыдущей пьесы.
– Да, однако на сей раз я потерял все деньги. Мне придется искать работу. Я сыт по горло всем этим.
– Не принимай все так близко к сердцу. Ты напишешь новую пьесу, а я вложу в нее деньги. Только не заканчивай ее до следующего финансового года. – Джон налил себе кофе. – Кстати, Розмари просила пригласить тебя и Элен на поздний завтрак в воскресенье.
– Передай Розмари, что приду с удовольствием, но пусть пригласит для меня одну из своих красивых подружек. Элен уедет на побережье, как только снимут пьесу.
– Да ну? Решила отдохнуть?
– Возможно, навсегда. – Алекс встал и улыбнулся. – Бывают недели, когда неприятности буквально сыплются на голову.
– Прости, я думал, у вас все в порядке.
– Это оказалось всего лишь контрактом на период проката пьесы. Ну да ладно, не хочу тебя больше задерживать, возвращайся к своим финансовым операциям.
Джон проводил его до лифта.
– Понимаю, что ты расстроен, но для этого нет оснований. С твоим талантом ты добьешься большого успеха. – Дверь лифта открылась. – До свидания.
Увидимся в воскресенье, ровно в полдень.
Алекс взял такси и отправился в другой конец города, чтобы встретиться и пообедать в «Орсини» с Брюсом Хопкинсом и еще двумя приятелями по Йельскому университету.
«Объявление о снятии с репертуара…» Звучит неплохо для заглавия следующей пьесы, для автобиографии или для записки, оставленной перед самоубийством.
Сегодня четверг. Они с Джоном договорились снять пьесу после субботнего спектакля. Алексу еще никогда не приходилось давать в газете подобного объявления, но ведь и продюсером он никогда раньше не был.
И банкротом тоже.
И вдруг он почувствовал, что ему не хочется идти на этот экстравагантный обед с удачливыми однокурсниками, ставшими преуспевающими чиновниками. Только он – незадачливый драматург.
– Высадите меня здесь, – сказал Алекс таксисту на Тридцать четвертой улице, направился по авеню Америк и вскоре растворился в толпе служащих, покинувших офисы на обеденный перерыв. Теперь ему, так же как им, придется бороться за существование. Купив хот-дог, он вошел в Брайант-парк. Человек пятьдесят смотрели выступление мима с белым лицом и в цилиндре, как у Марселя Марсо. «А зрителей-то больше, чем на спектакле в театре „Де Лиз“ вчера вечером», – подумалось Алексу. Откусив кусок хот-дога, он поморщился и выбросил все, что осталось, в урну.
– «Ситуация не так уж трагична, – размышлял Алекс. – У меня есть еще акции компании „Ай-Би-Эм“ на двадцать тысяч долларов». Их оставила ему бабушка. Весной он отдал их Даниэлу Мейзнеру, биржевому маклеру, знакомому ему со студенческих времен. Даниэл считал, что сумма удвоится, если продать акции «Ай-Би-Эм» и купить более «активные» ценные бумаги. Несколько недель назад он сообщил Алексу, что его акции держатся в цене, несмотря на общую вялость рынка ценных бумаг.
– Я купил для тебя акции компании автомобильных запчастей и компании жилых автофургонов. При нынешней инфляции люди не имеют возможности строить постоянное жилье. Никто не хочет пускать корни. Вся Америка пришла в движение.
Алекс позвонил Даниэлу из таксофона.
– Привет, Алекс! Как твоя пьеса? Я пока не успел ее посмотреть, но собираюсь на следующей неделе.
– Постарайся сделать это до субботы. Ее снимают.
– Какая жалость!
– А как обстоят дела с моими акциями? Я собираюсь их продать.
– На твоем месте я подождал бы месяца два. Они начинают подниматься в цене.
– Нет у меня двух месяцев. Наличные мне нужны сейчас.
– Н-да… неудачный момент, Алекс. Признаться, даже не знаю, что сейчас происходит на рынке жилых автофургонов. На следующей неделе совет управляющих компании отчитывается перед комиссией по ценным бумагам и биржам и…
Алекса охватил страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Значит, ты бросишь пьесу?
Она присела на подлокотнике его кресла.
– Вовсе нет. Пьеса мне нравится, и ты это знаешь.
Но… если ее снимут с репертуара… А Голливуд набирает актеров на этот сериал именно сейчас. Мне придется быть там на следующей неделе.
– А как же я? Мы?
– Почему бы и тебе не поехать? Ты найдешь там сколько угодно работы…
– Да пропади пропадом это телевидение! – Он поднялся и взял пальто.
– Ох, Алекс, только не злись. Ты должен понять меня.
Я не собираюсь бросать пьесу… но если ее все равно снимут, мне надо знать заранее.
– О'кей. Через пару дней я скажу тебе точно.
– Спасибо. Это все, о чем я прошу. – Она прижалась к нему и обхватила руками за шею. – Пойдем в постельку, почему ты не хочешь? Я бы как следует помассировала тебе спинку…
Алекс рассеянно поцеловал ее.
– Нет, не сегодня. Сейчас мне лучше пойти домой. – Выскользнув из ее объятий, он исчез за дверью.
Джон Кинсолвинг налил кофе в фаянсовую кружку и поставил ее на стол перед Алексом, который просматривал столбцы цифр в смете.
– Послушай, старина, – сказал Джон, – сколько ни смотри на эти цифры, они не уменьшатся. – Джон, ровесник Алекса, поджарый, атлетического телосложения кареглазый блондин, был инвестиционным банкиром. Отец его нажил состояние на производстве промышленных вентиляторов. Молодые люди познакомились в Нью-Йоркском спортивном клубе, где оба играли в скуош. Джон вложил половину необходимых средств в постановку пьесы «Смерть героя». Другую часть внес Алекс.
– Сколько нужно денег, чтобы пьеса продержалась на сцене, скажем, еще две недели? – Алекс перебросил бухгалтерский отчет на стол Джона. – Тогда мы успеем привлечь зрителей.
– Такой суммы у тебя нет, Алекс. Она больше, чем даже я могу позволить себе. На финансовом рынке для таких ситуаций есть ходовая фраза: «Пускаться в плавание без весел». – Он положил руку на плечо Алекса. – Извини. Пьеса замечательная. И появились положительные отзывы.
– Да, в «Сохо ньюс» и «Берген дейли рекорд».
– А также в «Войс» и «Дейли ньюс»… черт побери, даже в «Тайме» ее похвалили!
– Видел. «Сейджу есть, что сказать, и, возможно, со временем мы услышим от него нечто действительно важное».
– Почитал бы ты, что писали о начинающем Юджине О'Ниле. Видишь ли, я ничуть не жалею о том, что вложил деньги. Всем известно, что вкладывать их в театр весьма рискованно. Пожелав получить гарантированную прибыль, я поддержал бы Нила Саймона. Но я поверил в успех твоей пьесы и верю до сих пор, поэтому считаю, что вложил деньги не зря.
– Спасибо, Джон. Я ценю твою дружбу.
– Эй, встряхнись, это еще не конец света, а лишь окончание проката пьесы на сцене… Помни, будут и другие пьесы. Как там в «Войс» тебя назвали? Один из наших самых перспективных молодых драматургов? Следующая пьеса принесет тебе успех.
– Следующей не будет. Я исписался.
– Бред собачий! Ты говорил то же самое после предыдущей пьесы.
– Да, однако на сей раз я потерял все деньги. Мне придется искать работу. Я сыт по горло всем этим.
– Не принимай все так близко к сердцу. Ты напишешь новую пьесу, а я вложу в нее деньги. Только не заканчивай ее до следующего финансового года. – Джон налил себе кофе. – Кстати, Розмари просила пригласить тебя и Элен на поздний завтрак в воскресенье.
– Передай Розмари, что приду с удовольствием, но пусть пригласит для меня одну из своих красивых подружек. Элен уедет на побережье, как только снимут пьесу.
– Да ну? Решила отдохнуть?
– Возможно, навсегда. – Алекс встал и улыбнулся. – Бывают недели, когда неприятности буквально сыплются на голову.
– Прости, я думал, у вас все в порядке.
– Это оказалось всего лишь контрактом на период проката пьесы. Ну да ладно, не хочу тебя больше задерживать, возвращайся к своим финансовым операциям.
Джон проводил его до лифта.
– Понимаю, что ты расстроен, но для этого нет оснований. С твоим талантом ты добьешься большого успеха. – Дверь лифта открылась. – До свидания.
Увидимся в воскресенье, ровно в полдень.
Алекс взял такси и отправился в другой конец города, чтобы встретиться и пообедать в «Орсини» с Брюсом Хопкинсом и еще двумя приятелями по Йельскому университету.
«Объявление о снятии с репертуара…» Звучит неплохо для заглавия следующей пьесы, для автобиографии или для записки, оставленной перед самоубийством.
Сегодня четверг. Они с Джоном договорились снять пьесу после субботнего спектакля. Алексу еще никогда не приходилось давать в газете подобного объявления, но ведь и продюсером он никогда раньше не был.
И банкротом тоже.
И вдруг он почувствовал, что ему не хочется идти на этот экстравагантный обед с удачливыми однокурсниками, ставшими преуспевающими чиновниками. Только он – незадачливый драматург.
– Высадите меня здесь, – сказал Алекс таксисту на Тридцать четвертой улице, направился по авеню Америк и вскоре растворился в толпе служащих, покинувших офисы на обеденный перерыв. Теперь ему, так же как им, придется бороться за существование. Купив хот-дог, он вошел в Брайант-парк. Человек пятьдесят смотрели выступление мима с белым лицом и в цилиндре, как у Марселя Марсо. «А зрителей-то больше, чем на спектакле в театре „Де Лиз“ вчера вечером», – подумалось Алексу. Откусив кусок хот-дога, он поморщился и выбросил все, что осталось, в урну.
– «Ситуация не так уж трагична, – размышлял Алекс. – У меня есть еще акции компании „Ай-Би-Эм“ на двадцать тысяч долларов». Их оставила ему бабушка. Весной он отдал их Даниэлу Мейзнеру, биржевому маклеру, знакомому ему со студенческих времен. Даниэл считал, что сумма удвоится, если продать акции «Ай-Би-Эм» и купить более «активные» ценные бумаги. Несколько недель назад он сообщил Алексу, что его акции держатся в цене, несмотря на общую вялость рынка ценных бумаг.
– Я купил для тебя акции компании автомобильных запчастей и компании жилых автофургонов. При нынешней инфляции люди не имеют возможности строить постоянное жилье. Никто не хочет пускать корни. Вся Америка пришла в движение.
Алекс позвонил Даниэлу из таксофона.
– Привет, Алекс! Как твоя пьеса? Я пока не успел ее посмотреть, но собираюсь на следующей неделе.
– Постарайся сделать это до субботы. Ее снимают.
– Какая жалость!
– А как обстоят дела с моими акциями? Я собираюсь их продать.
– На твоем месте я подождал бы месяца два. Они начинают подниматься в цене.
– Нет у меня двух месяцев. Наличные мне нужны сейчас.
– Н-да… неудачный момент, Алекс. Признаться, даже не знаю, что сейчас происходит на рынке жилых автофургонов. На следующей неделе совет управляющих компании отчитывается перед комиссией по ценным бумагам и биржам и…
Алекса охватил страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107