Если мне это удастся, то он отнесется ко мне и моим словам серьезно. Если нет… — Она развела руками. — Вот, собственно, и все.
— Ясно. То есть для тебя сейчас вернуться домой — значит признать свое поражение.
— Точно. И возвратиться в этот жуткий колледж, и потерять еще три с лишним года на то, что мне совершенно неинтересно. По крайней мере в таком виде.
— Понятно. И… и ты уже поняла, чем хочешь заниматься?
— Нет. То есть… не знаю… — то ли смущенно, то ли растерянно призналась Лесли и тут же добавила: — Но во всяком случае в мои планы не входит продолжать сценические выступления, если тебя это интересует. Карьера стриптизерши или шоу-герл меня не прельщает ни в малейшей степени. Это была временная мера, средство материально поддержать себя во время путешествия. Мне всегда хотелось поездить по стране, везде побывать и все посмотреть, прежде чем осесть на одном месте.
Ясно, — в очередной раз повторил Гарри, испытывая облегчение от того, что ничего таинственного в ее прошлом нет, что ее история — самая обычная для юной американки, стремящейся к независимости и свободе. И не только облегчение, но и невольное уважение к тому, что Лесли отказывается плыть по течению, причем более чем комфортному, и готова терпеть немалые неудобства, лишь бы выяснить, каково же ее истинное призвание. — Ну, в таком случае нам и вовсе не стоит расставаться. Тебе нужно средство передвижения, а на настоящий момент это единственное, что у меня есть. И я рад предоставить его в твое распоряжение. Хотя… — он чуть смущенно усмехнулся, — тогда тебе придется терпеть мое общество…
Девушка посмотрела ему в глаза — серьезно, без тени улыбки.
— Мне казалось, ты бы уже мог понять, что твое общество мне не противно. Отнюдь не противно. Даже наоборот.
Трудно было понять, кто из них двоих покраснел сильнее, но Гарри первым пришел в себя и обрел дар речи.
— Полагаю, мы пришли к обоюдному согласию. Насчет того, чтобы не расставаться… Я правильно понял?
Она кивнула:
— Да. Если тебя не смущает то, что нас ищут именно вдвоем…
— Смущает, если честно. Но еще больше смущает, даже пугает, что тебе и одной оставаться далеко не безопасно. Не скажу, что от меня до сих пор было много проку, но я постараюсь изменить ситуацию и не быть тебе обузой. Я уже могу…
— Постой, Гарри, — прервала его Лесли. — Если хочешь сказать то, что я думаю, лучше и не начинай. Твое основное дело сейчас выздороветь. Это самое важное. А потом мы уже будем обсуждать, кто кому обуза. Мы с тобой ведь партнеры, товарищи, разве нет? Если бы не ты… В общем, — перебила она саму себя, — хватит болтать. Нам еще ночлег искать.
Как обычно, она была права. Ее здравомыслие и врожденная нелюбовь к напыщенным речам положили конец разговору и призвали их к немедленным действиям.
Они быстро доели растаявшее мороженое, расплатились и пошли к машине, сопровождаемые любопытными взглядами немногочисленных посетителей. В таком местечке, как Грильи, появление двух незнакомцев не могло остаться незамеченным.
— А они ведь запомнят нас, — заметила Лесли, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья. — И машину тоже.
— Да, пожалуй, — согласился Гарри. — Мы можем сначала свернуть в другую сторону, проехать несколько миль, а потом вернуться.
Так они и поступили. Утомленная долгим днем девушка вскоре задремала, а Гарри выполнил задуманный маневр и потом в сгустившихся сумерках двинулся по Сороковому шоссе к Альбукерке, понимая, что в полумиллионном городе с сотней, а то и большим числом мотелей и отелей найти их гораздо сложнее, чем в Ногалесе и тем более в Грильи.
Около десяти вечера он нашел то, что посчитал подходящим для них пристанищем, снял номер, перенес туда их сумки и только потом нехотя стал будить Лесли.
— Лес, Лес, просыпайся. Давай я помогу тебе дойти до кровати.
Она вылезла, не открывая глаз, обняла его за шею и сонным голосом пробормотала:
— Угу, помоги. У меня что-то совсем сил нет.
Он крепко обхватил ее за талию и провел на второй этаж, где бережно положил поверх покрывала на кровать, и уже собирался отпустить руки, как вдруг Лесли с неожиданной силой притянула его на себя и нашла губами его губы. Поцелуй был нежным — удивительно, восхитительно нежным, но только поначалу. Вскоре оба уже тяжело дышали и прижимались друг к другу все теснее, словно опасаясь, что любое ничтожно малое пространство между ними может оказаться смертельным.
С трудом, едва не теряя сознания от охватившего его возбуждения, но зная, что не может уступить ему, Гарри приподнял голову и прохрипел:
— Лес… Лесли, не искушай меня. Пожалуйста, не надо… Я не могу…
— Не можешь? — Она открыла глаза и почти испуганно взглянула на него. — Но почему? Я думала… думала…
— О, Лесли, прошу, не терзай меня, — едва не теряя остатки воли к сопротивлению, прошептал Гарри и заставил себя разжать руки и выпустить ее прекрасное, столь вожделенное тело.
Потому что знал, что это, увы, ни к чему не приведет.
Она молча отвернулась. Он поднялся с кровати и прошел в ванную, пустил холодную воду и подставил под струю пылающую голову, надеясь остудить жар и в то же время прекрасно понимая, что это не поможет. Память о пережитом позоре — давнем и трехминутной давности — жгла раскаленным железом.
Через четверть часа Гарри вышел и посмотрел в сторону ее кровати, не зная, что сказать, как объяснить, но Лесли мерно дышала — то ли спала, то ли делала вид. Он тяжело вздохнул, не раздеваясь, упал на постель и закрыл глаза. И лежал долго-долго, терзаемый воспоминаниями о ее губах, о твердой груди, прижимавшеися к его, о ее вздохах и стонах и о разочаровании в ее голосе… О своем поражении… Очередном…
— Доброе утро, соня!
Гарри потянулся, повернулся, сел и увидел улыбающуюся Лесли.
Улыбающуюся? И тут же воспоминания о вчерашнем позоре нахлынули с неудержимостью морского прилива. Почему она улыбается? Насмехается над ним? О какой ужас!..
Ему захотелось натянуть на голову одеяло и спрятаться, нет, провалиться сквозь землю. Но ее веселый голос помешал осуществить желаемое:
— Ну-ну, не прикидывайся спящим. Я же вижу, что ты проснулся. Давай-ка вставай скорее. Я просто умираю, как есть хочу.
Он внимательно вслушивался и в слова, и в интонации, но не заметил ни тени издевки. А Лесли тем временем продолжала:
— Ну же, поторопись. А то я одна отправлюсь завтракать…
И он с благодарностью поддержал предложенный ею легкий тон:
— Но-но, не надо угрожать. Партнеры так не поступают.
Лесли засмеялась.
— Ладно, партнер, я спускаюсь вниз и жду тебя в машине. Даю тебе пять минут. Потом пеняй на себя.
— Эй, пощади! — взмолился Гарри. — Мне хоть побриться надо, а то я на разбойника похож. Тебе стыдно будет показаться в моем обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ясно. То есть для тебя сейчас вернуться домой — значит признать свое поражение.
— Точно. И возвратиться в этот жуткий колледж, и потерять еще три с лишним года на то, что мне совершенно неинтересно. По крайней мере в таком виде.
— Понятно. И… и ты уже поняла, чем хочешь заниматься?
— Нет. То есть… не знаю… — то ли смущенно, то ли растерянно призналась Лесли и тут же добавила: — Но во всяком случае в мои планы не входит продолжать сценические выступления, если тебя это интересует. Карьера стриптизерши или шоу-герл меня не прельщает ни в малейшей степени. Это была временная мера, средство материально поддержать себя во время путешествия. Мне всегда хотелось поездить по стране, везде побывать и все посмотреть, прежде чем осесть на одном месте.
Ясно, — в очередной раз повторил Гарри, испытывая облегчение от того, что ничего таинственного в ее прошлом нет, что ее история — самая обычная для юной американки, стремящейся к независимости и свободе. И не только облегчение, но и невольное уважение к тому, что Лесли отказывается плыть по течению, причем более чем комфортному, и готова терпеть немалые неудобства, лишь бы выяснить, каково же ее истинное призвание. — Ну, в таком случае нам и вовсе не стоит расставаться. Тебе нужно средство передвижения, а на настоящий момент это единственное, что у меня есть. И я рад предоставить его в твое распоряжение. Хотя… — он чуть смущенно усмехнулся, — тогда тебе придется терпеть мое общество…
Девушка посмотрела ему в глаза — серьезно, без тени улыбки.
— Мне казалось, ты бы уже мог понять, что твое общество мне не противно. Отнюдь не противно. Даже наоборот.
Трудно было понять, кто из них двоих покраснел сильнее, но Гарри первым пришел в себя и обрел дар речи.
— Полагаю, мы пришли к обоюдному согласию. Насчет того, чтобы не расставаться… Я правильно понял?
Она кивнула:
— Да. Если тебя не смущает то, что нас ищут именно вдвоем…
— Смущает, если честно. Но еще больше смущает, даже пугает, что тебе и одной оставаться далеко не безопасно. Не скажу, что от меня до сих пор было много проку, но я постараюсь изменить ситуацию и не быть тебе обузой. Я уже могу…
— Постой, Гарри, — прервала его Лесли. — Если хочешь сказать то, что я думаю, лучше и не начинай. Твое основное дело сейчас выздороветь. Это самое важное. А потом мы уже будем обсуждать, кто кому обуза. Мы с тобой ведь партнеры, товарищи, разве нет? Если бы не ты… В общем, — перебила она саму себя, — хватит болтать. Нам еще ночлег искать.
Как обычно, она была права. Ее здравомыслие и врожденная нелюбовь к напыщенным речам положили конец разговору и призвали их к немедленным действиям.
Они быстро доели растаявшее мороженое, расплатились и пошли к машине, сопровождаемые любопытными взглядами немногочисленных посетителей. В таком местечке, как Грильи, появление двух незнакомцев не могло остаться незамеченным.
— А они ведь запомнят нас, — заметила Лесли, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья. — И машину тоже.
— Да, пожалуй, — согласился Гарри. — Мы можем сначала свернуть в другую сторону, проехать несколько миль, а потом вернуться.
Так они и поступили. Утомленная долгим днем девушка вскоре задремала, а Гарри выполнил задуманный маневр и потом в сгустившихся сумерках двинулся по Сороковому шоссе к Альбукерке, понимая, что в полумиллионном городе с сотней, а то и большим числом мотелей и отелей найти их гораздо сложнее, чем в Ногалесе и тем более в Грильи.
Около десяти вечера он нашел то, что посчитал подходящим для них пристанищем, снял номер, перенес туда их сумки и только потом нехотя стал будить Лесли.
— Лес, Лес, просыпайся. Давай я помогу тебе дойти до кровати.
Она вылезла, не открывая глаз, обняла его за шею и сонным голосом пробормотала:
— Угу, помоги. У меня что-то совсем сил нет.
Он крепко обхватил ее за талию и провел на второй этаж, где бережно положил поверх покрывала на кровать, и уже собирался отпустить руки, как вдруг Лесли с неожиданной силой притянула его на себя и нашла губами его губы. Поцелуй был нежным — удивительно, восхитительно нежным, но только поначалу. Вскоре оба уже тяжело дышали и прижимались друг к другу все теснее, словно опасаясь, что любое ничтожно малое пространство между ними может оказаться смертельным.
С трудом, едва не теряя сознания от охватившего его возбуждения, но зная, что не может уступить ему, Гарри приподнял голову и прохрипел:
— Лес… Лесли, не искушай меня. Пожалуйста, не надо… Я не могу…
— Не можешь? — Она открыла глаза и почти испуганно взглянула на него. — Но почему? Я думала… думала…
— О, Лесли, прошу, не терзай меня, — едва не теряя остатки воли к сопротивлению, прошептал Гарри и заставил себя разжать руки и выпустить ее прекрасное, столь вожделенное тело.
Потому что знал, что это, увы, ни к чему не приведет.
Она молча отвернулась. Он поднялся с кровати и прошел в ванную, пустил холодную воду и подставил под струю пылающую голову, надеясь остудить жар и в то же время прекрасно понимая, что это не поможет. Память о пережитом позоре — давнем и трехминутной давности — жгла раскаленным железом.
Через четверть часа Гарри вышел и посмотрел в сторону ее кровати, не зная, что сказать, как объяснить, но Лесли мерно дышала — то ли спала, то ли делала вид. Он тяжело вздохнул, не раздеваясь, упал на постель и закрыл глаза. И лежал долго-долго, терзаемый воспоминаниями о ее губах, о твердой груди, прижимавшеися к его, о ее вздохах и стонах и о разочаровании в ее голосе… О своем поражении… Очередном…
— Доброе утро, соня!
Гарри потянулся, повернулся, сел и увидел улыбающуюся Лесли.
Улыбающуюся? И тут же воспоминания о вчерашнем позоре нахлынули с неудержимостью морского прилива. Почему она улыбается? Насмехается над ним? О какой ужас!..
Ему захотелось натянуть на голову одеяло и спрятаться, нет, провалиться сквозь землю. Но ее веселый голос помешал осуществить желаемое:
— Ну-ну, не прикидывайся спящим. Я же вижу, что ты проснулся. Давай-ка вставай скорее. Я просто умираю, как есть хочу.
Он внимательно вслушивался и в слова, и в интонации, но не заметил ни тени издевки. А Лесли тем временем продолжала:
— Ну же, поторопись. А то я одна отправлюсь завтракать…
И он с благодарностью поддержал предложенный ею легкий тон:
— Но-но, не надо угрожать. Партнеры так не поступают.
Лесли засмеялась.
— Ладно, партнер, я спускаюсь вниз и жду тебя в машине. Даю тебе пять минут. Потом пеняй на себя.
— Эй, пощади! — взмолился Гарри. — Мне хоть побриться надо, а то я на разбойника похож. Тебе стыдно будет показаться в моем обществе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38