Воин замер неподвижно и, когда пришелец
отпустил его, рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях.
Воин, получивший удар в лицо, не вставал. Энакин подозревал, что у него
была сломана шея. Безоружный йуужань-вонг был единственным, кто стоял на
ногах. Он присел на корточки возле Энакина и уставился на него своими
глазами, похожими на заросшие водорослями пруды.
Он казался... больным. Йуужань-вонги демонстрировали свое положение в
обществе путем нанесения шрамов и жертвования частей тела, но этот словно
был образцом того, что бывает, когда это делается до ужаса неправильно.
Его волосы свисали мокрыми лоскутами, а лицо и шея были покрыты струпьями
и открытыми ранами. Его шрамы были распухшими и нездоровыми. Из его плеч и
локтей торчали острые наросты, которые при более близком изучении
оказались мертвыми или умирающими имплантантами. От воина несло гнилью.
Йуужань-вонг разглядывал Энакина довольно долго, затем поднялся,
подошел к одному из тел и засунул пальцы ему в ухо. Он вытащил оттуда
какого-то червяка и вставил его себе в ухо - или, точнее, в гноящуюся яму,
бывшую когда-то ухом. Воин содрогнулся, и тело его выгнулось, будто от
сильной боли.
Из отверстия показалась тонкая струйка крови.
Воин опять вернулся к Энакину и протянул ему руку:
- Я Вуа Рапуунг, джиидаи. Ты пойдешь со мной. Я помогу тебе.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Юная джиидаи упала, ее тело охватили судороги. Виварий наполнился
сдавленными криками.
- Интересно, - сказала Межань Куад, наблюдая за реакцией. - Видишь ли
ты, адепт Йим, что...
- А я не могу разглядеть, что вас заинтересовало, мастер Межань Куад, -
произнес голос голос за спиной.
Нен Йим обернулась и тут же приняла почтительную позу. В виварий только
что вошел еще один мастер - настолько старый, что знаки его домена
совершенно стерлись. Волосы его превратились в тонкую, похожую на облачко
массу, а обе руки были руками мастера. Оба его глаза были заменены желтыми
маа'итами. Сопровождал его адепт-помощник.
- Мастер Йал Фаат, - сказала Межань Куад. - Как приятно вас видеть,
Древнейший.
- Отвечайте мне, Межань Куад. Что вас так заинтересовало в агонии этого
существа? Она неверная и неспособна принимать боль. В этом нет ничего
удивительного и ничего интересного.
- Это интересно, потому что иглокол-раздражитель, причиняющий ей боль,
настроен делать это избирательно, - ответила Межань Куад. - Один нервный
пучок за раз. То, что мы только что видели - это рефлекс, который у
йуужань-вонгов не встречается. Мы можем теперь с уверенностью составить
карту фрагмента человеческой нервной системы, не соответствующей нашей.
- А это еще с какой целью? - спросил Йал Фаат.
- Мы не можем формировать то, чего не знаем, - ответила Межань Куад. -
Этот вид для нас нов.
- Это искажение протокола, - сказал старый мастер. - Как может быть
открыто что-то такое, что уже не кодифицировано?
- Но, мастер, - сказала Нен Йим, почтительно вытянувшись. - Конечно, у
новых видов...
Она вдруг замолчала, когда мастер метнул в нее взгляд своих маа'итов.
- Разве все ваши адепты столь дерзки? - сухо спросил он.
- Надеюсь, что нет, - холодно сказала Межань Куад.
Йал Фаат снова повернулся к Нен Йим. Его волосы немного съежились на
воздухе, приняв бледно-голубой оттенок.
- Адепт, если информацию не удается найти в архивах и в священной
памяти, что тогда делает формовщик?
Страх ударил Нен Йим по нервам. Что он там видит своими странными
глазами? Конечно, маа'иты позволяли исследовать скрытые области спектра, а
также микромир, но могли ли они проникнуть еще глубже, в скопище грехов
под ее черепом? В знак глубокого почтения она стянула завитки своей
прически в шар.
- Мы ходатайствуем перед Верховным владыкой, мастер, чтобы он вопросил
богов.
- Верно. Нет никаких новых видов, адепт. Все живые существа происходят
из крови, плоти и кости Йун-Йуужаня. Он знает их всех. Знание не может
быть создано; это настоящая ересь. Если боги не даровали нам знание, они
сделали это по весомой причине, и искать что-то самим - значит пытаться
украсть его у них.
- Да, мастер Йал Фаат.
- Я подозреваю, что это не твоя ошибка, адепт. Это твоя наставница
использует раздражитель таким образом. Ты подвержена ее влиянию.
Межань Куад мягко улыбнулась:
- Протокол Цонг определяет использование иглокола именно таким образом.
- Я знаю об этом. Но вы искажаете цель этого протокола. Не до
нарушения, возможно. И тем не менее, кто знает, что бы я увидел, если бы
зашел чуть позже?
- Вы в чем-то меня обвиняете, мастер? - кротко спросила Межань Куад. -
Если нет, можно было бы подумать, что вы просто завидуете, что что лорд
Шимрра избрал домен Куад, даровав ему честь этой формовки.
- Я ни в чем вас не обвиняю и ничему не завидую. Но в последние годы
всплыли опасные ереси, и большинство из них - в домене Куад.
- Меня никогда не обвиняли в ереси, и никого из моих подчиненных тоже,
- сказала Межань Куад. - Если вы попытаетесь искупать меня в грязных
испражнениях клеветы в жалкой попытке вернуть благоволение лорда Шимрры к
вашему домену, вы найдете, что я могу быть самым неутомимым врагом.
Старый формовщик выпрямился, как только мог.
- Я не клевещу. Но я наблюдаю, Межань Куад. Остальные самоуверены, а я
наблюдаю. И теперь...
Он вдруг замолчал и пошатнулся. Помощник подхватил его. Нен Йим все еще
недоумевала, что происходит, когда внезапно почувствовала, как что-то
сдавило все ее тело, словно она оказалась глубоко под водой. Легкие
работали, втягивая сиропообразный воздух, в голове шумело.
Сквозь сине-черные сполохи она увидела, что Межань Куад и помощник Йала
Фаата тоже задыхаются.
Боль быстро нарастала. Скоро лопнут ее глазные яблоки, затем сердце.
Пытаясь успокоится, Нен йим обежала помутившимся взглядом комнату.
Юная джиидаи стояла у стенки вивария, прижав ладони к прозрачной
мембране. Ее зеленые глаза сверкали, зубы были ощерены в гримасе ярости.
Нен Йим прочла в ней убийство, и вдруг поняла.
Шатаясь, она подошла к наставнице. Межань Куад уже упала. Ол-виллип,
контролировавший раздражитель, выпал у нее из рук. Нен Йим подняла его и
прикоснулась к различным участкам ткани, ко всем одновременно.
Джиидаи взвизгнула и замолотила кулаками по мембране, и на миг давление
еще больше возросло, сжав Нен Йим так сильно, что она вообще не могла
дышать. Затем, еще более неожиданно, чем появилось, жуткое давление
ослабло, и легкие судорожно вдохнули долгожданный воздух.
Джиидаи корчилась на полу камеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
отпустил его, рухнул на землю, дергаясь в конвульсиях.
Воин, получивший удар в лицо, не вставал. Энакин подозревал, что у него
была сломана шея. Безоружный йуужань-вонг был единственным, кто стоял на
ногах. Он присел на корточки возле Энакина и уставился на него своими
глазами, похожими на заросшие водорослями пруды.
Он казался... больным. Йуужань-вонги демонстрировали свое положение в
обществе путем нанесения шрамов и жертвования частей тела, но этот словно
был образцом того, что бывает, когда это делается до ужаса неправильно.
Его волосы свисали мокрыми лоскутами, а лицо и шея были покрыты струпьями
и открытыми ранами. Его шрамы были распухшими и нездоровыми. Из его плеч и
локтей торчали острые наросты, которые при более близком изучении
оказались мертвыми или умирающими имплантантами. От воина несло гнилью.
Йуужань-вонг разглядывал Энакина довольно долго, затем поднялся,
подошел к одному из тел и засунул пальцы ему в ухо. Он вытащил оттуда
какого-то червяка и вставил его себе в ухо - или, точнее, в гноящуюся яму,
бывшую когда-то ухом. Воин содрогнулся, и тело его выгнулось, будто от
сильной боли.
Из отверстия показалась тонкая струйка крови.
Воин опять вернулся к Энакину и протянул ему руку:
- Я Вуа Рапуунг, джиидаи. Ты пойдешь со мной. Я помогу тебе.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Юная джиидаи упала, ее тело охватили судороги. Виварий наполнился
сдавленными криками.
- Интересно, - сказала Межань Куад, наблюдая за реакцией. - Видишь ли
ты, адепт Йим, что...
- А я не могу разглядеть, что вас заинтересовало, мастер Межань Куад, -
произнес голос голос за спиной.
Нен Йим обернулась и тут же приняла почтительную позу. В виварий только
что вошел еще один мастер - настолько старый, что знаки его домена
совершенно стерлись. Волосы его превратились в тонкую, похожую на облачко
массу, а обе руки были руками мастера. Оба его глаза были заменены желтыми
маа'итами. Сопровождал его адепт-помощник.
- Мастер Йал Фаат, - сказала Межань Куад. - Как приятно вас видеть,
Древнейший.
- Отвечайте мне, Межань Куад. Что вас так заинтересовало в агонии этого
существа? Она неверная и неспособна принимать боль. В этом нет ничего
удивительного и ничего интересного.
- Это интересно, потому что иглокол-раздражитель, причиняющий ей боль,
настроен делать это избирательно, - ответила Межань Куад. - Один нервный
пучок за раз. То, что мы только что видели - это рефлекс, который у
йуужань-вонгов не встречается. Мы можем теперь с уверенностью составить
карту фрагмента человеческой нервной системы, не соответствующей нашей.
- А это еще с какой целью? - спросил Йал Фаат.
- Мы не можем формировать то, чего не знаем, - ответила Межань Куад. -
Этот вид для нас нов.
- Это искажение протокола, - сказал старый мастер. - Как может быть
открыто что-то такое, что уже не кодифицировано?
- Но, мастер, - сказала Нен Йим, почтительно вытянувшись. - Конечно, у
новых видов...
Она вдруг замолчала, когда мастер метнул в нее взгляд своих маа'итов.
- Разве все ваши адепты столь дерзки? - сухо спросил он.
- Надеюсь, что нет, - холодно сказала Межань Куад.
Йал Фаат снова повернулся к Нен Йим. Его волосы немного съежились на
воздухе, приняв бледно-голубой оттенок.
- Адепт, если информацию не удается найти в архивах и в священной
памяти, что тогда делает формовщик?
Страх ударил Нен Йим по нервам. Что он там видит своими странными
глазами? Конечно, маа'иты позволяли исследовать скрытые области спектра, а
также микромир, но могли ли они проникнуть еще глубже, в скопище грехов
под ее черепом? В знак глубокого почтения она стянула завитки своей
прически в шар.
- Мы ходатайствуем перед Верховным владыкой, мастер, чтобы он вопросил
богов.
- Верно. Нет никаких новых видов, адепт. Все живые существа происходят
из крови, плоти и кости Йун-Йуужаня. Он знает их всех. Знание не может
быть создано; это настоящая ересь. Если боги не даровали нам знание, они
сделали это по весомой причине, и искать что-то самим - значит пытаться
украсть его у них.
- Да, мастер Йал Фаат.
- Я подозреваю, что это не твоя ошибка, адепт. Это твоя наставница
использует раздражитель таким образом. Ты подвержена ее влиянию.
Межань Куад мягко улыбнулась:
- Протокол Цонг определяет использование иглокола именно таким образом.
- Я знаю об этом. Но вы искажаете цель этого протокола. Не до
нарушения, возможно. И тем не менее, кто знает, что бы я увидел, если бы
зашел чуть позже?
- Вы в чем-то меня обвиняете, мастер? - кротко спросила Межань Куад. -
Если нет, можно было бы подумать, что вы просто завидуете, что что лорд
Шимрра избрал домен Куад, даровав ему честь этой формовки.
- Я ни в чем вас не обвиняю и ничему не завидую. Но в последние годы
всплыли опасные ереси, и большинство из них - в домене Куад.
- Меня никогда не обвиняли в ереси, и никого из моих подчиненных тоже,
- сказала Межань Куад. - Если вы попытаетесь искупать меня в грязных
испражнениях клеветы в жалкой попытке вернуть благоволение лорда Шимрры к
вашему домену, вы найдете, что я могу быть самым неутомимым врагом.
Старый формовщик выпрямился, как только мог.
- Я не клевещу. Но я наблюдаю, Межань Куад. Остальные самоуверены, а я
наблюдаю. И теперь...
Он вдруг замолчал и пошатнулся. Помощник подхватил его. Нен Йим все еще
недоумевала, что происходит, когда внезапно почувствовала, как что-то
сдавило все ее тело, словно она оказалась глубоко под водой. Легкие
работали, втягивая сиропообразный воздух, в голове шумело.
Сквозь сине-черные сполохи она увидела, что Межань Куад и помощник Йала
Фаата тоже задыхаются.
Боль быстро нарастала. Скоро лопнут ее глазные яблоки, затем сердце.
Пытаясь успокоится, Нен йим обежала помутившимся взглядом комнату.
Юная джиидаи стояла у стенки вивария, прижав ладони к прозрачной
мембране. Ее зеленые глаза сверкали, зубы были ощерены в гримасе ярости.
Нен Йим прочла в ней убийство, и вдруг поняла.
Шатаясь, она подошла к наставнице. Межань Куад уже упала. Ол-виллип,
контролировавший раздражитель, выпал у нее из рук. Нен Йим подняла его и
прикоснулась к различным участкам ткани, ко всем одновременно.
Джиидаи взвизгнула и замолотила кулаками по мембране, и на миг давление
еще больше возросло, сжав Нен Йим так сильно, что она вообще не могла
дышать. Затем, еще более неожиданно, чем появилось, жуткое давление
ослабло, и легкие судорожно вдохнули долгожданный воздух.
Джиидаи корчилась на полу камеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70