— Лида, прости!
— Это все?
— Да, все. Больше ничего не было. Всю дорогу Илья извинялся…
— Как будто мне от этого легче. Зачем ты мне рассказала? Чтобы помучить меня, да?
— Ну что ты! — умоляюще протянула к ней руки Валя, но Лида с мрачным лицом отвела их. — Лидусик, я же ни в чем не виновата!
— Не виновата! — с ненавистью прошептала Лида. — Ты своим предательством сердце мне разбила, вот что! Мало тебе было Ваньки, так нет же, тебе еще и Илья понадобился…
— Лида! Это все неправда! — ужаснулась Валя. — Честное слово, ты не права!
— А зачем ты к нему в машину села? Разве ты не знала, что так делать нельзя?
— Да почему же нельзя? — растерялась Валя. — Ведь он меня просто подвезти хотел!
— Ты мне больше не друг.
— Ах вот как! — возмутилась Валя. — Вот ты как со мной… Все, Лаптий, я тоже на тебя обиделась.
Она вскочила и бросилась к калитке.
Так они поссорились.
Вечером у Вали было свидание с Иваном — обычно она радовалась, когда он просил ее о встрече, но тут в первый раз не испытывала желания увидеть его. «Еще и Ванечку с Ильей рассорю… — пришла ей в голову новая огорчительная мысль. — Нет, определенно во всем виновата только я! И зачем, зачем я только села к нему в машину, зачем рассказала обо всем Лидке…»
Но не идти было еще хуже.
Валя надела свое любимое желтое платье, сорвала возле дома цветок купавки, заткнула его за ухо. «Она была порочной женщиной…» — мстительно подумала она о себе почему-то в третьем лице.
— Ты уходишь? — спросил Арсений Никитич, выходя на крыльцо. — Не будет нескромным, если я спрошу тебя — куда?
— Не будет, — хмуро ответила Валя. — На свидание с Ваней… Только маме ничего не говори, ладно?
— С Ваней? Очень порядочный молодой человек! — почему-то обрадовался дед. — Таких, пожалуй, редко сейчас встретишь…
— Ты в этом уверен?
— Я, Валюта, слава богу, пожил и в людях разбираюсь… Уж он куда лучше этого лорда Байрона.
— Кого? — изумилась Валя.
— Ну этого, другого вашего с Лидой приятеля. Илья, что ли, его зовут…
— Да, Илья, — отвернулась Валя.
— Так вот… О чем это я? Ах, да, я хотел тебе рассказать о том, что до войны мы жили на берегу Москвы-реки — ну там, где раньше стоял храм Христа Спасителя.
— Где теперь бассейн, что ли?
— Да-да! Так вот, когда храм снесли, на том месте собирались построить Дворец Советов. Грандиознейший проект! И станцию метро рядом назвали — «Дворец Советов». Только чего-то не получилось с этим дворцом, и метро переименовали в «Кропоткинскую»…
— Слушай, дед, мне сейчас некогда. Потом расскажешь, ладно?..
— Ждешь? — спросила она, сияя глазами.
— Жду, — ответил он. — А ты опаздываешь…
— Да ну, дед со всякими ретровоспоминаниями привязался… Кстати, ты ему очень нравишься.
— Кому?
— Господи, да дедушке моему! — засмеялась Валя.
— Мне все равно, — улыбаясь, покачал Ваня головой. — Я хочу нравиться только тебе. Если ты меня разлюбишь, то я умру.
Иван произнес это с шутливой интонацией. Но все равно Вале стало на миг страшно. Она обняла его изо всех сил, прижалась щекой к груди — там, где стучало его сердце.
— Никогда не разлюблю! — горячо прошептала она. — И ты никогда не умрешь!
— Значит, ты гарантируешь мне бессмертие?
— Да!
Стоило ей только увидеть Ивана, как недавние сомнения и мучения покинули ее. Какая разница, о чем думал Илья, обиделась или нет Лида… Иван — вот кто был главным. Валя, глядя на него, забыла о недавнем происшествии с Ильей. Да и Илью уже забыла!
— Идем, Ванечка…
— Куда?
— Да хоть куда — вон вниз по течению, — махнула она вперед.
Они побрели вдоль берега, держась за руки.
— Красивый цветок, — сказал он, гладя ее по волосам. — Как называется?
— Купавка…
— Купавка… Какое смешное название. Он желтый, и платье у тебя желтое… Ты сама вся как солнышко. Валька!
— Ты сам солнышко… Ой, а веснушек-то у тебя сколько!
Было жарко, но к вечеру небо заволокли густые белые облака. Клочья тумана стлались над водой — как тогда, когда они встречали рассвет. Никого вокруг не было, дачный поселок остался далеко позади.
— Ванечка…
— Что?
— Ванечка, я вот все думаю о том, что будет дальше, — задумчиво произнесла она.
— А что будет дальше?
— Лето кончится, и как мы будем друг без друга…
— Так мы в гости будем ездить друг к другу! В кино ходить, и все такое… Просто гулять — вот как сейчас, например.
— Ты на одном конце Москвы, а я на другом… — вздохнула Валя.
— Метро же есть!
— Да, я и забыла… И телефон.
Он остановился, обнял ее — каждое его прикосновение отзывалось болью восторга в ней.
— А ты меня не разлюбишь, Ванечка? — спросила она, смеясь. — Я ведь тоже тогда умру!
— Глупая, глупая Валька… — Он целовал ее в лицо, беспорядочно и часто — губы, щеки, лоб, глаза…
Потом они сели на берегу, смотрели на воду. Потом встали, опять побрели куда-то. Долго целовались под старой ивой, спустившей свои ветви до самой воды. Потом пошли в сторону полуразвалившегося моста и там снова целовались.
Если бы кто-то невидимый взялся бы со стороны наблюдать за ними, то не нашел бы никакой логики в этих хаотичных передвижениях. Это был извилистый, запутанный путь, с бесконечными возвращениями и поворотами, который если и вел куда-то, то только от сердца к сердцу.
Первые сумерки опустились на землю, и капли дождя ударили по листве.
— Ой, дождик! — удивилась Валя, протянув вперед ладонь. — Ванечка, смотри — дождь…
Они попытались спрятаться под дерево, но дождь ударил сильнее. Настоящий июльский ливень.
— Ну все, — засмеялась Валя, — это знак. Пора домой!
— Еще пять минут…
— Через пять минут нас просто смоет!
И они бросились бежать, держа друг друга за руки.
— Купавка твоя упала…
— Да бог с ней! — отмахнулась Валя, краем глаза заметив, как желтый цветок уносит бурлящий ручей, проложивший себе путь вдоль забора.
Позже, переодевшись, она вышла на веранду. Темный сад весь блестел от воды.
— Ужинать пора, — сказала Клавдия Петровна. — Арсений Никитич, вы где?
— Как пахнет… — мечтательно потянула носом Валя. — Это что такое?
— Молодая картошка. Я в нее зеленого лука покрошила…
— Королевский ужин!
Вышел Арсений Никитич, с удовольствием откашлялся:
— Да-да, ничего лучше и не придумаешь!
С крыши капала вода, ее брызги долетали до сидевших за столом.
— Вот разверзлись хляби небесные… — вздрогнув, сказала Клавдия Петровна. — Может, в дом перейдем?
— Нет, ни за что! — отказалась Валя.
Небесная вода — она животворящая, — как молитву, произнес Арсений Никитич, сидя над дымящейся тарелкой. — Древние считали, что если есть дожди, то, значит, на полях будут колоситься хлеба и давать большие урожаи овощи на грядках. Иногда рог изобилия изображали как бы льющим воду… Да и вообще, стоит также взглянуть на само слово «дождь» — не кажется ли вам оно родственным слову «Даждь» — одному из имен древнего божества Даждьбога?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84