Теперь она в городе, а я на даче. Она ненавидит дачу. Говорит, что среднерусская полоса надоела ей до чертиков. Лучше неделя в Анталье, чем лето в Подмосковье.
— К чему ты все это мне рассказываешь? — растерялась Валя. Неужели он твердо решил вернуть все назад и те его слова ранней весной были не пустым сотрясением воздуха?..
— Валя, я ушел от Марьяны! — повторил он и печально улыбнулся.
— А как к этому отнесся Гуров?
— Да бог с ним, с Гуровым! Валя, теперь дело только за тобой.
— Я не понимаю…
— Теперь ты должна уйти от Ильи!
— Я и так ушла от него, — усмехнулась она.
— Это правда? — в глазах Вани отразилось изумление. — И он так легко отпустил тебя?
— Не отпустил, и не легко… Но я буду сопротивляться. Правда, не знаю, чем это закончится, — честно призналась она.
— Валя, ведь ты ушла от него после той нашей встречи, да? Ты ведь тоже поняла, что мы с тобой совершили когда-то страшную ошибку, да? Но теперь в наших силах все исправить!
Он задыхался от волнения, и глаза его блестели. Он был прежним Ванечкой — тем юношей, который ради любви готов на все. Тем, с которым она когда-то встречала рассвет на Иволге…
Ветер едва шевелил листву над их головами, и было тихо, непривычно тихо — словно весь мир умер, кроме них двоих.
— Это сон? — спросила Валя и коснулась пальцами его лица. — Милый Ванечка, ты, наверное, снишься мне…
Легкая ирония была в голосе, и она означала только одно — что Валя тоже готова ради него на все.
— Нет, все правда, — серьезно произнес он. — Я даже могу ущипнуть тебя, чтобы ты убедилась, что не спишь…
Но вместо этого он взял ее руку и поцеловал.
— Я ушла от Ильи, потому что открылись такие обстоятельства, о которых я не подозревала, — стряхнула с себя оцепенение Валя. — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать — такая гадость…
— Илья совершил что-то, что тебя оскорбило? — нахмурился Ваня.
— Да. Оказывается, Лида была его любовницей — все эти годы… И ее ребенок — от него.
— Ничего себе! Нет, такое нельзя простить, — серьезно произнес Ваня. — Есть ошибки, и есть… ошибки. Те, которые сродни преступлениям. А Лида-то… вот уж от кого не ожидал! Валя, — он посмотрел ей в глаза. — Я ведь тоже перед тобой виноват. Меня-то ты простишь?
— Я давно тебя простила, — она прижалась щекой к его плечу. — Твоя ошибка вполне поправима.
— Значит, вместе — навсегда? — засмеялся он.
— А ты опять не передумаешь? — Момент был очень серьезный, поэтому вопрос свой она задала с веселой насмешкой — иначе сердце могло разорваться от невероятного, фантастического, сумасшедшего счастья…
— Нет… Нет. Никогда.
Ваня снял очки и принялся их протирать. Лицо его было искажено мучительной гримасой — он изо всех сил сдерживал слезы.
— Как глупо… — попытался он опять засмеяться. — Ты не находишь, что это странное место для объяснения в любви?
— Пожалуй… Хотя нет… Я надеюсь, что если дед слышит нас сейчас, то искренне радуется за меня. Знаешь, я ведь до последнего момента думала, что он безразличен к тому, как я живу, и только перед самым концом поняла, что это не так..
Она заплакала, но тут же успокоилась — смахнула слезы с лица своим шарфом и обняла Ваню. Он протянул руки ей навстречу и прижал Валю к своей груди.
— Ты такой худой, Ванька… — сказала она. — Я прямо ребра твои чувствую… Тебя что, специально голодом морили? Как твой желудок?
— Ну вот, ты ведешь себя как старая жена, интересуешься моим здоровьем… — усмехнулся Ваня, продолжая прижимать ее к себе. — Милая, добрая Валька… Если бы ты знала, как я тебя люблю!
Ей показалось, что не было долгих лет, которые они провели друг без друга. Что они расстались только вчера, у леса возле Иволги, где их застигла любовь. Любовь без меры, без конца и края, похожая на наваждение…
— Еще не поздно, — прошептала с отчаянием Валя. — Скажи, Ванечка, ведь еще не поздно начать все сначала?
Он ответил не сразу.
— Да, — с усилием прошептал он.
— Ты что, все-таки сомневаешься? — испугалась она. «В одну и ту же реку нельзя войти дважды…» — Ты не уверен, что мы поступаем правильно?
Нет, я не о том, — тихо сказал он. — Я о другом — как долго продлится наше счастье? Нет, я знаю — до самой смерти я буду любить только тебя, но…
— Что «но»? — замирая, спросила Валя. Ей показалось, что Ваня скрывает что-то от нее.
— Но если смерть придет слишком скоро? Погоди, Валька, не перебивай меня… Ведь только бог знает, какой срок нам отпущен ходить по этой земле.
Валя с изумлением и даже негодованием посмотрела на него.
— Что за мысли такие мрачные! — воскликнула она. — Милый Ванечка, ты такой мнительный, такой впечатлительный, что просто… просто кошмар какой-то! Это кладбище на тебя так влияет. Не смей говорить о смерти! Здесь лежат те, чей путь пройден до конца, мы же с тобой свою задачу еще не выполнили…
— А какая она, наша задача? — с улыбкой спросил он.
— Любить друг друга! Долго, долго… Эту жажду утолить нельзя — мы будем жить с тобой бесконечно!
— Валька… — он поцеловал ее. — Какая же ты хорошая! И какой же я был дурак…
— Идем отсюда. Правда, идем… — Она взяла его за руку.
Липы шелестели над головой, солнце грело в затылок. Это было первое настоящее тепло после долгого перерыва. «Я не забыла тебя, дедушка… — мысленно произнесла Валя, оглянувшись назад, туда, где лежал Арсений Никитич. — Я еще приду к тебе. Ты ведь всегда знал, что для меня значил Ванечка… Может быть, это ты сейчас соединил меня с ним?»
За воротами наступило некоторое отрезвление — наверное, от городского шума.
— И что теперь? — растерянно спросила Валя.
— Вон моя машина… — сказал Ваня. — Идем к ней. У Вани было серебристое авто представительского класса. Кожаные сиденья были еще прохладны.
— Замечательная у тебя машина! — с удивлением сказала Валя.
— Что, у Ильи нет машины? — спросил Ваня.
— Есть, но не такая шикарная…
— Брось, Валя, мы-то знаем, что в этой жизни главное! — серьезно произнес он. — Я теперь с тобой не расстанусь — никогда, ни за что… Едем ко мне, на дачу? Вернемся в прошлое, так сказать… — усмехнулся он.
— Это похоже на сказку… Но, Ванечка, а что, если твоя жена решит тебя навестить? — испугалась Валя.
— Вряд ли… — с досадой произнес он. Видимо, всякое упоминание о Марьяне раздражало его. — Хотя на сто процентов исключить нельзя… Ну даже если она и решит навестить меня — что такого? В конце концов, я намекнул ей, что решил начать новую жизнь…
— А… а твой тесть?
— Гуров улетел на Кубу, до конца мая. Нет, он-то уж точно на даче не появится. Да, а ты где живешь? — вдруг вспомнил Ваня. — Ты же сказала, что ушла от Ильи…
— На квартире дедушки.
— Так поехали туда! — обрадовался Ваня.
Валя вспомнила завешенные зеркала, беспорядок — несколько дней назад она позвала на поминки знакомых Арсения Никитича — тех немногочисленных людей, которые знали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— К чему ты все это мне рассказываешь? — растерялась Валя. Неужели он твердо решил вернуть все назад и те его слова ранней весной были не пустым сотрясением воздуха?..
— Валя, я ушел от Марьяны! — повторил он и печально улыбнулся.
— А как к этому отнесся Гуров?
— Да бог с ним, с Гуровым! Валя, теперь дело только за тобой.
— Я не понимаю…
— Теперь ты должна уйти от Ильи!
— Я и так ушла от него, — усмехнулась она.
— Это правда? — в глазах Вани отразилось изумление. — И он так легко отпустил тебя?
— Не отпустил, и не легко… Но я буду сопротивляться. Правда, не знаю, чем это закончится, — честно призналась она.
— Валя, ведь ты ушла от него после той нашей встречи, да? Ты ведь тоже поняла, что мы с тобой совершили когда-то страшную ошибку, да? Но теперь в наших силах все исправить!
Он задыхался от волнения, и глаза его блестели. Он был прежним Ванечкой — тем юношей, который ради любви готов на все. Тем, с которым она когда-то встречала рассвет на Иволге…
Ветер едва шевелил листву над их головами, и было тихо, непривычно тихо — словно весь мир умер, кроме них двоих.
— Это сон? — спросила Валя и коснулась пальцами его лица. — Милый Ванечка, ты, наверное, снишься мне…
Легкая ирония была в голосе, и она означала только одно — что Валя тоже готова ради него на все.
— Нет, все правда, — серьезно произнес он. — Я даже могу ущипнуть тебя, чтобы ты убедилась, что не спишь…
Но вместо этого он взял ее руку и поцеловал.
— Я ушла от Ильи, потому что открылись такие обстоятельства, о которых я не подозревала, — стряхнула с себя оцепенение Валя. — Даже не знаю, стоит ли тебе рассказывать — такая гадость…
— Илья совершил что-то, что тебя оскорбило? — нахмурился Ваня.
— Да. Оказывается, Лида была его любовницей — все эти годы… И ее ребенок — от него.
— Ничего себе! Нет, такое нельзя простить, — серьезно произнес Ваня. — Есть ошибки, и есть… ошибки. Те, которые сродни преступлениям. А Лида-то… вот уж от кого не ожидал! Валя, — он посмотрел ей в глаза. — Я ведь тоже перед тобой виноват. Меня-то ты простишь?
— Я давно тебя простила, — она прижалась щекой к его плечу. — Твоя ошибка вполне поправима.
— Значит, вместе — навсегда? — засмеялся он.
— А ты опять не передумаешь? — Момент был очень серьезный, поэтому вопрос свой она задала с веселой насмешкой — иначе сердце могло разорваться от невероятного, фантастического, сумасшедшего счастья…
— Нет… Нет. Никогда.
Ваня снял очки и принялся их протирать. Лицо его было искажено мучительной гримасой — он изо всех сил сдерживал слезы.
— Как глупо… — попытался он опять засмеяться. — Ты не находишь, что это странное место для объяснения в любви?
— Пожалуй… Хотя нет… Я надеюсь, что если дед слышит нас сейчас, то искренне радуется за меня. Знаешь, я ведь до последнего момента думала, что он безразличен к тому, как я живу, и только перед самым концом поняла, что это не так..
Она заплакала, но тут же успокоилась — смахнула слезы с лица своим шарфом и обняла Ваню. Он протянул руки ей навстречу и прижал Валю к своей груди.
— Ты такой худой, Ванька… — сказала она. — Я прямо ребра твои чувствую… Тебя что, специально голодом морили? Как твой желудок?
— Ну вот, ты ведешь себя как старая жена, интересуешься моим здоровьем… — усмехнулся Ваня, продолжая прижимать ее к себе. — Милая, добрая Валька… Если бы ты знала, как я тебя люблю!
Ей показалось, что не было долгих лет, которые они провели друг без друга. Что они расстались только вчера, у леса возле Иволги, где их застигла любовь. Любовь без меры, без конца и края, похожая на наваждение…
— Еще не поздно, — прошептала с отчаянием Валя. — Скажи, Ванечка, ведь еще не поздно начать все сначала?
Он ответил не сразу.
— Да, — с усилием прошептал он.
— Ты что, все-таки сомневаешься? — испугалась она. «В одну и ту же реку нельзя войти дважды…» — Ты не уверен, что мы поступаем правильно?
Нет, я не о том, — тихо сказал он. — Я о другом — как долго продлится наше счастье? Нет, я знаю — до самой смерти я буду любить только тебя, но…
— Что «но»? — замирая, спросила Валя. Ей показалось, что Ваня скрывает что-то от нее.
— Но если смерть придет слишком скоро? Погоди, Валька, не перебивай меня… Ведь только бог знает, какой срок нам отпущен ходить по этой земле.
Валя с изумлением и даже негодованием посмотрела на него.
— Что за мысли такие мрачные! — воскликнула она. — Милый Ванечка, ты такой мнительный, такой впечатлительный, что просто… просто кошмар какой-то! Это кладбище на тебя так влияет. Не смей говорить о смерти! Здесь лежат те, чей путь пройден до конца, мы же с тобой свою задачу еще не выполнили…
— А какая она, наша задача? — с улыбкой спросил он.
— Любить друг друга! Долго, долго… Эту жажду утолить нельзя — мы будем жить с тобой бесконечно!
— Валька… — он поцеловал ее. — Какая же ты хорошая! И какой же я был дурак…
— Идем отсюда. Правда, идем… — Она взяла его за руку.
Липы шелестели над головой, солнце грело в затылок. Это было первое настоящее тепло после долгого перерыва. «Я не забыла тебя, дедушка… — мысленно произнесла Валя, оглянувшись назад, туда, где лежал Арсений Никитич. — Я еще приду к тебе. Ты ведь всегда знал, что для меня значил Ванечка… Может быть, это ты сейчас соединил меня с ним?»
За воротами наступило некоторое отрезвление — наверное, от городского шума.
— И что теперь? — растерянно спросила Валя.
— Вон моя машина… — сказал Ваня. — Идем к ней. У Вани было серебристое авто представительского класса. Кожаные сиденья были еще прохладны.
— Замечательная у тебя машина! — с удивлением сказала Валя.
— Что, у Ильи нет машины? — спросил Ваня.
— Есть, но не такая шикарная…
— Брось, Валя, мы-то знаем, что в этой жизни главное! — серьезно произнес он. — Я теперь с тобой не расстанусь — никогда, ни за что… Едем ко мне, на дачу? Вернемся в прошлое, так сказать… — усмехнулся он.
— Это похоже на сказку… Но, Ванечка, а что, если твоя жена решит тебя навестить? — испугалась Валя.
— Вряд ли… — с досадой произнес он. Видимо, всякое упоминание о Марьяне раздражало его. — Хотя на сто процентов исключить нельзя… Ну даже если она и решит навестить меня — что такого? В конце концов, я намекнул ей, что решил начать новую жизнь…
— А… а твой тесть?
— Гуров улетел на Кубу, до конца мая. Нет, он-то уж точно на даче не появится. Да, а ты где живешь? — вдруг вспомнил Ваня. — Ты же сказала, что ушла от Ильи…
— На квартире дедушки.
— Так поехали туда! — обрадовался Ваня.
Валя вспомнила завешенные зеркала, беспорядок — несколько дней назад она позвала на поминки знакомых Арсения Никитича — тех немногочисленных людей, которые знали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84