– Мне не хотелось бы запирать от вас кабинет, – сказал Рэдберн. – Обещайте, что не будете входить в мои комнаты до моего возвращения?
Когда Трейси вспомнила, как он поймал ее после обеда в спальне за разглядыванием портрета Анабель, ее щеки залил яркий румянец, и упрямство моментально куда-то улетучилось. Она поняла его тактику. Майлс Рэдберн собирался каждый день выдумывать новые предлоги и объяснения, чтобы не подпускать ее к работе. Так будет продолжаться до тех пор, пока не закончится отведенная ей неделя, после чего ее с полным основанием отошлют домой. Трейси растерялась.
Рэдберн, похоже, принял ее молчание за знак согласия и сдержанно кивнул.
– Спокойной ночи, – внезапно попрощался он и вышел из комнаты.
После его ухода Нарсэл, стоявшая у двери, состроила гримасу. К ней вернулось самообладание.
– Я знаю, что мы сделаем, – заявила она. – Раз завтра вы свободны, я приглашаю вас поехать со мной в Стамбул, конечно, если позволит ваше здоровье. Сильвана попросила меня выполнить одно ее поручение, а Мюрат попросил заглянуть в одну маленькую ювелирную лавку. Возможно, у нас останется время для того, чтобы посетить мечеть. Вы не должны уезжать из Стамбула, не увидев хотя бы часть его чудес.
Трейси приняла приглашение, но растерянность ее пока не проходила. У нее ничего не получалось. Все двери, в которые она стучала, захлопнулись. Время шло, а она до сих пор так ничего и не добилась. Что ж, по крайней мере, время, проведенное завтра с Нарсэл, подумала она, будет потрачено не зря.
– Я вас покину, – нарушила ее мысли Нарсэл. – Мне жаль, что я встревожила вас своими грустными воспоминаниями. Постарайтесь забыть их. Эта история закончилась для всех, кроме него. Странный намек, подумала Трейси.
– Что вы хотите этим сказать: «…кроме него»? – осторожно поинтересовалась она.
Какую-то долю секунды на лице Нарсэл было такое выражение, будто она не собирается отвечать на вопрос. Ее губы сжались в упрямую линию, в глазах промелькнула вспышка язвительного гнева.
– Я не забыла, – ответила Нарсэл. – И не собираюсь ничего забывать. Наступит день, когда он допустит ошибку… а я буду терпеливо ждать этого дня.
Она взяла поднос с наполовину съеденным ужином и вышла из комнаты. Трейси устало откинулась на твердые подушки. Сон как рукой сняло. Она перестала что-либо понимать. Ничто из происходящего в этом доме не поддавалось логическому объяснению.
Кто те двое, что упомянули в своем нервном разговоре ее имя? А что, если эта женщина была Нарсэл? Почему ее так заинтересовал найденный там Трейси шарф? Голоса двоих Трейси не могла узнать из-за акустики развалин, даже несмотря на то, что они могли быть ей знакомы. Если женщиной вполне могла быть Нарсэл, то мужчиной – Мюрат, который потом развернулся и пошел им навстречу.
Главной уликой, пожалуй, являлся шарф. Трейси достала его из-под подушки и задумалась: а ведь где-то она уже видела нечто подобное. И внезапно вспомнила: именно таким шелком в салоне Сильваны были обтянуты одна или две подушки. «Ну и что, – тут же спросила себя Трейси, – что из этого следует? Ничего. Это может быть простым совпадением».
Может, корни того, что сейчас происходило здесь, тянулись в прошлое, когда Анабель была еще жива? Ее смерти предшествовало сильное отчаяние. «Я не хочу умирать!» – крикнула тогда по телефону Анабель и буквально сразу же после этого разговора с сестрой покончила жизнь самоубийством. Если в ее смерти виновен кто-то из обитателей этого дома, покоя здесь не будет еще очень долго. Особенно если есть сила, заинтересованная в том, чтобы скрыть причину ее смерти, и сила, заинтересованная в обратном. Если бы она могла знать, кто на какой стороне! И потенциальные ее друзья, и скрытые враги носили маски. Если она сделает хотя бы один неверный шаг, земля под ее ногами разверзнется, и тогда ей не отделаться падением вроде того, что произошло сегодня вечером в развалинах дворца.
Недели ей явно не хватит. Значит, надо набраться смелости и противостоять не только Майлсу Рэдберну, но и Сильване Эрим. Она не должна позволять себе расслабляться даже под сильным психологическим воздействием откровенности Нарсэл. Не надо обольщаться сочувствием импозантного доктора Эрима. Лучше всего держаться подальше от них от всех и держать свои чувства в узде до тех пор, пока она не узнает достаточно, чтобы действовать… если хоть какие-нибудь действия были еще возможны.
В углу комнаты на стуле пошевелилась, устраиваясь поудобнее, всеми забытая Ясемин. Белая кошка довольно замурлыкала, еще раз заявив о своих правах на комнату Анабель.
6
Проснувшись утром, Трейси обнаружила, что нога немного побаливает, но аккуратная повязка Нарсэл не сползла, и неудобства, связанные с раной, уже не казались существенными. Трейси с нетерпением ждала поездки в Стамбул. Ей очень хотелось хоть на какое-то время покинуть дом, таивший в себе так много зловещего.
Одевшись к завтраку, Трейси Хаббард направилась к лестнице. Дверь в кабинет Майлса была приоткрыта, и она решила поговорить с ним до его отъезда. В кабинете никого не оказалось. Двери на балкон были тоже открыты, и по холодной комнате гулял свежий утренний ветерок. Трейси посмотрела по сторонам и заметила на полу несколько листов бумаги, которыми играл ветерок.
Она вошла в кабинет, чтобы подобрать их, и изумленно замерла, когда увидела, что творится под длинным столом, куда она вчера сложила рассортированную по разделам рукопись книги Рэдберна. Страницы рукописи и рисунки валялись как попало. Хаос снова поглотил порядок.
Должно быть, это натворил ветер, подумала Трейси и пошла закрывать двери. Но, закрыв их и внимательно оглядев тихую и спокойную комнату с заваленным бумагой полом, она поняла, что никакой ветер не мог сделать это, да еще в одной, определенной части кабинета. Это было тем более странно, что высокая куча неразобранных бумаг на столе осталась нетронутой.
Может, это сделал сам Майлс Рэдберн в минуту гневного нетерпения, подумала Трейси, чтобы заставить ее выйти из себя и уехать? Но этот поступок никак не соответствовал тому, что она знала о Майлсе. Такие натуры никогда не действуют исподтишка. И Рэдберн никогда не унизится до таких грязных трюков. В том, что произошло в кабинете, просматривался злой и жестокий умысел. Но кто же, кто это сделал? Конечно, не робкая и застенчивая Халида. И не Нарсэл, в которой она видела союзницу после вчерашнего вечера. Хотя временами Трейси и казалось, что турчанка способна на жесткость… И, вне всяких сомнений, Сильвана Эрим никогда не сыграет такую злую шутку. Но тогда кто же?
Может быть, Ахмет? Дворецкий ходит бесшумно, как тень, и помнит, что она знает о нем больше, чем ему хотелось бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79