Мюрат даже изобразил что-то вроде улыбки и спустился на несколько ступенек, чтобы быть на одном уровне с Трейси. Ей не понравилась его улыбка, обозначенная лишь уголками рта и не затронувшая бездонные черные глаза.
– Я напугал вас, – сказал Мюрат Эрим. – Извините. Я услышал ваши шаги только тогда, когда вы уже вошли в ворота. Вам понравилась поездка через Босфор?
– Ну… да, понравилась, – растерянно пробормотала Трейси. – Мы… мы выпили на противоположном берегу чаю.
Эрим кивнул.
– Я так и думал. Отсюда открывается прекрасный вид на противоположный берег. Я видел, как на обратном пути ваша лодка дрейфовала около развалин. Я стоял там… Видите, в амбразуре окна. – Он показал на дом. – Вы меня простите, но я ничего не мог сделать и поневоле слышал ваш разговор о миссис Рэдберн. Похоже, он до сих пор не знает, что вы ее сестра?
– Не знает, – покачала головой Трейси. – Я ему еще не сказала этого. – Сейчас ей хотелось только одного – побыстрее уйти отсюда и сохранить в тайне причину своего посещения развалин.
– Мистер Рэдберн сказал, что это место любила ваша сестра, – продолжил доктор Эрим. – Анабель часто приходила сюда. Иногда я спрашивал себя: почему? Но когда я спрашивал об этом ее саму, она только смеялась и ничего не отвечала. Может, вы знаете, почему она так любила это место?
Трейси покачала головой. Она твердила себе, что сейчас просто смешно его бояться. Этот человек и не собирался обижать ее. Он еще в самом начале отнесся к ней с добрым пониманием. Правда, сейчас он задавал ей неприятные вопросы, причем близкие к истине, и Трейси лихорадочно пыталась найти объяснение, которое помогло бы ей утолить его любопытство.
– Мистер Рэдберн сказал, что моя сестра любила это место, поэтому я и пришла сюда. Развалины дворца заинтересовали меня еще в первый раз, а сейчас, когда я узнала, что Анабель любила бывать здесь, мне захотелось прийти сюда еще раз.
– А я нарушил ваше уединение, – с сожалением произнес Мюрат Эрим. – Но, может, вы потерпите мое присутствие еще некоторое время? Пойдемте… я покажу вам развалины. В прошлый раз вы поранили ногу и не могли по достоинству оценить этот дом, в котором когда-то жила султанша Валида.
Эрим протянул руку, и Трейси решила не отказываться от приглашения. Они поднялись по ступенькам и вошли в дом. Он вел себя вежливо, но, пожалуй, слишком уж официально, и Трейси не раз ловила на себе его напряженные и пристальные взгляды… будто он ждал от нее какого-то признания.
Мюрат уверенно показал ей самую безопасную дорогу, и у нее сложилось впечатление, что он хорошо знает развалины. Они начали переходить из комнаты в комнату. В некоторых местах от стен отваливалась штукатурка, открывая прекрасные древние мозаики. Потом им встретилась великолепная резная дверь, а в соседней комнате сохранились фрагменты фресок потолка с узорами в виде ромбов. Доктор Эрим говорил негромким, хорошо поставленным голосом, как будто вел по музею экскурсию. Трейси шла рядом и старалась время от времени в необходимых местах вставлять подходящие звуки и междометия, но и только, она не знала, что еще можно сказать.
Пройдя весь рассыпающийся первый этаж, покрытый плесенью, они вернулись в главный салон. Доктор Эрим остановился в том месте, где пол был поврежден менее всего. Через арочные окна виднелся Босфор, неторопливо несущий свои воды мимо дворца.
– Легенда гласит, что султанша Валида была зарезана именно в этой комнате, – негромко сообщил доктор Эрим.
Трейси решила, что с нее достаточно туманных намеков! Эти древние развалины обладали какой-то жуткой аурой. Человека, находящегося в них, не покидало ощущение, что в любой момент с ним может произойти что-то драматическое, например, появится какое-нибудь привидение. Трейси все это не нравилось. Она была сыта по горло этой жутью.
– Я абсолютно не похожа на Анабель, – сказала Эриму Трейси, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более беспечно и легко. – Ну и что, если эти развалины когда-то были роскошным дворцом? Этот факт не оказывает на меня никакого романтического воздействия. И меня совсем не пугает то, что здесь когда-то было совершено убийство.
– Значит, вы не верите, что прошлое, особенно если оно кровавое, может влиять на настоящее?
– Я верю только в то, что настоящее появляется из прошлого, – ответила Трейси.
– Ах… конечно, то, о чем вы только что сказали, очень важно. В этом месте по-прежнему находится один предмет, который принадлежит прошлому.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – покачала головой девушка.
Мюрат Эрим отбросил свои вежливые манеры и повернулся спиной к свету, проникающему в дом через арки пустых окон. Теперь она не могла видеть его смуглое лицо, на котором легко читались все эмоции, но в скованности его тела таилось что-то зловещее, как будто сама эта скованность таила в себе некую угрозу.
– Где, по-вашему, она спрятала то, что должна была спрятать? – неожиданно спросил он, и в его голосе послышались требовательные нотки. – Может, в салоне? Я часто размышлял об этом, но, сколько ни обыскивал дом, так и не нашел тайника.
Трейси изумленно посмотрела на доктора Эрима, но кожа у нее на затылке слегка зачесалась.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – повторила она.
– А мне кажется, понимаете, – возразил он. – Иначе бы вас так не заинтересовали четки из черного янтаря. Я уверен, что ваш интерес к ним далеко не праздный, в нем кроется какой-то смысл. Но можете мне поверить: бусы никак вам не помогут… Так ведь? Потому что ваша сестра Анабель взяла совсем другие четки. Несколько вещей, которые она украла, были найдены среди ее вещей после смерти. Однако совсем немного, хотя мы очень тщательно искали их.
– Анабель… украла? – пораженно прошептала Трейси, широко раскрыв глаза.
– Извините, что я доставил вам огорчение, употребив это слово, но это правда. Мы бы подарили ей все, что она хотела, но нет, ей больше нравилось бродить по ночам по дому и красть. Сначала она брала только мелкие безделушки, но потом стала воровать вещи покрупнее. Например, исчезло кое-что из того, что Сильвана собиралась отправлять за границу. Объективно ничего особенно важного и ценного, но для Сильваны эти вещи имели ценность, потому что она собиралась продать их, а вырученные деньги отдать крестьянам. Как ни печально, но ваша сестра болела, знаете, этой неприятной болезнью… она брала то, что не принадлежало ей. Я сам уговаривал ее прекратить воровать, но все было безрезультатно. Она даже смеялась мне в лицо так же, как иногда смеялась надо всеми нами. – Мюрат Эрим нахмурился. Ему явно не нравилось, когда над ним смеялись.
Трейси хотела заявить, что не верит ни слову из того, что он сказал. Анабель не была воровкой, в детстве и юности она никогда ничего не крала, но вся беда заключалась в том, что, честно говоря, Трейси не могла поручиться за то, что сестра в силу своей неуравновешенности не могла выкинуть потом какой-нибудь такой штуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Я напугал вас, – сказал Мюрат Эрим. – Извините. Я услышал ваши шаги только тогда, когда вы уже вошли в ворота. Вам понравилась поездка через Босфор?
– Ну… да, понравилась, – растерянно пробормотала Трейси. – Мы… мы выпили на противоположном берегу чаю.
Эрим кивнул.
– Я так и думал. Отсюда открывается прекрасный вид на противоположный берег. Я видел, как на обратном пути ваша лодка дрейфовала около развалин. Я стоял там… Видите, в амбразуре окна. – Он показал на дом. – Вы меня простите, но я ничего не мог сделать и поневоле слышал ваш разговор о миссис Рэдберн. Похоже, он до сих пор не знает, что вы ее сестра?
– Не знает, – покачала головой Трейси. – Я ему еще не сказала этого. – Сейчас ей хотелось только одного – побыстрее уйти отсюда и сохранить в тайне причину своего посещения развалин.
– Мистер Рэдберн сказал, что это место любила ваша сестра, – продолжил доктор Эрим. – Анабель часто приходила сюда. Иногда я спрашивал себя: почему? Но когда я спрашивал об этом ее саму, она только смеялась и ничего не отвечала. Может, вы знаете, почему она так любила это место?
Трейси покачала головой. Она твердила себе, что сейчас просто смешно его бояться. Этот человек и не собирался обижать ее. Он еще в самом начале отнесся к ней с добрым пониманием. Правда, сейчас он задавал ей неприятные вопросы, причем близкие к истине, и Трейси лихорадочно пыталась найти объяснение, которое помогло бы ей утолить его любопытство.
– Мистер Рэдберн сказал, что моя сестра любила это место, поэтому я и пришла сюда. Развалины дворца заинтересовали меня еще в первый раз, а сейчас, когда я узнала, что Анабель любила бывать здесь, мне захотелось прийти сюда еще раз.
– А я нарушил ваше уединение, – с сожалением произнес Мюрат Эрим. – Но, может, вы потерпите мое присутствие еще некоторое время? Пойдемте… я покажу вам развалины. В прошлый раз вы поранили ногу и не могли по достоинству оценить этот дом, в котором когда-то жила султанша Валида.
Эрим протянул руку, и Трейси решила не отказываться от приглашения. Они поднялись по ступенькам и вошли в дом. Он вел себя вежливо, но, пожалуй, слишком уж официально, и Трейси не раз ловила на себе его напряженные и пристальные взгляды… будто он ждал от нее какого-то признания.
Мюрат уверенно показал ей самую безопасную дорогу, и у нее сложилось впечатление, что он хорошо знает развалины. Они начали переходить из комнаты в комнату. В некоторых местах от стен отваливалась штукатурка, открывая прекрасные древние мозаики. Потом им встретилась великолепная резная дверь, а в соседней комнате сохранились фрагменты фресок потолка с узорами в виде ромбов. Доктор Эрим говорил негромким, хорошо поставленным голосом, как будто вел по музею экскурсию. Трейси шла рядом и старалась время от времени в необходимых местах вставлять подходящие звуки и междометия, но и только, она не знала, что еще можно сказать.
Пройдя весь рассыпающийся первый этаж, покрытый плесенью, они вернулись в главный салон. Доктор Эрим остановился в том месте, где пол был поврежден менее всего. Через арочные окна виднелся Босфор, неторопливо несущий свои воды мимо дворца.
– Легенда гласит, что султанша Валида была зарезана именно в этой комнате, – негромко сообщил доктор Эрим.
Трейси решила, что с нее достаточно туманных намеков! Эти древние развалины обладали какой-то жуткой аурой. Человека, находящегося в них, не покидало ощущение, что в любой момент с ним может произойти что-то драматическое, например, появится какое-нибудь привидение. Трейси все это не нравилось. Она была сыта по горло этой жутью.
– Я абсолютно не похожа на Анабель, – сказала Эриму Трейси, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более беспечно и легко. – Ну и что, если эти развалины когда-то были роскошным дворцом? Этот факт не оказывает на меня никакого романтического воздействия. И меня совсем не пугает то, что здесь когда-то было совершено убийство.
– Значит, вы не верите, что прошлое, особенно если оно кровавое, может влиять на настоящее?
– Я верю только в то, что настоящее появляется из прошлого, – ответила Трейси.
– Ах… конечно, то, о чем вы только что сказали, очень важно. В этом месте по-прежнему находится один предмет, который принадлежит прошлому.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – покачала головой девушка.
Мюрат Эрим отбросил свои вежливые манеры и повернулся спиной к свету, проникающему в дом через арки пустых окон. Теперь она не могла видеть его смуглое лицо, на котором легко читались все эмоции, но в скованности его тела таилось что-то зловещее, как будто сама эта скованность таила в себе некую угрозу.
– Где, по-вашему, она спрятала то, что должна была спрятать? – неожиданно спросил он, и в его голосе послышались требовательные нотки. – Может, в салоне? Я часто размышлял об этом, но, сколько ни обыскивал дом, так и не нашел тайника.
Трейси изумленно посмотрела на доктора Эрима, но кожа у нее на затылке слегка зачесалась.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – повторила она.
– А мне кажется, понимаете, – возразил он. – Иначе бы вас так не заинтересовали четки из черного янтаря. Я уверен, что ваш интерес к ним далеко не праздный, в нем кроется какой-то смысл. Но можете мне поверить: бусы никак вам не помогут… Так ведь? Потому что ваша сестра Анабель взяла совсем другие четки. Несколько вещей, которые она украла, были найдены среди ее вещей после смерти. Однако совсем немного, хотя мы очень тщательно искали их.
– Анабель… украла? – пораженно прошептала Трейси, широко раскрыв глаза.
– Извините, что я доставил вам огорчение, употребив это слово, но это правда. Мы бы подарили ей все, что она хотела, но нет, ей больше нравилось бродить по ночам по дому и красть. Сначала она брала только мелкие безделушки, но потом стала воровать вещи покрупнее. Например, исчезло кое-что из того, что Сильвана собиралась отправлять за границу. Объективно ничего особенно важного и ценного, но для Сильваны эти вещи имели ценность, потому что она собиралась продать их, а вырученные деньги отдать крестьянам. Как ни печально, но ваша сестра болела, знаете, этой неприятной болезнью… она брала то, что не принадлежало ей. Я сам уговаривал ее прекратить воровать, но все было безрезультатно. Она даже смеялась мне в лицо так же, как иногда смеялась надо всеми нами. – Мюрат Эрим нахмурился. Ему явно не нравилось, когда над ним смеялись.
Трейси хотела заявить, что не верит ни слову из того, что он сказал. Анабель не была воровкой, в детстве и юности она никогда ничего не крала, но вся беда заключалась в том, что, честно говоря, Трейси не могла поручиться за то, что сестра в силу своей неуравновешенности не могла выкинуть потом какой-нибудь такой штуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79