Джо-Бет плотно прикрыла за собой дверь и, едва переставляя ноги, стала подниматься по лестнице, ведущей в квартиру, которая в мечтах представлялась ей огромной и красивой, а на деле оказалась маленькой и затхлой.
Она ненавидела в этой квартире все: вычурные кресла, обтянутые розовым искусственным шелком, с салфеточками на изголовье, маленькие круглые столики, покрытые розовыми скатертями и кружевными салфетками, но особенно горка, где на полках стояли пастухи и пастушки — имитация дрезденского фарфора. Это было ужасное помещение, комната дешевой проститутки.
Войдя в квартиру, Джо-Бет сразу поняла: что-то случилось. Мелоди Рос сидела, развалясь в одном из кресел, и выглядела больной и усталой. Анжело стоял у розового бара, держа в руках стакан с коричневой жидкостью. Оба разом повернулись к Джо-Бет.
Что-то во всем этом настораживало, что-то явно произошло. От страха у Джо-Бет засосало под ложечкой. Неужели полицейские напали на ее след?
Анжело резко поставил стакан на стойку бара.
— Слава Богу, ты пришла вовремя.
Припухшие веки Мелоди выдавали, что она плакала.
Джо-Бет почувствовала, как холодок пробежал по спине. Мел смотрит на нее с явной ненавистью. Господи, что же все-таки случилось?
— Вовремя для чего? — потребовала ответа Джо-Бет.
Анжело набрал в легкие воздуха и изобразил на лице подобие улыбки.
— Иди скорей переодевайся. Надень что-нибудь классное. Постарайся выглядеть как школьница.
— Как кто? — переспросила Джо-Бет, заливаясь краской.
— Ты прекрасно слышала. Сегодня на Лонг-Айленде грандиозный прием. Ты будешь подарком нашего агентства для одного парнишки, известной кинозвезды. Для нас наступили хорошие времена, детка. Теперь мы будем грести деньги лопатой.
По голосу чувствовалось, что Анжело нервничает.
— Почему же я не подхожу для этой роли? — впервые подала голос Мелоди.
— Ты что, свихнулась? — Анжело с презрением посмотрел на нее. — Они хотят девочку, совсем молоденькую.
— Ты считаешь, что я недостаточно молода? Господи, мне всего двадцать.
— Заткнись! — Анжело, размахнувшись, ударил Мелоди по лицу.
— Не смей ее трогать, ублюдок! — закричала Джо-Бет.
Анжело пристально посмотрел ей в глаза.
— Настал твой звездный час, детка. Иди переодевайся. — Он взглянул на свои золотые часы «Ролекс». — Они будут здесь через пятнадцать минут.
— Я никуда не поеду, — ответила Джо-Бет сквозь зубы.
— Еще как поедешь. Может, у тебя есть выбор?
Когда Джо-Бет выходила за дверь, то услышала, как Анжело сказал Мелоди:
— У нее есть кое-что, чего у тебя нет уже давно. Она девственница.
Глава 5
Старинное поместье Блейнз-Лендинг являло собой образец готической архитектуры с ее стрельчатыми сводами, куполами и огромными окнами, украшенными витражами.
Из окон открывался божественный вид на пролив Лонг-Айленд. Широкие французские двери вели из гостиной на кирпичную террасу и далее к плавательному бассейну, выложенному флорентийской плиткой. За террасой располагались лужайки, зеленые и мягкие, как мыльная пена, сбегавшие вниз к полуразрушенной дамбе.
Сент припарковал машину позади дома, втиснув ее между «роллс-ройсами», «шевроле» и «ламборгини». Во втором ряду машин виднелся огромный старинный катафалк.
Его окна закрывали черные шторы, а панельные бока испещряли гротескные знаки и буквы. Вся машина была заляпана красными пятнами, словно чья-то неведомая рука вылила на ее крышу ведро красной краски.
— «Скриминг Скаллз», — сказал Сент, кивнув головой в сторону катафалка.
— Кто? — переспросила Вера, не понимая, о ком идет речь.
— Рок-группа. Тяжелый металл.
Сент провел Веру между машинами, минуя троицу здоровенных парней с непроницаемыми лицами, которые перекидывались в картишки на капоте «кадиллака». Все трое были одеты в черные майки, испещренные на спинах такими же непонятными знаками и буквами, что и катафалк. У каждого на одной из рук от плеча до локтя виднелась татуировка в виде змеи.
— Это и есть «Скриминг Скаллз»? — спросила Вера.
— Кто? Эти? Конечно, нет. Для этого ребята слишком чистые и гладкие. Это просто охрана.
Они остановились у входа в особняк, где широкоплечий мужчина по списку сверял имена приглашенных.
В холле девушка с ослепительной улыбкой на лице и минимумом одежды на теле предлагала гостям шампанское, наливая его из бутылки, оплетенной венком из белых цветов.
Сент взял у нее два бокала и протянул один из них Вере.
Холодное шампанское приятно щекотало небо. Вера почувствовала себя увереннее, вспомнив, что Диана Старр пила шампанское каждый день. А уж Старфайер, конечно, чувствовала бы себя как дома в любой, самой разношерстной компании. Глубоко вздохнув, Вера задержала дыхание и сделала глубокий выдох. Она мысленно рассуждала: «Это то, чего ты всегда хотела. У тебя появился шанс изменить жизнь».
Теперь она знала, что ей будет так же легко и непринужденно здесь, как было бы Старфайер.
Пол в холле, где они стояли под огромной, сверкающей огнями люстрой, был выложен в шахматном порядке черно-белыми плитами. Прямо перед ними находилась широкая лестница, разделенная на два крыла, за ней виднелось круглое витражное окно с изображениями изумрудных и бирюзовых павлинов, гуляющих под сенью раскидистой магнолии.
— Это единственное, что осталось от старого дома. Все остальное он к черту переделал, — сказал Сент Вере, ведя ее в глубь дома.
Сент помнил Блейнз-Лендинг с детства. Они часто гостили здесь, когда проводили лето на Северном побережье, где тетя Глория арендовала большой особняк. Тогда он играл на этих зеленых лужайках или в зарослях рододендронов — ему не разрешалось одному ходить на пляж, пока тетя Глория и ее кузина Бетси Блейн Уэллс пили на террасе холодный чай и слушали пластинки Мантовани.
Сент помнил удобную обветшалую мебель, потертые ковры, спальни, оклеенные пожелтевшими обоями с потускневшими розами, и покрытую пятнами плесени акварель с видом Венеции, которую написала еще прабабушка Блейн во время своего путешествия по Европе перед первой мировой войной.
Сейчас же по желанию богатого и известного Арнольда Блейза старинный особняк превратился в чудовище и вы глядел так, как выглядела бы почтенная вдова в ярком макияже и мини-юбке. Старую фамильную мебель заменили вычурные сооружения из нержавейки, кожи и стекла; в столовой шестиногие стулья из прозрачного зеленого пластика окружали черного стекла стол, поддерживаемый футуристическим сплетением медных трубок; абстрактная мазня невообразимых расцветок заменила прабабушкину акварель с видом Венеции, и весь дом от погреба до чердака заполнили стереоколонки; патефон выбросили на помойку.
— И он гордится всем этим, — сказал Сент Вере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109