Глаза у нее… — Господи, она не может вспомнить, какого цвета глаза у матери…
— Как вы к ней относитесь?
— Что вы имеете в виду?
— Вы ее любите?
— Да, наверное. Я об этом никогда не думала, но…
Она же моя мать.
— Хорошо. Теперь опишите своего отца.
Это оказалось намного легче.
— Он высокий, черноволосый. Немного располнел.
Сейчас он хуже выглядит.
— А раньше хорошо выглядел?
— Да, его считали очень привлекательным. Изабель на него похожа.
— А что он делает? Кем работает?
— Никем.
— Чем же он занимается?
— Сейчас не знаю. Раньше писал стихи.
— Так, значит, вы унаследовали литературный талант от отца. — Доктор Энгстром улыбнулся и начал играть металлическими шарами. Раздался негромкий перезвон. — Он публикует свои стихи?
— Нет и никогда не публиковал.
— Расскажите мне побольше об отце, Арран. Не торопитесь, вспомните все, что сможете.
Арран крепко сжала губы, словно закрыла дверь в свою память. Он глупец, если думает, что она будет рассказывать об отце. А она дурочка, что пришла сюда. Она полуобернулась, взглянула на часы. Время ее консультации истекает без десяти одиннадцать. Конечно, она может уйти хоть сейчас.
— Не о чем рассказывать.
Доктор Энгстром ответил любезной улыбкой.
— Как хотите.
Он что-то быстро писал в своем блокноте, как будто стенографировал. Обычно Арран без труда могла прочитать написанное другими и сверху вниз, и снизу вверх, и сбоку. Но сейчас она не могла разобрать ни слова, и это ее еще больше разозлило. Пишет о ней неизвестно что, какие-то свои домыслы, может быть, совсем неверные, основанные на том немногом, что она ему рассказала.
— Мы к этому вернемся в следующий раз. Сейчас и времени почти не осталось. — Он назначил следующий визит на четверг, утром. — А после этого я бы рекомендовал вам приходить ко мне по крайней мере дважды в неделю. Если бы мы могли встречаться три раза в неделю, было бы еще лучше.
Ага, по пятьдесят долларов за визит, цинично подумала Арран.
— Боюсь, что чаще двух раз я не могу себе позволить.
Доктор Энгстром кивнул:
— Как знаете. Это вам решать.
Он дал ей домашнее задание — вспомнить все о родителях и подготовить рассказ о детстве и ранней юности.
— Хорошо, — ответила Арран.
— Значит, до четверга.
— Всего хорошего, доктор Энгстром.
Арран одарила его искренней улыбкой. Теперь она даже стала лучше к нему относиться, зная, что никогда больше сюда не придет.
— Если понадобится, звоните мне в любое время.
— Спасибо.
Арран снова улыбнулась и пожала ему руку.
Она позвонила капитану Мойнайэну и сообщила о том, что сдержала обещание и нанесла первый визит психологу. Но она не сказала, что это был и ее последний визит.
Глава 7
— Нет! — кричала Кристиан. — Нет, нет, нет!
Она бежала по длинной темной дороге, дрожа от страха. А там, в конце, стоял мистер Уэкслер и ждал ее.
Она различала контуры его худощавой стройной фигуры и аккуратной головы, его протянутые к ней руки.
Однако, подбежав совсем близко, увидела разлагающийся череп вместо головы, а вместо рук — когтистые лапы.
— Не-е-ет!
Она просыпалась вся в слезах, трясясь от ужаса. Ощущала теплые объятия Арран, слышала ее ласковый голос и через некоторое время успокаивалась. До следующей ночи.
Иногда вместо разлагающегося трупа мистера Уэкслера ей снилось кое-что похуже. Были ночи, когда она бежала навстречу мистеру Уэкслеру, но в последнюю минуту это оказывался не он, а Джордж Уинтер, ее отец. Он стоял там, в конце дороги, и ловил ее.
— Ага, ты надеялась сбежать от меня! Думала, он тебя защитит. Так знай — ты никогда не спасешься от меня, никогда, никогда, никогда!
Он издавал яростный и одновременно торжествующий вопль. Кристиан снова оказывалась все в том же знакомом ящике. Стенки надвигались на нее, крышка медленно опускалась, опускалась. Кристиан рыдала, обливалась потом, ловила широко раскрытым ртом воздух.
И так ночь за ночью…
— Кристиан, ну пожалуйста, успокойся. Ну тихо-тихо. Все в порядке. Он ничего не может тебе сделать. Он даже дотронуться до тебя не может.
Арран не знала, что еще сказать. Наконец ее осенило:
— Крис, мистер Уэкслер заботится о тебе даже после смерти. Подумай только, он подарил тебе миллион долларов!
Да, конечно, Арран права. Кристиан просто никак не могла свыкнуться с мыслью, что у нее теперь есть собственные деньги. Да, на три с половиной миллиона франков можно многое сделать. И хватит их надолго.
Прежде всего Кристиан решила уйти от мужа.
Изабель пришла к выводу, что сестра сошла с ума, и прямо ей об этом сказала:
— Если ты вот так просто бросишь его, Крис, он не даст тебе ни цента.
— Мне не нужны его деньги.
— Не глупи. Расстанься с ним мирно, и он назначит тебе неплохое содержание.
— Мне это не нужно.
— Нет, ты точно свихнулась. Что в нем такого плохого? Мне он показался очень симпатичным.
— Ни минуты больше не могу с ним оставаться.
Она так и не сказала Изабель, в чем дело.
Джон тоже сказал, что она свихнулась. Он не мог ее понять. После долгих споров, во время которых Кристиан оставалась тверда, как камень, он заявил, что в таком случае пусть ничего от него не ждет, и добавил, что она ведет себя, как глупый неблагодарный ребенок.
Кристиан сдала свои вещи на хранение и покинула дом с двумя чемоданами в руках. Она отправилась в Цюрих, чтобы встретиться с мистером Вертхаймом.
В самолете Кристиан почувствовала, как поднимается настроение — впервые после смерти Эрнеста Уэкслера.
Из Цюриха она направилась в Монте-Карло. Бизнес Эрнеста Уэкслера теперь перешел к какому-то американскому синдикату. Пьер собирался удалиться на покой, на ферму в своем родном Провансе.
Кристиан всего лишь раз побывала у дома на Гектор-Отто. Стояла, смотрела на старый дом, который никогда не любила. Сейчас он выглядел совсем чужим, словно она никогда и не жила здесь.
Вернувшись к себе в номер, в «Отель де Пари», она почувствовала растерянность и одиночество. Этот город для нее всегда был связан с Эрнестом Уэкслером, а теперь его больше нет в живых. И нет никакого смысла здесь оставаться, и уехать невозможно. В результате она провела в Монте-Карло три совершенно бесцельных недели.
Наступило и прошло Рождество. Она его не заметила.
Но вот однажды утром, через четыре месяца после смерти Уэкслера, Кристиан проснулась с каким-то новым, радостным чувством. Скорбь прошла, пора начинать новую жизнь. Она позвонила Арран и Изабель.
— Я лечу в Калифорнию.
1974 год
Изабель — беременная, вне всяких сомнений, и как-то по-новому прекрасная в широком белом платье с голубыми лентами — встретила сестру в лос-анджелесском международном аэропорту. Кристиан задохнулась от изумления.
— Иза! Вот это сюрприз!
— Ну что ты скажешь! Всего только четыре месяца, а уже как видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Как вы к ней относитесь?
— Что вы имеете в виду?
— Вы ее любите?
— Да, наверное. Я об этом никогда не думала, но…
Она же моя мать.
— Хорошо. Теперь опишите своего отца.
Это оказалось намного легче.
— Он высокий, черноволосый. Немного располнел.
Сейчас он хуже выглядит.
— А раньше хорошо выглядел?
— Да, его считали очень привлекательным. Изабель на него похожа.
— А что он делает? Кем работает?
— Никем.
— Чем же он занимается?
— Сейчас не знаю. Раньше писал стихи.
— Так, значит, вы унаследовали литературный талант от отца. — Доктор Энгстром улыбнулся и начал играть металлическими шарами. Раздался негромкий перезвон. — Он публикует свои стихи?
— Нет и никогда не публиковал.
— Расскажите мне побольше об отце, Арран. Не торопитесь, вспомните все, что сможете.
Арран крепко сжала губы, словно закрыла дверь в свою память. Он глупец, если думает, что она будет рассказывать об отце. А она дурочка, что пришла сюда. Она полуобернулась, взглянула на часы. Время ее консультации истекает без десяти одиннадцать. Конечно, она может уйти хоть сейчас.
— Не о чем рассказывать.
Доктор Энгстром ответил любезной улыбкой.
— Как хотите.
Он что-то быстро писал в своем блокноте, как будто стенографировал. Обычно Арран без труда могла прочитать написанное другими и сверху вниз, и снизу вверх, и сбоку. Но сейчас она не могла разобрать ни слова, и это ее еще больше разозлило. Пишет о ней неизвестно что, какие-то свои домыслы, может быть, совсем неверные, основанные на том немногом, что она ему рассказала.
— Мы к этому вернемся в следующий раз. Сейчас и времени почти не осталось. — Он назначил следующий визит на четверг, утром. — А после этого я бы рекомендовал вам приходить ко мне по крайней мере дважды в неделю. Если бы мы могли встречаться три раза в неделю, было бы еще лучше.
Ага, по пятьдесят долларов за визит, цинично подумала Арран.
— Боюсь, что чаще двух раз я не могу себе позволить.
Доктор Энгстром кивнул:
— Как знаете. Это вам решать.
Он дал ей домашнее задание — вспомнить все о родителях и подготовить рассказ о детстве и ранней юности.
— Хорошо, — ответила Арран.
— Значит, до четверга.
— Всего хорошего, доктор Энгстром.
Арран одарила его искренней улыбкой. Теперь она даже стала лучше к нему относиться, зная, что никогда больше сюда не придет.
— Если понадобится, звоните мне в любое время.
— Спасибо.
Арран снова улыбнулась и пожала ему руку.
Она позвонила капитану Мойнайэну и сообщила о том, что сдержала обещание и нанесла первый визит психологу. Но она не сказала, что это был и ее последний визит.
Глава 7
— Нет! — кричала Кристиан. — Нет, нет, нет!
Она бежала по длинной темной дороге, дрожа от страха. А там, в конце, стоял мистер Уэкслер и ждал ее.
Она различала контуры его худощавой стройной фигуры и аккуратной головы, его протянутые к ней руки.
Однако, подбежав совсем близко, увидела разлагающийся череп вместо головы, а вместо рук — когтистые лапы.
— Не-е-ет!
Она просыпалась вся в слезах, трясясь от ужаса. Ощущала теплые объятия Арран, слышала ее ласковый голос и через некоторое время успокаивалась. До следующей ночи.
Иногда вместо разлагающегося трупа мистера Уэкслера ей снилось кое-что похуже. Были ночи, когда она бежала навстречу мистеру Уэкслеру, но в последнюю минуту это оказывался не он, а Джордж Уинтер, ее отец. Он стоял там, в конце дороги, и ловил ее.
— Ага, ты надеялась сбежать от меня! Думала, он тебя защитит. Так знай — ты никогда не спасешься от меня, никогда, никогда, никогда!
Он издавал яростный и одновременно торжествующий вопль. Кристиан снова оказывалась все в том же знакомом ящике. Стенки надвигались на нее, крышка медленно опускалась, опускалась. Кристиан рыдала, обливалась потом, ловила широко раскрытым ртом воздух.
И так ночь за ночью…
— Кристиан, ну пожалуйста, успокойся. Ну тихо-тихо. Все в порядке. Он ничего не может тебе сделать. Он даже дотронуться до тебя не может.
Арран не знала, что еще сказать. Наконец ее осенило:
— Крис, мистер Уэкслер заботится о тебе даже после смерти. Подумай только, он подарил тебе миллион долларов!
Да, конечно, Арран права. Кристиан просто никак не могла свыкнуться с мыслью, что у нее теперь есть собственные деньги. Да, на три с половиной миллиона франков можно многое сделать. И хватит их надолго.
Прежде всего Кристиан решила уйти от мужа.
Изабель пришла к выводу, что сестра сошла с ума, и прямо ей об этом сказала:
— Если ты вот так просто бросишь его, Крис, он не даст тебе ни цента.
— Мне не нужны его деньги.
— Не глупи. Расстанься с ним мирно, и он назначит тебе неплохое содержание.
— Мне это не нужно.
— Нет, ты точно свихнулась. Что в нем такого плохого? Мне он показался очень симпатичным.
— Ни минуты больше не могу с ним оставаться.
Она так и не сказала Изабель, в чем дело.
Джон тоже сказал, что она свихнулась. Он не мог ее понять. После долгих споров, во время которых Кристиан оставалась тверда, как камень, он заявил, что в таком случае пусть ничего от него не ждет, и добавил, что она ведет себя, как глупый неблагодарный ребенок.
Кристиан сдала свои вещи на хранение и покинула дом с двумя чемоданами в руках. Она отправилась в Цюрих, чтобы встретиться с мистером Вертхаймом.
В самолете Кристиан почувствовала, как поднимается настроение — впервые после смерти Эрнеста Уэкслера.
Из Цюриха она направилась в Монте-Карло. Бизнес Эрнеста Уэкслера теперь перешел к какому-то американскому синдикату. Пьер собирался удалиться на покой, на ферму в своем родном Провансе.
Кристиан всего лишь раз побывала у дома на Гектор-Отто. Стояла, смотрела на старый дом, который никогда не любила. Сейчас он выглядел совсем чужим, словно она никогда и не жила здесь.
Вернувшись к себе в номер, в «Отель де Пари», она почувствовала растерянность и одиночество. Этот город для нее всегда был связан с Эрнестом Уэкслером, а теперь его больше нет в живых. И нет никакого смысла здесь оставаться, и уехать невозможно. В результате она провела в Монте-Карло три совершенно бесцельных недели.
Наступило и прошло Рождество. Она его не заметила.
Но вот однажды утром, через четыре месяца после смерти Уэкслера, Кристиан проснулась с каким-то новым, радостным чувством. Скорбь прошла, пора начинать новую жизнь. Она позвонила Арран и Изабель.
— Я лечу в Калифорнию.
1974 год
Изабель — беременная, вне всяких сомнений, и как-то по-новому прекрасная в широком белом платье с голубыми лентами — встретила сестру в лос-анджелесском международном аэропорту. Кристиан задохнулась от изумления.
— Иза! Вот это сюрприз!
— Ну что ты скажешь! Всего только четыре месяца, а уже как видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112