Прекрати свои попытки говорить, как провинциальная Лорин Бакаль. Господи, я и не пытаюсь».
– У тебя все в порядке? Что случилось с твоей дочерью и соседями? Никто не играет под твоими окнами музыку из «Крестного отца» в знак неодобрения?
Кэролайн рассмеялась. Дэниел не просто пробуждал в ней дремавшую чувственность – он заставлял ее смеяться. За часы, прошедшие с тех пор, как он оставил ее, она почти убедила себя, что ей следует быть благоразумной и избегать его. Но разве это возможно, если она находила его неотразимым?
– Нет, все хорошо. Мы тут заседаем с моей учебной группой.
– Договорное право? Надеюсь, я был достаточно загадочен в этом семестре, так что вам есть над чем поломать голову.
– Садист. Сегодня у нас гражданские правонарушения.
– Ах да. Грязные происшествия и падающие рояли. Каковы непосредственные причины и все такое прочее.
– Мне надо идти.
– Я знаю. Позвони мне. Я буду ждать. – Голос Дэниела звучал маняще.
– Нет, не смогу. Мы будем здесь допоздна.
Кэролайн не собиралась звонить ему. Она твердо это решила, но одного телефонного звонка было достаточно, чтобы эта мысль вылетела из ее головы. Два звонка окончательно сломили бы ее сопротивление.
– Позвони мне, Кэролайн. Пожалуйста.
– Спасибо, что позвонил. Я рада, что ты так сочувственно относишься к моему расписанию. До свидания.
Она принесла всем еще содовой, и к тому времени, как она снова уселась, ее пульс почти пришел в норму. Она осторожно оглядела всю группу. Ее друзья казались такими же безразличными, как и до того, когда она вышла. Тессы не было здесь, благодарение небу.
– Итак, – сказала Сьюзен, листая бумаги, – теперь мы подошли к наиболее известному случаю: Палсграф против железной дороги на Лонг-Айленде. Для тех из вас, кто не помнит: миссис Палсграф находилась на железнодорожной станции, когда мужчина уронил ящик с фейерверками, которые взорвались на путях и опрокинули весы, которые ударили…
Кэролайн окончательно вернулась мыслями к работе. Экзаменационная пора – не то время, чтобы позволять себе думать о мужчинах с хриплыми голосами, сильными руками и губами, которые могли…
– Ты ведь прочитала дело Палсграф, Кэролайн?
– Что? А… Да.
Глава 11
«Лучше бы эти несколько недель сгинули в тумане», – решила Кэролайн, с трудом поднимаясь по ступеням здания юридической школы. Прошло уже две недели после Дня Благодарения, был четверг, семь часов вечера, на улице холодно и сыро, и она собралась сдавать свой последний экзамен: договорное право.
Учеба занимала все ее мысли. Накопилось уже много грязного белья и неоплаченных счетов, мебель покрылась слоем пыли. Кэролайн даже взяла три выходных дня на работе, хотя клялась не делать этого. Борден обнял ее за плечи и с улыбкой сказал, что все в полном порядке. Кэролайн ощущала неловкость, когда объятие Бордена продолжалось чуть дольше обычного, но сейчас она выбросила Бордена из головы вместе со всем и со всеми. Почти со всеми.
Она не могла отставить в сторону Дэниела. Несмотря на все усилия, она думала о нем, о времени, которое они провели вместе в День Благодарения, о его поцелуях. Подготовка к его экзамену, казалось, еще больше сближала их.
Кэролайн говорила себе, что будет избегать его, по крайней мере, пока не закончатся экзамены. Она не позвонила ему в тот вечер, когда он прервал занятия, и в следующий вечер тоже.
Но Дэниел продолжал звонить ей, и у нее не хватило духу оборвать его. Слушать по телефону его мягкий, интимный голос, лежа в постели, было слишком приятно, и она не могла с этим бороться. Соблазнительный, однако безопасный на расстоянии, Дэниел пробивал брешь в ее обороне, и Кэролайн обнаруживала, что она кокетничает и высказывает такие вещи, о которых постыдилась бы упоминать, находясь лицом к лицу с ним.
Кэролайн обнаружила также, что может расслабиться и доверять себе все то время, пока Дэниел не подавляет ее своим присутствием. Все противоречивые чувства, которые он пробуждал, приглушались с помощью телефона. Можно было говорить о чем угодно и о ком угодно.
– Да, Дэниел, конечно, я верю, что ты играл в футбол в средней школе. Почему бы мне не верить?
– Дело не в том, веришь ли ты мне. Я хотел только знать, не изменит ли это твоих чувств.
В его голосе послышалась улыбка, и Кэролайн представила себе внезапный блеск его усмешки и мерцание этих глаз цвета черной патоки.
– Почему это должно изменить мои чувства? Неужели я обязана считать тебя бесчувственным животным? – рассмеялась в трубку Кэролайн.
– Ну, я немного надеялся, что это заставит тебя думать, будто я волнующий, великолепный физический экземпляр.
– Я уверена, что ты был таким – в средней школе. – Кэролайн безуспешно пыталась подавить смех.
– Удар в самое сердце! Я выставил перед тобой все мои достоинства, но они не производят на тебя никакого впечатления. Президент Геологического Клуба, полузащитник, обладатель Регионального дискуссионного приза – и все мало. Ты стойкая женщина, Кэролайн.
– Ты не говорил мне о призе за дебаты. Вот теперь я потрясена. Я выиграла приз «Дочерей американской революции» за эссе, но как участник дебатов я была сущим бедствием.
– И вся твоя склочность не помогала перед толпой?
– К сожалению, нет, – сказала Кэролайн. – Я не могу не восхищаться тем, как ты можешь стоять перед классом и говорить в течение полутора часов, не допуская ни единого незавершенного изречения.
– Наконец-то эта женщина хоть чем-то во мне восхищается!
– Да, конечно. – Кэролайн зевнула. – Но сейчас ей пора спать.
– Хорошая мысль. Тебе нужен отдых. Экзамен по гражданским право нарушениям через два дня, так ведь?
– Да, но откуда ты знаешь?
– Я просмотрел расписание вашей группы. Я знаю, где ты, Кэролайн.
– Следишь за мной, что ли?
– Я всегда слежу за людьми, о которых беспокоюсь.
Голос Дэниела, поначалу шутливый, стал мягким и серьезным. Кэролайн судорожно сглотнула. Этот голос всегда волновал ее. Он был, как сахарный песок – шершавый, но сладкий.
– Спокойной ночи, Дэниел. Хорошего сна.
– Лучше бы ты была здесь, Кэролайн. Спи спокойно.
Несколько таких звонков – и решение Кэролайн поколебалось. Дэниел заставлял ее смеяться и расслабляться после учебного дня. Да, она была его студенткой, и их отношения вышли из границ чисто профессиональных. Однако, говорила она себе, это всего лишь несколько поцелуев. А все прочее – одна болтовня, и только.
Постоянно ведя сама с собой подобные лицемерные разговоры, Кэролайн почти убедила себя, что дружба между ними была бы вполне уместна, принимая во внимание семилетнюю разницу в возрасте. Конечно, если им суждено было нечто большее, чем дружба, ее возраст мог бы стать препятствием. Но этого не случится. Дружба – единственное, что было и что будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– У тебя все в порядке? Что случилось с твоей дочерью и соседями? Никто не играет под твоими окнами музыку из «Крестного отца» в знак неодобрения?
Кэролайн рассмеялась. Дэниел не просто пробуждал в ней дремавшую чувственность – он заставлял ее смеяться. За часы, прошедшие с тех пор, как он оставил ее, она почти убедила себя, что ей следует быть благоразумной и избегать его. Но разве это возможно, если она находила его неотразимым?
– Нет, все хорошо. Мы тут заседаем с моей учебной группой.
– Договорное право? Надеюсь, я был достаточно загадочен в этом семестре, так что вам есть над чем поломать голову.
– Садист. Сегодня у нас гражданские правонарушения.
– Ах да. Грязные происшествия и падающие рояли. Каковы непосредственные причины и все такое прочее.
– Мне надо идти.
– Я знаю. Позвони мне. Я буду ждать. – Голос Дэниела звучал маняще.
– Нет, не смогу. Мы будем здесь допоздна.
Кэролайн не собиралась звонить ему. Она твердо это решила, но одного телефонного звонка было достаточно, чтобы эта мысль вылетела из ее головы. Два звонка окончательно сломили бы ее сопротивление.
– Позвони мне, Кэролайн. Пожалуйста.
– Спасибо, что позвонил. Я рада, что ты так сочувственно относишься к моему расписанию. До свидания.
Она принесла всем еще содовой, и к тому времени, как она снова уселась, ее пульс почти пришел в норму. Она осторожно оглядела всю группу. Ее друзья казались такими же безразличными, как и до того, когда она вышла. Тессы не было здесь, благодарение небу.
– Итак, – сказала Сьюзен, листая бумаги, – теперь мы подошли к наиболее известному случаю: Палсграф против железной дороги на Лонг-Айленде. Для тех из вас, кто не помнит: миссис Палсграф находилась на железнодорожной станции, когда мужчина уронил ящик с фейерверками, которые взорвались на путях и опрокинули весы, которые ударили…
Кэролайн окончательно вернулась мыслями к работе. Экзаменационная пора – не то время, чтобы позволять себе думать о мужчинах с хриплыми голосами, сильными руками и губами, которые могли…
– Ты ведь прочитала дело Палсграф, Кэролайн?
– Что? А… Да.
Глава 11
«Лучше бы эти несколько недель сгинули в тумане», – решила Кэролайн, с трудом поднимаясь по ступеням здания юридической школы. Прошло уже две недели после Дня Благодарения, был четверг, семь часов вечера, на улице холодно и сыро, и она собралась сдавать свой последний экзамен: договорное право.
Учеба занимала все ее мысли. Накопилось уже много грязного белья и неоплаченных счетов, мебель покрылась слоем пыли. Кэролайн даже взяла три выходных дня на работе, хотя клялась не делать этого. Борден обнял ее за плечи и с улыбкой сказал, что все в полном порядке. Кэролайн ощущала неловкость, когда объятие Бордена продолжалось чуть дольше обычного, но сейчас она выбросила Бордена из головы вместе со всем и со всеми. Почти со всеми.
Она не могла отставить в сторону Дэниела. Несмотря на все усилия, она думала о нем, о времени, которое они провели вместе в День Благодарения, о его поцелуях. Подготовка к его экзамену, казалось, еще больше сближала их.
Кэролайн говорила себе, что будет избегать его, по крайней мере, пока не закончатся экзамены. Она не позвонила ему в тот вечер, когда он прервал занятия, и в следующий вечер тоже.
Но Дэниел продолжал звонить ей, и у нее не хватило духу оборвать его. Слушать по телефону его мягкий, интимный голос, лежа в постели, было слишком приятно, и она не могла с этим бороться. Соблазнительный, однако безопасный на расстоянии, Дэниел пробивал брешь в ее обороне, и Кэролайн обнаруживала, что она кокетничает и высказывает такие вещи, о которых постыдилась бы упоминать, находясь лицом к лицу с ним.
Кэролайн обнаружила также, что может расслабиться и доверять себе все то время, пока Дэниел не подавляет ее своим присутствием. Все противоречивые чувства, которые он пробуждал, приглушались с помощью телефона. Можно было говорить о чем угодно и о ком угодно.
– Да, Дэниел, конечно, я верю, что ты играл в футбол в средней школе. Почему бы мне не верить?
– Дело не в том, веришь ли ты мне. Я хотел только знать, не изменит ли это твоих чувств.
В его голосе послышалась улыбка, и Кэролайн представила себе внезапный блеск его усмешки и мерцание этих глаз цвета черной патоки.
– Почему это должно изменить мои чувства? Неужели я обязана считать тебя бесчувственным животным? – рассмеялась в трубку Кэролайн.
– Ну, я немного надеялся, что это заставит тебя думать, будто я волнующий, великолепный физический экземпляр.
– Я уверена, что ты был таким – в средней школе. – Кэролайн безуспешно пыталась подавить смех.
– Удар в самое сердце! Я выставил перед тобой все мои достоинства, но они не производят на тебя никакого впечатления. Президент Геологического Клуба, полузащитник, обладатель Регионального дискуссионного приза – и все мало. Ты стойкая женщина, Кэролайн.
– Ты не говорил мне о призе за дебаты. Вот теперь я потрясена. Я выиграла приз «Дочерей американской революции» за эссе, но как участник дебатов я была сущим бедствием.
– И вся твоя склочность не помогала перед толпой?
– К сожалению, нет, – сказала Кэролайн. – Я не могу не восхищаться тем, как ты можешь стоять перед классом и говорить в течение полутора часов, не допуская ни единого незавершенного изречения.
– Наконец-то эта женщина хоть чем-то во мне восхищается!
– Да, конечно. – Кэролайн зевнула. – Но сейчас ей пора спать.
– Хорошая мысль. Тебе нужен отдых. Экзамен по гражданским право нарушениям через два дня, так ведь?
– Да, но откуда ты знаешь?
– Я просмотрел расписание вашей группы. Я знаю, где ты, Кэролайн.
– Следишь за мной, что ли?
– Я всегда слежу за людьми, о которых беспокоюсь.
Голос Дэниела, поначалу шутливый, стал мягким и серьезным. Кэролайн судорожно сглотнула. Этот голос всегда волновал ее. Он был, как сахарный песок – шершавый, но сладкий.
– Спокойной ночи, Дэниел. Хорошего сна.
– Лучше бы ты была здесь, Кэролайн. Спи спокойно.
Несколько таких звонков – и решение Кэролайн поколебалось. Дэниел заставлял ее смеяться и расслабляться после учебного дня. Да, она была его студенткой, и их отношения вышли из границ чисто профессиональных. Однако, говорила она себе, это всего лишь несколько поцелуев. А все прочее – одна болтовня, и только.
Постоянно ведя сама с собой подобные лицемерные разговоры, Кэролайн почти убедила себя, что дружба между ними была бы вполне уместна, принимая во внимание семилетнюю разницу в возрасте. Конечно, если им суждено было нечто большее, чем дружба, ее возраст мог бы стать препятствием. Но этого не случится. Дружба – единственное, что было и что будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98