Я позабочусь о тебе, дорогая.
— Что вы ответили ему? — спросил голос Мэри-Ли.
Лорен прослушала свой ответ, думая о том, как странно для уха звучит ее собственный голос, записанный на магнитофон. Она опять повторила слова Роба, предлагавшего ей чем-то смазать ноги, возможно, каким-то противовоспалительным кремом.
— Я должен позаботиться о твоих ногах, дорогая, — прозвучал ее голос, в точности передавая слова Роба. Потом его хихиканье:
— Я люблю, когда мои женщины ходят на высоких каблуках.
— Он был настоящей свиньей, — пробормотала Лорен, бросив взгляд на Мэри-Ли, чтобы получить от нее подтверждение своих слов.
На лице гипнотизера была маска растерянности.
— Лорен, — сказала она, — вы сами понимаете, что говорите?
Обе женщины прислушались. Беседа между Лорен и Робом Сетоном, которую она повторяла на пленке, была удивительно непоследовательна. Это скорее был даже не диалог. Разговор состоял из бессвязных и неоконченных фраз, которые, по мнению Лорен, только подтверждали то, о чем она уже догадывалась: что Роб был под действием наркотиков, а она — в полубессознательном состоянии с сильным жаром. Ничего из записанного на пленке не дало новых сведений, но, по крайней мере, не давало повода для обвинения в преступлении.
— Непохоже на раскрытие тайны, да?
— Что вы сказали?
Мэри-Ли остановила магнитофон, прокрутила запись назад, и они прослушали последний кусочек снова.
— Вот сейчас. Скажите мне, что вы сказали только что.
Лорен озадачила эта просьба, но желая угодить, она повторила свои слова:
— Я голодна. Можно мне кусочек хлеба?
— Прослушайте опять, — настояла Мэри-Ли и вновь прокрутила назад пленку. В третий раз Лорен поняла, в чем дело. Она переводила слова автоматически, так что даже сама не осознавала, что делала это.
Ее голос в динамике магнитофона продолжал говорить. Он звучал по-американски, когда передавал слова Роба, но когда она произносила свои собственные слова, то говорила с каким-то иностранным акцентом. Сейчас она сама их плохо понимала.
Лорен тут же остановила магнитофон и выхватила кассету. Пробормотав благодарность Мэри-Ли, она выскочила на улицу.
Адам ждал ее дома.
— Думаю, тебе нужно прослушать это, — сказала она, вытащив кассету Мэри-Ли из сумочки.
Двадцать минут спустя они сидели за столом напротив друг друга, магнитофон стоял между ними.
— Ну, что ты думаешь?
— По-моему, это какой-то йоркширский диалект? Кажется, что-то похожее звучало в одном эпизоде «И всякая тварь, великая и малая…». Помнишь? Я тогда не мог понять, что говорили крестьяне, но у тебя с этим не было проблем.
— Теперь мы знаем, почему.
— Ты думаешь, что ты из окрестностей Йоркшира? Англичанка и вовсе не американка?
— Это одна из возможностей.
— Что ты имеешь в виду? Не отвечая на вопрос, Лорен взяла его руки в свои и посмотрела прямо в глаза.
— Допроси меня, — потребовала она.
— О чем?
— О чем угодно. У меня теперь нет от тебя секретов. Ты знаешь каждую деталь каждого моего сна, знаешь все, что я помню о трех годах, проведенных с Робом. Но, возможно, есть нечто большее — информация, о которой у меня не было причин думать. У тебя должны были возникнуть какие-то вопросы ко мне. Если бы ты расследовал это дело, о чем бы ты спросил меня как подозреваемую, или как свидетельницу, или как тебе угодно?
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да.
Какая-то смутная идея возникла в сознании Лорен, и она надеялась, что этот своеобразный допрос поможет идее выкристаллизоваться.
Коротко кивнув, Адам высвободил свои руки и приготовился к допросу. Руки Лорен свободно упали на стол. Предчувствие чего-то важного охватило ее. Разгадка существовала, и они находились на верном пути к ней. Она была уверена в этом.
— Расскажи мне о своем ранении. Почему он собирался исцелить твою ногу какой-то мазью?
Она не ожидала такого вопроса, но ответила сразу, даже не задумываясь;
— У меня был ожог.
— Как это произошло?
— Роб сказал, что я ошпарила ногу кипятком. Несчастный случай на кухне.
— Ты этому веришь?
Роб говорил ей много всего, но почему-то именно это теперь казалось сомнительным.
— Не совсем.
Лорен нахмурилась. Ей не нравилось вспоминать об этом случае: он так неясно вырисовывался в ее памяти… Она чувствовала себя такой беспомощной, стоя привязанной к тому столбу; руки ее были крепко прикручены над головой и заведены немного назад. А языки пламени уже начали лизать ее босые ноги. Потом она потеряла сознание…
Неудивительно, что остался шрам. Она наклонилась и сняла туфлю.
— След уже почти не виден.
Адам взял ее за голень и положил ее ногу себе на колени. Пальцами он осторожно провел по давнишнему шраму.
— Он слишком серьезен, чтобы быть вызванным кипящей водой. Он мог… ты не помнишь, может быть, Сетон плохо обращался с тобой?
— Он был эгоистом, но садистом он не был. Легкое изумление проскользнуло в ее глазах. Дай Адам волю своему воображению полицейского, и он выдумает самый отвратительный сценарий.
Он все еще нежно водил рукой по шраму, когда вдруг неодобрительно покачал головой.
— Чем больше мы узнаем, тем меньше мы знаем. Я начинаю сомневаться, найдем ли мы вообще когда-нибудь объяснение всему происшедшему.
— Мне кажется, мы уже нашли его, — мягко возразила Лорен.
Он удивленно поднял брови и с сомнением посмотрел на нее.
— Оно объяснило бы все. Все факты, которые заводят нас в тупик. Исчезновение Лорен Кендалл. Мой акцент на пленке. Мои сны.
— Продолжай, продолжай, — сказал Адам, предчувствуя, к чему она клонит.
Она глубоко вздохнула и выдержала паузу, чтобы собраться духом, прежде чем опять заговорить.
— А что, если это действительно был мой портрет? Что если каким-то образом настоящая Лорен и я поменялись местами во времени? Что если Лорен Кендалл сожгли, как убийцу… вместо меня?
Глава 14
— Лорен, это детектив-констебль Дженни Барнс, — сказал Адам, предоставляя молодую женщину с приветливой улыбкой и копной морковного цвета волос.
Адам подозревал, что детектив-констебль Барнс была назначена ее начальством сопровождать находящегося у них с визитом американца, чтобы не отвлекать от дел хороших следователей. Но зато с самого начала она проявляла завидный энтузиазм, помогая ему во всем, заинтригованная этой историей. Она неоднократно уверяла его, что Лорен Кендалл не могла быть убита в Лидсе, потому что в противном случае тело ее было бы уже найдено. Ему было приятно и утешительно это слушать, хотя уверения не могли убедить его до конца. Преступления подобного разряда бывали иногда и более странными, чем это.
Сегодня у Дженни Барнс был выходной, но она сопровождала Адама и Лорен исключительно из-за своего живейшего любопытства. Она была небрежно одета в темные шерстяные слаксы и белый свитер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Что вы ответили ему? — спросил голос Мэри-Ли.
Лорен прослушала свой ответ, думая о том, как странно для уха звучит ее собственный голос, записанный на магнитофон. Она опять повторила слова Роба, предлагавшего ей чем-то смазать ноги, возможно, каким-то противовоспалительным кремом.
— Я должен позаботиться о твоих ногах, дорогая, — прозвучал ее голос, в точности передавая слова Роба. Потом его хихиканье:
— Я люблю, когда мои женщины ходят на высоких каблуках.
— Он был настоящей свиньей, — пробормотала Лорен, бросив взгляд на Мэри-Ли, чтобы получить от нее подтверждение своих слов.
На лице гипнотизера была маска растерянности.
— Лорен, — сказала она, — вы сами понимаете, что говорите?
Обе женщины прислушались. Беседа между Лорен и Робом Сетоном, которую она повторяла на пленке, была удивительно непоследовательна. Это скорее был даже не диалог. Разговор состоял из бессвязных и неоконченных фраз, которые, по мнению Лорен, только подтверждали то, о чем она уже догадывалась: что Роб был под действием наркотиков, а она — в полубессознательном состоянии с сильным жаром. Ничего из записанного на пленке не дало новых сведений, но, по крайней мере, не давало повода для обвинения в преступлении.
— Непохоже на раскрытие тайны, да?
— Что вы сказали?
Мэри-Ли остановила магнитофон, прокрутила запись назад, и они прослушали последний кусочек снова.
— Вот сейчас. Скажите мне, что вы сказали только что.
Лорен озадачила эта просьба, но желая угодить, она повторила свои слова:
— Я голодна. Можно мне кусочек хлеба?
— Прослушайте опять, — настояла Мэри-Ли и вновь прокрутила назад пленку. В третий раз Лорен поняла, в чем дело. Она переводила слова автоматически, так что даже сама не осознавала, что делала это.
Ее голос в динамике магнитофона продолжал говорить. Он звучал по-американски, когда передавал слова Роба, но когда она произносила свои собственные слова, то говорила с каким-то иностранным акцентом. Сейчас она сама их плохо понимала.
Лорен тут же остановила магнитофон и выхватила кассету. Пробормотав благодарность Мэри-Ли, она выскочила на улицу.
Адам ждал ее дома.
— Думаю, тебе нужно прослушать это, — сказала она, вытащив кассету Мэри-Ли из сумочки.
Двадцать минут спустя они сидели за столом напротив друг друга, магнитофон стоял между ними.
— Ну, что ты думаешь?
— По-моему, это какой-то йоркширский диалект? Кажется, что-то похожее звучало в одном эпизоде «И всякая тварь, великая и малая…». Помнишь? Я тогда не мог понять, что говорили крестьяне, но у тебя с этим не было проблем.
— Теперь мы знаем, почему.
— Ты думаешь, что ты из окрестностей Йоркшира? Англичанка и вовсе не американка?
— Это одна из возможностей.
— Что ты имеешь в виду? Не отвечая на вопрос, Лорен взяла его руки в свои и посмотрела прямо в глаза.
— Допроси меня, — потребовала она.
— О чем?
— О чем угодно. У меня теперь нет от тебя секретов. Ты знаешь каждую деталь каждого моего сна, знаешь все, что я помню о трех годах, проведенных с Робом. Но, возможно, есть нечто большее — информация, о которой у меня не было причин думать. У тебя должны были возникнуть какие-то вопросы ко мне. Если бы ты расследовал это дело, о чем бы ты спросил меня как подозреваемую, или как свидетельницу, или как тебе угодно?
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Да.
Какая-то смутная идея возникла в сознании Лорен, и она надеялась, что этот своеобразный допрос поможет идее выкристаллизоваться.
Коротко кивнув, Адам высвободил свои руки и приготовился к допросу. Руки Лорен свободно упали на стол. Предчувствие чего-то важного охватило ее. Разгадка существовала, и они находились на верном пути к ней. Она была уверена в этом.
— Расскажи мне о своем ранении. Почему он собирался исцелить твою ногу какой-то мазью?
Она не ожидала такого вопроса, но ответила сразу, даже не задумываясь;
— У меня был ожог.
— Как это произошло?
— Роб сказал, что я ошпарила ногу кипятком. Несчастный случай на кухне.
— Ты этому веришь?
Роб говорил ей много всего, но почему-то именно это теперь казалось сомнительным.
— Не совсем.
Лорен нахмурилась. Ей не нравилось вспоминать об этом случае: он так неясно вырисовывался в ее памяти… Она чувствовала себя такой беспомощной, стоя привязанной к тому столбу; руки ее были крепко прикручены над головой и заведены немного назад. А языки пламени уже начали лизать ее босые ноги. Потом она потеряла сознание…
Неудивительно, что остался шрам. Она наклонилась и сняла туфлю.
— След уже почти не виден.
Адам взял ее за голень и положил ее ногу себе на колени. Пальцами он осторожно провел по давнишнему шраму.
— Он слишком серьезен, чтобы быть вызванным кипящей водой. Он мог… ты не помнишь, может быть, Сетон плохо обращался с тобой?
— Он был эгоистом, но садистом он не был. Легкое изумление проскользнуло в ее глазах. Дай Адам волю своему воображению полицейского, и он выдумает самый отвратительный сценарий.
Он все еще нежно водил рукой по шраму, когда вдруг неодобрительно покачал головой.
— Чем больше мы узнаем, тем меньше мы знаем. Я начинаю сомневаться, найдем ли мы вообще когда-нибудь объяснение всему происшедшему.
— Мне кажется, мы уже нашли его, — мягко возразила Лорен.
Он удивленно поднял брови и с сомнением посмотрел на нее.
— Оно объяснило бы все. Все факты, которые заводят нас в тупик. Исчезновение Лорен Кендалл. Мой акцент на пленке. Мои сны.
— Продолжай, продолжай, — сказал Адам, предчувствуя, к чему она клонит.
Она глубоко вздохнула и выдержала паузу, чтобы собраться духом, прежде чем опять заговорить.
— А что, если это действительно был мой портрет? Что если каким-то образом настоящая Лорен и я поменялись местами во времени? Что если Лорен Кендалл сожгли, как убийцу… вместо меня?
Глава 14
— Лорен, это детектив-констебль Дженни Барнс, — сказал Адам, предоставляя молодую женщину с приветливой улыбкой и копной морковного цвета волос.
Адам подозревал, что детектив-констебль Барнс была назначена ее начальством сопровождать находящегося у них с визитом американца, чтобы не отвлекать от дел хороших следователей. Но зато с самого начала она проявляла завидный энтузиазм, помогая ему во всем, заинтригованная этой историей. Она неоднократно уверяла его, что Лорен Кендалл не могла быть убита в Лидсе, потому что в противном случае тело ее было бы уже найдено. Ему было приятно и утешительно это слушать, хотя уверения не могли убедить его до конца. Преступления подобного разряда бывали иногда и более странными, чем это.
Сегодня у Дженни Барнс был выходной, но она сопровождала Адама и Лорен исключительно из-за своего живейшего любопытства. Она была небрежно одета в темные шерстяные слаксы и белый свитер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65