Он всеми святыми клянется, что украдены две боеголовки вместе с детонаторами. Добиться, чтобы Париж это признал официально, никак нельзя. Армия в своем проколе нипочем не признается — это у них в крови, у армейских.
— Твой Баум — он что, еврей? — спросил Поран.
— Эльзасец. Верные друзья и умники, по-твоему, бывают только евреи?
— Да нет. Мне самому встречались евреи, от которых толку никакого. Ну так что дальше?
— Кстати, о бестолковых евреях. Мемуне твердо верит, что бомба одна. Кто во что верит в этом их комитете, понятия не имею. Все, что мне надо, — это убедить премьер-министра. Ты должен помочь.
— Боюсь, старику надоели эти ваши интимные встречи.
— Ну и пусть. Скажи ему все сам.
— Все, что ты тут наговорил?
— Да, только не забудь добавить, что если он публично где-нибудь обмолвится об этих двух бомбах, то мы лишимся единственного полезного контакта с французской контрразведкой, потому что моего приятеля оттуда немедленно попрут.
— Наш премьер — не дурак, — заступился за своего шефа Поран.
— Я этого и не сказал, — возразил Бен Тов и подробно изложил Порану все, что следовало передать премьеру, в том числе и о подозрительных контактах майора Савари с сирийскими дипломатами.
Пока происходил этот диалог в Тель-Авиве, в Париже наблюдатель из ДСТ, сидевший за рулем и глаз не сводивший с дома № 26 по улице Спонтини, увидел, как к дому подкатили на машине двое и скрылись в подъезде. Инспектор взглянул на часы: начало шестого. Отметив это про себя, он подумал, что начинают развиваться как раз те события, в которые, как их с напарником предупредили, вмешиваться не следует.
— Грязное дело, — поделился он с соседом. — Один из них, кажется, Мабер.
— Если нам повезет, то все скоро закончится, — отозвался тот. — А то у меня живот болит. Интересно, чем занимается Мабер, когда в тюрьме не сидит?
— Работает на Караччи.
Тем временем приехавшие поднялись лифтом на пятый этаж и позвонили в квартиру Таверне.
— Кто? — спросили из-за двери.
— Заказное письмо. Распишитесь.
Послышалось звяканье отпираемых замков, дверь приоткрылась. Тут же гости навалились на нее что было сил и, отшвырнув хозяина, ворвались в квартиру.
— Что это значит? — Таверне едва не упал.
— Сейчас все узнаешь. Не в коридоре же нам беседовать, пригласи-ка нас в гостинную.
— Вы кто такие?
— Мы от господина Караччи.
Таверне направился в гостиную.
— А ну, сядь, — распорядился один из гостей.
Таверне послушно опустился в кресло. Напротив уселись незваные гости.
— Деньги, — коротко бросил тот, что с виду был постарше. Зеркальные темные очки скрывали его глаза, Таверне видел только тонкие губы и острый, длинный нос. Рука говорившего как бы непроизвольно коснулась кобуры на бедре.
— Я же обещал завтра.
— Завтра? В субботу, значит? Господин Караччи велел точно узнать, в какое время.
— Несколько дней назад мы беседовали по телефону и договорились встретится в субботу в двенадцать.
Малый снова выразительно похлопал по кобуре, а его приятель, нагнувшись, смачно плюнул на ковер — прямо у ног Таверне.
— Да что же это такое? — вскричал тот. Несмотря на все старания казаться спокойным, лицо его поневоле выразило страх.
— Деньги мы получим сейчас, — будто припечатал нелюбезный посетитель. — Господин Караччи сказал, что с тебя еще проценты причитаются за отсрочку платежа. Пятьдесят процентов.
— Да вы что, смеетесь? Откуда у меня здесь деньги? Зайду завтра с утра в банк и сниму со счета.
— А нам кажется, что ты платить не собираешься.
— Что я, сумасшедший? Я же знаю, кто такой ваш Караччи!
— Вот именно — рисковать не стоит.
— Так с чего это вы сюда врываетесь? У нас с вашим шефом отношения сугубо деловые. И честные.
Второй тем временем поднялся с кресла и неспешно принялся осматривать вещи в комнате. На столике у двери стояла большая китайская ваза — внезапно резким толчком гость сбросил ее на пол, черепки так и брызнули во все стороны.
Взгляд Таверне заметался, на лбу выступил пот. Он стиснул руки так, что пальцы побелели.
— Повторяю, в доме денег нет, — голос его чуть дрогнул, но произнес он эти слова внятно.
— А мы вот полагаем, что ты припрятал кругленькую сумму. — Рука посетителя все постукивала по кожаной кобуре. — Ты же готовился к завтрашнему дню, правда? — на тонких губах промелькнула улыбка. — К дальней дороге…
Второй остановился напротив застекленной горки, где поблескивали разные серебряные фигурки. Размахнувшись, он стволом пистолета сокрушил переднее стекло и отскочил в сторону, опасаясь осколков. Потом медленно повернулся и оказался лицом к лицу с побледневшим Таверне.
— Врезать, что ли, ему?
— Не люблю насилия, — усмехнулся его приятель. — И так обойдемся. Правда ведь? — обратился он к хозяину квартиры.
Таверне кивнул:
— Посмотрю, может, и найду что…
— Давай, смотри. А мы поможем.
Таверне прошел в спальню. Двое стали за его спиной, пока он открывал комод. Там оказался маленький сейф — Таверне наклонился, стараясь, чтобы грабители не разглядели набираемый код. В замке тихонько звякнуло, он повернул рукоятку дверцы. И тут же был с силой отброшен от сейфа, повергнут на пол, а один из бандитов встал над ним, целясь из пистолета прямо в лоб.
— Не беспокойся, остальное сделаем сами.
Его компаньон уже шарил в сейфе, извлекая оттуда револьвер, какие-то бумаги.
— Та-ак, — произнес он, выпрямляясь. — Денег нету. За оружием полез, гад.
— О Господи, — вздохнул старший. — На что ты рассчитывал, дурень? Давай поговорим в открытую. Вот наше предложение. Чтобы нам не громить всю квартиру, скажи, где деньги, — и дело с концом. Если же заупрямишься, то мой приятель раскурит сигарету и просто спалит тебя на ней — он такие штуки обожает.
Таверне весь дрожал, не отрывая глаз от дула, которое покачивалось над его головой. Но самообладания не потерял.
— Ребята, предлагаю вам по хорошему куску, — произнес он. — Вам лично. По сто тысяч. Можем мы так договориться, а?
В ответ раздался смех:
— Поздно предлагаешь, мы их и сами возьмем, ни к чему нам твои любезности. Показывай лучше, где деньги.
Таверне поднялся и достал из-под кровати чемодан. Открыл его, поставив прямо на одеяло, вынул стопку рубашек и белья. Подо всем этим оказалось второе дно. Он открыл его, вытряхнул на постель пачки банкнот.
— Забирайте все и уходите.
— Нормально. Только в квартире наверняка еще есть — ты ж последнее не отдашь, правда?
Тот, которого опознал наблюдатель из контрразведки, Мабер, подошел к Таверне вплотную, приблизил свою змеиную физиономию к лицу перепуганной жертвы.
— Господин Караччи дал четкие инструкции, а мы с приятелем инструкции всегда выполняем. Так вот, господин Караччи сказал: если не признается, где деньги, бейте его, пока не скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Твой Баум — он что, еврей? — спросил Поран.
— Эльзасец. Верные друзья и умники, по-твоему, бывают только евреи?
— Да нет. Мне самому встречались евреи, от которых толку никакого. Ну так что дальше?
— Кстати, о бестолковых евреях. Мемуне твердо верит, что бомба одна. Кто во что верит в этом их комитете, понятия не имею. Все, что мне надо, — это убедить премьер-министра. Ты должен помочь.
— Боюсь, старику надоели эти ваши интимные встречи.
— Ну и пусть. Скажи ему все сам.
— Все, что ты тут наговорил?
— Да, только не забудь добавить, что если он публично где-нибудь обмолвится об этих двух бомбах, то мы лишимся единственного полезного контакта с французской контрразведкой, потому что моего приятеля оттуда немедленно попрут.
— Наш премьер — не дурак, — заступился за своего шефа Поран.
— Я этого и не сказал, — возразил Бен Тов и подробно изложил Порану все, что следовало передать премьеру, в том числе и о подозрительных контактах майора Савари с сирийскими дипломатами.
Пока происходил этот диалог в Тель-Авиве, в Париже наблюдатель из ДСТ, сидевший за рулем и глаз не сводивший с дома № 26 по улице Спонтини, увидел, как к дому подкатили на машине двое и скрылись в подъезде. Инспектор взглянул на часы: начало шестого. Отметив это про себя, он подумал, что начинают развиваться как раз те события, в которые, как их с напарником предупредили, вмешиваться не следует.
— Грязное дело, — поделился он с соседом. — Один из них, кажется, Мабер.
— Если нам повезет, то все скоро закончится, — отозвался тот. — А то у меня живот болит. Интересно, чем занимается Мабер, когда в тюрьме не сидит?
— Работает на Караччи.
Тем временем приехавшие поднялись лифтом на пятый этаж и позвонили в квартиру Таверне.
— Кто? — спросили из-за двери.
— Заказное письмо. Распишитесь.
Послышалось звяканье отпираемых замков, дверь приоткрылась. Тут же гости навалились на нее что было сил и, отшвырнув хозяина, ворвались в квартиру.
— Что это значит? — Таверне едва не упал.
— Сейчас все узнаешь. Не в коридоре же нам беседовать, пригласи-ка нас в гостинную.
— Вы кто такие?
— Мы от господина Караччи.
Таверне направился в гостиную.
— А ну, сядь, — распорядился один из гостей.
Таверне послушно опустился в кресло. Напротив уселись незваные гости.
— Деньги, — коротко бросил тот, что с виду был постарше. Зеркальные темные очки скрывали его глаза, Таверне видел только тонкие губы и острый, длинный нос. Рука говорившего как бы непроизвольно коснулась кобуры на бедре.
— Я же обещал завтра.
— Завтра? В субботу, значит? Господин Караччи велел точно узнать, в какое время.
— Несколько дней назад мы беседовали по телефону и договорились встретится в субботу в двенадцать.
Малый снова выразительно похлопал по кобуре, а его приятель, нагнувшись, смачно плюнул на ковер — прямо у ног Таверне.
— Да что же это такое? — вскричал тот. Несмотря на все старания казаться спокойным, лицо его поневоле выразило страх.
— Деньги мы получим сейчас, — будто припечатал нелюбезный посетитель. — Господин Караччи сказал, что с тебя еще проценты причитаются за отсрочку платежа. Пятьдесят процентов.
— Да вы что, смеетесь? Откуда у меня здесь деньги? Зайду завтра с утра в банк и сниму со счета.
— А нам кажется, что ты платить не собираешься.
— Что я, сумасшедший? Я же знаю, кто такой ваш Караччи!
— Вот именно — рисковать не стоит.
— Так с чего это вы сюда врываетесь? У нас с вашим шефом отношения сугубо деловые. И честные.
Второй тем временем поднялся с кресла и неспешно принялся осматривать вещи в комнате. На столике у двери стояла большая китайская ваза — внезапно резким толчком гость сбросил ее на пол, черепки так и брызнули во все стороны.
Взгляд Таверне заметался, на лбу выступил пот. Он стиснул руки так, что пальцы побелели.
— Повторяю, в доме денег нет, — голос его чуть дрогнул, но произнес он эти слова внятно.
— А мы вот полагаем, что ты припрятал кругленькую сумму. — Рука посетителя все постукивала по кожаной кобуре. — Ты же готовился к завтрашнему дню, правда? — на тонких губах промелькнула улыбка. — К дальней дороге…
Второй остановился напротив застекленной горки, где поблескивали разные серебряные фигурки. Размахнувшись, он стволом пистолета сокрушил переднее стекло и отскочил в сторону, опасаясь осколков. Потом медленно повернулся и оказался лицом к лицу с побледневшим Таверне.
— Врезать, что ли, ему?
— Не люблю насилия, — усмехнулся его приятель. — И так обойдемся. Правда ведь? — обратился он к хозяину квартиры.
Таверне кивнул:
— Посмотрю, может, и найду что…
— Давай, смотри. А мы поможем.
Таверне прошел в спальню. Двое стали за его спиной, пока он открывал комод. Там оказался маленький сейф — Таверне наклонился, стараясь, чтобы грабители не разглядели набираемый код. В замке тихонько звякнуло, он повернул рукоятку дверцы. И тут же был с силой отброшен от сейфа, повергнут на пол, а один из бандитов встал над ним, целясь из пистолета прямо в лоб.
— Не беспокойся, остальное сделаем сами.
Его компаньон уже шарил в сейфе, извлекая оттуда револьвер, какие-то бумаги.
— Та-ак, — произнес он, выпрямляясь. — Денег нету. За оружием полез, гад.
— О Господи, — вздохнул старший. — На что ты рассчитывал, дурень? Давай поговорим в открытую. Вот наше предложение. Чтобы нам не громить всю квартиру, скажи, где деньги, — и дело с концом. Если же заупрямишься, то мой приятель раскурит сигарету и просто спалит тебя на ней — он такие штуки обожает.
Таверне весь дрожал, не отрывая глаз от дула, которое покачивалось над его головой. Но самообладания не потерял.
— Ребята, предлагаю вам по хорошему куску, — произнес он. — Вам лично. По сто тысяч. Можем мы так договориться, а?
В ответ раздался смех:
— Поздно предлагаешь, мы их и сами возьмем, ни к чему нам твои любезности. Показывай лучше, где деньги.
Таверне поднялся и достал из-под кровати чемодан. Открыл его, поставив прямо на одеяло, вынул стопку рубашек и белья. Подо всем этим оказалось второе дно. Он открыл его, вытряхнул на постель пачки банкнот.
— Забирайте все и уходите.
— Нормально. Только в квартире наверняка еще есть — ты ж последнее не отдашь, правда?
Тот, которого опознал наблюдатель из контрразведки, Мабер, подошел к Таверне вплотную, приблизил свою змеиную физиономию к лицу перепуганной жертвы.
— Господин Караччи дал четкие инструкции, а мы с приятелем инструкции всегда выполняем. Так вот, господин Караччи сказал: если не признается, где деньги, бейте его, пока не скажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91