Эта организация была создана много лет назад. Свои операции она, по всей видимости, проводит в большинстве европейских стран Средиземноморья, но щупальца тянет в Северную Африку и на Ближний Восток. У меня есть только имя Донати и больше ничего. Между Донати и человеком, который назвал мне его имя, никакой связи практически не было, все их контакты проходили через посредника. Действует эта организация в высшей степени профессионально. Подозреваю, что Донати занимает место на следующей, более высокой ступени иерархической лестницы этой структуры, между каждым звеном которой связи крайне ограничены.
– А собственно, какое ты сам имеешь ко всему этому отношение?
Кризи вздохнул и сказал:
– Чтобы это объяснить, нужно время. Мне придется начать с нашей последней встречи, которая состоялась шесть лет назад.
Рассказ занял около часа. Кризи говорил, а Сатта слушал, изредка задавая вопросы. Кризи завершил повествование, когда они доели мороженое.
Сатта тщательно вытер губы салфеткой, допил остатки вина, улыбнулся и сказал:
– Ты стал совсем не тем Кризи, которого я знал шесть лет назад. Теперь у тебя уже взрослый сын и, возможно, большая дочь… Кстати, я тебе не послал соболезнования по поводу Нади и Джулии.
– Мне передал их от твоего имени Гвидо, – спокойно сказал Кризи и смолк, вспоминая текст послания Сатты. Оно было достаточно лаконичным: «Солнце всегда заходит и всегда восходит в назначенный час». Кризи взглянул на своего друга, сидевшего по другую сторону стола, и сказал: – Это были добрые слова очень хорошего человека.
Сатта пожал плечами и сменил тему разговора.
– Как бы то ни было, одно могу тебе сказать наверняка: эта «Синяя сеть» с мафией не связана. Если бы между ними были какие-то контакты, я бы наверняка об этом знал. Это значит, что объект твоего пристального внимания действует в обстановке чрезвычайной секретности, поскольку организация эта прибыльная и мафия, по логике вещей, должна была бы на нее наложить лапу или подчинить ее себе целиком. Кроме того, эти люди должны быть очень могущественными и в высшей степени беспощадными. У меня этими вопросами занимается один сослуживец. Ему вполне можно доверять. Утром я переговорю с ним по твоему вопросу. Ты сколько в Милане пробудешь… и где собираешься остановиться?
Подошел официант и убрал со стола. Сатта заказал два кофе и два двойных арманьяка. Кризи ответил:
– Пробуду я здесь ровно столько, сколько мне понадобится, чтобы найти этого Донати. А остановился я в небольшой гостинице около вокзала. – Он криво усмехнулся. – Называется она «Эксельсиор», но обстановка там гораздо скромнее названия, хотя, в принципе, пожаловаться я ни на что не могу.
– С удовольствием предложил бы тебе свою свободную спальню, – сказал Сатта, – но я тебя достаточно хорошо знаю – тебе больше нравится, как привидению, появляться из ниоткуда и исчезать в никуда.
За кофе с арманьяком они вспомнили былые времена, особенно тепло говоря о Гвидо Арелио. С тех самых дней, когда Кризи боролся с мафией, Сатта и Гвидо стали добрыми друзьями. Сатта иногда наведывался в пансион Гвидо в Неаполе, потому что ему, во-первых, нравилась там компания, во-вторых, – еда, и, в-третьих, он каждый раз в глубине души надеялся отыграть те бешеные деньги, которые проиграл Гвидо в трик-трак за все эти годы, хотя прекрасно сознавал, что надежды эти беспочвенны.
Из ресторана они вышли последними. На улице мужчины еще раз обнялись и разошлись в разные стороны.
Глава 25
Шел второй день. Майкл был сильно напуган.
Все указания Кризи он выполнял неукоснительно. Они высадились на берег в бухте Мджарр за час до рассвета. «Лэндровер» Френчу их уже ждал, и один из его сыновей отвез Майкла и девочку к дому на горе. Джульетта, на которую продолжал действовать укол, спала. Майкл завернул ее в одеяло, взял на руки и отнес домой.
Он положил ее на свою кровать и на протяжении последующих двух часов работал как каторжный, освобождая погреб от вина и всякого хлама, который сваливали туда за неимением другого места. Все это он перенес и сложил в свободной спальне, потом снес вниз матрас и охапку простыней. После этого вкатил туда бочку и наполнил ее водой, предварительно удлинив садовый шланг для поливки. Проверив, насколько хорошо укреплена единственная неяркая лампочка над дверью, он вернулся в свою спальню. Джульетта проснулась. Он сел рядом с ней на кровать, взял ее руку в свою и спокойно с ней поговорил, заранее решив сказать ей всю правду, ничего от нее не скрывая.
Она выслушала его без всякого выражения на лице, потом спросила:
– Ты будешь со мной?
– Да.
– Все время?
– Да. Только мне иногда нужно будет подниматься в дом, чтобы взять еду.
Она кивнула и сжала его руку. После этого он вколол ей последнюю дозу метадона и отвел в погреб. На ней были только джинсы и майка, ни чулок, ни носков не было. Девочка оценивающе оглядела погреб, и Майкл объяснил ей, что его использовали для приготовления и хранения вина, а ей надо будет здесь оставаться, чтобы никто ее не заметил в доме. Джульетта легла на матрас, и он сказал, что вернется через час.
На самом деле, чтобы сходить в деревню, ему хватило тридцати минут. Солнце уже взошло. Увидев Майкла, Тереза была приятно удивлена. А когда он сказал, что, пока снова ее не попросит, ей не надо бывать в доме и кому бы то ни было об этом рассказывать, она удивилась еще больше. Потом он пошел в небольшой продуктовый магазинчик и накупил несколько коробок еды и питья – в основном это были консервы, концентраты, фрукты и прохладительные напитки. Ничего спиртного на протяжении всего этого времени он решил не пить. Вернувшись домой, он сложил все продукты и занялся удлинителем для телефона, который надо было спустить в погреб. Когда он открыл ведущую туда тяжелую дверь, девочка спала на матрасе. Он снова вышел и принес себе в подвал складной брезентовый стул.
Кошмар начался примерно через двенадцать часов. С ней все происходило именно так, как детально описал Кризи. Девочка чувствовала себя все хуже. Она сидела на матрасе с поджатыми ногами, голова ее подпирала каменную стену погреба. Сначала она начала часто зевать, потом ее стала бить сильная дрожь. Глаза ее наполнились слезами, которые текли не переставая. Вскоре потекло и из носа. Майкл сказал, что скоро вернется, вышел из погреба и запер за собой дверь. Поднявшись на кухню, он взял несколько упаковок бумажных носовых платков. Вернувшись в погреб, он раскрыл одну упаковку и протянул Джульетте, но ничто не могло остановить потоки, стекавшие у нее по щекам и из-под носа. Ее майка и джинсы стали мокрыми от пота. В течение нескольких часов он сидел рядом с ней на матрасе и держал ее трясущуюся руку в своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– А собственно, какое ты сам имеешь ко всему этому отношение?
Кризи вздохнул и сказал:
– Чтобы это объяснить, нужно время. Мне придется начать с нашей последней встречи, которая состоялась шесть лет назад.
Рассказ занял около часа. Кризи говорил, а Сатта слушал, изредка задавая вопросы. Кризи завершил повествование, когда они доели мороженое.
Сатта тщательно вытер губы салфеткой, допил остатки вина, улыбнулся и сказал:
– Ты стал совсем не тем Кризи, которого я знал шесть лет назад. Теперь у тебя уже взрослый сын и, возможно, большая дочь… Кстати, я тебе не послал соболезнования по поводу Нади и Джулии.
– Мне передал их от твоего имени Гвидо, – спокойно сказал Кризи и смолк, вспоминая текст послания Сатты. Оно было достаточно лаконичным: «Солнце всегда заходит и всегда восходит в назначенный час». Кризи взглянул на своего друга, сидевшего по другую сторону стола, и сказал: – Это были добрые слова очень хорошего человека.
Сатта пожал плечами и сменил тему разговора.
– Как бы то ни было, одно могу тебе сказать наверняка: эта «Синяя сеть» с мафией не связана. Если бы между ними были какие-то контакты, я бы наверняка об этом знал. Это значит, что объект твоего пристального внимания действует в обстановке чрезвычайной секретности, поскольку организация эта прибыльная и мафия, по логике вещей, должна была бы на нее наложить лапу или подчинить ее себе целиком. Кроме того, эти люди должны быть очень могущественными и в высшей степени беспощадными. У меня этими вопросами занимается один сослуживец. Ему вполне можно доверять. Утром я переговорю с ним по твоему вопросу. Ты сколько в Милане пробудешь… и где собираешься остановиться?
Подошел официант и убрал со стола. Сатта заказал два кофе и два двойных арманьяка. Кризи ответил:
– Пробуду я здесь ровно столько, сколько мне понадобится, чтобы найти этого Донати. А остановился я в небольшой гостинице около вокзала. – Он криво усмехнулся. – Называется она «Эксельсиор», но обстановка там гораздо скромнее названия, хотя, в принципе, пожаловаться я ни на что не могу.
– С удовольствием предложил бы тебе свою свободную спальню, – сказал Сатта, – но я тебя достаточно хорошо знаю – тебе больше нравится, как привидению, появляться из ниоткуда и исчезать в никуда.
За кофе с арманьяком они вспомнили былые времена, особенно тепло говоря о Гвидо Арелио. С тех самых дней, когда Кризи боролся с мафией, Сатта и Гвидо стали добрыми друзьями. Сатта иногда наведывался в пансион Гвидо в Неаполе, потому что ему, во-первых, нравилась там компания, во-вторых, – еда, и, в-третьих, он каждый раз в глубине души надеялся отыграть те бешеные деньги, которые проиграл Гвидо в трик-трак за все эти годы, хотя прекрасно сознавал, что надежды эти беспочвенны.
Из ресторана они вышли последними. На улице мужчины еще раз обнялись и разошлись в разные стороны.
Глава 25
Шел второй день. Майкл был сильно напуган.
Все указания Кризи он выполнял неукоснительно. Они высадились на берег в бухте Мджарр за час до рассвета. «Лэндровер» Френчу их уже ждал, и один из его сыновей отвез Майкла и девочку к дому на горе. Джульетта, на которую продолжал действовать укол, спала. Майкл завернул ее в одеяло, взял на руки и отнес домой.
Он положил ее на свою кровать и на протяжении последующих двух часов работал как каторжный, освобождая погреб от вина и всякого хлама, который сваливали туда за неимением другого места. Все это он перенес и сложил в свободной спальне, потом снес вниз матрас и охапку простыней. После этого вкатил туда бочку и наполнил ее водой, предварительно удлинив садовый шланг для поливки. Проверив, насколько хорошо укреплена единственная неяркая лампочка над дверью, он вернулся в свою спальню. Джульетта проснулась. Он сел рядом с ней на кровать, взял ее руку в свою и спокойно с ней поговорил, заранее решив сказать ей всю правду, ничего от нее не скрывая.
Она выслушала его без всякого выражения на лице, потом спросила:
– Ты будешь со мной?
– Да.
– Все время?
– Да. Только мне иногда нужно будет подниматься в дом, чтобы взять еду.
Она кивнула и сжала его руку. После этого он вколол ей последнюю дозу метадона и отвел в погреб. На ней были только джинсы и майка, ни чулок, ни носков не было. Девочка оценивающе оглядела погреб, и Майкл объяснил ей, что его использовали для приготовления и хранения вина, а ей надо будет здесь оставаться, чтобы никто ее не заметил в доме. Джульетта легла на матрас, и он сказал, что вернется через час.
На самом деле, чтобы сходить в деревню, ему хватило тридцати минут. Солнце уже взошло. Увидев Майкла, Тереза была приятно удивлена. А когда он сказал, что, пока снова ее не попросит, ей не надо бывать в доме и кому бы то ни было об этом рассказывать, она удивилась еще больше. Потом он пошел в небольшой продуктовый магазинчик и накупил несколько коробок еды и питья – в основном это были консервы, концентраты, фрукты и прохладительные напитки. Ничего спиртного на протяжении всего этого времени он решил не пить. Вернувшись домой, он сложил все продукты и занялся удлинителем для телефона, который надо было спустить в погреб. Когда он открыл ведущую туда тяжелую дверь, девочка спала на матрасе. Он снова вышел и принес себе в подвал складной брезентовый стул.
Кошмар начался примерно через двенадцать часов. С ней все происходило именно так, как детально описал Кризи. Девочка чувствовала себя все хуже. Она сидела на матрасе с поджатыми ногами, голова ее подпирала каменную стену погреба. Сначала она начала часто зевать, потом ее стала бить сильная дрожь. Глаза ее наполнились слезами, которые текли не переставая. Вскоре потекло и из носа. Майкл сказал, что скоро вернется, вышел из погреба и запер за собой дверь. Поднявшись на кухню, он взял несколько упаковок бумажных носовых платков. Вернувшись в погреб, он раскрыл одну упаковку и протянул Джульетте, но ничто не могло остановить потоки, стекавшие у нее по щекам и из-под носа. Ее майка и джинсы стали мокрыми от пота. В течение нескольких часов он сидел рядом с ней на матрасе и держал ее трясущуюся руку в своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103