Нет, она не станет отдергивать руку. Она не делает ничего плохого.
— Я… Мне… Мне нужно домой. Ветроволк подбросит меня до моего чердака.
— Я отвезу тебя домой. — Натан взял ее за левую руку.
— Натан! — взвыла Тинкер. Ну почему он ведет себя, как полный идиот? — Сегодня все пошло слишком быстро. И я просто хочу домой.
— Я и отвезу тебя домой. — Натан мягко пожал ее руку.
Ветроволк встал перед Тинкер и схватил Натана за запястье.
— Нет. Она едет со мной.
— Слушайте, вы, не вмешивайтесь! — В Натане проснулся коп, и он заговорил жестким тоном. — Это наше с ней дело. Эльфам ни к чему лезть в наши дела.
— Ты ее не слушал. А она говорит: «Нет». А теперь отпусти ее.
Два самца испепеляли друг друга гневными взглядами, полностью игнорируя ее. Впрочем, оба держали ее за руки, каждый за свою. «Как два пса, сцепившиеся из-за кости», — подумала она.
— Натан! — Она постаралась высвободить руку. — Послушай, мне нужно время обдумать все это. Дай мне время подумать.
Натан наконец посмотрел на нее. В его глазах был разлит целый океан боли.
— Я сожалею, что все пошло слишком быстро. Только не уезжай с ним.
«Все пошло слишком быстро? Нет, это ты пошел слишком быстро!» Но она не произнесла этого вслух, потому что сама первая использовала эту фразу. Впрочем, ее задело, что он не отвечает за свои действия.
— Пожалуйста, Натан, отпусти меня.
Натан тяжело посмотрел на Ветроволка, потом вздохнул и отпустил ее руку.
— Увидимся! — пообещала она. — И поговорим. О'кей?
— Ага. Поговорим.
Покончив с необходимым делом, она убежала с Ветроволком.
Глава 7
ПРЕВРАЩЕНИЕ ГРАФИТА В АЛМАЗ
У Ветроволка был «роллс-ройс» серебристого цвета. Сиденья, покрытые мягкой, как масло, кожей. Непрозрачное стекло между передним и задним сиденьями. Дверца закрылась, погрузив их в темноту, подобную тьме матки, и Тинкер обнаружила, что между ней и Ветроволком не осталось барьеров. Хотя сиденье было размером с хорошую кушетку, Ветроволк сел рядом с ней, и их тела касались друг друга в темноте.
— Ты выглядишь прекрасно, — пробормотал Ветроволк ей прямо в ухо.
Она вдыхала его теплый запах, аромат сандала и кожи.
— Как ты меня нашел?
— Я оставил записки во всех местах, где ты могла сегодня оказаться. Одну из них ты вскрыла и привела в действие заклятие слежения. Сегодня вечером я нашел бы тебя где угодно.
— Ох!
Он покачал в ладони ее левую руку.
— И пришел бы за тобой раньше, но мне многое нужно было подготовить. — Склонив голову к ладони Тинкер, он коснулся ее губами: поцелуй был легче прикосновения бабочки. — Иногда время летит слишком быстро, но есть кое-что, чего у тебя нет, как у человека. Кажется, еще вчера ты была ребенком. А я упустил шанс стать твоим защитником. Но теперь, когда я нашел и узнал тебя, я не хочу потерять тебя снова.
Словно перышком, он провел языком по ее ладони до самого запястья, так же как тогда в хосписе. О боги, наяву это было еще лучше, чем во сне.
Двумя пальцами она коснулась податливой жемчужины — мочки его уха — и стала на ощупь исследовать ее чужеродную красоту.
— Ничего, что я трогаю?
— Сегодня это ты, а не сайджин, — сказал он странным, словно охрипшим голосом.
Она поняла: разрешение дано. Ее палец скользил по его подбородку, не встречая ни единой шероховатости: у эльфов на лице не растут волосы. Он поцеловал ее пальцы, когда она обвела ими его полные губы. На мощной колонне его шеи, прямо над высоким воротником рубашки, она обнаружила точку пульса. Стальные мышцы играли под мягкой тканью. На ощупь Тинкер представила себе форму его плеч, почувствовала их крепость. Когда ее рука добралась до ряда пуговиц, он расстегнул их сам, опередив ее любопытные пальцы. Кожа под рубашкой оказалась мягкой и гладкой, словно шелк, натянутый на рельефный упругий каркас.
— Ты поднимаешь тяжести? — прошептала она, когда он, откинувшись к спинке сиденья, легко развернул ее и потянул на себя. Одним грациозным движением она оказалась верхом на его коленях.
— Фехтование на мечах — это тяжелая работа.
Продолжая исследование, Тинкер сдвинула его рубашку назад, обнажив торс. Спустившись со спины, ткань задержалась на локтях. Соски его казались темными монетами, а живот — рядом четко обозначенных мышц. Концы рубашки были заправлены в брюки: белый струящийся шелк, уходящий под черную замшу. Когда она садилась на Ветроволка, подол ее юбки задрался, и теперь они прижимались друг к другу в точном анатомическом соответствии, и разделяли их лишь замша и шелк.
Что она делает? Полчаса как сбежала от Натана, испугавшись неконтролируемо быстрого развития событий, и вот уже сидит и раздевает Ветроволка.
Но когда она была с Натаном, ей казалось, что она мчится, теряя управление, на огромном грузовике с отказавшими тормозами. Он напугал ее. Схватил и ошеломил силой. И с Натаном ее не ждало ничего похожего на это нежное исследование. Натан зациклился на ее интимных зонах, и совсем не обращал внимания на те крошечные «горячие» точки, которые Ветроволк разрабатывал, словно драгоценные копи. Ему еще только предстояло коснуться чего-то, кроме ее рук и спины.
Если бы она поехала домой с Натаном, они бы поимели секс.
То, чем она занималась с Ветроволком, было любовью. Положа руку на его грудь, она чувствовала биение его сердца. Она доверяла ему. Наклонившись вперед, попробовала поцеловать его. Его губы открылись ей навстречу. От него пахло сливами.
— Шофер может нас увидеть? — прошептала она, удивляясь собственной храбрости. Сердце колотилось в ее груди.
— Нет. И услышать не может. Мы здесь одни. Мы у себя.
— Тогда займись со мной любовью. Я хочу, чтобы ты был моим первым.
— С радостью. — Он коснулся ее щеки. — Но не здесь. Мы уже почти доехали до охотничьего домика.
До охотничьего домика? За окном было темно, и она вдруг поняла, что они едут вовсе не по центру города и отнюдь не в направлении ее чердака. Питтсбург остался далеко позади; они мчались среди первобытных лесов Эльфдома.
— Куда мы едем?
— Я живу в этом охотничьем домике, когда приезжаю в Питтсбург, — Ветроволк кивнул на проносящуюся мимо темноту. — До появления Питтсбурга это было единственное строение в Западных Землях. Я сделал его побольше, но удобств там все равно маловато. Мы подъезжаем.
Ей показалось, что лес слегка поредел, и мгновением позже «роллс-ройс» остановился. На миг у нее шевельнулось раздражение оттого, что они поехали не к ней, но потом она вспомнила о раковине, заваленной грязной посудой, и о грязной одежде, разбросанной на полу в спальне. Да, наверняка дома у Ветроволка более классно, чем у нее.
— Пойдем, — Ветроволк выскользнул из-под нее, — у нас мало времени. Надо поторопиться.
Водитель открыл дверь. Ветроволк вышел наружу, не удосужившись застегнуть рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Я… Мне… Мне нужно домой. Ветроволк подбросит меня до моего чердака.
— Я отвезу тебя домой. — Натан взял ее за левую руку.
— Натан! — взвыла Тинкер. Ну почему он ведет себя, как полный идиот? — Сегодня все пошло слишком быстро. И я просто хочу домой.
— Я и отвезу тебя домой. — Натан мягко пожал ее руку.
Ветроволк встал перед Тинкер и схватил Натана за запястье.
— Нет. Она едет со мной.
— Слушайте, вы, не вмешивайтесь! — В Натане проснулся коп, и он заговорил жестким тоном. — Это наше с ней дело. Эльфам ни к чему лезть в наши дела.
— Ты ее не слушал. А она говорит: «Нет». А теперь отпусти ее.
Два самца испепеляли друг друга гневными взглядами, полностью игнорируя ее. Впрочем, оба держали ее за руки, каждый за свою. «Как два пса, сцепившиеся из-за кости», — подумала она.
— Натан! — Она постаралась высвободить руку. — Послушай, мне нужно время обдумать все это. Дай мне время подумать.
Натан наконец посмотрел на нее. В его глазах был разлит целый океан боли.
— Я сожалею, что все пошло слишком быстро. Только не уезжай с ним.
«Все пошло слишком быстро? Нет, это ты пошел слишком быстро!» Но она не произнесла этого вслух, потому что сама первая использовала эту фразу. Впрочем, ее задело, что он не отвечает за свои действия.
— Пожалуйста, Натан, отпусти меня.
Натан тяжело посмотрел на Ветроволка, потом вздохнул и отпустил ее руку.
— Увидимся! — пообещала она. — И поговорим. О'кей?
— Ага. Поговорим.
Покончив с необходимым делом, она убежала с Ветроволком.
Глава 7
ПРЕВРАЩЕНИЕ ГРАФИТА В АЛМАЗ
У Ветроволка был «роллс-ройс» серебристого цвета. Сиденья, покрытые мягкой, как масло, кожей. Непрозрачное стекло между передним и задним сиденьями. Дверца закрылась, погрузив их в темноту, подобную тьме матки, и Тинкер обнаружила, что между ней и Ветроволком не осталось барьеров. Хотя сиденье было размером с хорошую кушетку, Ветроволк сел рядом с ней, и их тела касались друг друга в темноте.
— Ты выглядишь прекрасно, — пробормотал Ветроволк ей прямо в ухо.
Она вдыхала его теплый запах, аромат сандала и кожи.
— Как ты меня нашел?
— Я оставил записки во всех местах, где ты могла сегодня оказаться. Одну из них ты вскрыла и привела в действие заклятие слежения. Сегодня вечером я нашел бы тебя где угодно.
— Ох!
Он покачал в ладони ее левую руку.
— И пришел бы за тобой раньше, но мне многое нужно было подготовить. — Склонив голову к ладони Тинкер, он коснулся ее губами: поцелуй был легче прикосновения бабочки. — Иногда время летит слишком быстро, но есть кое-что, чего у тебя нет, как у человека. Кажется, еще вчера ты была ребенком. А я упустил шанс стать твоим защитником. Но теперь, когда я нашел и узнал тебя, я не хочу потерять тебя снова.
Словно перышком, он провел языком по ее ладони до самого запястья, так же как тогда в хосписе. О боги, наяву это было еще лучше, чем во сне.
Двумя пальцами она коснулась податливой жемчужины — мочки его уха — и стала на ощупь исследовать ее чужеродную красоту.
— Ничего, что я трогаю?
— Сегодня это ты, а не сайджин, — сказал он странным, словно охрипшим голосом.
Она поняла: разрешение дано. Ее палец скользил по его подбородку, не встречая ни единой шероховатости: у эльфов на лице не растут волосы. Он поцеловал ее пальцы, когда она обвела ими его полные губы. На мощной колонне его шеи, прямо над высоким воротником рубашки, она обнаружила точку пульса. Стальные мышцы играли под мягкой тканью. На ощупь Тинкер представила себе форму его плеч, почувствовала их крепость. Когда ее рука добралась до ряда пуговиц, он расстегнул их сам, опередив ее любопытные пальцы. Кожа под рубашкой оказалась мягкой и гладкой, словно шелк, натянутый на рельефный упругий каркас.
— Ты поднимаешь тяжести? — прошептала она, когда он, откинувшись к спинке сиденья, легко развернул ее и потянул на себя. Одним грациозным движением она оказалась верхом на его коленях.
— Фехтование на мечах — это тяжелая работа.
Продолжая исследование, Тинкер сдвинула его рубашку назад, обнажив торс. Спустившись со спины, ткань задержалась на локтях. Соски его казались темными монетами, а живот — рядом четко обозначенных мышц. Концы рубашки были заправлены в брюки: белый струящийся шелк, уходящий под черную замшу. Когда она садилась на Ветроволка, подол ее юбки задрался, и теперь они прижимались друг к другу в точном анатомическом соответствии, и разделяли их лишь замша и шелк.
Что она делает? Полчаса как сбежала от Натана, испугавшись неконтролируемо быстрого развития событий, и вот уже сидит и раздевает Ветроволка.
Но когда она была с Натаном, ей казалось, что она мчится, теряя управление, на огромном грузовике с отказавшими тормозами. Он напугал ее. Схватил и ошеломил силой. И с Натаном ее не ждало ничего похожего на это нежное исследование. Натан зациклился на ее интимных зонах, и совсем не обращал внимания на те крошечные «горячие» точки, которые Ветроволк разрабатывал, словно драгоценные копи. Ему еще только предстояло коснуться чего-то, кроме ее рук и спины.
Если бы она поехала домой с Натаном, они бы поимели секс.
То, чем она занималась с Ветроволком, было любовью. Положа руку на его грудь, она чувствовала биение его сердца. Она доверяла ему. Наклонившись вперед, попробовала поцеловать его. Его губы открылись ей навстречу. От него пахло сливами.
— Шофер может нас увидеть? — прошептала она, удивляясь собственной храбрости. Сердце колотилось в ее груди.
— Нет. И услышать не может. Мы здесь одни. Мы у себя.
— Тогда займись со мной любовью. Я хочу, чтобы ты был моим первым.
— С радостью. — Он коснулся ее щеки. — Но не здесь. Мы уже почти доехали до охотничьего домика.
До охотничьего домика? За окном было темно, и она вдруг поняла, что они едут вовсе не по центру города и отнюдь не в направлении ее чердака. Питтсбург остался далеко позади; они мчались среди первобытных лесов Эльфдома.
— Куда мы едем?
— Я живу в этом охотничьем домике, когда приезжаю в Питтсбург, — Ветроволк кивнул на проносящуюся мимо темноту. — До появления Питтсбурга это было единственное строение в Западных Землях. Я сделал его побольше, но удобств там все равно маловато. Мы подъезжаем.
Ей показалось, что лес слегка поредел, и мгновением позже «роллс-ройс» остановился. На миг у нее шевельнулось раздражение оттого, что они поехали не к ней, но потом она вспомнила о раковине, заваленной грязной посудой, и о грязной одежде, разбросанной на полу в спальне. Да, наверняка дома у Ветроволка более классно, чем у нее.
— Пойдем, — Ветроволк выскользнул из-под нее, — у нас мало времени. Надо поторопиться.
Водитель открыл дверь. Ветроволк вышел наружу, не удосужившись застегнуть рубашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112