Через два часа, дрожа от волнения, он увидел, как она вышла из кафе и пошла по Коламбас-авеню, в том самом направлении, где находилась его машина.
* * *
Дженни Калли ушла с работы на час раньше обычного, после того как наплыв посетителей схлынул. Давно уже не была она так счастлива; почти столь же счастлива, как в тот день, когда после шестимесячной отлучки вернулся отец; в этот день состоялся школьный заплыв и она выиграла окружные состязания на дистанцию сто метров вольным стилем. Она пересекла Семьдесят седьмую стрит и пошла в общем потоке пешеходов. На четырех следующих кварталах, с восточной стороны улицы, вдоль небольшого парка, окружающего Музей естественной истории, развернулась ярмарка: вокруг небольших киосков, где торговали предметами искусства и сувенирами, толпились покупатели.
Дженни остановилась у небольшого навеса, восхищаясь свитером ручной вязки. Почему бы его не купить, подумала она. Симпатичный человек, который делал ей комплименты, дал ей тридцать пять долларов чаевых, хотя его счет был всего на пятьдесят долларов. Один Бог знает, как ей нужна новая одежда: все это время она позволяла себе только самое необходимое; не потому, что у нее железная воля, а потому, что была очень стеснена в деньгах. Но папа сказал, что оставил ей деньги. И довольно много. Может, купить свитер и несколько вещичек в магазине Блумингдейла? Там ей, как работнице магазина, полагается скидка. Она с трудом протиснулась сквозь толпу к прилавку и посмотрела пестрый, с рельефными узорами свитер. Альпака. Взглянув на ценник — двести пятьдесят долларов, — она тут же положила свитер на прилавок. Может, купить что-нибудь хлопчатобумажное? По ее возможностям? И, стоя в толпе, стала просматривать кипы свитеров.
Вдруг она вздрогнула, почувствовав острую, жгучую, как от огня, боль в предплечье. Затем боль прошла. Нахмурившись, потерла больное место и продолжала смотреть свитеры. Через несколько мгновений у нее закружилась голова. Руки и ноги онемели.
Неожиданно кто-то взял ее за талию. Повернувшись, она увидела перед собой того самого посетителя, который дал ей щедрые чаевые. Он улыбался. Что-то ей говорил, но его голос как будто доносился с конца длинного тоннеля, гулкий и неразборчивый, а его лицо расплывалось у нее в глазах.
Дженни попыталась отойти от прилавка, но не могла. Она увидела выражение участия на лице продавщицы, услышала, как та что-то сказала, но не поняла, что именно. Она не владела своим телом.
— Я ее отец. Сейчас ей станет лучше, — сказал державший ее мужчина. — У нее иногда бывают припадки.
— У меня... не бывает... припадков. — Ее голос звучал еле внятно, неотчетливо. — Он... не... отец...
— Через несколько минут она придет в себя, — сказал Малик окружающим, которые расступились, освобождая для них место.
— Кто вы... кто?.. — Слова громко отдавались у нее в голове, но говорила она тихим шепотом. Язык не повиновался ей. Она хорошо сознавала, что происходит. Знала, чего хочет, — отделаться от этого человека. Но тело по-прежнему ее не слушалось.
— Ничего, моя дорогая, лекарства лежат в машине, — сказал Малик, отводя ее от прилавка.
— Нет... нет... отпустите меня... — просила Дженни, но к этому времени изо рта у нее выходили лишь бессвязные, нечленораздельные звуки. Когда они проходили мимо, люди старались не смотреть на них.
На углу Семьдесят шестой стрит Малик схватил ее в объятия и, дождавшись зеленого света, перетащил на ту сторону, где стоял его мини-вэн. Несколько прохожих посмотрели на них и тут же отвернулись. Он прислонил ее к фургону и, придерживая одной рукой, другой открыл заднюю дверь. Поднял ее на руки, положил на застланный паласом пол, проверил пульс, убедился, что глаза ее закрыты и что дышит она спокойно и ровно, — действие введенного ей состава должно было длиться по меньшей мере два часа, — затем прикрыл ее пуховым одеялом и быстро закрыл и запер заднюю дверь.
Самодовольно улыбаясь, Малик сел за руль. Он взглянул на часы. Пятнадцать пятнадцать. Юрий, должно быть, уже закончил работу. Надо завернуть на склад, забрать деньги и тут же вернуться в Вирджинию. Он завел двигатель, мягко тронулся и поехал по Коламбас-авеню, что-то напевая себе под нос и отбивая такт пальцами по рулю. В голову ему пришла неожиданная мысль, и чем больше он ее обдумывал, тем сильнее она ему нравилась. Увидев телефонную будку, подрулил к тротуару. С тихим смешком снял трубку и набрал номер своего куратора в ЦОПП.
Глава 34
Тони Гримальди свернул с Брайтуотер-Корт на Четвертую брайтонскую стрит и остановил свой полицейский автомобиль напротив двенадцатиэтажного жилого дома, смотрящего на океан. Он узнал от осведомителя, что всего несколько минут назад в этот дом вошел Саша Лысенко, чтобы повидать одну из своих подружек, исполнительницу экзотических танцев в местном клубе. Осведомитель не знал ни имени женщины, ни номера ее квартиры, поэтому Гримальди, склонившись над рулем, закурил сигарету и стал внимательно наблюдать за подъездом, когда пищал пейджер. Посмотрев на дисплей, он увидел номер, который дала ему Хаузер, и вынул из «бардачка» портативный телефон.
— Ну, как дела? — спросила Хаузер. Она сидела на краю кровати, наблюдая, как Калли надевает рубашку на вытертое насухо тело.
— Ты как раз вовремя, — сказал Гримальди. — Я собирался тебе позвонить. Я жду парня, который, возможно, нам поможет. Поэтому приезжайте сюда. — Он назвал адрес и повесил трубку.
Хаузер передала его слова Калли, сбросила с себя махровую простыню и принялась быстро одеваться.
— Мы можем быть там самое меньшее через тридцать минут, — сказала она, натягивая джинсы.
— А я свяжусь с Грегусом, — сказал Калли и снял трубку с телефона, стоявшего возле кровати.
— Где тебя черти носили? — необычно строгим голосом спросил Грегус.
Колеблясь, с глубоким вздохом, Грегус сказал:
— У меня для тебя плохие новости. — И, помолчав, добавил: — Малик захватил Дженни.
У Калли было такое чувство, будто кто-то ударил его кувалдой в грудь. Ноги под ним подогнулись, как резиновые, и он сел на кровать.
— Нет, нет. Ты ошибается. Я только что с ней виделся.
Хаузер перестала причесывать волосы щеткой и, повернувшись, увидела, что Калли весь напрягся, глаза его дико блуждают.
— Откуда ты знаешь, что он ее захватил?
— Этот сукин сын позвонил своему куратору в ЦОПП, а тот перезвонил мне.
Калли закрыл глаза. Боже, молился он, Боже! А затем спросил:
— Она мертва? Он ее убил?
— Не думаю.
И тут его вдруг озарило:
— Это я привел его к ней. Привел прямо к ней.
— Послушай, Майк. Еще не все потеряно. Я поговорил с одним из наших психиатров. То, что Малик позвонил, по его мнению, означает, что он не собирается сразу ее убивать. — Грегус не сказал Калли, почему психиатр так считает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
* * *
Дженни Калли ушла с работы на час раньше обычного, после того как наплыв посетителей схлынул. Давно уже не была она так счастлива; почти столь же счастлива, как в тот день, когда после шестимесячной отлучки вернулся отец; в этот день состоялся школьный заплыв и она выиграла окружные состязания на дистанцию сто метров вольным стилем. Она пересекла Семьдесят седьмую стрит и пошла в общем потоке пешеходов. На четырех следующих кварталах, с восточной стороны улицы, вдоль небольшого парка, окружающего Музей естественной истории, развернулась ярмарка: вокруг небольших киосков, где торговали предметами искусства и сувенирами, толпились покупатели.
Дженни остановилась у небольшого навеса, восхищаясь свитером ручной вязки. Почему бы его не купить, подумала она. Симпатичный человек, который делал ей комплименты, дал ей тридцать пять долларов чаевых, хотя его счет был всего на пятьдесят долларов. Один Бог знает, как ей нужна новая одежда: все это время она позволяла себе только самое необходимое; не потому, что у нее железная воля, а потому, что была очень стеснена в деньгах. Но папа сказал, что оставил ей деньги. И довольно много. Может, купить свитер и несколько вещичек в магазине Блумингдейла? Там ей, как работнице магазина, полагается скидка. Она с трудом протиснулась сквозь толпу к прилавку и посмотрела пестрый, с рельефными узорами свитер. Альпака. Взглянув на ценник — двести пятьдесят долларов, — она тут же положила свитер на прилавок. Может, купить что-нибудь хлопчатобумажное? По ее возможностям? И, стоя в толпе, стала просматривать кипы свитеров.
Вдруг она вздрогнула, почувствовав острую, жгучую, как от огня, боль в предплечье. Затем боль прошла. Нахмурившись, потерла больное место и продолжала смотреть свитеры. Через несколько мгновений у нее закружилась голова. Руки и ноги онемели.
Неожиданно кто-то взял ее за талию. Повернувшись, она увидела перед собой того самого посетителя, который дал ей щедрые чаевые. Он улыбался. Что-то ей говорил, но его голос как будто доносился с конца длинного тоннеля, гулкий и неразборчивый, а его лицо расплывалось у нее в глазах.
Дженни попыталась отойти от прилавка, но не могла. Она увидела выражение участия на лице продавщицы, услышала, как та что-то сказала, но не поняла, что именно. Она не владела своим телом.
— Я ее отец. Сейчас ей станет лучше, — сказал державший ее мужчина. — У нее иногда бывают припадки.
— У меня... не бывает... припадков. — Ее голос звучал еле внятно, неотчетливо. — Он... не... отец...
— Через несколько минут она придет в себя, — сказал Малик окружающим, которые расступились, освобождая для них место.
— Кто вы... кто?.. — Слова громко отдавались у нее в голове, но говорила она тихим шепотом. Язык не повиновался ей. Она хорошо сознавала, что происходит. Знала, чего хочет, — отделаться от этого человека. Но тело по-прежнему ее не слушалось.
— Ничего, моя дорогая, лекарства лежат в машине, — сказал Малик, отводя ее от прилавка.
— Нет... нет... отпустите меня... — просила Дженни, но к этому времени изо рта у нее выходили лишь бессвязные, нечленораздельные звуки. Когда они проходили мимо, люди старались не смотреть на них.
На углу Семьдесят шестой стрит Малик схватил ее в объятия и, дождавшись зеленого света, перетащил на ту сторону, где стоял его мини-вэн. Несколько прохожих посмотрели на них и тут же отвернулись. Он прислонил ее к фургону и, придерживая одной рукой, другой открыл заднюю дверь. Поднял ее на руки, положил на застланный паласом пол, проверил пульс, убедился, что глаза ее закрыты и что дышит она спокойно и ровно, — действие введенного ей состава должно было длиться по меньшей мере два часа, — затем прикрыл ее пуховым одеялом и быстро закрыл и запер заднюю дверь.
Самодовольно улыбаясь, Малик сел за руль. Он взглянул на часы. Пятнадцать пятнадцать. Юрий, должно быть, уже закончил работу. Надо завернуть на склад, забрать деньги и тут же вернуться в Вирджинию. Он завел двигатель, мягко тронулся и поехал по Коламбас-авеню, что-то напевая себе под нос и отбивая такт пальцами по рулю. В голову ему пришла неожиданная мысль, и чем больше он ее обдумывал, тем сильнее она ему нравилась. Увидев телефонную будку, подрулил к тротуару. С тихим смешком снял трубку и набрал номер своего куратора в ЦОПП.
Глава 34
Тони Гримальди свернул с Брайтуотер-Корт на Четвертую брайтонскую стрит и остановил свой полицейский автомобиль напротив двенадцатиэтажного жилого дома, смотрящего на океан. Он узнал от осведомителя, что всего несколько минут назад в этот дом вошел Саша Лысенко, чтобы повидать одну из своих подружек, исполнительницу экзотических танцев в местном клубе. Осведомитель не знал ни имени женщины, ни номера ее квартиры, поэтому Гримальди, склонившись над рулем, закурил сигарету и стал внимательно наблюдать за подъездом, когда пищал пейджер. Посмотрев на дисплей, он увидел номер, который дала ему Хаузер, и вынул из «бардачка» портативный телефон.
— Ну, как дела? — спросила Хаузер. Она сидела на краю кровати, наблюдая, как Калли надевает рубашку на вытертое насухо тело.
— Ты как раз вовремя, — сказал Гримальди. — Я собирался тебе позвонить. Я жду парня, который, возможно, нам поможет. Поэтому приезжайте сюда. — Он назвал адрес и повесил трубку.
Хаузер передала его слова Калли, сбросила с себя махровую простыню и принялась быстро одеваться.
— Мы можем быть там самое меньшее через тридцать минут, — сказала она, натягивая джинсы.
— А я свяжусь с Грегусом, — сказал Калли и снял трубку с телефона, стоявшего возле кровати.
— Где тебя черти носили? — необычно строгим голосом спросил Грегус.
Колеблясь, с глубоким вздохом, Грегус сказал:
— У меня для тебя плохие новости. — И, помолчав, добавил: — Малик захватил Дженни.
У Калли было такое чувство, будто кто-то ударил его кувалдой в грудь. Ноги под ним подогнулись, как резиновые, и он сел на кровать.
— Нет, нет. Ты ошибается. Я только что с ней виделся.
Хаузер перестала причесывать волосы щеткой и, повернувшись, увидела, что Калли весь напрягся, глаза его дико блуждают.
— Откуда ты знаешь, что он ее захватил?
— Этот сукин сын позвонил своему куратору в ЦОПП, а тот перезвонил мне.
Калли закрыл глаза. Боже, молился он, Боже! А затем спросил:
— Она мертва? Он ее убил?
— Не думаю.
И тут его вдруг озарило:
— Это я привел его к ней. Привел прямо к ней.
— Послушай, Майк. Еще не все потеряно. Я поговорил с одним из наших психиатров. То, что Малик позвонил, по его мнению, означает, что он не собирается сразу ее убивать. — Грегус не сказал Калли, почему психиатр так считает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81