Он сказал, что они особые, самые особые в мире. И еще сказал, что я должен ими поделиться, потому что они не только для меня, они для всего острова!
Молли берет мешочек. Когда она начинает развязывать горловину, вперед выходит человек, у которого под спортивной курткой вида черная блуза с круговым воротником. Это Боб Риггинс, священник.
– Я бы не стал открывать это, миссис Андерсон, – говорит преподобный Боб Риггинс. – Учитывая сон, который все мы видели в эту ночь, и возможное естество этого… этого человека…
– Да, вы бы, наверное, не стали, преподобный Риггинс, – не дает ему договорить Молли. – Но поскольку этот человек дважды трогал моего сына своими грязными лапами…
Она открывает мешок и заглядывает внутрь. Остальные смотрят, затаив дыхание. Молли видит рядом с собой детскую шапочку и высыпает туда содержимое мешка.
– Ух ты, класс! – восклицает подошедший посмотреть Фрэнк Брайт.
Это восклицание неудивительно: такой подарок понравится любому ребенку. Камера показывает нам его поближе. В шапочке лежит с десяток камешков, гладких и круглых, как стеклянные. Все они белые, кроме одного. Этот один – черный с прожилками красного, и это не может не напомнить нам глаза Линожа.
Молли поднимает глаза и встречает взгляд Мелинды. Ни одна из них не знает, что может значить «подарок» Ральфи, но Мелинда притягивает Пиппу к себе – так ей спокойнее.
У перекрестка Мэйн-стрит с Атлантик, борясь за каждый фут, пробивается обратно от магазина к мэрии снегоход.
Внутри сгрудились четверо – Майк, Санни, Генри и Кирк. Продукты сложены в грузовом отсеке позади. У всех четверых угрюмые лица – их потрясло то, что они видели. Долго они едут молча, пробиваясь сквозь сугробы. Наконец Санни спрашивает:
– Из всех – только старая миссис К. А эти где могут быть? Джордж, и Энджи, и Билл Тиммонс? Никто не отвечает.
– И как он ее туда отнес? Снова молчание.
– А где манекен? Его кто-нибудь видел? Никто не отвечает.
– И как он ее одел в эти шмотки?
– Хватит, Санни, брось! – не выдерживает Генри. На секунду Санни замолкает. Потом поворачивается к Майку:
– Слушай, почему все это? Ты всю дорогу читаешь у преподобного Риггинса в методистской церкви, у тебя всегда наготове цитата из Книги Книг – ты должен хотя бы догадываться, почему все это!
Майк задумывается, не прекращая вести снегоход по белой бугристой пустыне, которая когда-то называлась Мэйн-стрит.
– Историю Иова знаете? – спрашивает Майк. – Из Библии?
Остальные кивают.
– Так вот, там есть один момент, который в книгу не попал. Когда состязание за душу Иова кончилось, и Бог победил, Иов встал на колени и спрашивает: «Господи, почему это сделалось со мной? Я всю свою жизнь почитал Тебя, а Ты истребил мой скот, сжег мои посевы, убил жену мою и детей моих и дал мне сотни болезней страшных… и все оттого, что ты побился об заклад с дьяволом? Хорошо, Господи… но единственное, единственное, что хотел бы знать Твой недостойный слуга – почему я?» Ну, он, значит, ждет, и уже решил было, что Бог ему не ответит, как тут в небесах появляется грозовая туча, сверкает молния, и гремит громовой голос: «Хочешь знать почему, Иов? Да потому, что есть в тебе что-то очень противное».
Санни, Генри и Кирк уставились на Майка, не зная, что и думать. Санни вообще смотрит как огорошенный.
– Вам это помогло? – спрашивает Майк.
Никто не отвечает.
– Ну, и мне тоже нет.
Еле слышен ритмичный звук сигнала.
– Их все еще ищут, – говорит Кирк.
– Удачи им, – рассеянно отзывается Санни, думая о миссис К.
Терпенье и труд все перетрут. Снегоход еще не дошел до мэрии, но, кажется, он туда вот-вот доберется.
Сигнал звучит громче. Ферд теперь сидит на пассажирском сиденье, а Хэтч посылает долгие ритмичные сигналы. Джек Карвер мечется кругами вокруг машины, увязая в сугробах, поднимаясь, всматриваясь в воющую вьюгу.
– Энджи! Энджи, сюда! – кричит он. Он уже охрип, но остановиться не может. Наконец он подходит, качаясь, к открытому водительскому окну и, согнувшись пополам, тяжело ловит ртом воздух. Лицо его покраснело и покрылось каплями пота, уже замерзшими в углах губ и по всему подбородку.
– Залезь, Джек, согрейся чуть-чуть, – предлагает Хэтч.
– Нет! Она где-то там! Дави на сигнал! У Ферда на пассажирском сиденье выкатываются глаза – он не может поверить в то, что видит. А разговор рядом продолжается.
– Ты лучше сядь и отдохни, пока не свалился, – настаивает Хэтч.
– Там моя жена! – огрызается Джек. – Она жива, я чувствую! Так что ты давай дави на сигнал!
– Джек, я же не думаю… – начинает Хэтч. Ферд поднимает дрожащую от волнения руку – он все еще не верит своим глазам.
– Джек! Хэтч! Смотрите!
Из окна вездехода видна лишь воющая белая мгла… но в ней идет, шатаясь и спотыкаясь, какая-то фигура. Кажется, женская.
– Боже мой! – выдыхает Хэтч. – Боже мой! Это кто-то из них?
– Не могу сказать, – говорит Ферд.
– ЭНДЖИ!!! – орет подброшенный надеждой Джек.
И бросается навстречу неясной фигуре. Падает, катится по снегу, снова вскакивает на ноги. За ним выбирается из вездехода Хэтч. Чуть запоздав, его примеру следует Ферд.
– Погоди, Джек! – кричит Хэтч. – Это может быть не…
Бесполезно. Джек уже еле виден за снежной завесой, сливаясь с неясной качающейся фигурой. Хэтч устремляется за ним, Ферд тоже.
Джек Карвер каким-то чудом умудряется двигаться вперед, выкрикивая все время имя своей жены.
Хэтч не успевает за ним, Ферд вообще безнадежно отстал. Но теперь уже видно, что фигура – действительно женская. Когда Джек приближается, женщина падает в снег лицом вниз.
– Энджи, милая! – кричит Джек.
Женщина заставляет себя подняться на ноги, двигаясь с механической целеустремленностью заводной игрушки. Когда ей это удается, мы видим, что это и в самом деле Энджи Карвер… но что за перемена! Симпатичная мама маленького Бастера осталась в далеком прошлом. Этой несчастной не двадцать восемь, а по крайней мере семьдесят, и развевающиеся волосы ее – седые. Глаза ее смотрят прямо вперед сквозь вьюгу, и мужа она не замечает. Покрытое снегом лицо бледно и изборождено морщинами.
– Энджи! – обнимает ее Джек. – Ох, Энджи, мы тебя искали! Бастер так волнуется, милая!
Он покрывает ее лицо поцелуями, все время поглаживая, трогая, ощупывая, как отец – своего ребенка, который чуть не погиб. Поначалу от огромного чувства облегчения Джек не замечает, что Анджела совсем не реагирует. Потом до него это доходит.
– Энджи?
Он отодвигается, впервые глядя на нее по-настоящему – и видит в ее глазах тусклую черноту, замечает волосы, которые были черными. Его реакция – изумление и ужас.
Хэтч пробивается вперед, шатаемый ветром. За ним Ферд. И становится слышен рокот снегохода, возвращающегося из продовольственной экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Молли берет мешочек. Когда она начинает развязывать горловину, вперед выходит человек, у которого под спортивной курткой вида черная блуза с круговым воротником. Это Боб Риггинс, священник.
– Я бы не стал открывать это, миссис Андерсон, – говорит преподобный Боб Риггинс. – Учитывая сон, который все мы видели в эту ночь, и возможное естество этого… этого человека…
– Да, вы бы, наверное, не стали, преподобный Риггинс, – не дает ему договорить Молли. – Но поскольку этот человек дважды трогал моего сына своими грязными лапами…
Она открывает мешок и заглядывает внутрь. Остальные смотрят, затаив дыхание. Молли видит рядом с собой детскую шапочку и высыпает туда содержимое мешка.
– Ух ты, класс! – восклицает подошедший посмотреть Фрэнк Брайт.
Это восклицание неудивительно: такой подарок понравится любому ребенку. Камера показывает нам его поближе. В шапочке лежит с десяток камешков, гладких и круглых, как стеклянные. Все они белые, кроме одного. Этот один – черный с прожилками красного, и это не может не напомнить нам глаза Линожа.
Молли поднимает глаза и встречает взгляд Мелинды. Ни одна из них не знает, что может значить «подарок» Ральфи, но Мелинда притягивает Пиппу к себе – так ей спокойнее.
У перекрестка Мэйн-стрит с Атлантик, борясь за каждый фут, пробивается обратно от магазина к мэрии снегоход.
Внутри сгрудились четверо – Майк, Санни, Генри и Кирк. Продукты сложены в грузовом отсеке позади. У всех четверых угрюмые лица – их потрясло то, что они видели. Долго они едут молча, пробиваясь сквозь сугробы. Наконец Санни спрашивает:
– Из всех – только старая миссис К. А эти где могут быть? Джордж, и Энджи, и Билл Тиммонс? Никто не отвечает.
– И как он ее туда отнес? Снова молчание.
– А где манекен? Его кто-нибудь видел? Никто не отвечает.
– И как он ее одел в эти шмотки?
– Хватит, Санни, брось! – не выдерживает Генри. На секунду Санни замолкает. Потом поворачивается к Майку:
– Слушай, почему все это? Ты всю дорогу читаешь у преподобного Риггинса в методистской церкви, у тебя всегда наготове цитата из Книги Книг – ты должен хотя бы догадываться, почему все это!
Майк задумывается, не прекращая вести снегоход по белой бугристой пустыне, которая когда-то называлась Мэйн-стрит.
– Историю Иова знаете? – спрашивает Майк. – Из Библии?
Остальные кивают.
– Так вот, там есть один момент, который в книгу не попал. Когда состязание за душу Иова кончилось, и Бог победил, Иов встал на колени и спрашивает: «Господи, почему это сделалось со мной? Я всю свою жизнь почитал Тебя, а Ты истребил мой скот, сжег мои посевы, убил жену мою и детей моих и дал мне сотни болезней страшных… и все оттого, что ты побился об заклад с дьяволом? Хорошо, Господи… но единственное, единственное, что хотел бы знать Твой недостойный слуга – почему я?» Ну, он, значит, ждет, и уже решил было, что Бог ему не ответит, как тут в небесах появляется грозовая туча, сверкает молния, и гремит громовой голос: «Хочешь знать почему, Иов? Да потому, что есть в тебе что-то очень противное».
Санни, Генри и Кирк уставились на Майка, не зная, что и думать. Санни вообще смотрит как огорошенный.
– Вам это помогло? – спрашивает Майк.
Никто не отвечает.
– Ну, и мне тоже нет.
Еле слышен ритмичный звук сигнала.
– Их все еще ищут, – говорит Кирк.
– Удачи им, – рассеянно отзывается Санни, думая о миссис К.
Терпенье и труд все перетрут. Снегоход еще не дошел до мэрии, но, кажется, он туда вот-вот доберется.
Сигнал звучит громче. Ферд теперь сидит на пассажирском сиденье, а Хэтч посылает долгие ритмичные сигналы. Джек Карвер мечется кругами вокруг машины, увязая в сугробах, поднимаясь, всматриваясь в воющую вьюгу.
– Энджи! Энджи, сюда! – кричит он. Он уже охрип, но остановиться не может. Наконец он подходит, качаясь, к открытому водительскому окну и, согнувшись пополам, тяжело ловит ртом воздух. Лицо его покраснело и покрылось каплями пота, уже замерзшими в углах губ и по всему подбородку.
– Залезь, Джек, согрейся чуть-чуть, – предлагает Хэтч.
– Нет! Она где-то там! Дави на сигнал! У Ферда на пассажирском сиденье выкатываются глаза – он не может поверить в то, что видит. А разговор рядом продолжается.
– Ты лучше сядь и отдохни, пока не свалился, – настаивает Хэтч.
– Там моя жена! – огрызается Джек. – Она жива, я чувствую! Так что ты давай дави на сигнал!
– Джек, я же не думаю… – начинает Хэтч. Ферд поднимает дрожащую от волнения руку – он все еще не верит своим глазам.
– Джек! Хэтч! Смотрите!
Из окна вездехода видна лишь воющая белая мгла… но в ней идет, шатаясь и спотыкаясь, какая-то фигура. Кажется, женская.
– Боже мой! – выдыхает Хэтч. – Боже мой! Это кто-то из них?
– Не могу сказать, – говорит Ферд.
– ЭНДЖИ!!! – орет подброшенный надеждой Джек.
И бросается навстречу неясной фигуре. Падает, катится по снегу, снова вскакивает на ноги. За ним выбирается из вездехода Хэтч. Чуть запоздав, его примеру следует Ферд.
– Погоди, Джек! – кричит Хэтч. – Это может быть не…
Бесполезно. Джек уже еле виден за снежной завесой, сливаясь с неясной качающейся фигурой. Хэтч устремляется за ним, Ферд тоже.
Джек Карвер каким-то чудом умудряется двигаться вперед, выкрикивая все время имя своей жены.
Хэтч не успевает за ним, Ферд вообще безнадежно отстал. Но теперь уже видно, что фигура – действительно женская. Когда Джек приближается, женщина падает в снег лицом вниз.
– Энджи, милая! – кричит Джек.
Женщина заставляет себя подняться на ноги, двигаясь с механической целеустремленностью заводной игрушки. Когда ей это удается, мы видим, что это и в самом деле Энджи Карвер… но что за перемена! Симпатичная мама маленького Бастера осталась в далеком прошлом. Этой несчастной не двадцать восемь, а по крайней мере семьдесят, и развевающиеся волосы ее – седые. Глаза ее смотрят прямо вперед сквозь вьюгу, и мужа она не замечает. Покрытое снегом лицо бледно и изборождено морщинами.
– Энджи! – обнимает ее Джек. – Ох, Энджи, мы тебя искали! Бастер так волнуется, милая!
Он покрывает ее лицо поцелуями, все время поглаживая, трогая, ощупывая, как отец – своего ребенка, который чуть не погиб. Поначалу от огромного чувства облегчения Джек не замечает, что Анджела совсем не реагирует. Потом до него это доходит.
– Энджи?
Он отодвигается, впервые глядя на нее по-настоящему – и видит в ее глазах тусклую черноту, замечает волосы, которые были черными. Его реакция – изумление и ужас.
Хэтч пробивается вперед, шатаемый ветром. За ним Ферд. И становится слышен рокот снегохода, возвращающегося из продовольственной экспедиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69