.. в общем, от этого стресса она в буквальном смысле старела на год за каждую минуту, что я была в овердрайве. Я бы много чего отдала, чтобы это исправить, но ничего здесь сделать нельзя.
— Тут я опять не понял, леди, — замотал головой Клауди. — Я думал, что привык к странному, живя в Городе Мертвых, но как я тебя встретил, так узнал столько всякой новой чертовщины!
— Клауди, Клауди! Это мама!
Райан схватил мать за руку, а свободной рукой потянулся к своему другу.
Клауди попытался улыбнуться, шагнув вперед и протягивая руку Никола, которая смотрела на него, как лань на водопое.
— Рад познакомиться, мэм. Райан только о вас и говорил с той минуты, как мы встретились. Я Эдуард Мак-Леод.
— Вы... вы присматриваете за моим мальчиком?
— Когда он мне это позволяет.
Тут улыбнулась и Никола, и что-то от той женщины, которой она должна была быть, сверкнуло в ее глазах. Она взяла руку Клауди и потянулась поцеловать его в щеку.
— Спасибо вам, что позаботились о нем. Как я могу вас отблагодарить?
— Не за что, мэм. Я делал то, что считал своим долгом, ничего больше. Карма — никуда не денешься.
— Слушайте, люди, не хочу прерывать счастливую сцену воссоединения, но времени у нас мало, — вмешалась незнакомка. — Если мы хотим вас переправить из Города Мертвых, то надо это делать, пока все Свои завалились на день, а люди-шестерки еще не продрали глаза. Значит, у нас только час, от силы — два. — Она повернулась к Клауди. — Где деньги, что я тебя просила сохранить?
Клауди скрылся за штабелями старых книг и вернулся через миг, неся здоровенный оксфордский словарь. Раскрыв обложку, он показал полость, забитую деньгами.
— Я всегда считал, что вор не полезет читать книгу — тем более словарь, — ухмыльнулся он.
Неизвестная расстегнула сумку и стала запихивать деньги среди вещей Никола.
— Три сотни штук дали мне за кокаин, который я сперла у Эшера. Вам я даю сотню штук наличными. Этого должно хватить, чтобы убраться подальше от Города Мертвых и начать новую жизнь. Такую, где не надо будет тревожиться, кто тебе заплатит в следующий раз, и не надо будет работать ночью и оставлять Райана одного. Клауди я даю пятьдесят штук за беспокойство — годится, друг?
— Ты слышала, чтобы я жаловался?
— И не рассчитывала услышать. Остальное я беру себе. Я все это, знаешь, не бесплатно делаю.
Никола посмотрела на содержимое сумки, снова на неизвестную. Она казалась остолбенелой, но непонятно, от вида денег или от наркотиков. Заморгав, она замотала головой, будто стараясь проснуться.
— Зачем ты это делаешь? Зачем ты мне помогаешь?
Зеркальный взгляд неизвестной опустился к поднятому лицу Райана, потом дальше, в пол.
— Может быть... может быть, ты мне напоминаешь одну девушку, которую я знавала давным-давно. Ей нужна была помощь — и никто не помог.
Никола посмотрела на незнакомку долгим взглядом, на своего сына, отвела волосы с его высокого бледного лба.
— Я тебе обязана жизнью, душой и сыном. Да благословит тебя Бог за все, что ты сделала.
Улыбка неизвестной была тоньше разреза в бумаге.
— Боюсь, этот вопрос даже не рассматривается.
— Черт побери! — выпалил Клауди. — Когда это с тобой случилось?
Незнакомка глянула на свою левую руку и только тут заметила, что у нее нет мизинца целиком и двух фаланг безымянного пальца. Она развела пальцы, рассматривая рану. Надо было отдать должное Обиа — мачете был таким острым и быстрым, что она даже не заметила удара.
— Это ж, наверное, больно? — сочувственно скривился Клауди.
— Боль — различное понятие для разных людей. У меня болевой порог высок исключительно.
— Ладно врать!
— У нас нет времени на такие мелочи, — сказала она, отмахиваясь изувеченной рукой от этой темы. — Надо мотать.
— Но у тебя же двух пальцев нет! — протестовал Клауди.
— Отрастут, куда денутся. Что сейчас важно — это убрать Никола и Райана подальше от Города Мертвых. — Она повернулась к Никола, которая все так же таращилась на деньги в сумке. — Ты придумала, куда хочешь ехать?
— У меня... у меня родственники есть в Сан-Луис-Обиспо. Сестра.
— Значит, Сан-Луис-Обиспо. — Незнакомка повернулась к Клауди. — Тебе придется поехать с ними. В Городе Мертвых тебе оставаться нельзя. К тому же есть шанс, что завтра утром его уже не будет.
— Не могу, — покачал головой Клауди. — Здесь мой дом.
Райан высвободил руку из руки матери и схватил Клауди за большую мозолистую ладонь.
— Ты же поедешь и будешь жить с нами, Клауди, правда?
Старый хиппи грустно улыбнулся и присел, чтобы его глаза оказались вровень с глазами Райана.
— Малыш, я тронут твоим предложением. Нет, правда. Но я не могу с вами ехать. Здесь мое место, мой дом. Может, я когда-нибудь заеду вас навестить — как ты на эту тему?
Райан обхватил друга за шею и начал всхлипывать. Клауди притянул мальчика к себе, осторожно, чтобы не сломать хрупкое тельце.
— Клауди — время! — напомнила неизвестная тихо, но твердо.
Он кивнул в знак понимания и неохотно отпустил Райана.
— Она права. Пора вам ехать, малыш. — Вытирая слезы под глазами, он старался сохранить улыбку. — Но пока вы не уехали, я хочу кое-что тебе дать. — Он повернулся и зарылся в книги с изящной точностью цапли, вытаскивающей рыбу из пруда. Вытащив сильно захватанную книжку «Уступи дорогу утятам», он протянул ее Райану. — Вот — почитать в самолете.
Райан, все еще шмыгая носом, взял протянутую книжку и прижал к впалой груди, как священный щит.
Неизвестная уже стояла у двери, нетерпеливо притопывая, ожидая Райана и Никола. Открыв засов, они вышли. Никола заколебалась на пороге на долгий миг, сжимая сумку и моргая на солнце, но неизвестная схватила ее за руку и вытащила из дверей.
В свете раннего утра у Города Мертвых был почти нормальный вид. Или не менее нормальный, чем у любого другого заброшенного городского района. Свои, правившие улицами, рассыпались по подземным берлогам, оставив улицы тем, кто называл Город Мертвых своим домом. Почти все жители были стары — как та древняя старуха в бесформенном дождевике или черная бабуля с разваливающейся тачкой, которую она толкала впереди себя. Остальные были нарки или алкаши, дрожащие на раннем солнце, пробираясь на встречу со своим дилером или в ближайшую винную лавку, как вот этот тощий старик в грязной рясе — несомненно, тот прятавшийся призрак, которого она видела на колокольне. Увидев приближающуюся к нему троицу, священник быстро перекрестился и перебежал на другую сторону улицы, зажимая под мышкой бумажный пакет.
Попадавшиеся на дороге немногие жители поступали почти так же. Сначала они поражались, видя ребенка, потом, заметив неизвестную, пугались и быстро отводили глаза, потрясенные видом монстра, который не боится солнца.
Но ей эта утренняя прогулка радости не доставляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Тут я опять не понял, леди, — замотал головой Клауди. — Я думал, что привык к странному, живя в Городе Мертвых, но как я тебя встретил, так узнал столько всякой новой чертовщины!
— Клауди, Клауди! Это мама!
Райан схватил мать за руку, а свободной рукой потянулся к своему другу.
Клауди попытался улыбнуться, шагнув вперед и протягивая руку Никола, которая смотрела на него, как лань на водопое.
— Рад познакомиться, мэм. Райан только о вас и говорил с той минуты, как мы встретились. Я Эдуард Мак-Леод.
— Вы... вы присматриваете за моим мальчиком?
— Когда он мне это позволяет.
Тут улыбнулась и Никола, и что-то от той женщины, которой она должна была быть, сверкнуло в ее глазах. Она взяла руку Клауди и потянулась поцеловать его в щеку.
— Спасибо вам, что позаботились о нем. Как я могу вас отблагодарить?
— Не за что, мэм. Я делал то, что считал своим долгом, ничего больше. Карма — никуда не денешься.
— Слушайте, люди, не хочу прерывать счастливую сцену воссоединения, но времени у нас мало, — вмешалась незнакомка. — Если мы хотим вас переправить из Города Мертвых, то надо это делать, пока все Свои завалились на день, а люди-шестерки еще не продрали глаза. Значит, у нас только час, от силы — два. — Она повернулась к Клауди. — Где деньги, что я тебя просила сохранить?
Клауди скрылся за штабелями старых книг и вернулся через миг, неся здоровенный оксфордский словарь. Раскрыв обложку, он показал полость, забитую деньгами.
— Я всегда считал, что вор не полезет читать книгу — тем более словарь, — ухмыльнулся он.
Неизвестная расстегнула сумку и стала запихивать деньги среди вещей Никола.
— Три сотни штук дали мне за кокаин, который я сперла у Эшера. Вам я даю сотню штук наличными. Этого должно хватить, чтобы убраться подальше от Города Мертвых и начать новую жизнь. Такую, где не надо будет тревожиться, кто тебе заплатит в следующий раз, и не надо будет работать ночью и оставлять Райана одного. Клауди я даю пятьдесят штук за беспокойство — годится, друг?
— Ты слышала, чтобы я жаловался?
— И не рассчитывала услышать. Остальное я беру себе. Я все это, знаешь, не бесплатно делаю.
Никола посмотрела на содержимое сумки, снова на неизвестную. Она казалась остолбенелой, но непонятно, от вида денег или от наркотиков. Заморгав, она замотала головой, будто стараясь проснуться.
— Зачем ты это делаешь? Зачем ты мне помогаешь?
Зеркальный взгляд неизвестной опустился к поднятому лицу Райана, потом дальше, в пол.
— Может быть... может быть, ты мне напоминаешь одну девушку, которую я знавала давным-давно. Ей нужна была помощь — и никто не помог.
Никола посмотрела на незнакомку долгим взглядом, на своего сына, отвела волосы с его высокого бледного лба.
— Я тебе обязана жизнью, душой и сыном. Да благословит тебя Бог за все, что ты сделала.
Улыбка неизвестной была тоньше разреза в бумаге.
— Боюсь, этот вопрос даже не рассматривается.
— Черт побери! — выпалил Клауди. — Когда это с тобой случилось?
Незнакомка глянула на свою левую руку и только тут заметила, что у нее нет мизинца целиком и двух фаланг безымянного пальца. Она развела пальцы, рассматривая рану. Надо было отдать должное Обиа — мачете был таким острым и быстрым, что она даже не заметила удара.
— Это ж, наверное, больно? — сочувственно скривился Клауди.
— Боль — различное понятие для разных людей. У меня болевой порог высок исключительно.
— Ладно врать!
— У нас нет времени на такие мелочи, — сказала она, отмахиваясь изувеченной рукой от этой темы. — Надо мотать.
— Но у тебя же двух пальцев нет! — протестовал Клауди.
— Отрастут, куда денутся. Что сейчас важно — это убрать Никола и Райана подальше от Города Мертвых. — Она повернулась к Никола, которая все так же таращилась на деньги в сумке. — Ты придумала, куда хочешь ехать?
— У меня... у меня родственники есть в Сан-Луис-Обиспо. Сестра.
— Значит, Сан-Луис-Обиспо. — Незнакомка повернулась к Клауди. — Тебе придется поехать с ними. В Городе Мертвых тебе оставаться нельзя. К тому же есть шанс, что завтра утром его уже не будет.
— Не могу, — покачал головой Клауди. — Здесь мой дом.
Райан высвободил руку из руки матери и схватил Клауди за большую мозолистую ладонь.
— Ты же поедешь и будешь жить с нами, Клауди, правда?
Старый хиппи грустно улыбнулся и присел, чтобы его глаза оказались вровень с глазами Райана.
— Малыш, я тронут твоим предложением. Нет, правда. Но я не могу с вами ехать. Здесь мое место, мой дом. Может, я когда-нибудь заеду вас навестить — как ты на эту тему?
Райан обхватил друга за шею и начал всхлипывать. Клауди притянул мальчика к себе, осторожно, чтобы не сломать хрупкое тельце.
— Клауди — время! — напомнила неизвестная тихо, но твердо.
Он кивнул в знак понимания и неохотно отпустил Райана.
— Она права. Пора вам ехать, малыш. — Вытирая слезы под глазами, он старался сохранить улыбку. — Но пока вы не уехали, я хочу кое-что тебе дать. — Он повернулся и зарылся в книги с изящной точностью цапли, вытаскивающей рыбу из пруда. Вытащив сильно захватанную книжку «Уступи дорогу утятам», он протянул ее Райану. — Вот — почитать в самолете.
Райан, все еще шмыгая носом, взял протянутую книжку и прижал к впалой груди, как священный щит.
Неизвестная уже стояла у двери, нетерпеливо притопывая, ожидая Райана и Никола. Открыв засов, они вышли. Никола заколебалась на пороге на долгий миг, сжимая сумку и моргая на солнце, но неизвестная схватила ее за руку и вытащила из дверей.
В свете раннего утра у Города Мертвых был почти нормальный вид. Или не менее нормальный, чем у любого другого заброшенного городского района. Свои, правившие улицами, рассыпались по подземным берлогам, оставив улицы тем, кто называл Город Мертвых своим домом. Почти все жители были стары — как та древняя старуха в бесформенном дождевике или черная бабуля с разваливающейся тачкой, которую она толкала впереди себя. Остальные были нарки или алкаши, дрожащие на раннем солнце, пробираясь на встречу со своим дилером или в ближайшую винную лавку, как вот этот тощий старик в грязной рясе — несомненно, тот прятавшийся призрак, которого она видела на колокольне. Увидев приближающуюся к нему троицу, священник быстро перекрестился и перебежал на другую сторону улицы, зажимая под мышкой бумажный пакет.
Попадавшиеся на дороге немногие жители поступали почти так же. Сначала они поражались, видя ребенка, потом, заметив неизвестную, пугались и быстро отводили глаза, потрясенные видом монстра, который не боится солнца.
Но ей эта утренняя прогулка радости не доставляла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60