— Танк не пробивается этой фуйней! Назад!
Но убедить экипаж в прочности машины ему не удалось.
Командир-танкист бросился к машине. Одним прыжком взлетел на башню, ввинтился в люк и захлопнулся. В этот момент по броне ударил снаряд.
Я зажмурился. Потом открыл глаза и увидел, как невредимый танк поворачивает башню в сторону ближайшей сопки. Вспышка выстрела распорола тьму. Коротко зашелестело и ударило со звоном по соседней вершине.
Танк снова плюнул снарядом и заурчал, готовясь к новой стрельбе.
— Бегом! — заорал мне в ухо контрактник.
Мы рванули в окопы чуть правее танка, где заходился тяжелыми очередями пулемет. Всполохи разрывов выхватили темные фигурки. Экипаж танка снова бежал к машине — помогать своему командиру.
На этот раз я влетел головой вниз. Меня подняли. Отобрали ленты. Контрактник, смеясь над моей слепотой, потащил меня снова к блиндажу.
Там уже сидел капитан Федулов и надрывался кому-то в рацию:
— Реактивные снаряды! Реактивные снаряды!
— Потери? — хрипела трубка.
— Пятеро двухсотых, восемь трехсотых! Нужна поддержка!
— Работаем! Работаем! Квадраты?! — твердил чей-то уверенный голос.
— Да-да, — кричал в трубку капитан. — Квадраты семнадцать, двадцать один, сорок! Как поняли?!
— Нормально! Нормально! — хрипела трубка. — Понял вас! Держитесь!
Новая партия пулеметных лент была готова.
Александр Петрович повернулся ко мне:
— Давай, браток, извини уж, что так получилось. Но сейчас воевать должны все.
— Моджахеды решили повторить свой подвиг с тринадцатой заставой? — спросил я.
— Видимо, так.
Мы с контрактником снова бросились в ночь.
У меня, честно сказать, на душе не было даже тени беспокойства. Не от непомерной смелости. А от незнания обстановки. Я даже отдаленно не представлял себе, что происходит. Кругом гремело, стреляло, визжало, вспыхивало и полыхало. Из всей этой мешанины предельно ясным было одно: нас атакуют, мы отбиваемся. И пока вроде отбиваемся успешно.
Сокрушающий удар о дно окопа показал мне, что мы достигли новой пулеметной точки. Снова чьи-то руки сорвали пулеметные ленты.
— Погоди! — закричал я контрактнику. — Дай хоть глянуть.
Кто-то развернул меня в сторону атаки:
— Смотри! Жалко, что ли?
Внизу, из темноты, то там, то тут сверкали точки выстрелов. Пулеметчик наметанным глазом засекал вспышки и поливал в ответ долгими очередями.
Солдат отбежал по замаскированному ходу сообщения в другой конец окопа и, не высовываясь, от земли, выпустил осветительную ракету. Она с треском взорвалась светом в ночном небе и повисла на парашюте.
Земля в низине зашевелилась от теней. Поползли вбок остроконечные конусы камней. Надо быть очень опытным стрелком, чтобы отличить движение тени от движения человека.
Пулеметчик не из новичков и сразу просек нужные шевеления. Снова заработал пулемет, вышибая фонтаны пыли и брызги крошева из придорожных камней.
Осветилку на парашюте стало кренить и сносить вдаль. Остроносые тени побежали теперь в сторону заставы. Вспыхнули за камнями красные точки, и автоматная стрекотня полетела в нас.
Пулеметчик ответил всем без промедления. И лупил он так довольно долго, держа в памяти картинку.
Осветилку еще сильнее закрутило потоком воздуха, она запуталась, накренилась под немыслимым углом, как-то пыхнула на прощание и издохла. Снова навалился мрак.
Контрактник потащил меня из окопа:
— Пора! Пора!
В ночном небе послышался гул самолетов.
— Бегом! Бегом! Сейчас начнется!
Уже в блиндаже долетело до нас эхо мощного взрыва. За ним еще несколько разрывов. Это отбомбились наши самолеты.
— Вы о-охренели-ели! — заверещали в рации бойцы из пограничного поста на горных вершинах.
— Нормально! — весело проорал в ответ капитан Федулов. — Сейчас будет разворот! Держитесь!
Тут же тряхнуло пол блиндажа, и сверху посыпалось земляное крошево. Самолеты зашли на новый круг, снова послышался грохот ударов. Летчики работали по квадратам, где стояли станины с реактивными снарядами.
Капитан припал к рации и послал в эфир слова благодарности вышестоящему начальству.
Тут распорола воздух отчаянная автоматная трескотня — где-то справа от блиндажа. Федулов вскинулся:
— Не может быть! Они в расположении!
Автоматная стрельба уже гроздьями повисла над заставой. Крики, матерная перебранка.
Федулов подскочил к дальнему углу блиндажа и откинул висевшее на стене солдатское одеяло:
— Журналисты — сюда! Быстро!
Мы с Колчиным подбежали к стене. На уровне пола в стену уходил тайный лаз. Пролезть в него можно было только на четвереньках.
— Фонарики есть, журналисты?!
— В рюкзаках.
Федулов чертыхнулся:
— А зажигалки?
Я показал свою.
— Значит, так! Ползете вперед. Через десять метров лаз уходит под прямым углом. Еще десять метров — и попадете в небольшую комнатку. В дальней стене можно проделать проход наружу. Выйдете с другой стороны сопки. Вопросы?
— Нет.
— Вперед!
Когда Сашка уже скрылся в проходе, Федулов приостановил меня:
— Леша! Если нас кончат, передай командованию, что это были «Блуждающие огни». Запомнил?
Я кивнул.
— Давай пошевеливайся. И сидите, как мыши! — капитан завесил за мной вход одеялом.
Мы ползли по проходу, а над головой ухали взрывы. Автоматной стрельбы было практически не слышно. Я благодарил Бога, что я курю и у меня с собой зажигалка. Все-таки без света ползти намного страшнее. Но еще страшнее то, что творится сейчас над нами. Заставу истребляли. И это во второй раз! Даже авиация не помогла.
Дойдя до пещерки, описанной Федуловым, мы остановились и прислушались. Наверху еще вертелась автоматная стрельба. Тяжело ступали по заставе разрывы гранат.
— Что сказал капитан? — спросил шепотом Сашка.
— Это «Блуждающие огни».
— Вот как?! Треклятая баба!
— Какая баба?
— Что в гостиницу к нам приходила. Сволочь!
— А она-то тут при чем?
— Накаркала, скотина.
Я усмехнулся:
— Она, между прочим, предупреждала, что в этих местах «Блуждающие огни» как раз и ошиваются.
— Что будем делать?
— Сидеть. Наружу сейчас лучше не высовываться. Они же будут обшаривать всю заставу в поисках живых.
— Логично…
* * *
Через несколько минут дышать стало трудно. Пот — градом. Лечь в этой норе невозможно. Мы стояли на четвереньках, прислонившись к стенке.
— Пора выходить, — сказал я. — Задохнемся, на фиг.
— Лучше проковыряй дырочку в стене. Вылезать не надо, — просипел шепотом Сашка.
Я пролез чуть вперед и осторожно царапнул рукой стенку. Струйка воздуха прорвалась в нашу пещеру. Я отпрянул, давая воздуху свободный проход. Стрельба на заставе прекратилась.
Рядом с нами, где-то наверху, послышались голоса.
Мы замерли и прислушались.
Говорили не по-русски. Шаги похрустели мимо и замерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Но убедить экипаж в прочности машины ему не удалось.
Командир-танкист бросился к машине. Одним прыжком взлетел на башню, ввинтился в люк и захлопнулся. В этот момент по броне ударил снаряд.
Я зажмурился. Потом открыл глаза и увидел, как невредимый танк поворачивает башню в сторону ближайшей сопки. Вспышка выстрела распорола тьму. Коротко зашелестело и ударило со звоном по соседней вершине.
Танк снова плюнул снарядом и заурчал, готовясь к новой стрельбе.
— Бегом! — заорал мне в ухо контрактник.
Мы рванули в окопы чуть правее танка, где заходился тяжелыми очередями пулемет. Всполохи разрывов выхватили темные фигурки. Экипаж танка снова бежал к машине — помогать своему командиру.
На этот раз я влетел головой вниз. Меня подняли. Отобрали ленты. Контрактник, смеясь над моей слепотой, потащил меня снова к блиндажу.
Там уже сидел капитан Федулов и надрывался кому-то в рацию:
— Реактивные снаряды! Реактивные снаряды!
— Потери? — хрипела трубка.
— Пятеро двухсотых, восемь трехсотых! Нужна поддержка!
— Работаем! Работаем! Квадраты?! — твердил чей-то уверенный голос.
— Да-да, — кричал в трубку капитан. — Квадраты семнадцать, двадцать один, сорок! Как поняли?!
— Нормально! Нормально! — хрипела трубка. — Понял вас! Держитесь!
Новая партия пулеметных лент была готова.
Александр Петрович повернулся ко мне:
— Давай, браток, извини уж, что так получилось. Но сейчас воевать должны все.
— Моджахеды решили повторить свой подвиг с тринадцатой заставой? — спросил я.
— Видимо, так.
Мы с контрактником снова бросились в ночь.
У меня, честно сказать, на душе не было даже тени беспокойства. Не от непомерной смелости. А от незнания обстановки. Я даже отдаленно не представлял себе, что происходит. Кругом гремело, стреляло, визжало, вспыхивало и полыхало. Из всей этой мешанины предельно ясным было одно: нас атакуют, мы отбиваемся. И пока вроде отбиваемся успешно.
Сокрушающий удар о дно окопа показал мне, что мы достигли новой пулеметной точки. Снова чьи-то руки сорвали пулеметные ленты.
— Погоди! — закричал я контрактнику. — Дай хоть глянуть.
Кто-то развернул меня в сторону атаки:
— Смотри! Жалко, что ли?
Внизу, из темноты, то там, то тут сверкали точки выстрелов. Пулеметчик наметанным глазом засекал вспышки и поливал в ответ долгими очередями.
Солдат отбежал по замаскированному ходу сообщения в другой конец окопа и, не высовываясь, от земли, выпустил осветительную ракету. Она с треском взорвалась светом в ночном небе и повисла на парашюте.
Земля в низине зашевелилась от теней. Поползли вбок остроконечные конусы камней. Надо быть очень опытным стрелком, чтобы отличить движение тени от движения человека.
Пулеметчик не из новичков и сразу просек нужные шевеления. Снова заработал пулемет, вышибая фонтаны пыли и брызги крошева из придорожных камней.
Осветилку на парашюте стало кренить и сносить вдаль. Остроносые тени побежали теперь в сторону заставы. Вспыхнули за камнями красные точки, и автоматная стрекотня полетела в нас.
Пулеметчик ответил всем без промедления. И лупил он так довольно долго, держа в памяти картинку.
Осветилку еще сильнее закрутило потоком воздуха, она запуталась, накренилась под немыслимым углом, как-то пыхнула на прощание и издохла. Снова навалился мрак.
Контрактник потащил меня из окопа:
— Пора! Пора!
В ночном небе послышался гул самолетов.
— Бегом! Бегом! Сейчас начнется!
Уже в блиндаже долетело до нас эхо мощного взрыва. За ним еще несколько разрывов. Это отбомбились наши самолеты.
— Вы о-охренели-ели! — заверещали в рации бойцы из пограничного поста на горных вершинах.
— Нормально! — весело проорал в ответ капитан Федулов. — Сейчас будет разворот! Держитесь!
Тут же тряхнуло пол блиндажа, и сверху посыпалось земляное крошево. Самолеты зашли на новый круг, снова послышался грохот ударов. Летчики работали по квадратам, где стояли станины с реактивными снарядами.
Капитан припал к рации и послал в эфир слова благодарности вышестоящему начальству.
Тут распорола воздух отчаянная автоматная трескотня — где-то справа от блиндажа. Федулов вскинулся:
— Не может быть! Они в расположении!
Автоматная стрельба уже гроздьями повисла над заставой. Крики, матерная перебранка.
Федулов подскочил к дальнему углу блиндажа и откинул висевшее на стене солдатское одеяло:
— Журналисты — сюда! Быстро!
Мы с Колчиным подбежали к стене. На уровне пола в стену уходил тайный лаз. Пролезть в него можно было только на четвереньках.
— Фонарики есть, журналисты?!
— В рюкзаках.
Федулов чертыхнулся:
— А зажигалки?
Я показал свою.
— Значит, так! Ползете вперед. Через десять метров лаз уходит под прямым углом. Еще десять метров — и попадете в небольшую комнатку. В дальней стене можно проделать проход наружу. Выйдете с другой стороны сопки. Вопросы?
— Нет.
— Вперед!
Когда Сашка уже скрылся в проходе, Федулов приостановил меня:
— Леша! Если нас кончат, передай командованию, что это были «Блуждающие огни». Запомнил?
Я кивнул.
— Давай пошевеливайся. И сидите, как мыши! — капитан завесил за мной вход одеялом.
Мы ползли по проходу, а над головой ухали взрывы. Автоматной стрельбы было практически не слышно. Я благодарил Бога, что я курю и у меня с собой зажигалка. Все-таки без света ползти намного страшнее. Но еще страшнее то, что творится сейчас над нами. Заставу истребляли. И это во второй раз! Даже авиация не помогла.
Дойдя до пещерки, описанной Федуловым, мы остановились и прислушались. Наверху еще вертелась автоматная стрельба. Тяжело ступали по заставе разрывы гранат.
— Что сказал капитан? — спросил шепотом Сашка.
— Это «Блуждающие огни».
— Вот как?! Треклятая баба!
— Какая баба?
— Что в гостиницу к нам приходила. Сволочь!
— А она-то тут при чем?
— Накаркала, скотина.
Я усмехнулся:
— Она, между прочим, предупреждала, что в этих местах «Блуждающие огни» как раз и ошиваются.
— Что будем делать?
— Сидеть. Наружу сейчас лучше не высовываться. Они же будут обшаривать всю заставу в поисках живых.
— Логично…
* * *
Через несколько минут дышать стало трудно. Пот — градом. Лечь в этой норе невозможно. Мы стояли на четвереньках, прислонившись к стенке.
— Пора выходить, — сказал я. — Задохнемся, на фиг.
— Лучше проковыряй дырочку в стене. Вылезать не надо, — просипел шепотом Сашка.
Я пролез чуть вперед и осторожно царапнул рукой стенку. Струйка воздуха прорвалась в нашу пещеру. Я отпрянул, давая воздуху свободный проход. Стрельба на заставе прекратилась.
Рядом с нами, где-то наверху, послышались голоса.
Мы замерли и прислушались.
Говорили не по-русски. Шаги похрустели мимо и замерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83