— Потом спрошу. Когда прилетим и этот товарищ придет в себя.
— Потом мы и у Трофимова можем спросить, когда прилетим. Он нам охотнее обо всем расскажет.
Глава 26
До Таджикистана около четырех часов лету.
Не знаю, сколько мы провели в дороге. Как-то незаметно все задремали… И пропустили самое интересное. Проснулись мы от сильных толчков. Самолет тряхнуло, словно он получил пинка. Потом его бросило еще раз.
В салон влетел Трофимов:
— Просыпайтесь, господа! — Он кинул нам парашютные ранцы.
— И этот туда же! — воскликнул Колчин.
— Надевайте! — железным голосом приказал Трофимов. — Нас подбили! Мы горим!
— Что такое! — вскинулся я. — Как подбили?!
— Некогда! Надевайте! — Трофимов указал на ранцы.
Тут все сорвались, как в горячке. Принялись лихорадочно прилаживать за плечами ранцы.
— Но мы никогда не прыгали с парашютом! — напомнил я.
— Раньше надо было учиться! Прыгаешь, считаешь до десяти, дергаешь вот за это… кольцо это… и купол раскрывается. Если что — спрашивайте, я буду лететь рядом.
— Оч-чень мило с вашей стороны!
Федулов безропотно надел ранец и встал вместе с нами возле люка.
Самолету снова наподдали. Мы попадали на пол.
Трофимов вскочил. Крутанул аварийную рукоятку и долбанул по двери ногой. Ее с треском сорвало с петель, и она исчезла в небесной бездне. В салон ворвался вихрь. Мы опять повалились на пол.
Из кабины выскочили двое пилотов.
— Больше предупреждений не будет! — заорали они и сиганули за борт.
— Приготовиться! — взвился голосом Трофимов. — Я — первый! Журналисты за мной! Федулов замыкает!
И он кинулся в пустоту. Мы с Колчиным зажмурились и прыгнули следом.
Меня закрутило бешеным волчком. В ушах свистело и рвало. Лицо размазывало под напором ветра. Не знаю, сколько времени прошло, только я вдруг вспомнил, что неплохо бы дернуть за кольцо. Я открыл глаза. Меня по-прежнему швыряло и крутило, как гуманитарный мешок картошки. Насколько это возможно, я постарался увидеть, что делают мои спутники. Мелькнул чей-то раскрывающийся купол. Ага! Ну и я дернул кольцо. Над головой сильно хлопнуло, как из ружья, и неведомая сила потащила меня за шиворот вверх.
Как только болтанка и верчение прекратились, я попытался глазами отыскать самолет. Его нигде не было. Даже инверсионного следа. Зато погода стояла чудная. Намного лучше, чем в Чечне.
Оглядевшись, я насчитал пять куполов. Мой был шестым. Значит, все в порядке. Все целы.
Внизу медленно проступали очертания гор.
«Приехали! Слазьте, ваше благородие! — сказал мне внутренний голос — гнусавый и неприятный. — Мало того, что ты абсолютно не знаешь, как приземляться в ровном поле, так тут тебе предлагается сразу сесть задницей на остроконечный пик. Замечательно!»
«Заткнись!» — сказал я внутреннему голосу.
Из своей журналисткой практики я усвоил одно. Если ты попал в незнакомую ситуацию и не знаешь, что делать, то разуй глазки и посмотри, как поступают твои более опытные товарищи. И делай то же, что и они.
Одни из куполов стал съезжать по небу куда-то вбок. И все остальные последовали за ним. Понаблюдав за фигуркой, я тоже потянул стропы на себя, и мой купол понес меня следом за группой.
Отлично. Первый маневр удался.
Купола вынесло в широкое ущелье. Внизу маячили зеленым светом мягкие полянки, сверкала речка, топорщились опасные для всех парашютистов деревья. Глядя на маневры со стропами, я усиленно копировал движения. И ведь все же кое-как с божьей помощью приземлился!
Земля больно вдарила по ногам. Я кувыркнулся, пролетел вперед. Сила инерции еще раз швырнула меня через голову, и я распластался на земле. Сверху меня бережно прикрыл парашютный шелк. Тело к выносу готово!
— Никогда не стану парашютистом! — послышался голос Колчина. — Не хочу, не буду!
Жив, значит.
— Эй! Ты как? — С меня стащили парашютный шелк, и замаячило сверху лицо Трофимова.
— Нормально. — Я сел и огляделся. — Только ногами сильно ударился.
— Так пружинить надо! Дурилка газетная. Ни фига вас в редакции не учат!
— Вообще-то это не мое дело, с парашютом прыгать.
— Ну и оставался бы в самолете, — весело ответил Трофимов и пошел куда-то.
Я отыскал глазами майора Федулова. Тот изображал из себя саму Смерть — с бледным, заостренным лицом недвижно сидел на земле и всматривался в четвертое измерение.
Приковылял Колчин и сел рядом.
— Впервые в жизни прыгал из горящего самолета и ничего себе не сломал!
— Добрый знак!
— Будет о чем детям не рассказывать, чтобы не брали дурных примеров с отца.
Трофимов снова очутился рядом.
— Все в порядке? Идти можете? Никто ничего не сломал?
— А куда теперь? — спросил я.
— Сейчас определимся, — ответил Трофимов загадочно и пошел к двум пилотам на совещание.
Изредка ветерок приносил нам обрывки их совещания. Колчин внимательно слушал.
— Тот же самый язык, что мы слышали на заставе, — определил он.
— Значит, они и есть «Блуждающие огни», — сказал я удовлетворенно. — А мы еще живы. И это радует. Хочется петь.
— Спой, — хохотнул Сашка.
А мне что! Я затянул:
— Я приду и тебе обойму! Если я не погибну в бою!
Троица оглянулась на меня.
— Жизни радуется! — пояснил Сашка.
И они снова ушли в свои разговоры.
Федулов, прислонясь к камню, сидел не шелохнувшись.
— Такое ощущение, что он умирает, — сказал я Колчину.
— Да уж. Всего минуту назад он был более живым, — оценил тот позу Александра Петровича.
— Может, он все же разбился?
— Не смеши меня! Федулов из спецназа погранвойск! Такие если и разбиваются, то не раньше, чем по ним танком проедутся.
Я пошел к «Блуждающим огням»:
— С Федуловым что-то не так.
Трофимов достал аптечку, отобранную у майора на аэродроме, вытащил оттуда ампулу с красной жидкостью, собрал маленький шприц, наполнил его из ампулы и передал мне:
— На, вколи ему. Через минуту будет как новенький.
— Что это? Наркотик?
— Потом, потом! — отмахнулся Трофимов.
— Где мы хотя бы?
— В Таджикистане.
Я пошел к Федулову:
— Александр Петрович, я вколю?
Он чуть заметно кивнул:
— Можешь через одежду.
Я вколол шприц сквозь рукав камуфляжной куртки. Через несколько секунд Федулов ожил, повертел головой и сел.
— Как самочувствие?
— Хреново, — не стал он приукрашивать.
— Что в шприце?
— Лекарство.
— Понятно. Могу еще чем-нибудь помочь?
— Воды бы.
— Сейчас принесу, если найду.
Мы с Колчиным показали группе Трофимова, что идем к реке.
Они покивали и снова склонились — чудить над картами.
На ущелье навалилась жара. Сверкали остроконечные шапки, бликала сквозь ветки кустов и деревьев бурливая речка.
Мы остановились на берегу и как зачарованные смотрели на поток.
— Искупаться бы, — предложил Колчин.
— Унесет, на фиг.
Мы набрали воду во фляги, которые всегда приторочены к поясу журналиста и наполнены, как правило, спиртом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83