Ловко, да? Простой человек виноват везде. Даже если над ним глумятся.
— Тебе обязательно надо написать об этом!
— Что я и собираюсь сделать. Теперь все ясно с этими «Блуждающими огнями». Кодовое название. Суперсолдаты наших пограничников. Генералы, видимо, создали экспериментальную группу бойцов. Но она вышла из-под контроля. Подопечные начали крушить и моджахедов, и своих. Погранцы постарались замять это дело, уничтожив своих же суперсолдат. Да не тут-то было! «Огни» уже разгромили две заставы. А поймать их никому не удается. Не зря назвали их «Блуждающими огнями». По старому русскому поверью, «блуждающие огни» можно встретить ночью в лесу. Они указывают путь к сокровищам. Но если не знаешь заклинаний, то приблизиться к ним невозможно. Эти «огни» даже могут завести человека в болото и погубить. Понимаешь, почему дело так засекретили? Если на самом верху узнают про «ошибочку», генералам головы поотрывают… Нет, я напишу! Я напишу! Чтобы потом этих генералов судили, как нацистов.
Вика взяла меня за руку:
— Ты молодец. Я горжусь тобой.
— Знаешь, а ведь если бы не эта женщина, я бы до сих пор топтался на месте.
— Если бы ты не написал о Таджикистане, угадав верный тон, эта женщина никогда бы о тебе не узнала и не поверила бы тебе. Она же искала именно такого журналиста, который поймет ее горе. Она верит тебе авансом. Она уверена, что ты не работаешь на пограничников и не побежишь с этими документами к ним.
— Не побегу, да… Напишу! Нет, вот напишу! Просто разгромную статью! А потом… будь что будет.
Но написать мне так и не удалось. По многим причинам.
Никогда еще не видел столько машин с мигалками перед редакцией и такое количество нервных людей в униформе и штатском. Мы с Викой поодаль наблюдали за всем этим, как говорят дипломаты, «с чувством глубокого недоумения и озабоченности».
— По-моему, Леша, это приехали по твою душу.
— Во-первых, я не Рэмбо и не киборг-убийца, чтобы бросать на мое задержание усиленный батальон. Во-вторых, ты помнишь, надеюсь, что эту ночь я провел у тебя и ни с кем не воевал? — Голос мой предательски треснул. Я передал Вике пакет с документами: — Подержи у себя.
— Поняла. Конечно!
— И еще! — Я снял с себя медальон и надел ей на шею. — Вот так. На тебе он выглядит вполне естественно.
Естественно, да. Но сама Вика выглядит здорово напуганной.
— Может, тебе лучше поехать домой, Вик?
— Нет, я — на работу. Мне-то что?! Я за тебя боюсь.
— Слушай, давай тогда разделимся. Если эти ребята приехали по мою душу, то меня наверняка обыщут. Прошмонают и тех, с кем я пришел. А на тебя одну они вряд ли обратят внимание.
В одиночестве я двинулся к редакции, делая вид, что никого не замечаю. Меня тоже никто не заметил и никто не остановил. Я миновал пост охраны и, зайдя в лифт, начал уже сомневаться, что это приехали за мной.
В редакции мои робкие надежды рухнули. По коридорам сновали бойцы в камуфляже и люди в штатском. Они вытаскивали из кабинетов коробки с бумагами. Уносили куда-то жесткие диски компьютеров.
Встречным курсом по коридору шел Павлов и говорил сопровождающим его людям в штатском:
— Нету у меня больше компьютеров. Я за одним и работаю. Стол вы осмотрели, его стол тоже. Чего еще надо?
Тут они поравнялись со мной.
— А! Привет! Вот и ты! У нас из-за тебя обыск! — выпалил Павлов.
— Только не говорите мне, что директор ФСБ пал из-за меня в бою, а вся Лубянка ушла под землю!
Гм. Шутка не к месту. Штатские посмурнели.
— Это он? — спросил один из них, самый долговязый.
— Только без рук, пожалуйста, — предупредил Иван Тимофеевич. — А то, знаете ли, вчера один попытался.
— Вот про этого «одного» и поговорим! — мягко сказал долговязый, и его напарники сомкнулись у меня по бокам.
Все же пентюхи. Их действия рассчитаны больше на пугливых беззлобных идиотов. Будь у меня «узи» или такой автомат, как вчера у Трофимова, я бы их уложил без всяких проблем.
— Сюда, пожалуйста, — долговязый указал рукой в сторону приемной главного редактора. Очевидно, там расположился их временный штаб.
Долговязый следователь ФСБ Валерий Борисович Колосов был обходительным и очень мягким человеком. Причем именно «был». Я специально употребляю прошедшее время. Наверное, таких следователей у ФСБ больше не будет. Впрочем, все по порядку.
Главный редактор в кабинете отсутствовал. Из приемной временами долетал испуганный голос секретарши, отвечающей на звонки: «В Администрации президента! Только что уехал!»
За столом начальника пристроился какой-то полковник в форме контрразведки и очень активно названивал по всем стоящим на столе телефонам. В иные он кричал благим матом, из других его самого крыли теми же словами. Потом он снова начинал кого-то строить и тут же получал новый втык из других телефонов.
— Присаживайтесь, — Колосов показал мне на низенький столик для переговоров в углу кабинета.
Сам он сел не напротив, как обычно делают все следователи и оперативники, чтобы создать в собеседнике напряжение и некоторую конфронтацию, а рядом. Словно мы пришли с ним на вечеринку.
Валерий Борисович был очень умен. С улыбкой вынужденного гостя он попросил напуганную секретаршу Юлю соорудить нам по-быстрому кофе.
Бледная Юля с трясущимися руками и прыгающими губами спросила, не станем ли мы возражать против растворимого.
Колосов вопрошающе посмотрел на меня. Взгляд у Юли мгновенно изменился. Она стала смотреть на меня как на высокое, но чужое начальство.
— Пусть будет растворимый.
Юля ушла, от волнения чуть не налетев на стол редколлегии.
— Как дела? — по-простецки поинтересовался следователь, точно мы знакомы с детского сада.
— Не хвораю, слава богу, — я вежливо кашлянул в кулачок.
Валерий Борисович внимательно изучил мою реакцию, изучил мои глаза, нос, губы. Потом повернулся к вернувшейся Юле и снял с дрожащего мелкой дрожью подноса две чашки горячего кофе.
В полном молчании (под рыки полковника у дальней стены) мы размешали сахар, глотнули кофе и снова уставились друг на друга. Колосов внимательно меня изучал: как я двигаюсь, не дрожат ли у меня руки, не бегают ли по сторонам глазки.
Я старался быть как можно холоднее и безразличнее. Хотя и таким поведением мог навлечь на себя подозрения.
— Как ночью спалось? — приступил к допросу Валерий Борисович.
— Чудесно.
— Ничто не мешало?
— Тот, кто мне мешает, долго не живет, — сострил я.
Валерий Борисович шутку не оценил. Глаза его превратились в подозрительные щелки.
— Уже знаете, что произошло вчера? Откуда?
— Вчера произошла среда. По календарю… В мире всегда что-нибудь происходит. Особенно в Москве.
— Это верно, это верно. Но вчера ночью произошло нечто неординарное.
— Вот как?
— Вчера поздно вечером наша группа из семи человек поехала к вам на квартиру — проверить ее на наличие подслушивающей аппаратуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Тебе обязательно надо написать об этом!
— Что я и собираюсь сделать. Теперь все ясно с этими «Блуждающими огнями». Кодовое название. Суперсолдаты наших пограничников. Генералы, видимо, создали экспериментальную группу бойцов. Но она вышла из-под контроля. Подопечные начали крушить и моджахедов, и своих. Погранцы постарались замять это дело, уничтожив своих же суперсолдат. Да не тут-то было! «Огни» уже разгромили две заставы. А поймать их никому не удается. Не зря назвали их «Блуждающими огнями». По старому русскому поверью, «блуждающие огни» можно встретить ночью в лесу. Они указывают путь к сокровищам. Но если не знаешь заклинаний, то приблизиться к ним невозможно. Эти «огни» даже могут завести человека в болото и погубить. Понимаешь, почему дело так засекретили? Если на самом верху узнают про «ошибочку», генералам головы поотрывают… Нет, я напишу! Я напишу! Чтобы потом этих генералов судили, как нацистов.
Вика взяла меня за руку:
— Ты молодец. Я горжусь тобой.
— Знаешь, а ведь если бы не эта женщина, я бы до сих пор топтался на месте.
— Если бы ты не написал о Таджикистане, угадав верный тон, эта женщина никогда бы о тебе не узнала и не поверила бы тебе. Она же искала именно такого журналиста, который поймет ее горе. Она верит тебе авансом. Она уверена, что ты не работаешь на пограничников и не побежишь с этими документами к ним.
— Не побегу, да… Напишу! Нет, вот напишу! Просто разгромную статью! А потом… будь что будет.
Но написать мне так и не удалось. По многим причинам.
Никогда еще не видел столько машин с мигалками перед редакцией и такое количество нервных людей в униформе и штатском. Мы с Викой поодаль наблюдали за всем этим, как говорят дипломаты, «с чувством глубокого недоумения и озабоченности».
— По-моему, Леша, это приехали по твою душу.
— Во-первых, я не Рэмбо и не киборг-убийца, чтобы бросать на мое задержание усиленный батальон. Во-вторых, ты помнишь, надеюсь, что эту ночь я провел у тебя и ни с кем не воевал? — Голос мой предательски треснул. Я передал Вике пакет с документами: — Подержи у себя.
— Поняла. Конечно!
— И еще! — Я снял с себя медальон и надел ей на шею. — Вот так. На тебе он выглядит вполне естественно.
Естественно, да. Но сама Вика выглядит здорово напуганной.
— Может, тебе лучше поехать домой, Вик?
— Нет, я — на работу. Мне-то что?! Я за тебя боюсь.
— Слушай, давай тогда разделимся. Если эти ребята приехали по мою душу, то меня наверняка обыщут. Прошмонают и тех, с кем я пришел. А на тебя одну они вряд ли обратят внимание.
В одиночестве я двинулся к редакции, делая вид, что никого не замечаю. Меня тоже никто не заметил и никто не остановил. Я миновал пост охраны и, зайдя в лифт, начал уже сомневаться, что это приехали за мной.
В редакции мои робкие надежды рухнули. По коридорам сновали бойцы в камуфляже и люди в штатском. Они вытаскивали из кабинетов коробки с бумагами. Уносили куда-то жесткие диски компьютеров.
Встречным курсом по коридору шел Павлов и говорил сопровождающим его людям в штатском:
— Нету у меня больше компьютеров. Я за одним и работаю. Стол вы осмотрели, его стол тоже. Чего еще надо?
Тут они поравнялись со мной.
— А! Привет! Вот и ты! У нас из-за тебя обыск! — выпалил Павлов.
— Только не говорите мне, что директор ФСБ пал из-за меня в бою, а вся Лубянка ушла под землю!
Гм. Шутка не к месту. Штатские посмурнели.
— Это он? — спросил один из них, самый долговязый.
— Только без рук, пожалуйста, — предупредил Иван Тимофеевич. — А то, знаете ли, вчера один попытался.
— Вот про этого «одного» и поговорим! — мягко сказал долговязый, и его напарники сомкнулись у меня по бокам.
Все же пентюхи. Их действия рассчитаны больше на пугливых беззлобных идиотов. Будь у меня «узи» или такой автомат, как вчера у Трофимова, я бы их уложил без всяких проблем.
— Сюда, пожалуйста, — долговязый указал рукой в сторону приемной главного редактора. Очевидно, там расположился их временный штаб.
Долговязый следователь ФСБ Валерий Борисович Колосов был обходительным и очень мягким человеком. Причем именно «был». Я специально употребляю прошедшее время. Наверное, таких следователей у ФСБ больше не будет. Впрочем, все по порядку.
Главный редактор в кабинете отсутствовал. Из приемной временами долетал испуганный голос секретарши, отвечающей на звонки: «В Администрации президента! Только что уехал!»
За столом начальника пристроился какой-то полковник в форме контрразведки и очень активно названивал по всем стоящим на столе телефонам. В иные он кричал благим матом, из других его самого крыли теми же словами. Потом он снова начинал кого-то строить и тут же получал новый втык из других телефонов.
— Присаживайтесь, — Колосов показал мне на низенький столик для переговоров в углу кабинета.
Сам он сел не напротив, как обычно делают все следователи и оперативники, чтобы создать в собеседнике напряжение и некоторую конфронтацию, а рядом. Словно мы пришли с ним на вечеринку.
Валерий Борисович был очень умен. С улыбкой вынужденного гостя он попросил напуганную секретаршу Юлю соорудить нам по-быстрому кофе.
Бледная Юля с трясущимися руками и прыгающими губами спросила, не станем ли мы возражать против растворимого.
Колосов вопрошающе посмотрел на меня. Взгляд у Юли мгновенно изменился. Она стала смотреть на меня как на высокое, но чужое начальство.
— Пусть будет растворимый.
Юля ушла, от волнения чуть не налетев на стол редколлегии.
— Как дела? — по-простецки поинтересовался следователь, точно мы знакомы с детского сада.
— Не хвораю, слава богу, — я вежливо кашлянул в кулачок.
Валерий Борисович внимательно изучил мою реакцию, изучил мои глаза, нос, губы. Потом повернулся к вернувшейся Юле и снял с дрожащего мелкой дрожью подноса две чашки горячего кофе.
В полном молчании (под рыки полковника у дальней стены) мы размешали сахар, глотнули кофе и снова уставились друг на друга. Колосов внимательно меня изучал: как я двигаюсь, не дрожат ли у меня руки, не бегают ли по сторонам глазки.
Я старался быть как можно холоднее и безразличнее. Хотя и таким поведением мог навлечь на себя подозрения.
— Как ночью спалось? — приступил к допросу Валерий Борисович.
— Чудесно.
— Ничто не мешало?
— Тот, кто мне мешает, долго не живет, — сострил я.
Валерий Борисович шутку не оценил. Глаза его превратились в подозрительные щелки.
— Уже знаете, что произошло вчера? Откуда?
— Вчера произошла среда. По календарю… В мире всегда что-нибудь происходит. Особенно в Москве.
— Это верно, это верно. Но вчера ночью произошло нечто неординарное.
— Вот как?
— Вчера поздно вечером наша группа из семи человек поехала к вам на квартиру — проверить ее на наличие подслушивающей аппаратуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83