— Он видел гибель целого клана эльфов, и это сломило его дух.
— Нет, не сломило! — сказал Бройдо так громко, что перестали чирикать птицы в кронах и стал на миг слышен шорох листьев. — Ты на минутку подумай сердцем, Рик Старый. Вспомни свою возлюбленную дочь — Амару, так ее звали?
— Да, — чуть слышно ответил кобольд.
— Она умерла в детстве. Почему ты не умер тогда сам?
— Наверное, умер.
— Конечно, частично душа твоя умерла. Не потому ли ты и стал жить один? И не потому ли тебя выбрала безымянная владычица, чтобы вызвать из своего сна? — Бройдо ткнул пальцем в грудь Рика, рядом с торчащей стрелой. — Ты был пуст, и она смогла наполнить тебя своей волей.
— Да, да, и что с того? — произнес раздосадованный кобольд. — К чему ты ведешь, эльф?
— К тому, что наши потери формируют нас. И хотя они сами ужасны, не так уж они плохи, если глядеть в масштабе всей жизни. — И Бройдо добавил, уже тише: — Именно так нашу жизнь формирует смерть.
— Жизнь куется на наковальне снов, — процитировал кобольд из «Висельных Свитков».
— А молотом служит смерть, — подхватил эльф. — Да, именно это я и хотел сказать.
— Хорошо сказано, эльф. Хорошо сказано. — Чуть раздулись крылья курносого носа Рика, когда он втянул в себя воздух, а потом спросил:
— Значит, это оправдывает избиение целых кланов ради выполнения нашей миссии?
Бройдо тяжело и резко вздохнул — боль мучительного выбора терзала и его.
— Я бы не смог сам такого приказать. Но что нам делать? Приходится быть сильными — этого требует жизнь всех миров.
— Я не настолько силен, — чуть качнув головой, возразил кобольд. — Хозяйка этого сна выбрала не того кобольда.
Я не могу убивать невинных — даже для спасения всех миров.
Плечи Бройдо опустились, клинок меча змея проволокся по земле под тяжестью этого решения.
— Да, кобольд. Я тоже не могу. Как и ты, понимая необходимость этого, я не вижу для нас дальнейшего пути. Что нам делать?
Рик посмотрел на Азофеля. Черная пустота глаз Лучезарного тяжело смотрела в изрытую землю.
— Лучезарный пока жив. Будем идти дальше.
И они пошли вперед молча. Под бородами исполинских деревьев шли они туда, куда подсказывало чутье Рика Старого, пока угловатый свет дня не стал желтеть. Бройдо нашел укрытие под сводом двух сучьев дерева, затянутых ползучими лианами. Рик разыскал кустик диких сахарных стеблей, и путники вгрызлись в сладкие волокна, лежа под сучьями и глядя, как сгущается темнота между светлыми гладкими стволами.
На рассвете исчез Азофель. Рик, спавший по привычке, а не из необходимости, и Бройдо, очнувшийся от тяжелой дремоты, сонно моргали, будто при сером свете зари искали друг у друга ответа.
След Азофеля нашелся на земле. Его неуклюжие шаги были легко различимы, и эльф с кобольдом бросились сквозь зеленый свет догонять Лучезарного.
— Его могли найти гномы! — тревожился Рик. — Зачем он ушел?
— За едой, — ответил Бройдо и показал сквозь деревья на поляну, где над пустой деревней безмолвно порхали бабочки.
Рик и Бройдо прошли через ряды травяных хижин, выискивая хоть кого-нибудь. Но все население просто исчезло, оставив свое имущество — разбросанную одежду, кипящие котлы, детские игрушки рядом с пустыми кроватками.
Следы Азофеля отыскались на другом конце деревни, где он снова ушел в лес. Но шаг его стал легче и длиннее.
— Нам его не догнать, — понял Рик Старый. — Он стал сильнее. И станет еще сильнее.
— Что будем делать? — спросил в страхе Бройдо, медленно оглядывая деревню-призрак.
— Соберем столько амулетов, сколько сможем унести, — ответил Рик. — Жителям они больше не нужны, а нам понадобятся — оплатить проезд на эфирном корабле, когда доберемся до Хелгейта.
— Мы спустимся по Стене Мира без Азофеля? — Бройдо отчаянно замотал головой. — А как мы прогоним тень, когда найдем ее?
— Его, — поправил Рик. Он вошел в хижину лекаря и стал собирать ожерелья целебных опалов и наголовные повязки с крысиными звездами. — Это волхв с Темного Берега. Впервые я увидел его в раздернутой завесе пламени, когда медитировал перед огнем на Неморе. И сейчас я чувствую его той силой, что дала мне Владычица Сада в этом ее сне. Что мы будем делать, когда встретимся с ним, — не знаю. Но мы просто должны сделать все, что можем.
Сердито ворча, кобольд набил амулетами двойной мешок и вернулся в сопровождении эльфа в лес, на свою дорогу. Еще три дня они шли болотистым лесом, пока он не сменился каменистой мореной, ведущей к Стене Мира.
Задолго до того, как среди каменистых круч показалась огромная преграда, стал слышен налетающий из пропасти ветер, шумящий как прибой. Бройдо вынул амулеты из мешка и обернул себя их Чармом. Навеянное ими спокойствие загасило его страх при взгляде на неровные утесы, громоздившиеся вдоль стены Края Мира, насколько хватало глаз.
Спуск оказался проще, чем они опасались. Тропа паломников взбегала на крутые скалы, а в самых опасных местах путешественники к святыням вырубили ступени. Вскоре путники вошли в облака, и ничего не стало видно. Здесь Бройдо пошел впереди, находя путь в густом тумане с помощью крысиных звезд.
Спустившись ниже облаков, эльф с кобольдом оказались на скалистом серпантине, уставленном религиозными надписями и вращающимися молитвенными колесами. Несколько богомольцев в тщательно подобранных блестящих одеждах приносили своим богам жертвы сожжения. Рик заметил у них в глазах страх при виде его раны и прикрыл стрелу покрывалом из мха, которое использовал на болотах вместо одеяла. После этого паломники перестали замечать эльфа и кобольда, идущих мимо развевающихся флагов над алтарями в выветренных скалах.
Внизу раскинулся Хелгейт — мозаика серных выходов, красных и зеленых окислов, черных завихрений сажи. На горизонте сгрудились вулканические горы, и шлаковые башни их полыхали синим, почти невидимым пламенем.
— Благодарение богам, что нам не туда, не в эту пылающую землю, — с облегчением произнес Бройдо. — Там живут великаны, и хорошо, что нам так далеко не надо. — Он показал на щебеночную тропу, ведущую в город, состоящий из приземистых обгорелых домов. Это была цель путешественников во имя веры — входная дверь Светлого Берега. Отсюда паломники начинали путь к Краю Мира, чтобы поклониться своим богам на диких склонах наверху, в прямом сиянии Извечной Звезды.
В доталисманические времена паломничество было более распространено, и сейчас поселок из обугленных храмов и ветхих домов приходил в упадок. По широким улицам бродили нищие, и немногие пилигримы в своих одеждах с блестками казались кричаще неуместными среди грязных и оборванных попрошаек.
Небесная гавань тоже знавала лучшие времена. Многие из стеклянных окон пассажирской станции были заколочены досками, а внутри воняло затхлым дымом жертвоприношений, тлевших в многочисленных нишах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91