Дамион глядел на дельфина, и дельфин на него, и что-то между ними промелькнуло: зубастая улыбка морского создания стала шире, и дельфин что-то весело и громко чирикнул.
И в тот же миг Дамион пожалел о том, что так пристально приглядывался к дельфину: это заметил один из солдат, метнулся в каюту и выскочил с копьем в руке, замахиваясь на ходу. В последний момент его увидел кто-то из матросов и бросился наперерез. Схватившись за тупой конец копья, он яростно что-то закричал по-зимбурийски. Солдат помрачнел и ударил моряка наотмашь. Тот покатился по палубе, но солдат опустил копье и отошел от борта.
– Что произошло? – спросил Дамион у Йомара. Мохарец скривил губы.
– Так, суеверия. Моряк говорит, что элей дружили с дельфинами и говорили на их языке. Если мы убьем дельфина, элейские боги рассердятся и пошлют другую бурю, такую, что наши корабли разобьет в щепки.
– Я теперь припоминаю, что каанцы тоже уважают дельфинов, – задумчиво сказал Дамион. – Они никогда дельфинов не трогают, даже для пропитания.
Но даже если отбросить суеверия, обитатели корабля вскоре обрадовались, что не убили дельфина. Он вынырнул перед кораблем, поплыл на идущей от носа волне, и стало ясно, что это создание по каким-то своим причинам ведет корабль между опасных камней. Может, у этих животных сохранилась память предков, плывших перед элейскими судами?
Дамион, глядя вслед дельфину, не мог избавиться от мысли, что из темного блестящего глаза на него смотрела душа.
Женщины подняли глаза, когда тяжелые шаги приблизились к двери. Она распахнулась, и Эйлия сжалась, но двое зимбурийцев входить не стали. Они остановились и жестом приказали выходить.
Ана встала, тяжело опершись на бочку. Девушки бросились ей на помощь.
– Вы мне не дадите мою трость, дорогие мои?
Эйлия передала ей клюку, и старая дама встала, с трудом, но решительно. Лорелин подхватила ее под руку своей молодой и сильной рукой. Эйлия нагнулась поднять серую кошку, которая озабоченно замяукала.
– А что случилось? – вслух поинтересовалась Лорелин, помогая Ане пройти по нижней палубе и – что было труднее – подняться по лестнице. Сомнений быть не могло: веющий в люк ветер был теплым. Поднимаясь по лестнице позади Лорелин, Эйлия услышала, как подруга заорала:
– Земля!
Эйлия вылезла из люка, слегка замешкавшись из-за кошки, которую держала в левой руке. Она передала зверя Ане, потом встала, глядя поверх воды.
И вот он – крутой песчаный берег, над ним – буйная зелень и гряда зеленых туманных холмов.
– Здесь кончается наше плавание, – сказала Ана. – Но не наша миссия.
Эйлия заметила, что старуха выглядит намного лучше. Наверное, от свежего воздуха. Страх и унижения отступили перед удивлением.
– Прав был Велессан! – воскликнула она. – Действительно есть теплая земля на севере.
И морская карта в свитке тоже оказалась верной. Она привела похитителей прямо к цели.
– Это… это должна быть…
– Тринисия, – прозвучал сзади голос Дамиона. – Они нашли ее.
12 ЗА СПИНОЙ СЕВЕРНОГО ВЕТРА
Пленники сбились на берегу молчаливой кучкой, глядя на шумные веселые группы солдат и матросов. Лодки перестали подходить к берегу: очевидно, царь Халазар решил не рисковать и остаться на галеоне, пока солдаты проверят, что на берегу нет враждебных туземцев и других опасностей. Корабль бога-царя стоял отдельно от других, и его густо позолоченный и украшенный орнаментом ют сверкал под лучами закатного солнца. Флаг Зимбуры, черная звезда на красном поле, висел на снастях, а над ним – царский штандарт: мужское лицо в ореоле солнца.
– Подумать только! – произнесла Эйлия с дрожью. – Он на том корабле. Так близко!
– Лучше об этом не думать, – буркнул Дамион. Матросы были заняты выгрузкой живности на большие плоскодонки, похожие на плоты. У берега овец, коз и лошадей сбрасывали на мелководье, и они выскакивали на берег, тяжело дыша и отряхиваясь. Белый верховой конь Мандрагора выпрыгнул на берег в туче пены, фыркая и тряся мокрой гривой. С корабля также спустили несколько сторожевых псов злобного вида. Дамион узнал в этих здоровенных черно-белых тварях страшную зимбурийскую породу – наполовину гончая, наполовину волкодав. Огромные челюсти обрамляли кожаные намордники, и даже проводники этих собак обращались с ними уважительно. Зимбурийцы явно подготовились к опасностям неизведанной земли.
Впереди возвышались низкие песчаные обрывы, а за ними – крутые зеленые холмы, почти горы, вершины которых терялись в низких тяжелых туманах. Вдруг солнце скрылось за ними, и его шафрановое сияние постепенно погасло. В сгущающихся сумерках группа офицеров сгрудилась над свитком при свете костра, о чем-то споря и жестикулируя. Один из них воткнул острие меча в песок и что-то крикнул. Сначала Дамион решил, что это приступ злости, но потом сообразил, что человек выполняет нечто вроде ритуала – объявляет эту землю зимбурийской. Полумесяц обрывов отразил крик эхом, будто передразнивая.
Неподалеку готовился к выходу отряд разведчиков, люди седлали и вьючили коней. Дамион пожалел, что не понимает по-зимбурийски: разговор шел оживленный, почти накаленный. Через некоторое время к пленникам подошел Шеззек и заговорил по-маурийски.
– Вы все пойдете с нами. Делайте, что вам говорят, и вас не тронут.
И он что-то добавил Йомару по-зимбурийски. Мохарец утвердительно что-то буркнул, потом презрительно посмотрел вслед удаляющемуся Шеззеку.
– Что он сказал? – спросила Лорелин.
– Что я пойду у них следопытом, – ответил Йомар. – Диких зверей, небось, боятся.
Ана наклонилась поднять Метелку, но когда она с кошкой направилась к лошадям, Шеззек шагнул вперед, что-то крича и с угрозой размахивая руками. Серая кошка зашипела на него, потом спрыгнула с рук хозяйки и бросилась по берегу. Эйлия и Лорелин закричали.
– Она же погибнет! – возмущалась Лорелин. Полукровка хмуро обернулся к ней, и Ана положила руку на плечо Лорелин.
– Серая Метелка может сама о себе позаботиться, дорогая моя. Ей случалось жить в диких местах.
– Это жестоко!
Лорелин сердито посмотрела на Шеззека, но он уже повернулся спиной, крича команды своим солдатам.
Пленников посадили на лошадей, зимбурийские всадники взяли этих лошадей в повод и повели. Лорелин достался белый конь. Дамиону что-то показалось неуловимо тревожным в этом выборе лошадей, а потом он вспомнил: в древности приносимых в жертву людей везли к алтарю зимбурийских богов на белом коне. В отряд входило с дюжину верховых солдат, в том числе Йомар, пара проводников и несколько собак в кожаных намордниках и на длинных поводках. Шеззек резко скомандовал по-зимбурийски, и отряд пустился в путь по берегу, туда, где обрыв переходил в пологий песчаный подъем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
И в тот же миг Дамион пожалел о том, что так пристально приглядывался к дельфину: это заметил один из солдат, метнулся в каюту и выскочил с копьем в руке, замахиваясь на ходу. В последний момент его увидел кто-то из матросов и бросился наперерез. Схватившись за тупой конец копья, он яростно что-то закричал по-зимбурийски. Солдат помрачнел и ударил моряка наотмашь. Тот покатился по палубе, но солдат опустил копье и отошел от борта.
– Что произошло? – спросил Дамион у Йомара. Мохарец скривил губы.
– Так, суеверия. Моряк говорит, что элей дружили с дельфинами и говорили на их языке. Если мы убьем дельфина, элейские боги рассердятся и пошлют другую бурю, такую, что наши корабли разобьет в щепки.
– Я теперь припоминаю, что каанцы тоже уважают дельфинов, – задумчиво сказал Дамион. – Они никогда дельфинов не трогают, даже для пропитания.
Но даже если отбросить суеверия, обитатели корабля вскоре обрадовались, что не убили дельфина. Он вынырнул перед кораблем, поплыл на идущей от носа волне, и стало ясно, что это создание по каким-то своим причинам ведет корабль между опасных камней. Может, у этих животных сохранилась память предков, плывших перед элейскими судами?
Дамион, глядя вслед дельфину, не мог избавиться от мысли, что из темного блестящего глаза на него смотрела душа.
Женщины подняли глаза, когда тяжелые шаги приблизились к двери. Она распахнулась, и Эйлия сжалась, но двое зимбурийцев входить не стали. Они остановились и жестом приказали выходить.
Ана встала, тяжело опершись на бочку. Девушки бросились ей на помощь.
– Вы мне не дадите мою трость, дорогие мои?
Эйлия передала ей клюку, и старая дама встала, с трудом, но решительно. Лорелин подхватила ее под руку своей молодой и сильной рукой. Эйлия нагнулась поднять серую кошку, которая озабоченно замяукала.
– А что случилось? – вслух поинтересовалась Лорелин, помогая Ане пройти по нижней палубе и – что было труднее – подняться по лестнице. Сомнений быть не могло: веющий в люк ветер был теплым. Поднимаясь по лестнице позади Лорелин, Эйлия услышала, как подруга заорала:
– Земля!
Эйлия вылезла из люка, слегка замешкавшись из-за кошки, которую держала в левой руке. Она передала зверя Ане, потом встала, глядя поверх воды.
И вот он – крутой песчаный берег, над ним – буйная зелень и гряда зеленых туманных холмов.
– Здесь кончается наше плавание, – сказала Ана. – Но не наша миссия.
Эйлия заметила, что старуха выглядит намного лучше. Наверное, от свежего воздуха. Страх и унижения отступили перед удивлением.
– Прав был Велессан! – воскликнула она. – Действительно есть теплая земля на севере.
И морская карта в свитке тоже оказалась верной. Она привела похитителей прямо к цели.
– Это… это должна быть…
– Тринисия, – прозвучал сзади голос Дамиона. – Они нашли ее.
12 ЗА СПИНОЙ СЕВЕРНОГО ВЕТРА
Пленники сбились на берегу молчаливой кучкой, глядя на шумные веселые группы солдат и матросов. Лодки перестали подходить к берегу: очевидно, царь Халазар решил не рисковать и остаться на галеоне, пока солдаты проверят, что на берегу нет враждебных туземцев и других опасностей. Корабль бога-царя стоял отдельно от других, и его густо позолоченный и украшенный орнаментом ют сверкал под лучами закатного солнца. Флаг Зимбуры, черная звезда на красном поле, висел на снастях, а над ним – царский штандарт: мужское лицо в ореоле солнца.
– Подумать только! – произнесла Эйлия с дрожью. – Он на том корабле. Так близко!
– Лучше об этом не думать, – буркнул Дамион. Матросы были заняты выгрузкой живности на большие плоскодонки, похожие на плоты. У берега овец, коз и лошадей сбрасывали на мелководье, и они выскакивали на берег, тяжело дыша и отряхиваясь. Белый верховой конь Мандрагора выпрыгнул на берег в туче пены, фыркая и тряся мокрой гривой. С корабля также спустили несколько сторожевых псов злобного вида. Дамион узнал в этих здоровенных черно-белых тварях страшную зимбурийскую породу – наполовину гончая, наполовину волкодав. Огромные челюсти обрамляли кожаные намордники, и даже проводники этих собак обращались с ними уважительно. Зимбурийцы явно подготовились к опасностям неизведанной земли.
Впереди возвышались низкие песчаные обрывы, а за ними – крутые зеленые холмы, почти горы, вершины которых терялись в низких тяжелых туманах. Вдруг солнце скрылось за ними, и его шафрановое сияние постепенно погасло. В сгущающихся сумерках группа офицеров сгрудилась над свитком при свете костра, о чем-то споря и жестикулируя. Один из них воткнул острие меча в песок и что-то крикнул. Сначала Дамион решил, что это приступ злости, но потом сообразил, что человек выполняет нечто вроде ритуала – объявляет эту землю зимбурийской. Полумесяц обрывов отразил крик эхом, будто передразнивая.
Неподалеку готовился к выходу отряд разведчиков, люди седлали и вьючили коней. Дамион пожалел, что не понимает по-зимбурийски: разговор шел оживленный, почти накаленный. Через некоторое время к пленникам подошел Шеззек и заговорил по-маурийски.
– Вы все пойдете с нами. Делайте, что вам говорят, и вас не тронут.
И он что-то добавил Йомару по-зимбурийски. Мохарец утвердительно что-то буркнул, потом презрительно посмотрел вслед удаляющемуся Шеззеку.
– Что он сказал? – спросила Лорелин.
– Что я пойду у них следопытом, – ответил Йомар. – Диких зверей, небось, боятся.
Ана наклонилась поднять Метелку, но когда она с кошкой направилась к лошадям, Шеззек шагнул вперед, что-то крича и с угрозой размахивая руками. Серая кошка зашипела на него, потом спрыгнула с рук хозяйки и бросилась по берегу. Эйлия и Лорелин закричали.
– Она же погибнет! – возмущалась Лорелин. Полукровка хмуро обернулся к ней, и Ана положила руку на плечо Лорелин.
– Серая Метелка может сама о себе позаботиться, дорогая моя. Ей случалось жить в диких местах.
– Это жестоко!
Лорелин сердито посмотрела на Шеззека, но он уже повернулся спиной, крича команды своим солдатам.
Пленников посадили на лошадей, зимбурийские всадники взяли этих лошадей в повод и повели. Лорелин достался белый конь. Дамиону что-то показалось неуловимо тревожным в этом выборе лошадей, а потом он вспомнил: в древности приносимых в жертву людей везли к алтарю зимбурийских богов на белом коне. В отряд входило с дюжину верховых солдат, в том числе Йомар, пара проводников и несколько собак в кожаных намордниках и на длинных поводках. Шеззек резко скомандовал по-зимбурийски, и отряд пустился в путь по берегу, туда, где обрыв переходил в пологий песчаный подъем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119