Всех интересовало только одно: не было ли у Марины врагов? Не угрожал ли ей кто-нибудь? Из врагов я вспомнила только Генку Филашкина. Но убить? Нет, убить он не мог. А вот Серега мог. И даже обещал…
История о бурных взаимоотношениях Марины с бойфрендом, их разрыве и об обещании Сереги убить бывшую подружку вызвала у Николая Сергеевича бурю восторга:
— Ну все, преступление раскрыто. Осталось только задержать Сергея Туркина, известного в криминальных кругах под кличкой Турок.
— А вдруг не он ее убил? — вяло поинтересовалась я.
— Конечно, он. Больше некому, — убежденно произнес Табаков.
— А вдруг он не признается?
— Признается, — пообещал Николай Сергеевич. — У нас все признаются… А уж с таким-то мотивом, таким-то прошлым и таким-то характером, как у Турка. Ой, да мы ж его лет на пятнадцать закроем!
Когда меня наконец отпустили, был уже поздний вечер. К моему удивлению, у кабинета начальника уголовного розыска меня ждал Роман Коваленко. Странно, сейчас не хотелось видеть даже его. Никого не хотелось видеть.
Он, кажется, понял это. Мы вместе вышли на улицу, и только тогда Роман заговорил:
— Вера, поверь мне, я понимаю, что значит потерять близкого человека. Тебе сейчас нельзя оставаться одной. Надо с кем-то поговорить. Если не возражаешь, я подвезу тебя до дома.
Я отказалась, сообщив, что пойду пешком. Но Роман не отстал и после этого. Он поплелся за мной, бросив машину у здания милиции. Мы свернули с центральной улицы во дворы и шагали молча. Роман не делал попыток завязать беседу, и я была ему за это благодарна. Мне надо было собраться с мыслями, поверить в реальность происходящего. До сих пор меня не покидало ощущение, что смерть Марины — глупый розыгрыш. Или очередной кошмарный сон.
Марина… Застрелена отвергнутым любовником… Это похоже на сцену из глупого сериала. Я никогда бы не подумала, что Серега способен на такую страсть. Он всегда был таким спокойным, таким невозмутимым. И казалось, не испытывал к Марине особых чувств. Внезапно я вспомнила наш с ней вчерашний телефонный разговор, и почувствовала, как защемило сердце. Вчера я в последний раз слышала ее голос. Больше ее не будет. Никогда. От этой мысли из глаз покатились слезы. Я утирала их ребром ладони, пока Роман не протянул мне платок.
— Вера, — произнес мой спутник, — сейчас любые слова и утешения будут бессмысленны. Но нельзя себя так изводить. Марина умерла. Значит, надо забыть об этом, представить, что она где-то далеко-далеко. Там, куда не доехать, не написать и не позвонить. И помнить о ней только хорошее…
Господи, спасибо, что Роман Коваленко есть на свете. Он нес какую-то несусветную чушь, но я вдруг поняла, что важны не слова, а сам его голос. Бархатный, с легкой хрипотцой, он успокаивал и как будто обволакивал. Мне стало так хорошо и тепло на душе! Хотелось только одного — чтобы дорога домой никогда не заканчивалась и мы с Ромой могли бы идти и идти. Но, увы, до моего дома оставалось не больше километра, поэтому мы шли все медленнее и медленнее. Мой спутник о чем-то говорил, не умолкая.
— Роман, — я перебила его, вспомнив вдруг, что не узнала в милиции самого главного, — а как была убита Марина?
— Разве Табаков не сказал тебе? — удивился Роман. Потом спохватился: — Ах да. Они же пуганые. На молоке обжегшись, теперь и на водку дуют. Я тут по своим каналам кое-что узнал. Подробности этого дела и милиция, и прокуратура тщательно скрывают, потому что подозревают политическую окраску убийства. К жертве, говорят, частенько захаживал Воротов. Более того, он появлялся в ее подъезде вчера вечером. Возможно, он предпоследним видел ее живой. А может, и причастен к се смерти… Сама понимаешь, такой скандал перед выборами никому не выгоден. Уж тем более нашим милиции и прокуратуре. Марина была застрелена. Как я предполагаю, из пистолета с глушителем. Две пули в грудь, одна в голову. Это не бытовая разборка, тут действовал человек, который умеет обращаться с оружием. Так что дело скользкое, вот наши доблестные правоохранители и молчат. Кстати, если речь зашла об этом… Ты не знаешь, сыщики кого-нибудь уже подозревают в убийстве?
— Серегу Туркина они подозревают, — призналась я и пересказала Роме все то, что сообщила Табакову.
— Да, Турок теперь не отвертится, — выслушав меня, задумчиво произнес Роман. — Хотя… За ним столько темных дел числится, что его давно надо было бы посадить. Да, как обычно, доказать ничего не могли. Вернее, не хотели. Сейчас докажут. Всем выгодно посадить Турка за убийство Марины.
Последние несколько минут меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит. Сзади раздавалось отчетливое «топ, топ, топ», а спиной я чувствовала взгляд преследователя. Но обернуться было страшно — вдруг сзади никого не окажется. Тогда объяснение страхам останется только одно — паранойя.
Мои сомнения разрешил Роман. Он уверенно сказал:
— За нами кто-то идет.
Остановившись, мы стали ждать преследователя. Он появился буквально через несколько секунд — огромный серый пес с горящими в темноте голодными глазами. Он явно шел по нашему следу, но, заметив, что мы его поджидаем, свернул к ближайшей мусорке и начал демонстративно заинтересованно копаться в отходах, время от времени искоса поглядывая на нас.
— Собака Баскервилей какая-то, — схватив Романа за руку, с ужасом прошептала я.
— Не бойся. — Роман обнял меня и повел к дому, объясняя, что встреченное нами чудовище — обычный голодный бродячий пес, каких немало развелось за последнее время в городе. Однако сам он невольно ускорил шаг и до моего подъезда продолжал оглядываться назад. Но собаку, видимо, всерьез заинтересовало содержимое мусорного контейнера, и за нами она не пошла.
Рома снова, как и вчера, довел меня до двери моей квартиры. Здесь мы остановились и неловко замолчали. Сказать хотелось очень много, но… не после двух дней знакомства. Кажется, Роман тоже чувствовал, что сейчас объяснения были бы лишними. Он просто необыкновенно ласково смотрел на меня своими бездонными карими глазами. Потом взял мою руку в свои, нежно погладил ее, поднес к губам и поцеловал, прошептав:
— Вера, мне кажется, именно тебя я ждал всю жизнь.
Жар от его поцелуя прокатился по всему телу. От слов закружилась голова и как-то предательски ослабели ноги. Руки тоже ослабели, и у меня не сразу хватило сил достать из кармана ключи. Я открыла дверь и на пороге попрощалась с Романом, надеясь, что голос звучит решительно. Рома с тоской посмотрел на меня и попросил разрешения завтра позвонить. Естественно, разрешение ему было дано. Вместе с номером телефона. После этого я, собрав всю волю в кулак, юркнула в квартиру и закрыла дверь на все замки.
На ходу раздеваясь, я направилась в свою комнату, оглядела ее и чертыхнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
История о бурных взаимоотношениях Марины с бойфрендом, их разрыве и об обещании Сереги убить бывшую подружку вызвала у Николая Сергеевича бурю восторга:
— Ну все, преступление раскрыто. Осталось только задержать Сергея Туркина, известного в криминальных кругах под кличкой Турок.
— А вдруг не он ее убил? — вяло поинтересовалась я.
— Конечно, он. Больше некому, — убежденно произнес Табаков.
— А вдруг он не признается?
— Признается, — пообещал Николай Сергеевич. — У нас все признаются… А уж с таким-то мотивом, таким-то прошлым и таким-то характером, как у Турка. Ой, да мы ж его лет на пятнадцать закроем!
Когда меня наконец отпустили, был уже поздний вечер. К моему удивлению, у кабинета начальника уголовного розыска меня ждал Роман Коваленко. Странно, сейчас не хотелось видеть даже его. Никого не хотелось видеть.
Он, кажется, понял это. Мы вместе вышли на улицу, и только тогда Роман заговорил:
— Вера, поверь мне, я понимаю, что значит потерять близкого человека. Тебе сейчас нельзя оставаться одной. Надо с кем-то поговорить. Если не возражаешь, я подвезу тебя до дома.
Я отказалась, сообщив, что пойду пешком. Но Роман не отстал и после этого. Он поплелся за мной, бросив машину у здания милиции. Мы свернули с центральной улицы во дворы и шагали молча. Роман не делал попыток завязать беседу, и я была ему за это благодарна. Мне надо было собраться с мыслями, поверить в реальность происходящего. До сих пор меня не покидало ощущение, что смерть Марины — глупый розыгрыш. Или очередной кошмарный сон.
Марина… Застрелена отвергнутым любовником… Это похоже на сцену из глупого сериала. Я никогда бы не подумала, что Серега способен на такую страсть. Он всегда был таким спокойным, таким невозмутимым. И казалось, не испытывал к Марине особых чувств. Внезапно я вспомнила наш с ней вчерашний телефонный разговор, и почувствовала, как защемило сердце. Вчера я в последний раз слышала ее голос. Больше ее не будет. Никогда. От этой мысли из глаз покатились слезы. Я утирала их ребром ладони, пока Роман не протянул мне платок.
— Вера, — произнес мой спутник, — сейчас любые слова и утешения будут бессмысленны. Но нельзя себя так изводить. Марина умерла. Значит, надо забыть об этом, представить, что она где-то далеко-далеко. Там, куда не доехать, не написать и не позвонить. И помнить о ней только хорошее…
Господи, спасибо, что Роман Коваленко есть на свете. Он нес какую-то несусветную чушь, но я вдруг поняла, что важны не слова, а сам его голос. Бархатный, с легкой хрипотцой, он успокаивал и как будто обволакивал. Мне стало так хорошо и тепло на душе! Хотелось только одного — чтобы дорога домой никогда не заканчивалась и мы с Ромой могли бы идти и идти. Но, увы, до моего дома оставалось не больше километра, поэтому мы шли все медленнее и медленнее. Мой спутник о чем-то говорил, не умолкая.
— Роман, — я перебила его, вспомнив вдруг, что не узнала в милиции самого главного, — а как была убита Марина?
— Разве Табаков не сказал тебе? — удивился Роман. Потом спохватился: — Ах да. Они же пуганые. На молоке обжегшись, теперь и на водку дуют. Я тут по своим каналам кое-что узнал. Подробности этого дела и милиция, и прокуратура тщательно скрывают, потому что подозревают политическую окраску убийства. К жертве, говорят, частенько захаживал Воротов. Более того, он появлялся в ее подъезде вчера вечером. Возможно, он предпоследним видел ее живой. А может, и причастен к се смерти… Сама понимаешь, такой скандал перед выборами никому не выгоден. Уж тем более нашим милиции и прокуратуре. Марина была застрелена. Как я предполагаю, из пистолета с глушителем. Две пули в грудь, одна в голову. Это не бытовая разборка, тут действовал человек, который умеет обращаться с оружием. Так что дело скользкое, вот наши доблестные правоохранители и молчат. Кстати, если речь зашла об этом… Ты не знаешь, сыщики кого-нибудь уже подозревают в убийстве?
— Серегу Туркина они подозревают, — призналась я и пересказала Роме все то, что сообщила Табакову.
— Да, Турок теперь не отвертится, — выслушав меня, задумчиво произнес Роман. — Хотя… За ним столько темных дел числится, что его давно надо было бы посадить. Да, как обычно, доказать ничего не могли. Вернее, не хотели. Сейчас докажут. Всем выгодно посадить Турка за убийство Марины.
Последние несколько минут меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит. Сзади раздавалось отчетливое «топ, топ, топ», а спиной я чувствовала взгляд преследователя. Но обернуться было страшно — вдруг сзади никого не окажется. Тогда объяснение страхам останется только одно — паранойя.
Мои сомнения разрешил Роман. Он уверенно сказал:
— За нами кто-то идет.
Остановившись, мы стали ждать преследователя. Он появился буквально через несколько секунд — огромный серый пес с горящими в темноте голодными глазами. Он явно шел по нашему следу, но, заметив, что мы его поджидаем, свернул к ближайшей мусорке и начал демонстративно заинтересованно копаться в отходах, время от времени искоса поглядывая на нас.
— Собака Баскервилей какая-то, — схватив Романа за руку, с ужасом прошептала я.
— Не бойся. — Роман обнял меня и повел к дому, объясняя, что встреченное нами чудовище — обычный голодный бродячий пес, каких немало развелось за последнее время в городе. Однако сам он невольно ускорил шаг и до моего подъезда продолжал оглядываться назад. Но собаку, видимо, всерьез заинтересовало содержимое мусорного контейнера, и за нами она не пошла.
Рома снова, как и вчера, довел меня до двери моей квартиры. Здесь мы остановились и неловко замолчали. Сказать хотелось очень много, но… не после двух дней знакомства. Кажется, Роман тоже чувствовал, что сейчас объяснения были бы лишними. Он просто необыкновенно ласково смотрел на меня своими бездонными карими глазами. Потом взял мою руку в свои, нежно погладил ее, поднес к губам и поцеловал, прошептав:
— Вера, мне кажется, именно тебя я ждал всю жизнь.
Жар от его поцелуя прокатился по всему телу. От слов закружилась голова и как-то предательски ослабели ноги. Руки тоже ослабели, и у меня не сразу хватило сил достать из кармана ключи. Я открыла дверь и на пороге попрощалась с Романом, надеясь, что голос звучит решительно. Рома с тоской посмотрел на меня и попросил разрешения завтра позвонить. Естественно, разрешение ему было дано. Вместе с номером телефона. После этого я, собрав всю волю в кулак, юркнула в квартиру и закрыла дверь на все замки.
На ходу раздеваясь, я направилась в свою комнату, оглядела ее и чертыхнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79