Ха! Сложу пальцы за спиной крестиком и поклянусь в чем угодно.
Но вот первая брачная ночь меня беспокоила всерьез. Несмотря на продвинутость и раскрепощенность нашего поколения, венценосный юнец не вызывал у меня никаких сексуальных побуждений. Такой супруг вполне способен испортить девушке всю жизнь. В особенности половую. Значит, надо его от меня изолировать, хотя бы на одну ночь. А завтра пусть едет на войну — подвиги совершать! И без мировой славы чтоб не возвращался!
Я выбрала из кучи дров, сваленных у камина, бревнышко поудобнее, обернула его тряпкой, чтобы не нанести молодожену смертельных увечий, и засунула под кровать. Оглоушу, а утром объясню, что мальчонка сознание потерял от восторга.
Нового платья для венчания мне, как выяснилось, не полагалось. Как и фамильных драгоценностей королевской семьи. На фоне увешанных побрякушками придворных дам королевы и самой Тараны я выглядела очень бедной родственницей. Поэтому сняла с цепочки кольцо, доставшееся мне по наследству от Федора, и нацепила на палец. Все же типа драгоценность! В первую секунду мне показалось, что перстень великоват и вот-вот соскочит с безымянного пальца. Но потом он словно уменьшился в размере, плотно обхватив палец. Колдовство, однако!
Ближе к вечеру нас с принцем окрутили вокруг какого-то столба на центральной площади города. Лучи заходящего солнца окрашивали все вокруг в розовый цвет, дул легкий ветерок, и мне безумно хотелось сбежать из Микер. Там, за крепостными стенами, была свобода, здесь же, в городе, просто нечем дышать от лжи, лицемерия, подлости и коварства, которыми насквозь пропитан королевский двор.
Поглазеть на церемонию собрались, кажется, все те же двадцать придурочных горожан. Во главе свадебной процессии, горланя псалмы, шла Осанна, за ней уныло плелись мы с Нотом, далее следовала Тарана, а за ней — весь Совет благородных. Жрица неожиданно остановилась и обернулась к нам с мерзкой ухмылкой.
— Обручи! — скомандовала она, и на моем правом запястье защелкнулось нечто, напоминающее звено наручников.
Точно такой же «браслет» очутился на левой руке принца. Мы оказались прикованы друг к другу. Осанна заставила нас встать на колени и положить скованные руки на специально принесенный чурбачок. Жрице подали огромную секиру.
— Волей богини Тамир объявляю принца Нота и принцессу Веру мужем и женой, пока смерть не разлучит их! — возопила жрица и, подняв секиру над головой, с размаху рубанула ею по цепи.
Бракосочетание закончилось. На память о нем и У меня, и у принца на руке остался «браслет» с обрывком когда-то сковывавшей нас цепи. Надо будет на досуге поискать напильник.
Я так и не услышала ни слова от моего новоиспеченного супруга. Похоже, его этот фарс раздражал еще больше, чем меня. Хотя и неудивительно: он-то проделывал все это в пятый раз.
Стол по поводу нашей свадьбы накрыли не слишком роскошный. Особого выбора кушаний не наблюдалось — не то что в обед. Но я и тут умудрилась засунуть под платье и закрепить кожаными ремнями две бутылки местного вина. А когда меня повели в опочивальню, в наглую сперла блюдо с каким-то жареным мясом, жалуясь на зверский аппетит. Отобрать еду у новобрачной никто не решился, хотя в глазах Осанны так и светилось непреодолимое желание это сделать.
Жрица и несколько фрейлин проводили меня до комнаты. Увидев, что Осанна вновь собирается запереть меня на ключ, я напомнила:
— Так вы ключик венценосному Ноту передать не забудьте. А то как же он попадет к своей любимой женушке?..
— Зачем? — грозно выкатив глаза, рыкнула Осанна.
— Ну как… — Вопрос пенсионерки меня несколько смутил. — Как зачем? Для исполнения супружеского долга.
После моих слов Осанна схватилась за сердце и прислонилась к стенке, а фрейлины испуганно охнули.
— Да как вы смеете, принцесса? — отдышавшись, тихо простонала жрица. — Как вы смеете… Неделя Зачатия еще не наступила, и великое таинство зарождения новой жизни вершить запрещено!
— Ваши обычаи мне неизвестны, — пожала плечами я.
— Так знайте же, принцесса, что то, о чем вы говорили, возможно только в единственную неделю в году — праздничную неделю Зачатия. Тогда супруги спят вместе, чтобы в женщине зародилась новая жизнь.
— А во все остальное время года у вас с этим как? — уточнила я.
— Никак! — гордо сообщила жрица. — Мы блюдем чистоту и ведем очень целомудренный образ жизни.
Понятно, секса в Микерах нет. Оттого все жители такие странные. Говорят, от неудовлетворенности еще не то бывает.
— А если кто-то все же нарушит этот обычай?
— Женщину живьем закопают в землю, — ласково пояснила Осанна.
Да, весомый довод в пользу целомудрия!
— А что будет с мужчиной?
— Мужчине сделают специальную операцию — принародную кастрацию, — откликнулась Осанна, захлопнула дверь и повернула ключ в замке.
Эх, веселая у них тут жизнь! Ни телевизора, ни секса, ни электричества. Вот отсутствие электричества угнетало меня больше всего. Эти отвратительные чадящие факелы и свечи, сделанные из какого-то ужасного жира, давали больше дыма, вони и копоти, чем света. Почему я ни в одном из фантастических романов не нашла предупреждения о том, что, очутившись в средневековом замке, дитя нашего двадцатого века начнет безудержно тосковать по банальной лампочке?
Спасибо Иле, хоть камин она разожгла вовремя. К моему возвращению комната успела прогреться. Я бухнула блюдо с мясом на сундук, достала из-под платья две бутылки и, вытащив еще две припрятанные, сообщила Аргусу:
— Муж не придет — это и отпразднуем.
Мы пили за мою свадьбу, за замечательные обычаи Микер, за скорейшее возвращение домой и за мир во всем мире. Закуски хватало, поэтому я практически не пьянела. Точно помню, почти трезвая была, когда горланила хит про «Выйти замуж за принца» и пыталась танцевать брейк. Аргус, наоборот, с каждой выпитой кружкой становился все грустнее и задумчивее.
— Знаешь, теперь я, наверно, могу умереть, — оптимистично заметил он, когда к концу подошла третья бутылка вина.
Сперва я растерялась от такого заявления, потом поняла, что пернатый задумал меня бросить, и по-доброму заметила:
— Еще раз про смерть скажешь — в клюв получишь. Решил на тот свет сбежать? Не выйдет! Только после меня! Я здесь одна не останусь!
— Какой же ты еще ребенок! — вздохнул Аргус. — Я же не говорю, что брошу тебя здесь и завтра же помру. Просто раньше ведь меня нельзя было убить, а сейчас, чувствую, можно.
— Это еще почему? Ты ж бессмертный! Сколько тысяч лет прожил, а тут вдруг помирать собрался!
— Не собрался. Просто бессмертным я был потому, что мне что-то или кого-то требовалось отыскать. Теперь это нашлось. Только не понимаю что. Мне бы вспомнить, что и зачем я искал, тогда и умереть можно спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Но вот первая брачная ночь меня беспокоила всерьез. Несмотря на продвинутость и раскрепощенность нашего поколения, венценосный юнец не вызывал у меня никаких сексуальных побуждений. Такой супруг вполне способен испортить девушке всю жизнь. В особенности половую. Значит, надо его от меня изолировать, хотя бы на одну ночь. А завтра пусть едет на войну — подвиги совершать! И без мировой славы чтоб не возвращался!
Я выбрала из кучи дров, сваленных у камина, бревнышко поудобнее, обернула его тряпкой, чтобы не нанести молодожену смертельных увечий, и засунула под кровать. Оглоушу, а утром объясню, что мальчонка сознание потерял от восторга.
Нового платья для венчания мне, как выяснилось, не полагалось. Как и фамильных драгоценностей королевской семьи. На фоне увешанных побрякушками придворных дам королевы и самой Тараны я выглядела очень бедной родственницей. Поэтому сняла с цепочки кольцо, доставшееся мне по наследству от Федора, и нацепила на палец. Все же типа драгоценность! В первую секунду мне показалось, что перстень великоват и вот-вот соскочит с безымянного пальца. Но потом он словно уменьшился в размере, плотно обхватив палец. Колдовство, однако!
Ближе к вечеру нас с принцем окрутили вокруг какого-то столба на центральной площади города. Лучи заходящего солнца окрашивали все вокруг в розовый цвет, дул легкий ветерок, и мне безумно хотелось сбежать из Микер. Там, за крепостными стенами, была свобода, здесь же, в городе, просто нечем дышать от лжи, лицемерия, подлости и коварства, которыми насквозь пропитан королевский двор.
Поглазеть на церемонию собрались, кажется, все те же двадцать придурочных горожан. Во главе свадебной процессии, горланя псалмы, шла Осанна, за ней уныло плелись мы с Нотом, далее следовала Тарана, а за ней — весь Совет благородных. Жрица неожиданно остановилась и обернулась к нам с мерзкой ухмылкой.
— Обручи! — скомандовала она, и на моем правом запястье защелкнулось нечто, напоминающее звено наручников.
Точно такой же «браслет» очутился на левой руке принца. Мы оказались прикованы друг к другу. Осанна заставила нас встать на колени и положить скованные руки на специально принесенный чурбачок. Жрице подали огромную секиру.
— Волей богини Тамир объявляю принца Нота и принцессу Веру мужем и женой, пока смерть не разлучит их! — возопила жрица и, подняв секиру над головой, с размаху рубанула ею по цепи.
Бракосочетание закончилось. На память о нем и У меня, и у принца на руке остался «браслет» с обрывком когда-то сковывавшей нас цепи. Надо будет на досуге поискать напильник.
Я так и не услышала ни слова от моего новоиспеченного супруга. Похоже, его этот фарс раздражал еще больше, чем меня. Хотя и неудивительно: он-то проделывал все это в пятый раз.
Стол по поводу нашей свадьбы накрыли не слишком роскошный. Особого выбора кушаний не наблюдалось — не то что в обед. Но я и тут умудрилась засунуть под платье и закрепить кожаными ремнями две бутылки местного вина. А когда меня повели в опочивальню, в наглую сперла блюдо с каким-то жареным мясом, жалуясь на зверский аппетит. Отобрать еду у новобрачной никто не решился, хотя в глазах Осанны так и светилось непреодолимое желание это сделать.
Жрица и несколько фрейлин проводили меня до комнаты. Увидев, что Осанна вновь собирается запереть меня на ключ, я напомнила:
— Так вы ключик венценосному Ноту передать не забудьте. А то как же он попадет к своей любимой женушке?..
— Зачем? — грозно выкатив глаза, рыкнула Осанна.
— Ну как… — Вопрос пенсионерки меня несколько смутил. — Как зачем? Для исполнения супружеского долга.
После моих слов Осанна схватилась за сердце и прислонилась к стенке, а фрейлины испуганно охнули.
— Да как вы смеете, принцесса? — отдышавшись, тихо простонала жрица. — Как вы смеете… Неделя Зачатия еще не наступила, и великое таинство зарождения новой жизни вершить запрещено!
— Ваши обычаи мне неизвестны, — пожала плечами я.
— Так знайте же, принцесса, что то, о чем вы говорили, возможно только в единственную неделю в году — праздничную неделю Зачатия. Тогда супруги спят вместе, чтобы в женщине зародилась новая жизнь.
— А во все остальное время года у вас с этим как? — уточнила я.
— Никак! — гордо сообщила жрица. — Мы блюдем чистоту и ведем очень целомудренный образ жизни.
Понятно, секса в Микерах нет. Оттого все жители такие странные. Говорят, от неудовлетворенности еще не то бывает.
— А если кто-то все же нарушит этот обычай?
— Женщину живьем закопают в землю, — ласково пояснила Осанна.
Да, весомый довод в пользу целомудрия!
— А что будет с мужчиной?
— Мужчине сделают специальную операцию — принародную кастрацию, — откликнулась Осанна, захлопнула дверь и повернула ключ в замке.
Эх, веселая у них тут жизнь! Ни телевизора, ни секса, ни электричества. Вот отсутствие электричества угнетало меня больше всего. Эти отвратительные чадящие факелы и свечи, сделанные из какого-то ужасного жира, давали больше дыма, вони и копоти, чем света. Почему я ни в одном из фантастических романов не нашла предупреждения о том, что, очутившись в средневековом замке, дитя нашего двадцатого века начнет безудержно тосковать по банальной лампочке?
Спасибо Иле, хоть камин она разожгла вовремя. К моему возвращению комната успела прогреться. Я бухнула блюдо с мясом на сундук, достала из-под платья две бутылки и, вытащив еще две припрятанные, сообщила Аргусу:
— Муж не придет — это и отпразднуем.
Мы пили за мою свадьбу, за замечательные обычаи Микер, за скорейшее возвращение домой и за мир во всем мире. Закуски хватало, поэтому я практически не пьянела. Точно помню, почти трезвая была, когда горланила хит про «Выйти замуж за принца» и пыталась танцевать брейк. Аргус, наоборот, с каждой выпитой кружкой становился все грустнее и задумчивее.
— Знаешь, теперь я, наверно, могу умереть, — оптимистично заметил он, когда к концу подошла третья бутылка вина.
Сперва я растерялась от такого заявления, потом поняла, что пернатый задумал меня бросить, и по-доброму заметила:
— Еще раз про смерть скажешь — в клюв получишь. Решил на тот свет сбежать? Не выйдет! Только после меня! Я здесь одна не останусь!
— Какой же ты еще ребенок! — вздохнул Аргус. — Я же не говорю, что брошу тебя здесь и завтра же помру. Просто раньше ведь меня нельзя было убить, а сейчас, чувствую, можно.
— Это еще почему? Ты ж бессмертный! Сколько тысяч лет прожил, а тут вдруг помирать собрался!
— Не собрался. Просто бессмертным я был потому, что мне что-то или кого-то требовалось отыскать. Теперь это нашлось. Только не понимаю что. Мне бы вспомнить, что и зачем я искал, тогда и умереть можно спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79