— спросил Икха.
Я не стал пояснять ему, что не принял облик Зверя только потому, что не смог. Оказывается, я теперь не могу сделать это по своему желанию. Это было для меня сюрпризом и весьма озадачило меня. Я знал по рассказам Гвидиона, что Бренн порой, когда битва заходила в тупик и ему угрожала смертельная опасность, перевоплощался в Зверя. Может, я просто не умею это делать? Гвидион наверняка знает, что для этого нужно.
Икха все еще стоял подле меня, продолжая раздраженно шипеть. Я прервал его грозным окриком:
— Надеюсь, ты нанимал меня не для того, чтобы после битвы, когда уже нет врага, разозлить меня своим шипением до такой степени, что я не смогу сдержать Зверя и начну выпускать кишки твоим солдатам?
Икха мгновенно переменился в лице, испуганно оглянулся, словно ища защиты, и заискивающе пробормотал:
— Что ты, что ты. Не сердись, это я так просто спросил. Просто так, честное слово. А… ну… может быть, тебя заинтересуют антилльские пленные? Их достаточно много и с ними можно делать все, что заблагорассудится. Сколько человек тебе нужно?
Теперь испугался я сам и страстно замотал головой.
— Нет! Нет, мне никто не нужен! — выкрикнул я и бросился прочь от Икхи, как от лукавого искусителя.
Оставшись один, я настороженно прислушивался к себе. Не соблазнился ли Зверь возможностью поразвлечься с живой плотью? Я знал, что Бренну довольно часто приводили пленников с этой целью. Это я слышал уже не от Гвидиона, а от поэннинских воинов, которые по пьяни, да и то шепотом, передавали друг другу леденящие душу истории о странном времяпрепровождении их вождя. Если Зверь не пожелал явиться по моему желанию, когда он действительно был нужен, то, может, он захочет вернуться к прежним своим развлечениям? Я содрогнулся, наверное, впервые осознав, что со мной может произойти. Я не хотел превратиться в безумного убийцу, потрошителя человеческой плоти, пожирающего людей живьем. Мне стало так страшно, что я едва подавил крик ужаса. О боги, кто я теперь, что я теперь, что будет со мной? Не лучше ли немедленно… Я не дал себе подумать об этом, опасаясь, что тот, кто во мне, быть может, слышит все мои мысли и успеет помешать мне. Я выхватил Меч, но понял, что не смогу это сделать с помощью Орну, он длиннее моей руки. Что ж, я знаю другой способ: кинжал. Говорят, так умирают плененные Туата де Дананн. Проклятье! Хватает же у них силы духа. Как они только делают это?
Успел ли я уже привыкнуть к ощущению бессмертия, или самоубийство, во все времена считающееся некой особой смертью, вызывало во мне страх, или, быть может, я оказался просто трусом, понять я не мог. Сколько раз я шел на бой вслед за своим вождем, без тени сомнения, готовый отдать за него жизнь. Я отлично помню, что не испытывал тогда страха. Ведя в бой даков, я боялся не справиться с ролью вождя, боялся проиграть битву, погубить волков, но никогда не было во мне страха перед смертью. Что же случилось теперь? Откуда эти сомнения, малодушие? Или умереть смертному гораздо легче, чем обреченному на вечную жизнь?
Позорный и гнусный страх смерти вызвал во мне невероятный стыд. Там, за гранью бытия, мог стоять невидимый мне Бренн и смеяться над моей трусостью. Невидимый и свободный, он был теперь избавлен от власти преследующего меня кошмара. Так и я сделаю этот шаг навстречу свободе. Я нащупал артерию и резанул изо всех сил. Мгновенная боль, похожая на ожог, охватила шею. Я зажал липкую и горячую рану ладонью, перед глазами все плыло, но сознание еще держалось за реальность. .
Реальность так и не отпустила меня. Я корчился на земле, меня бил озноб, но вскоре прекратилось и это. Я лежал, смотрел в затянутое тучами небо и пытался осознать: я бессмертен, и даже сам не могу убить себя. Неужели никакая казнь не способна лишить меня жизни? Интересно, каким образом мне удастся выжить, если мне отрубят голову? Может быть, она вырастет заново? Или отрубленную голову можно приставить, и она прирастет? Собственно говоря, это вполне можно было проверить, но мне почему-то не захотелось. Вот если бы бессмертным был кто-нибудь другой, тогда, возможно, я бы и посмотрел.
Глава 6
Кийя, враг мой
Трапециевидный силуэт Храма Инкал уже давно маячил на горизонте, но прошло немало времени, прежде чем мы достигли его подножия. Теперь он возвышался над нами, заслоняя небо, вызывая трепет даже в черствых сердцах гадирцев.
Было в этой постройке что-то возвышенное и настолько величественное, что мы замерли на несколько мгновений в нерешительности. Я уже бывал раньше перед этим сооружением, когда в давнюю свою жизнь в качестве телохранителя Гелионы сопровождал ее в Храм Инкал. Тогда я еще не мог даже осознать всей его грандиозности и великолепия. Я воспринимал все, что превосходило мое понимание как некое божественное или магическое проявление. Теперь я понимал, что Храм этот построен людьми, его каменные плиты были идеально подогнаны без щелей и сколов, а поверхности четырех граней отполированы до блеска.
Антилльцы столпились перед входом в Храм, их было мало. Они не смогли бы даже окружить постройку. Наш отряд превосходил их численностью раза в три. После предыдущего сражения с антилльцами мы потеряли половину бойцов, и Икха даже хотел вернуться, но потом все же решил продолжать путь малыми силами, чтобы выполнить приказ Кассана. Но теперь, увидев малочисленность антилльских защитников, Икха был не только обрадован, но и удивлен. С их стороны было бы безрассудством попытаться вступить с нами в битву.
— Они вроде собрались с нами драться, — лениво зевнул Миль, разглядывая антилльцев.
— Какого демона притащился сюда ты, Миль, король неведомого племени, и приволок своих людей в эту проклятую землю? — спросил я стоящего со мной плечом к плечу богатыря.
— Нетрудно ответить, — ухмыльнулся Миль. — Только в битве можно почувствовать себя настоящим мужчиной, добыть себе славу, заслужить хвалу!
— А много ли славы можно стяжать, сражаясь против жалкой кучки людишек, сжавшихся от страха перед многочисленным противником?
Миль рассмеялся:
— Бешеный Пес, что я слышу?! Тебе стыдно убивать слабых?
— Нет, Миль. Но все реже в этой земле мне слышатся хвалебные песни.
— И тем не менее ты, как и все другие будешь сейчас сражаться, — уверенно заявил Миль.
Я кивнул, мне ли спорить с бывшим королем Иберии. В этот момент Икха закричал, призывая антилльцев сдаться и обещая помилование. Ответом послужила тишина. Звякнуло оружие, антилльцы выставили копья. Икха лишь пожал плечами. Обращаясь к нам, он сказал:
— Насколько мне известно, в этом Храме куча ценностей, постарайтесь не разрушить ничего. Но главной нашей добычей должна стать царица Антиллы. Только живая! Лучше ее упустить, чем убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Я не стал пояснять ему, что не принял облик Зверя только потому, что не смог. Оказывается, я теперь не могу сделать это по своему желанию. Это было для меня сюрпризом и весьма озадачило меня. Я знал по рассказам Гвидиона, что Бренн порой, когда битва заходила в тупик и ему угрожала смертельная опасность, перевоплощался в Зверя. Может, я просто не умею это делать? Гвидион наверняка знает, что для этого нужно.
Икха все еще стоял подле меня, продолжая раздраженно шипеть. Я прервал его грозным окриком:
— Надеюсь, ты нанимал меня не для того, чтобы после битвы, когда уже нет врага, разозлить меня своим шипением до такой степени, что я не смогу сдержать Зверя и начну выпускать кишки твоим солдатам?
Икха мгновенно переменился в лице, испуганно оглянулся, словно ища защиты, и заискивающе пробормотал:
— Что ты, что ты. Не сердись, это я так просто спросил. Просто так, честное слово. А… ну… может быть, тебя заинтересуют антилльские пленные? Их достаточно много и с ними можно делать все, что заблагорассудится. Сколько человек тебе нужно?
Теперь испугался я сам и страстно замотал головой.
— Нет! Нет, мне никто не нужен! — выкрикнул я и бросился прочь от Икхи, как от лукавого искусителя.
Оставшись один, я настороженно прислушивался к себе. Не соблазнился ли Зверь возможностью поразвлечься с живой плотью? Я знал, что Бренну довольно часто приводили пленников с этой целью. Это я слышал уже не от Гвидиона, а от поэннинских воинов, которые по пьяни, да и то шепотом, передавали друг другу леденящие душу истории о странном времяпрепровождении их вождя. Если Зверь не пожелал явиться по моему желанию, когда он действительно был нужен, то, может, он захочет вернуться к прежним своим развлечениям? Я содрогнулся, наверное, впервые осознав, что со мной может произойти. Я не хотел превратиться в безумного убийцу, потрошителя человеческой плоти, пожирающего людей живьем. Мне стало так страшно, что я едва подавил крик ужаса. О боги, кто я теперь, что я теперь, что будет со мной? Не лучше ли немедленно… Я не дал себе подумать об этом, опасаясь, что тот, кто во мне, быть может, слышит все мои мысли и успеет помешать мне. Я выхватил Меч, но понял, что не смогу это сделать с помощью Орну, он длиннее моей руки. Что ж, я знаю другой способ: кинжал. Говорят, так умирают плененные Туата де Дананн. Проклятье! Хватает же у них силы духа. Как они только делают это?
Успел ли я уже привыкнуть к ощущению бессмертия, или самоубийство, во все времена считающееся некой особой смертью, вызывало во мне страх, или, быть может, я оказался просто трусом, понять я не мог. Сколько раз я шел на бой вслед за своим вождем, без тени сомнения, готовый отдать за него жизнь. Я отлично помню, что не испытывал тогда страха. Ведя в бой даков, я боялся не справиться с ролью вождя, боялся проиграть битву, погубить волков, но никогда не было во мне страха перед смертью. Что же случилось теперь? Откуда эти сомнения, малодушие? Или умереть смертному гораздо легче, чем обреченному на вечную жизнь?
Позорный и гнусный страх смерти вызвал во мне невероятный стыд. Там, за гранью бытия, мог стоять невидимый мне Бренн и смеяться над моей трусостью. Невидимый и свободный, он был теперь избавлен от власти преследующего меня кошмара. Так и я сделаю этот шаг навстречу свободе. Я нащупал артерию и резанул изо всех сил. Мгновенная боль, похожая на ожог, охватила шею. Я зажал липкую и горячую рану ладонью, перед глазами все плыло, но сознание еще держалось за реальность. .
Реальность так и не отпустила меня. Я корчился на земле, меня бил озноб, но вскоре прекратилось и это. Я лежал, смотрел в затянутое тучами небо и пытался осознать: я бессмертен, и даже сам не могу убить себя. Неужели никакая казнь не способна лишить меня жизни? Интересно, каким образом мне удастся выжить, если мне отрубят голову? Может быть, она вырастет заново? Или отрубленную голову можно приставить, и она прирастет? Собственно говоря, это вполне можно было проверить, но мне почему-то не захотелось. Вот если бы бессмертным был кто-нибудь другой, тогда, возможно, я бы и посмотрел.
Глава 6
Кийя, враг мой
Трапециевидный силуэт Храма Инкал уже давно маячил на горизонте, но прошло немало времени, прежде чем мы достигли его подножия. Теперь он возвышался над нами, заслоняя небо, вызывая трепет даже в черствых сердцах гадирцев.
Было в этой постройке что-то возвышенное и настолько величественное, что мы замерли на несколько мгновений в нерешительности. Я уже бывал раньше перед этим сооружением, когда в давнюю свою жизнь в качестве телохранителя Гелионы сопровождал ее в Храм Инкал. Тогда я еще не мог даже осознать всей его грандиозности и великолепия. Я воспринимал все, что превосходило мое понимание как некое божественное или магическое проявление. Теперь я понимал, что Храм этот построен людьми, его каменные плиты были идеально подогнаны без щелей и сколов, а поверхности четырех граней отполированы до блеска.
Антилльцы столпились перед входом в Храм, их было мало. Они не смогли бы даже окружить постройку. Наш отряд превосходил их численностью раза в три. После предыдущего сражения с антилльцами мы потеряли половину бойцов, и Икха даже хотел вернуться, но потом все же решил продолжать путь малыми силами, чтобы выполнить приказ Кассана. Но теперь, увидев малочисленность антилльских защитников, Икха был не только обрадован, но и удивлен. С их стороны было бы безрассудством попытаться вступить с нами в битву.
— Они вроде собрались с нами драться, — лениво зевнул Миль, разглядывая антилльцев.
— Какого демона притащился сюда ты, Миль, король неведомого племени, и приволок своих людей в эту проклятую землю? — спросил я стоящего со мной плечом к плечу богатыря.
— Нетрудно ответить, — ухмыльнулся Миль. — Только в битве можно почувствовать себя настоящим мужчиной, добыть себе славу, заслужить хвалу!
— А много ли славы можно стяжать, сражаясь против жалкой кучки людишек, сжавшихся от страха перед многочисленным противником?
Миль рассмеялся:
— Бешеный Пес, что я слышу?! Тебе стыдно убивать слабых?
— Нет, Миль. Но все реже в этой земле мне слышатся хвалебные песни.
— И тем не менее ты, как и все другие будешь сейчас сражаться, — уверенно заявил Миль.
Я кивнул, мне ли спорить с бывшим королем Иберии. В этот момент Икха закричал, призывая антилльцев сдаться и обещая помилование. Ответом послужила тишина. Звякнуло оружие, антилльцы выставили копья. Икха лишь пожал плечами. Обращаясь к нам, он сказал:
— Насколько мне известно, в этом Храме куча ценностей, постарайтесь не разрушить ничего. Но главной нашей добычей должна стать царица Антиллы. Только живая! Лучше ее упустить, чем убить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120