Микель недоуменно посмотрел на ее ладонь. Потом перевел взгляд на капитана Чадека, застывшего с рукой, прижатой к сердцу, а затем вновь взглянул в глаза Ананды.
— Я многое забыл, — словно оправдываясь, сказал он. — Но ничто не могло заставить меня забыть, что я тебя люблю. Я все время знал, что стоит мне тебя найти, и все будет хорошо. Прошу тебя, знай, каким бы я тебе ни казался, я все время искал одну тебя.
С каждым словом дрожь уходила из тела Микеля, и в его глазах — прекрасных, ясных глазах — Ананда начинала различать любовь, которой ей так не хватало. Микель расправил плечи, взял ее за руку и улыбнулся.
— Пойдем, жена моя, — сказал он. — И пусть весь мир увидит, что я свободен.
Новый мир раскрылся перед Бриджит. Свет и тьма, жар и холод отделились друг от друга и приняли свои обычные формы. Бриджит увидела каменные стены, верстак с инструментами и кусками руды, закопченный тигель и груду дров для растопки.
Но главным в этой холодной, похожей на пещеру комнате была золотая клетка, подвешенная на стальной цепи. В ней металась маленькая птичка, чуть побольше зяблика, сиявшая, как раскаленные угли.
Птица захлопала изящными крылышками, и они затрепетали — точь-в-точь языки пламени.
— Помоги мне, — сказала птица. — Открой клетку. Она никогда этого не сделает.
Бриджит подошла ближе. Блаженное тепло окутывало тело. Как и во сне, дверцы в клетке не было. Только теперь Бриджит заметила, что золото витых прутьев почернело и обуглилось, когда-то гладкая металлическая поверхность покрылась щербинками и пятнами. Бриджит протянула руку к искореженной клетке и увидела…
…Она увидела восемь человек в одеждах из вышитого шелка, стоящих вкруг плоского камня. Их лица и руки были так густо испещрены татуировками, что мало походили на человеческие. Девятый стоял на камне. С его плеч ниспадали складки алого шелка, расшитого золотыми и янтарными перьями, а лицо скрывала маска в виде птичьей головы. Человек в маске вздрогнул, словно от резкой боли, остальные обступили его плотным кольцом — и он исчез в огненной вспышке.
Затем Бриджит увидела дворец с разноцветной черепицей — красной, зеленой, желтой, — над которым высилась золотая башня. А над башней кружилась Жар-птица, Феникс, та самая птица, что сидела сейчас в клетке, только немыслимых размеров. Она носилась над дворцом, словно живая комета, оставляя за собой след из горящих зданий.
Потом видение растаяло и реальность прояснилась. Бриджит обнаружила, что стоит, прислонившись к грубой каменной кладке, и дышит так часто, будто только что пробежала целую милю.
— Правду говорят, — раздался мужской голос, — лучше один раз увидеть…
Бриджит отпрянула от стены и приготовилась к бегству. Калами все же нашел ее…
Но нет. Это был Сакра. Он вышел из тени в круг света, излучаемого Жар-птицей. Бриджит вздохнула с облегчением, которое тут же сменилось тревогой. Лоб Сакры покрылся капельками пота, сам он был мертвенно бледен и осторожно поддерживал свою правую руку. Тонкая черная полоска обвивала его запястье, оставляя на коже браслет из белых волдырей.
— Что случилось? — испуганно спросила Бриджит.
— Я последовал за вами. Это было непросто, — ответил Сакра, не глядя на нее. Взгляд его был прикован к крошечной птице в золотой клетке. — Теперь понятно, почему.
— Освободите меня, — взмолилась птица.
Только теперь Бриджит заметила одну несуразность: золотая клетка была предназначена для куда большего по размерам существа. Этот огненный зяблик мог бы легко проскользнуть между прутьев и улететь. Значит, не витое золото держит его здесь.
Сакра поклонился птице, закрыв лицо ладонями, а затем заговорил на незнакомом языке. В ответ на его слова птица расправила крылья, и ее фигура начала размываться и изменяться, пока не выросла до размеров клетки. От былой хрупкости не осталось и следа, на смену ей пришла величественность.
Бриджит доводилось видеть изображение райской птицы с сияющим белоснежным оперением и длинным-предлинным хвостом. Жар-птица сейчас походила на эту картинку, только оперение ее горело, сверкало и переливалось не угасая.
— Я принимаю твои почтительные слова, агнидх, — сказала птица. Голос уже не был шелестящим шепотом, он звучно рокотал под сводами комнаты. — А теперь докажи свое почтение делом и освободи меня.
— Не надо! — невольно вскрикнула Бриджит. — Она может сжечь весь мир.
— Вы говорите о своем видении, — Сакра скорее утверждал, нежели спрашивал. — Если хотите, — мягко предложил он, — расскажите его мне.
— Я… — Бриджит запнулась. Она взглянула на клетку с Жар-птицей — такой царственной и величавой за витыми прутьями, и снова ее настигло видение. Она увидела охваченные огнем поля пшеницы и потухшие, холодные очаги. Она увидела Аваназия — золотоволосого человека в черном плаще. Он лежал на земле возле пустой, раскрытой клетки. И в то же время она видела, как Жар-птица с ликованием взмывает в ночное небо, как она пролетает над закованной в холод деревней, даруя спасительное тепло; как она опускается на золоченый купол храма под праздничный перезвон колоколов, а люди вокруг танцуют от радости.
Слишком много видений и образов, чтобы понять их смысл… Что это — прошлое или будущее? А может, и то и другое? Обязательно ли все это произойдет или только может случиться?
Бриджит зажмурила глаза, пытаясь отогнать видения. На ее плечо легла рука, но Бриджит с раздражением ее сбросила. Ей нужны ответы! Пора положить конец этим туманным видениям. Кто-то ведь должен знать, что все это значит? Кто-нибудь наверняка знает…
— Бриджит, успокойтесь, — услышала она голос Сакры. — Вам нечего бояться. Откройте глаза.
«Хорошо». Бриджит набрала в грудь побольше воздуха. Какая же она глупая! От видений не может быть никакого вреда — какими странными и страшными они ни были… Бриджит открыла глаза и увидела Сакру и Жар-птицу в клетке.
А еще она увидела Аваназия.
Он стоял, положив руку на клетку. Он серьезно посмотрел на Бриджит и протянул к ней другую руку. Что это означает? Он зовет ее за собой? Или приветствует?
— Ты… — начала она.
— Что, Бриджит? — нахмурился Сакра.
— Аваназий, — волей-неволей ответила она. — Он здесь.
Ну разумеется! Он положил жизнь на то, чтобы создать эту клетку, — как он может ее покинуть? Клетка, должно быть, притягивает его, как магнит.
— Ваш отец здесь, — с благоговением повторил Сакра.
— Не называйте его так! — отрезала Бриджит. У нее не было ни малейшего желания видеть этого человека, но не видеть его она тоже не могла. Что ж, замечательно, наконец-то он ей показался. Послушаем, что он скажет… — Это любовник моей матери. Мой отец — Эверет Ледерли!
Призрак серьезно кивнул.
— Он хочет говорить с тобой, Бриджит, — сказала Жар-птица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148